На краю света хрен и тыква

Итачи уверенным шагом прогуливался вдоль сидевших прямо у дороги энису. За ним, как обычно семенил Атсуши. В воздухе витал тяжёлый запах ненависти и свободы. В прошлом рабам не терпелось избавится от кандалов. Поэтому три сотни дикарей охранял большой отряд самураев и воинов. — Как хорошо, что Го Хо, предоставил своих шаньских тигров, — усмехнулся Итачи, посматривая на солдат, вооружённых странными копьями с лезвиями с боку от острия. — Господин, может стоит вернуться в город, посольство прибудет не скоро, — прошептал Атсуши, подозрительно поглядывая на бородачей, в чьих глазах сияла ненависть. — Нет, мой милый друг, буду ждать, я уважаю Маннуэки, — улыбнулся будущий даймё и остановившись напротив молодого ещё не сильно лохматого охотника засмотрелся на него. Тот подняв голову, смотрел самураю прямо в глаза, так дерзко, что Итачи даже отвёл взгляд. — Мне бы таких воинов, — вздохнул Сабуро, отходя на безопасное расстояние. — Они перед своим вождём, так не делают, — коротко заметил Атсуши, осматриваясь. Он сильно беспокоился, его господин отказался надеть доспехи и вышел встречать посольство в одном кимоно. — Да, но есть в ни что-то от животных! Такие же храбрые и верные, как кони, — улыбнулся Итачи, обмахиваясь веером. К нему подошёл чиновник. — Господин Сабуро, дорога в Акахару с востока перегружена, разрешите пустить купцов и крестьян через этот путь, — проговорил мужчина в высокой шапке и широком халате. — Нет, мне лишние глаза не нужны, не моя вина что сегодня простому люду приспичило в город, — улыбнулся Итачи. Чиновник скрылся. В город было несколько дорог, но сегодня крестьянам пришлось делать крюк, обходя главную, по которой в свои леса должны были пойти варвары. И вот на горизонте появился столб пыли. Итачи всмотревшись в него, увидел высокого бородача в синей шапке с луком на плече. — Маннуэки! — улыбнулся будущий даймё и скомандовал приготовится. Самураи тут же подняли варваров на ноги. На невысоких вышках лучники приготовились, если что стрелять, все предосторожности были соблюдены. Процессия приближалась. И чем ближе она была, тем больше возбуждались бородатые рабы. Когда расстояние стало такое, что все триста Аймов увидели своего вождя, они дружно заголосили. Самураи испуганно отпрянули от готовой взорваться толпы. Но вождь во избежание недоразумений помахал своим рукой, чтобы те успокоились. По щекам рабов текли слёзы. — Как трогательно, — усмехнулся Итачи, ища в процессии бородачей, красавицу но её увы не было видно. Самурая постигло подозрение и разочарование. Приветствия и прочие формальности прошли быстро. Поздоровавшись лидеры присели на специально подготовленную платформу в это время чиновники бросились оценивать выкуп в виде кучи свёртков меха, рыбьей кости и золота. — Где заложница? — слегка раздражённо поинтересовался Итачи, который чувствовал себя обманутым. Вождь заулыбавшись подозвал бородача в синей шапке. — Вот! — оскалился вождь Аймов. Итачи недоверчиво осмотрел бородача в прекрасном халате с узорами и только сейчас заметил в фигуре женские черты. — Это моя дочь — Ихики! — пророкотал Маннуэки, посматривая в толпу пленников, ища брата. — А борода… — проговорил Итачи, который смотря на рабынь из энису не так себе представлял дочь вождя. — Она же шаман, а где ты видел шаманов без бороды? — улыбнулся вождь и милостиво разрешил: — Дочь покажи лицо! У Итачи расширились глаза, прекрасней девушек он не видел. Аккуратное лицо, с крупным точёным носом, густыми бровями и глубокими глазами заворожило его. Девушка приветливо улыбнулась и поклонилась. Итачи поприветствовал в ответ. — Ну как, сойдёт заложница? — хитро щурясь, спросил Маннуэки. Сабуро лишь кивнул, он проглотил язык. Но не желая показаться смущённым, он быстро пришёл в себя и серьёзно заметил: — Я рад что Вы выполнили условия! А теперь посмотрим на выкуп… Маннуэки кивнул. Итачи с жалостью смотрел, как прекрасная девушка вновь надевает бороду, но помотав головой решил приступить к делу. Вождь оказался честным, по подсчётам чиновников принесённого добра хватило чтобы выкупить хоть восемь сотен рабов. Больше всего их впечатлили большие куски золота размером с куриное яйцо и украшения из костей тонкой работы. — Народ мастеров! — восхищённо улыбнулся Итачи, разглядывая рукоятку ножа, с которой на него смотрели волки. — Конечно, не всё же охотится, — усмехнулся Маннуэки и на аймском сказал дочери: — Молись предкам за нас. Выкуп погрузили в телеги и быстро увезли в город. Итачи взяв заложницу под руки отвёл её к воротам и махнул рукой. Тут же самураи разомкнули кольцо и в прошлом рабы бросились к сородичам. Слёзы радости были на лицах дикарей. — Ну спасибо тебе Сабуро! — проговорил Маннуэки кланяясь, польщённый такой не типичной вежливостью Итачи поклонился в ответ. Радостная толпа энису быстро собралась в ровные колонны и направилась в сторону леса. Но среди смеха и слёз счастья слышался и вой ненависти и скорби. — Брат, что же теперь будет с Ихики? — возбуждённо спросил у вождя ободранный бородач. — Екашиба, всё с ней будет хорошо, главное что ты вернёшься в семью! — улыбнулся вождь, но в глазах его была скорбь и расстройство. Отойдя на безопасное расстояние толпа Аймов затянула: — Отомстим! Отомстим! За годы рабства отомстим! Итачи услышав знакомые строки поёжился, но посмотрев на выкуп и довольные лица соотечественников решил успокоится и взяв заложницу под руки повёл в город, та гордо молчала. *** Джунко вернулась в комнату довольно быстро и ничего не объясняя повела Янеша за собой, тот не сопротивлялся. Правда потом он быстро сменил тактику, так как вода в офуро была жутко горячей, горячее обычного. — Шото держи его! — командовала Джунко, довольно наблюдая, как рыцарь пытается покинуть бочку. «Вот! Уже оживился!» — думала она. А Янеш просто пытался не сварится, но увы даже после такого продолжительного времени нахождения в замке сил у него не сильно прибавилось и с ним справлялись две служанки и слуга. — Горячо! — хрипел Янеш, но островитяне были безжалостны. Через минут десять его вытащили. — Перегрелся, — со знанием дела заметила Джунко, рассматривая закатившиеся глаза юноши. — Так даже проще будет госпожа, он сопротивляться не будет, — улыбнулся слуга. Очнулся Янеш от боли в спине. Открыв глаза он понял что голый лежит на столе, а по его тонкому позвоночнику крепкими пальцами стучит здоровый самурай. Рядом стояла Джунко, увидев что рыцарь очухался, улыбнувшись заметила: — Это массаж, скоро будешь здоров! Янеш ровным счётом ничего не понял, но решил терпеть. «Что за народ? Моются через боль, лечатся через боль, неужто у них молитв нет?» — думал юноша. Правда вскоре боль прекратилась, а заместо неё появилось приятное чувство бодрости. Рыцарь почувствовал себя в безопасности только когда, он уже одетый, оказался наедине с Джунко в саду. — Легче? — спросила девушка, рассматривая лицо Янеша, которое имело здоровый румянец. — Да, спасибо, — улыбнулся юноша. Не успел он сказать, как их лбы вновь соприкоснулись и девушка довольно заметила: — И жара нет, всё хорошо! Янеш сглотнул, в голову пришла шальная идея, а вот если бы она сама его, это бы считалось. «Нет конечно! Тем более сделку я не заключил!» — решил рыцарь, отгоняя эти мысли. — Надо серьёзно поговорить, — наконец твёрдо проговорила Джунко, после минуты молчания. Янеш кивнул, приготовившись слушать. — Ты ведь уже более менее понимаешь наш язык? — серьёзно спросила Джунко. — Да, только если сложные предложения, немного не понимаю, — ответил Янеш. Девушка удовлетворённо кивнула и продолжила: — Тогда скажи что с тобой случилось этим утром? Обычно ты бодрее, а сегодня совсем плохо выглядел, это из-за вчерашнего? Янеш замахав руками, ответил: — Нет что ты! Вчера всё было хорошо, я благодарен за тот поединок! Просто… — Что просто? Янеш замявшись, посмотрел Джунко в глаза, рассказывать про беса и приключения было себе дороже, а врать не хотелось. Рыцарь быстро вывернулся, решив просто банально отвечать правду, но не договаривать, как и делают все приличные верлинцы. — Мне был сон, про то что мой Бог не настоящий, — прошептал Янеш и начал рассказ про непорочно зачатого сына Божьего и его мать. Джунко слушала широко раскрыв глаза. Незнакомые слова и имена ласкали ей уши. Иногда Янеш, не зная, как сказать переходил на свой язык, или пояснял жестами. Когда он закончил на лице у Джунко было восхищение, удивление и не поддельный интерес. — И что же, значит после того как его казнили, он ожил? — сглотнув, спросила она. Янеш кивнул. — Никогда бы не подумала что Бог бы позволил людям казнить своё дитя, — восторженно проговорила девушка и добавила: — Наши Боги конечно принимали смерть, но не от людей же! — Бог милостив, он пожертвовал самым дорогим, для того чтобы мы имели царствие небесное, — мечтательно заметил Янеш, выговорившись, он восстановил пошатнувшуюся веру, тем более его очень радовало, что Джунко эта тема заинтересовала. — Значит все кто в него верят теперь попадут на небо? Занятно, значит вот во что у вас верят в стране луны, — заметила девушка и спросила: — И ты когда помрёшь пойдёшь на небо? — Это уж как Бог решит, я не безгрешен, — улыбнулся Янеш и с жаром добавил: — И ты можешь попасть! Нужно только поверить! Поверить в него! Оставить зло и грех, ибо Бог есть любовь! Джунко с интересом выслушала и рассмеявшись, спросила: — А твой Бог будет рад видеть меня? Я не похожа на вас лунных людей, у вас вон глаза какие большие и кожа светлая. — Конечно рад! Он всем рад! — уверенно заметила Янеш и тоже рассмеялся. Ему стало легко и весело. «К чёрту этого беса! Буду проповедовать учения сына Божьего на земле греха!» — решил он. Но увы эти надежды быстро обломились об языковой барьер. Рассказ об сотворении мира Янешу давался с трудом, когда дело дошло до Адама и Евы, Янеш понял что не знает как на островном будет яблоко, змей и ещё множество слов, если такие вообще имелись в лексиконе самураев. Джунко видя это решила временно прекратить религиозный симпозиум и начала упорно вдалбливать в голову рыцаря новые слова. Янеш впитывал, как морская губка. Он был очень доволен, вид девушки больше не будил в нём кровь, цветы на деревьях отцвели уже давно, теперь юноша мог спокойно внимать словам учителя. *** Вернувшись в комнату, Янеш почувствовал, что его кто-то душит и быстро перекрестившись вбежал на середину. Как он и думал за его спиной оказался бес с отвратительной улыбкой на лице. — Проповедуем? — спросил Грим и Янешу на секунду показалось, что его лицо покрылось язвами. Обрадовавшись данной мгновенной перемене, рыцарь гордо ответил: — Да! Она узнает про Бога и все они тоже! — Янеш взмахнул руками в стороны. Бес злобно сощурился. — Мы вроде договаривались, что проповеди начнутся только после страстных лобызаний и одной сделки! — прошипел Грим. Янеш усмехнулся: — Я рыцарь храма, мы с демонами не заключаем сделки! Да и толку мне от навыка дарованного сатаной? — Но с ним бы ты бы смог спасти их души! Подумай об этом — стать святым пожертвовав душу ради язычников, разве это не мечта? — начал юлить Грим. — Нет уж! Всё что от диавола зло! И язык мне твой поганый не нужен, я сам её научу! — улыбнулся Янеш, к нему отчего то прилило силу, душа была покойна, как в тот момент когда он давал клятвы — Но как? Ты ей про Ганоцри еле пояснил, а что будет когда попрут двенадцать колен и прочие прелести? Про Содом и Гоморру — дачу Деницы ты этому невинному дитя, без знания языка, как расскажешь? — издевательски спросил Грим. — Как-нибудь! Где наша не пропадала! — оптимистично и уверенно проговорил Янеш, ему было очень хорошо, он прямо-таки чувствовал как за его спиной стоит воин с огненным мечом и помогает справится с искушением: — Быть святым за счёт бесовщины пошло! — закончил Янеш и обнажив меч, начал креститься. Грим отскочив, закрыл лицо руками и просипел: — Фанатик чёртов! Я тебя об колено сломаю! Ты меня на коленях молить будешь! Ты ещё приползёшь за этой сделкой! Только тогда одним поцелуем не отделаешься клятвенник-затейник! Блудить будешь, за паршивый язык грешников! Бес выглядел жалко, меж пальцев безумно горели разноцветные глаза. Янешу стало его жалко, захотелось обнять и приласкать. Но рыцарь придушил в себе этот благородный порыв. Перед ним стоял враг и его жалеть было никак нельзя. «Неужели Господь дал мне силы для моей миссии?» — подумал Янеш и улыбаясь, перекрестил беса. Тот издав стон, испарился. — Надеюсь не скоро свидимся, — улыбнулся рыцарь, медленно опустившись на колени, начал молится, благодаря Бога за силу. В эту минуту где-то над замком был такой разговор: — Актёр Гримка, ох актёр! — Стратег, мой лорд!