Маяк

      На улице, как и всегда, было пасмурно. Погода здешних мест, будь то осень или лето, зима или весна, никогда не радовала. Словно здесь бы тучи создавались. Словно бы здесь было их пристанище, а уже отсюда они отходили во все остальные уголки мира. Да, если так было бы на самом деле, то это многое могло бы объяснить.       Конечно, если подумать, в такой погоде тоже есть что-то прекрасное, чарующее. Этим себя и успокаивала бедная женщина. Когда-то, когда была она ещё совсем молодой девушкой, голову её вскружил красивый молодой человек. В нём она нашла что-то, что ни в ком до этого не могла разглядеть. Это, безусловно, была любовь.       А окрылённые любовью, люди способны на подвиги. Подвиг совершила и она. Молодой человек думал, что совместному счастию их не суждено сбыться — его участью была работа смотрителя маяка, заключавшаяся в безвылазном нахождении на мелком-мелком острове вдали от цивилизации. Маяк этот находился, кажется, на каком-то важном морском пути, так что играл довольно значимую роль.       И какого же было удивление молодого человека, когда отважная женщина даже и слушать не захотела о расставании. Фактически отказываясь от нормальной жизни, она отправилась с мужчиной на маяк. Жить с любимым в море, на острове, пускай и скалистом. О подобной романтике девушки и юноши могли лишь мечтать и читать в книгах! Что может пойти не так?       Увы, но романтика, как это обычно и бывает, разбилась о быт. Не один десяток лет находятся они тут. И по пальцам одной руки можно посчитать, сколько раз они этот остров покидали. Ведь заменить смотрителя некому. Кто же кроме него будет указывать кораблям путь? Кому ещё выполнять эту работу?       За всё то время, что живут они на маяке, кроме одного немого человека, что регулярно поставляет на остров бакалею и прочие товары первой необходимости, сюда никто не приезжал. Никто не навещал эту Богом забытую пару.       Единственным досугом жены смотрителя оставались разве что виды острова. Во мрачных пейзажах ей удавалось находить отраду. Её любимым местом на острове была небольшая возвышенность. С неё она могла часами задумчиво смотреть на линию горизонта, которая отделяла серое небо от более тёмной по цвету воды.       О чём она думала, пока там стояла? Пожалуй, никому не известно. Рассуждала ли она о правильности поступка поехать на остров вместе с любимым? Думала ли о прошлом? О друзьях и знакомых, что, наверное, уже давно о ней не вспоминают?       Однажды она попросила мужа поставить туда небольшую, деревянную лавочку. Он любезно выполнил это её желание. Да вот только буквально через пару дней унесло её оттуда штормом, и она разбилась о скалы, что находятся внизу острова. В итоге женщина как смотрела на горизонт стоя, так и смотрит до сих пор.       А что до мужа? Неизвестно. Чем он занят, кроме как своей непосредственной задачей — манипулировать маяком, чтобы тот светил кораблям? С женой они давно утеряли весь «огонёк» в отношениях, оставив разве что перегоревшие угли, что достали из костра: они, кажется, всё ещё издают тепло, но разжечь в них что-то уже никогда не выйдет. Со временем они будут лишь сильнее холоднеть, так, по крайней мере, это ощущалось. Но, несмотря ни на что, женщина всё ещё сохраняла преданность своему мужу, как трудно бы это ни было.       На улице становилось прохладней. Разумным решением было вернуться домой. К тому же время было уже обеденное. Развернувшись, женщина пошла в сторону маяка. Ветер дул ей в спину, словно бы прогонял с улицы. Через некоторое время дошла она до двери, что вела в относительно тёплое помещение.       Будучи хозяйкой на кухне, женщина начала выбирать из жалких остатков еды наиболее достойные, чтобы из них приготовить обед. Хотя не велик был её выбор — перловая крупа да хлебные корки.       Сверху по винтовой лестнице спускался муж женщины. Молча, он уже было хотел покинуть помещение и выйти на улицу, но хозяйка остановила его:       — Когда, наконец, приедет немой? У нас, может, еда ещё и не совсем кончается, но о разнообразии в ней, не знаю, как ты, но я уже давно позабыла.       — Ну, со дня на день должен… у него ведь нет чёткого расписания, ты же знаешь. То штормит, то ещё что…       — Не хватало нам тут с голоду ещё умереть.       — Да ну, что ты. Помереть-то не помрём. Еды на нас двоих всегда хватит.       — Если бы на двоих. Еду-то мы уж давно натрое делим.       — «Натрое»? — мужчина даже несколько удивился этому замечанию.       — Я, ты и крысы. Ну, не знаю, сколько их там, но едят так, словно бы нас здесь действительно трое. Вечно чего-нибудь да недосчитаюсь.       — Травил ведь я их вроде… — задумался смотритель, а жена его в ответ кивнула, сказав:       — Вот и я так думала… Не понимаю, откуда бы им тут вообще взяться.       — Так, видать, с баржи немого… — предположил муж женщины.       Мужчина решил пока накрыть на стол, ожидая, пока варится перловая каша. Деревянный облезлый стол, два стула, сухой хлеб и небьющаяся посуда. Зато из небольшого окна рядом со столом открывался вид на море и довольно крутой спуск, высеченный в стене. Вёл он к причалу.       Усевшись за своё место, муж покорно ждал, пока женщина следила за приготовлением перловой каши. Через некоторое время она закончила и, взяв половник с кастрюлькой, подошла к столу, положив себе и мужу еды в тарелку. Потом она отошла обратно к кухне, чтобы сразу тут же прибраться. Мужчина её никогда не брался за ложку, пока та не заканчивала.       Наконец, они уже оба сидели за столом, молча употребляя пищу. Ни один из участников этого процесса не испытывал удовольствия от происходящего. Муж то ли от голода, то ли от сильного желания заняться собственными делами, ел довольно быстро. Жена же скорее медленно ковыряла кашу ложкой, словно пытаясь разделить её по крупицам. Казалось, она и впрямь была готова отделить каждое зёрнышко друг от друга.       В молодости женщина помнила себя, как тихую и скромную девицу. Однако жизнь, кажется, изменила её, сделав более вспыльчивой и резкой. Она словно бы начала ощущать в себе некий «клапан», который время от времени взрывается. И когда это происходит, она уже более не может себя контролировать. Так, похоже, произошло и сейчас. Внезапно даже для самой себя, она встала и кинула ложку на стол и та, отскочив, упала на пол. Она же продолжила:       — Как же я устала от всего этого, — резко и хладнокровно, в этом высказывании не звучало и тени сомнения.       — Я понимаю, но…       — Что «но»? — женщина посмотрела на своего мужа сверху вниз.       — Ну… — мужчина, почесав затылок, остановился.       — Знаешь, что «ну»? Хочешь, я объясню тебе, почему ты более не можешь продолжить эту свою мысль? Да потому что ты просто не знаешь, что ещё можно сказать! — муж её хранил молчание, молча смотрев в пол. Женщина начала ходить по кухне, — Я привыкла, что обычно в таких ситуациях говорят что-то наподобие: «Не переживай! Скоро всё наладится! Совсем скоро всё будет в порядке». А у нас не будет! Ничего не изменится, ничего! Я застряла здесь с тобой раз и навсегда. Никакой другой жизни больше нет! Друзья, работа, дети, животные — забудь! Раз и навсегда забудь… Я как птичка в клетке, — она запнулась, усмехнувшись, — Так ладно бы в золотой! — взявшись за тарелку, она подняла её ввысь что есть мочи, затем ударив о стол и раскинув всё содержимое, — Алюминиевой!       Выжав из сил, женщина покинула здание маяка и ушла обратно к обрыву, оставив своего мужа одного. Он лишь посмотрел на весь тот беспорядок на кухне, вздохнув как о нем, так и о ситуации в целом.       Жена его в это время уже стояла и смотрела на ничуть неизменившийся пейзаж. В очередной раз она осознавала, в какой же всё-таки нелепой ситуации оказалась.       И ведь действительно глупо. Она недовольна своей жизнью на маяке и жалуется об этом своему мужу. Да, он, помимо того, что самый близкий, ещё и единственный её собеседник, но ведь живёт он в таких же условиях, что и она. Он как никто другой понимает, как ей плохо. Он и сам здесь, верно, чахнет.       Возможно, жалобы её и были бы уместны, если бы не поехала она на маяк по собственной инициативе, невзирая на все отговорки, поставив любовь превыше всего остального. Прекрасно женщина понимала, что сама виновата в том, где находится. Понимала, но сделать уже ничего не могла.       Из маяка показался муж женщины. Он шёл как обычно, делая достаточно широкий шаг. От пронизывающего ветра руки он сложил на груди, а голову попустил. Он вышел довольно быстро, а значит, решил повременить с уборкой на маяке, поставив расстроенную жену на первое место.       Подойдя к ней со спины, мужчина попытался руками обхватить её. Женщина сначала сопротивлялась, потом, успокоившись, позволила мужу обнять себя.       Стоя спиной к нему, она повернула голову назад, встретившись взглядом с любимым. Они стояли с закрытыми глазами, лишь наслаждаясь друг другом. Стояли вот так некоторое время. Без слов, ведь за столько лет кажется, что всякие высказывания уже излишни. Они, действительно, практически полностью утрачивают своё значение, изживают себя. Всякий человек, что столько лет любил и был любимым, в конце концов, рано или поздно начинает говорить и понимать другого без единого слова.       Холод их не смутил. Лишь по собственному желанию они в конце концов решили зайти в помещение, лишь потому что устали стоять на обрыве.       Вместе убрав этот беспорядок, мужчина вновь оставил свою жену, предварительно предупредив. Женщина вновь осталась наедине с собой. Усевшись поудобней на в меру жёсткий диван, она полностью отдалась своим мыслям.       Да уж. В очередной раз она убедилась, что какие бы идеи её ни преследовали, какой бы сильной не казалась её ненависть по отношению ко всему происходящему, как сильно она не хотела бы покинуть этот остров, в глубине души она всё ещё оставалась преданна мужу, как и он ей. И если когда-нибудь им всё же нужно будет покинуть этот остров, они сделают это только вместе.       Рассуждать об этом женщина прекратила только когда, кажется, уже совсем стемнело. Поймав себя на мысли, что муж её уже давно, наверное, сопит в спальне наверху, она решила тоже подняться и отойти ко сну.