как я спасал солнце

Такой желанный для Бориса сон ненадолго овладел им и он проснулся всего лишь спустя час. Старые настенные часы, висевшие на стене, сколько он себя помнит, показывали 5 часов утра. Сегодня суббота и ему не нужно было идти на работу в школу, но тем не менее ему было чем заняться и помимо школы. Он думал над тем, чтобы позвонить своему знакомому врачу и обсудить с ним дальнейшее лечение Роди. Для врачей выходных практически не бывает, поэтому Евгений наверняка сейчас не спит, а едет на работу в метро, которое как раз открывается в 5 утра. С Женей он познакомился ещё во время учёбы в школе, они неплохо общались всё время, что учились вместе. Потом Евгений поступил в медицинский, а Боря в педагогический на физ-мат факультет. Но несмотря на то, что они учились в совершенно разных институтах, это не мешало им общаться и иногда встречаться в свободное время. Сейчас из-за работы они общаются куда реже, но временами созваниваются. Майскому он сейчас нужен был как никогда. Он с трудом встаёт из-за стола, обнаруживает давно остывший кофе и всё же решается его выпить. Говорят, кофе на голодный желудок вредно, и это действительно правда и о выпитом кофе Майский потом всё же пожалеет, но сейчас его это мало волновало. Кое-как приведя себя в порядок, он подходит к домашнему телефону, стоящему в гостиной на тумбочке возле дивана, и набирает номер телефона Жени. Конечно, он наверняка уже ехал на работу и дома его не было, но быть может юноша всё ещё был дома и только собирался поехать на работу. Первые несколько секунд он слышал лишь гудки, а после недовольный голос друга и: «Какой же это идиот звонит человеку после ночной смены в 5 утра» — Жень, это я. Извини, что разбудил, — тихо произнёс Майский, которому в этот момент действительно было неловко. Если у него бессонница, это не значит, что она есть у всех, — Давай я днём перезвоню… — А, это ты, Борь. Кто бы сомневался, — немного недовольно ответил Женя, который только недавно приехал с ночной смены в больнице и по приходу сразу же заснул, но звонок Бори прервал его сон, — Говори уже, что случилось, коль позвонил. Майскому было всё же неловко от того, что он оторвал друга ото сна, но всё же решился рассказать ему про Родиона. — Понимаешь, — начал он, — У меня в школе учится один паренёк, хороший такой. В физике он конечно не особо разбирается, да и вообще учится плохо, но не в этом суть. С родителями не живёт, им не до него, пьянствуют, хотят их родительских прав лишить. Сам же паренёк с другом жил это время, но вчера он ушёл от него. Встретил я его в клубе в компании местных криминальных авторитетов, которые в драку с ним влезли, пришлось вмешаться. Так и спас его, если это можно так назвать. Потом я подумал, что ему всё равно некуда идти и приютил его на время у себя. Он мне признался, что принимает наркотики и очень хочет избавиться от зависимости, потому что устал так жить. Так вот… ты не мог бы… приехать через пару дней? Осмотреть его, поговорить. Если тебе не сложно? — Приеду, конечно, — охотно согласился Женя, понимая, что ему всё равно никуда не деться от Майского, да и помочь парнишке всё же хотелось. Конечно, у него и других дел было множество, но его доброта по отношению к другим людям, особенно таким несчастным, по глупости загремевшим в мир наркотиков, взяла верх — Послезавтра вечерком заеду, ладно? Будем решать, что с твоим несчастным делать. — Слушай, спасибо огромное! — казалось, Майский светился от счастья, ведь у него появилась надежда на то, что Тарелкина смогут вылечить. Да, он не был ему близким человеком и он не должен так переживать за него, но он действительно беспокоился о нём, как ни о ком больше, сам удивляясь этому. Что-то было в Роде, что его очень привлекало… — Давай, созвонимся, — они попрощались и Борис повесил трубку. Дальше Майского ждал поиск подработки среди многочисленных объявлений в «Комсомолке», традиционно выходящей почти каждый день. Он подошёл к книжному шкафу, стоящему в гостиной, и тихо открыв его дверцу, достал с верхней полки газету. Закрыв шкаф, он направился в сторону дивана, на котором он сидел раньше, и открыв газету в самом конце на странице с объявлениями о работе, принялся искать подработку и подходящие варианты аккуратно подчёркивал заранее приготовленной ручкой. Днём Майский будет звонить по всем этим номерам, чтобы найти себе подходящий вариант. Боря ведь понимал, что для лечения Роде понадобятся деньги и не маленькие, а никто оплачивать его лечение, кроме него, к несчастью, не будет. А помочь парнишке очень хотелось. Какие только объявления ему не попадались, на любой вкус и цвет, но подходили ему только те, которые предполагали работу по вечерам. Он их и подчёркивал тонкой линией чёрной ручкой. Среди таких объявлений была работа официантом в ночном клубе, собственно, только оно ему и подходило. Во всяком случае объявлений по типу: " Высокооплачиваемая работа заграницей без опыта работы» он всегда остерегался, прекрасно понимая, что это за работа. Часы уже показывали 6 утра, когда Майский, отчаявшись, отложил газету в сторону и он, запрокинув назад голову и прикрыв от усталости глаза, расположился на диване, готовый заснуть. Но его голову не покидали мысли о Роде. Он думал о том, что теперь делать с ним, сколько будет стоить его лечение и действительно ли он согласится на него, как объяснить всё это в школе, как сохранить такие отношения в тайне, как Родион относится к нему, как он себя чувствует, не началась ли у него ломка, есть ли у него ещё одна доза на всякий случай… так много вопросов и так мало ответов. Осознав, что сон к нему сегодня уже не вернётся, он встал с постели и решив всё-таки проведать Родю, пошёл в спальню. По всей квартире стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь его тихими, осторожными шагами. На улице уже было светло и эти лучи солнца пробивались в окна, освещая светлые стены коридора, по которому он шёл в спальню. И вот, стоя около двери спальни, Борис не решался открыть её, одним лишь шорохом боясь разбудить парнишку. Такой неловкости он не испытывал уже давно, последний раз, наверное, лет в 17, хотя казалось ничего такого, чего можно было бы стесняться, не происходило. Он привык всегда стучаться, перед тем как зайти к кому-то, но этот случай был исключением из правил. Он всё же тихонько приоткрыл дверь спальни и едва заглянув туда, увидел, что Родя спокойно спал, и ни что его не тревожило, разве что лучи солнца, светящие в окно и падающие ему на лицо. Майскому так хотелось, чтобы парнишка поспал подольше, что решился тихими шагами подойти к окну и закрыть его занавесками. В комнате вмиг стало немного темнее. Теперь юношу ничего не тревожило. Родион выглядел таким спокойным, расслабленным, как никогда. Пожалуй, таким его Боря только во сне и видел. В школе он временами был взволнованным, с вечно подрагивающими руками парнишкой. Хотя он и показывал свою дерзость и непростой характер, трясущиеся руки, пустой взгляд, тихий голос с хрипотцой, молчаливость на уроках, выдавали его истинную натуру. Сейчас же на лице его выражалось лишь некое умиротворение и это в какой-то степени утешало Майского, обеспокоенного его состоянием. И всё же, большая часть вопросов, возникших в его голове, так и остались неотвеченными… Борис так и стоял у окна, задумчиво глядя на Тарелкина, пребывая в своих навязчивых мыслях. Крепкий кофе его от них уже не спасал и он наконец-то понял это. Впрочем, количество крепкого чёрного чая и кофе, выпитого за все годы учёбы и работы его несчастный организм уже не на шутку подпортили. А выражалось это в вечных скачках давления, которое к тому же зависело ещё и от постоянно меняющейся погоды, склонности к депрессиям, навязчивых мыслях, попытке самоубийства, бессоннице и прочих нервных расстройствах. Чувствовал он себя на все 60, хотя ему было всего лишь 25. «Куда ты катишься, Борь?» — невольно мелькало в его голове. Подумав о том, что ещё одна чашка кофе уже никак не отразится на нём, он взглянул на Родю и увидев, что тот продолжает спать, поспешно покинул спальню, прикрыв дверь. Время шло стремительно быстро и когда Майский пришёл на кухню, часы уже показывали 7 утра. Он, стоя на кухне, принялся заваривать себе очередную чашку кофе. Да, кофе стал для него целой вселенной, если можно так сказать, и он стал зависим от него, как от наркотика. Вроде и понимал, что пить столько кофе вредно для организма, а на голодный желудок тем более, но сейчас это его волновало меньше всего, да и бросить он уже не мог. На столе стояла ещё одна чашка, которую он так и не помыл. Привычка оставлять пустые и не очень чашки до сих пор остаётся с ним. Хотя он пытался избавиться от этой идиотской привычки, но она не собиралась уходить от него. Всё это раннее утро Майский провёл на кухне в компании крепкого кофе, радиоприёмника, со ставшим вмиг популярным «Русским Радио», которое нисколько его не раздражало и играло лишь на фоне, а ещё с размышлениями о том, что же ему делать с Родей. А сам юноша, в то время, как его учитель физики ломал себе голову, продолжил предаваться Морфею, под гнётом накопившейся за долгое время усталости…