Маяк

      Довольно быстро, кажется, уже через две недели, женщина перестала считать дни, проведённые без мужа, от которого она ещё не получила ни одного письма, ни даже единой строчки. Сколько она уже была тут одна, в неведении? Точно никто не мог сказать.       Всё наладилось и, казалось бы, вышло на круги своя. Назойливая простуда сошла на нет, а весь новый быт уже для женщины стал обыденностью, даже рутиной. Маяк исправно работал, а немой поставщик с некой периодичностью поставлял всё, что ей было нужно.       Однако же сказать, что всё хорошо, было бы неправильно. С одной стороны, к новым обязанностям женщине привыкать было не нужно, но вот новый распорядок дня никак не мог её порадовать. Всё чаще она ловила себя на мысли, что сравнить её можно с литературным героем одной из книг, что были на маяке, имя которому Робинзон Крузо. Она находилась на всё том же необитаемом острове, пускай сильно уступающем по размерам и общему благоуханию. И единственный, кто мог бы сгодиться на роль Пятницы, был тот самый немой поставщик. Правда, её компаньон появлялся всего на несколько минут, а после уходил на недели. Да и хорошим собеседником его, в силу понятных обстоятельств, нельзя было назвать. С новой силой женщина чувствовала общую тягость дел.       Сегодняшний день начинался так же, как и все иные. За окном было видно лишь серое небо. Женщина, сидя на кухне, пила утренний чай и медленно, не торопясь, жевала кашу из консервной банки. Растягивать завтрак ей помогала книжка. Читать её было не очень интересно, но книга эта, пожалуй, единственная, которую женщина ещё буквально не выучила наизусть. Каждый раз, смотря на свой скудный книжный шкаф, она думала: «Нужно бы в следующий раз попросить у поставщика, чтобы привёз книг… и яда для мышей». Вот только раз за разом, когда немой приезжает, женщина забывала об этом попросить. Так или иначе, она решила держать эту мысль у себя в голове. Поставщик, как-никак, должен был приехать на днях.       Сойдясь на этом, спустя пару мгновений женщина прочла в книге момент, который, по задумке автора, должен был рассмешить читателя. Но увы, на сей раз на лице её не дрогнул ни один мускул. Улыбку её мог вызвать разве что её муж, о котором она думала всегда, даже, когда была занята чем-либо ещё.       Она захлопнула книжку, после чего отложила её. Встав, она взяла в одну руку кружку, а в другую пустую жестянку из-под каши, которою вскоре выкинула. Кружку же она просто поставила на столик, близ раковины, поскольку мыть посуду сегодня ей особенно не хотелось.       Женщина принялась за работу смотрителя маяка и, когда со всеми делами было покончено, она решила немного проветриться. Накинув на себя то самое лёгкое пальто, вышла она на улицу. Свежий ветер, что немного развивал волосы вместе с верхней одеждой, заставил её на мгновение остановиться. Она закрыла глаза, приняв на себя весь порыв ветра, что дул ей прямо в лицо, а когда перестал, направилась к обрыву, привычному уже для неё месту.       Ветер там дул чуть сильнее, но это не могло её остановить. Она смотрела, только не совсем прямо. Взгляд её теперь всё чаще радовали острые камни, что лежали внизу острова. Величественные, о них разбивались волны. Разбивались так же, как разбился бы любой, кто мог бы на них упасть. Безопасного пути к этим камням, к слову, нет, только напрямик — спрыгнув.       Женщина рассуждала, рассуждала, как и раньше. Думала она, верно, о прошлом, что уже невозможно изменить, о настоящем, что подвластно всему и вся и о будущем, что зависит от наших действий сейчас. Думала о правильности своих поступков о муже, обо всех тех, кто остался там, на суше… Вряд ли они приедут, чтобы поддержать её. Да и писем ей никто уж не напишет. Ясное дело, они не знают, как плохо ей приходится сейчас. Да и неизвестно, хотят ли они того знать.       «Худо мне было раньше… покуда не знала, что может быть ещё хуже», — сказала она вслух. Тяжело вздохнув, она продолжила стоять и смотреть вниз. Ветер усиливался, женщине пришлось придерживать своё пальто, чтобы оно не так сильно раздувалось.       Стоять она всегда могла здесь часами. Могла бы и в этот раз, если б только мысли её прервал гудок баржи поставщика. Его судно приближалось. И чем быстрее женщина спустится к пристани, тем быстрее, вероятно, его увидит.       Буквально через минуту, когда она дошла до пристани, увидела она поставщика, что, размахивая руками, бежал ей на встречу. Его реакция женщине была не очень понятна. Помедлив, она, находясь ещё шагах в десяти от него, громко спросила: «Доброе утро! Мне помочь разгрузить баржу?»       Немой, наконец, подбежав к ней, начал размахивать руками и мотать головой. Было очевидно, что он чем-то взволнован, но чем же? Женщина всем своим видом пыталась показать, что не понимает поведение поставщика: «Что? Что приключилось? Попытайтесь объяснить, прошу вас».       Поставщик, почесав затылок, поднял обе руки на уровне туловища, словно бы держал автомат. После он начал потряхивать руками вверх-вниз. В целом это было похоже на стрельбу из ружья. Женщина, прищурившись от непонимания, начала мыслить вслух: «Оружие… война?» Немой начал интенсивно качать головой, так что, похоже, догадка женщина была верна. После, когда она дала понять, что поставщик может объяснять дальше, он показал обеими руками крест. Женщина сказала то, во что даже не могла поверить: «Война… окончена?»       После того, как немой кивнул ей, на этот раз лишь единожды, он улыбнулся, ожидая реакции. Первые несколько секунд женщина даже не знала, что ей сказать. Весь этот кошмар, что длился так долго, похоже, подошёл к концу. «Неужто… — женщина начала смеяться от эмоций, — Неужто всё?»       Улыбки не сходили с лица обоих героев. Женщина даже раскрыла руки для объятий с поставщиком, настолько она была рада. Они держались за спины друг друга несколько секунд, после чего отстранились. Женщина, немного подумав, задалась вопросом: «Но… если уж всё кончилось, то где же он? Ведь обещал вернуться… — они оба с секунду хранили молчанье, смотря друг на друга — Наверное, просто ещё мало времени прошло? Не успел ещё…» Немой кивнул ещё раз. И женщина, и поставщик надеялись и верили в то, что смотритель вернётся.       После минутной паузы оба перешли к вопросам насущным. Разгрузили баржу, немой помог женщине дотащить всё на маяк. Когда дело подошло к концу, смотрительница распрощалась с немым и осталась наедине с собой.       Весь день она провела, рассуждая о муже и о том, когда он наконец вернётся. О том, что он скажет, о том, что скажет она, о том, как изменится её жизнь… Изредка она смотрела на свою правую руку, точнее на серебряный браслет, что был ею найден после истерики, которую, к сожалению для женщины, застал поставщик. Она крутила в голове смысл той гравировки: «От того, кто всегда будет рядом». Тогда она несправедливо осудила своего мужа, напрасно обвинила его в злости. Только потом стали ей понятны его слова. Теперь лишь чувствовала она, что этим подарком её драгоценный муж показал, что он отныне всегда здесь, даже когда кажется ей недосягаемым. «От того, кто всегда будет рядом», — ещё раз повторила она в своей голове.       Находясь в глубоких раздумьях и томительном ожидании, женщина очень сильно растянула день, и кончился он, по ощущениям, ужасно нескоро. Время она провела, как это делала обычно, ну а к наступлению ночи отошла ко сну.       Правда вот спала она на редкость плохо: всю ночь ворочалась и постоянно просыпалась. Бессонница, ставшая для женщины ещё одной заботой после отъезда мужа, вновь начала её беспокоить. Разумным решением для неё показалось спуститься на кухню и не мучить себя сном, который всё никак не шёл.       Ночи на маяке, как правило, за отсутствием луны на небе были тёмные, однако передвигаться женщина всё же могла без единого источника света. Спустившись на кухню, она почувствовала, что готовить что-либо не хочет. Присев на холодный пол и опершись спиной о кухонный шкаф она, прижав ноги к себе, уткнулась в них носом и начала смотреть вниз. Взявшиеся из неоткуда навязчивые мысли быстро взяли над женщиной верх, не покидали её голову.       Спустя пару минут она услышала звук, принадлежавший чему-то не очень большому. Он слышался очень недалеко от неё. Оглянувшись, она заметила это маленькое, пушистое создание: «Мышка? Мышка… вот это да».       Зверёк находился в шаге от неё. Щёки его непрерывно двигались, кажется что-то пережёвывая. Сложно сказать, что конкретно крыса думала о женщине, однако та внезапно почувствовала к ней неподдельный интерес. Она не испытывала страха или отвращения, как раньше. Вместо этого она вполне спокойно, без всякой опаски, обратилась к ней: «Эх, мышка… — женщина усмехнулась, — А ведь я совсем забыла попросить у него отравы для вас».       Грызун, похоже, не видел в скрюченной в позе эмбриона женщине большую опасность и не спешил убегать. Да и женщина не желала ему никакого зла. Разговор с животным, который скорее напоминал одинокий монолог, женщина прекращать не хотела: «Надо же так… Видать, сбежали когда-то сюда с баржи да прижились где-то… Всё травили мы вас, травили, а избавиться никак не выходит. Привязаны вы к этому маяку… да и бежать вам некуда» — женщина сказала это, и её словно осенило. Помолчав пару секунд и обдумав сказанное, она позже, вздохнув, промолвила: «Так много общего у меня с вами, оказывается. Так много общего…»       Долго просидела женщина на кухне. Зверёк всё это время смотрел на неё, не отводя глаз. Когда же она наконец начала вставать, он тут же смылся куда-то. Крысы вообще имеют талант пролезать туда, где, казалось бы, никакого отверстия никогда не было. Поднявшись неспешно, она очень медлительно снова поднялась по лестнице. Добравшись до своей кровати, на сей раз она довольно быстро отошла ко сну.