Хозяин леса

Деревья царапали мордочку и копыта, ветки стегали по глазам, затхлый запах мертвечины просачивался в ноздри, земля то и дело норовила уйти из-под ног. Лететь в такой жуткой чаще было невозможно, но Флаттершай все равно расправила крылья, пытаясь укрыться от острых веток. Она любила деревья, даже иногда приговаривала, что хотела бы им стать. Но деревья в Вечнодиком лесу так и норовили напакостить, подставить подножку узловатыми корнями, сбить с дороги. Они таращили свои жуткие огромные глаза, и в шорохе листьев пони мерещился каркающий хриплый смех, который становился все громче, и громче, и… — Хватит! — С надрывом закричала Флаттершай, остановилась и тяжело задышала, пытаясь успокоиться. Захват города, дуэль единорогов, изгнание Твайлайт, непомерно тяжелая миссия, возложенная на нее — все это сжимало её плечи тяжелыми когтями страха и сомнений. Может, поэтому она плутает в лесу уже несколько часов в поисках знакомой тропинки к Зекоре? Могут ли эти запутанные в паутине ветки и лабиринт голых окровавленных стволов быть отражением ее эмоционального состояния? — Пожалуйста…пожалуйста, помогите мне, — тихо шмыгнула Флаттершай, опустив голову и зажмурившись. — О, моя милая Флаттершай, ты сама знаешь, что нужно делать. Пони замерла и затаила дыхание. Она ожидала чего угодно, но не того, что её кто-то ответит. Она сглотнула и тихо переспросила: — К-кто вы? — По завету одной полосатой отшельницы ты меня называешь Ёлман. Кстати, перестань, имя наипротивнейшее, прямо как клубника со сливками. Все же знают, что её надо есть с рассолом! Флаттершай часто заморгала и начала вертеть головой. Голос, звучащий как нечто среднее между хихиканьем и мурлыканьем, доносился как-будто у неё из-за плеча, но отдавался эхом от кривых стволов и таял глубоко в лесу. — О, не трудись. Ты увидишь меня, если поверишь достаточно сильно. А пока оставлю тебя решать загадку. — Подождите, не оставляйте меня! Я не знаю, что мне делать! — Я уже подсказал, — голос начал удаляться куда-то вперед, пока совсем не угас под темными кронами. Флаттершай всхлипнула, уже собираясь заплакать от отчаяния и бессилия, но замерла на полувсхлипе. Я сама знаю, что надо делать? — Эм…лес…не мог бы ты дать мне пройти? Если тебя не затруднит, — пони смотрела то вправо, то влево, чувствуя себя очень глупо. Что еще она могла сделать, накричать на него? И тут она представила себе Вечнодикий лес как маленького зверька, который все повторяет за своим хозяином. Уж обращаться с напуганными животными она умела. Пони зажмурилась и, старательно имитируя уверенный голос, громко выпалила: — Я абсолютно спокойна и убеждена в своем успехе. Пожалуйста, пропусти меня. Флаттершай медленно приоткрыла один глаз, боясь нулевого результата, и сразу же широко распахнула оба, ахнув от удивления: деревья будто расступились, открывая перед ней знакомую широкую тропинку. — Спасибо! Спасибо большое! За убегающей вперед пони наблюдало змееподобное существо, гладившее нечто мохнатое и клыкастое. Нечто довольно улыбнулось. — Все идет, как нам надо. — Как мне надо.

***

У многих существ бывает так: что-то резко меняется. Появляется ощущение, что один сезон жизни закончился — и приходит другой. Даже не приходит, а прибегает со скоростью бегуна на марафоне: настолько неожиданно это что-то меняется. И изменения это, естественно, неплохо. Вообще трудно сказать в ту же минуту после них, хорошие они или плохие: ты настолько обескуражен и подавлен, что не можешь спокойно все обдумать и проанализировать. В жизни обычного пони таким изменением может быть переезд от родителей, поступление в университет, женитьба. А вот Твайлайт стала принцессой. И не просто принцессой, а принцессой дружбы, о которой она совершенно ничего не знала три сезона пару-тройку месяцев назад. И если потрясение, обрушившееся на нее очевидно, то потрясение ее друзей было несколько иного рода и затронуло не всех. Флаттершай всегда была скорее консервативной пони. И это касается не вопросов вековых традиций и всяких -фобий, а ее личной жизни: она предпочитала определенный распорядок дня, определенное место для встреч с друзьями и определенный набор блюд в любимом кафе. Поэтому смею сказать, что ее потрясение было чуть ли не сильнее, чем у всей оставшейся пятерки. После знаменательного возвращения Твайлайт Флаттершай не знала, куда себя деть, и брела куда брелось, пока не дошла до уже привычной опушки. Она тяжело опустилась на землю и положила голову на копыта. Еще немного нудятины, и мы перейдем к действиям: также у многих бывали моменты, когда всю душевную бурю невозможно доверить даже самым близким друзьям, даже родной и любящей матери. Хочется выплеснуть все ее волны и ураганы на незнакомца, который не знаком с вами близко и способен оценить ситуацию абсолютно непредвзято. И такой момент был сейчас у Флаттершай. — …если она теперь принцесса, то…что же с нами дальше будет? Она переедет в Кантерлот, к другим принцессам, чтобы учиться вести себя, как они? Что же тогда будет с нашей дружбой? Она выдержала паузу, отдыхая от собственных слез и долгого монолога. Чаща на этот раз молчала. Подумав, что так даже лучше, она уже хотела продолжить чувственную речь, но ее заткнул хруст. Он был похож на тот, который слышно, когда кто-то жует попкорн. — Продолфай, Флаттерфай, продолфай. — Это очень грубо, вы…вы меня отвлекаете, — будь Флаттершай в обычном настроении, она в жизни не подумала бы отчитывать духа леса, но каждая струна ее сердца сегодня звучала фальшиво. — Ох! да, прости великодушно, воспитанные пони должны делиться, — ехидно отозвался голос. Перед Флаттершай блеснула яркая белая вспышка и появился кислотно-зеленый попкорн, явно что-то бурчащий. — Он из зеленого горошка. Раньше был желтым, но позеленел от зависти, прям как ты. — От- от зависти? Но я совсем не завидую Твайлайт! — Да ладно? Тебе никогда не хотелось, чтобы тебя все обожали? Чтобы кричали твое имя каждый раз, когда ты проходила мимо? Чтобы кланялись и обожествляли? — Нет! Нет…это скорее звучит как мой ночной кошмар. Я беспокоюсь о том, что ее положение может разлучить нас. — Нда. У вас, пони, такие мелкие заботы и горести. Я бы даже сказал, что это выглядит жалко. Флаттершай, осторожно принюхиваясь к горсти гороха на копыте, выронила его от возмущения. — К-как вы можете такое говорить! Я, я думала, что мы друзья…а вы грубый, невоспитанный хулиган! Да, хулиган! Я помню, как вы напугали меня, когда я была здесь с Твайлайт! — Она резко вскочила, чувствуя, как щеки теплеют, а шерстка на загривке поднимается от гнева. — Я ухожу! — Подожди…ты сказала, что мы друзья? — Интонация голоса сменилась с насмешливой и твердой на мягкую и удивленную. Флаттершай даже показалось, что она слышит шмыганье носом. — Ну…да, — она сделала пару шагов вперед, к плотно сомкнутым толстенным стволам деревьев. — Вы же помогли мне, когда я очень в этом нуждалась, а я вас угостила. Так делают друзья. — У меня раньше не было друзей, — совсем тихо признался голос. — Ох! Какой ужас, — пони так прониклась этим фактом, что аж села. — Но ничего страшного. Теперь у вас есть один! — Какая прелесть. Что ж, отпразднуем это плясками кабанов, наряженных в traje de faralaes* и traje de corto**! — И действительно, на поляне появилось несколько пар кабанов, кружащихся в пышных платьях и ярких костюмах. Сперва сжавшись от смущения, Флаттершай мало-помалу прониклась бодрой музыкой, доносившейся из ближайшего дупла, и даже станцевала пару мелодий с весьма галантным кабаном в шляпе. Помахав странным танцорам и тихо рассмеявшись, пони без сил снова упала на траву. — Ну вот, теперь ты хотя бы не ревешь. — Так вы нарочно меня разозлили? — Ну…все может быть, mi amigo, все может быть. Флаттершай неодобрительно хмыкнула, но улыбнулась. — Знаете, друзья обычно знают имена друг друга. И вы знаете мое, а я ваше — нет, это нечестно. — Вполне справедливо. М-м-м, что же, называй меня Дискорд. Флаттершай подумала, что это очень интересное и приятное имя, и продолжила свое мягкое наступление: — А еще друзья знают, как каждый из них выглядят. Обычно. — Ну, а я необычный, моя дорогая. Тебе стоит идти домой, а то уже поздно. Пони уже хотела ввязаться в шутливый спор, но, увидев звезды, молча наблюдающие за ней сверху, ахнула. — Ой, и правда. Спокойной ночи, мистер Дискорд! Когда розовая грива исчезла за деревьями, послышалось мерзкое писклявое хихиканье, чем-то напоминающее гиенье. — А ловко вы ее провели этими соплями, а, владыка? — Да…да, пожалуй, — голос не излучал того же уверенного злобства, что пару дней назад. Как-будто его владелец действительно о чем-то задумался.