Особо умная шизофрения

      — Такая жуть. Проснулась, и такое чувство, будто он всё еще в комнате.       О, Боже, да сколько можно?! Это тянется уже целую вечность. Сначала поездка на машине гусиным шагом, потом эти бесконечные разговоры. Сон вообще может тянуться так медленно?!       — Мы в детстве так пугали: Фредди в гости жди. Вот и вспомнилась наша детская считалочка.       Почему они так точно повторяют свои диалоги?! Последний просмотр этого фильма состоялся ещё до окончания школы. Да что смеяться? Хер его помнит, как зовут того парня, трахавшего Тину, и при этом его рожа видится чётче, чем видео на Youtube в 4К. При желании можно разглядеть все козявки у него в носу. ПОЧЕМУ всё такое яркое и реалистичное?! И...       — А у меня, как проснулся, колом стоял. Смотрю — а там твоё имя.       О, отлично. Ещё одна шутка про стояк. Заебись, чувак!       — У меня в имени четыре буквы, Род. Как бы они уместились на твоём стручке?       — Эй, вот такой тебе, размером с газонокосилку.       — ДА ЗАКРОЙ УЖЕ СВОЙ РОТ! — упс. Кажется, в голове лопнула последняя нервная клетка.       А вслед за этим последовал сердечный приступ.       "Смотровая площадка" внезапно замерла. И начала вертеться на все 360 градусов.       — Вы это слышали?       — Что? Нет.       — Ты вообще о чём?       Она это услышала?..       Какого...       ...       ...       ...

Б Л Я Т Ь

      — Ну, ты чего? Пошли, а то опоздаем.       — Да... Пошли, Тина.              Нет... Нет. Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет! Да быть не может!       Хотя может.       Да, вполне может.       Лопнул сосуд неудачно в голове — и всё, прощай!       Один вопрос.       ЗА ЧТО?       Они-то понятно. Восьмидесятые. Подростки. Всюду блядство и разврат, только без котиков. Нет, пошлые шутки, конечно, в своё время тоже были, но не в полный же голос! На территории школы!       И, чтоб вы знали, там вообще было ни-ни. Никакой ебли до восемнадцати. Мало ли. СПИД не лечится. А тут что?       Куда ни глянь - везде алкаши и потаскухи. Вот, Тина в мать свою и пошла. Значит, за распятье после кошмара мы хвататься горазды, а не трахаться с парнем, у которого мозгов как у барана, мы на следующий день не можем.       Ну, не то чтобы "Бог" в таких случаях помогал... Но всё же.       "Неплохим же я была человеком, согласись?" Ага, особенно в сравнении с местными персонажами. И бабуськам место в автобусе уступала, и котов дворовых подкармливала, и детей сопливых особо не пинала (хотя как хотелось, авось горе-мамаши от своих телефонов оторвались, да и посмотрели бы, как их чадо гордых и независимых людей достаёт). Люди, вон, и хуже бывают! И что-то никто в попаданца не превращается. Или хотя бы в нормальный фильм "летит". Или вообще в аниме какое-нибудь. Грёбаное мирозданье!       Боже, сколько амбиций, сколько невыполненных планов!       И что теперь? Что теперь будет?!       Всё по сценарию. Тину на шашлык, парня её подвесят, как вишню, Квентин у нас будущий фонтанчик из кишок, а Нэнси едет в дурку. Класс!       И продолжение банкета не забудем! Потом оттуда выберемся, поступим на психолога (хер пойми как эту душевнобольную туда возьмут), приедем обратно в Спрингвуд, и всё - пиздец! Такой у нас лирический герой.       А, что получается, смерть у нас одна на двоих, как тело? Для попаданки это тоже "game over"?!       — Нэнси, сосредоточься.       Ага, сейчас. Как только трахаться до совершеннолетия перестанешь. Недолго тебе прыгать осталось, сегодня же под потолком полетаешь в простыне, блонда короткошёрстная.       Какая нахер химия?! Или физика, что у них там. Тут же форменный пиздец!       Да весь фильм - сплошной форменный пиздец. Бегали же, пытались что-то сделать. А хер там что сделаешь. Из города съебаться — денег нет, плюс мамаше не объяснишь. Кто вообще возлагает миссию по борьбе с демонами на подростков?! Но правильно, мы же сами всё знаем! И кого жечь, и кого в психушку упечь. У одной мать бухает, у другой хахаль мамкин перед носом снуёт. Так мало того, что все упорно лыбу давят, так ещё и как на ебанатов смотрят.       "О, они все внезапно узнали про детоубийцу, которого мы линчевали до их рождения, и описывают его вплоть до мелочей? Что говорите? Его неупокоенный дух их убивает? Да не‐е-е-е, бред какой-то. Нахуй их слушать. Запрём-ка их всех по домам без надзора, авось поможет!"       Если они такими и раньше были, то Крюгеру можно отпустить хотя бы половину грехов. Заебался мужик, вот его и довели. На работе одни дебилы, в соседях одни дебилы, да в приюте детском и то одни дебилы, только, на тот момент, малолетние! Раньше думать было надо!       А сейчас-то что?       Что делать?       ЧТО МНЕ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ДЕЛАТЬ?!       А ты знаешь что, милая Нэнси? Никто тебе не поможет!       Ни твоя обдолбанная мамашка, ни твои "друзья", ни твой любимый папочка. А ты знаешь, как сдохнет твой парень? Уснёт, потому что будет пялится на сиськи в наушниках. "Квентин, мне очень это важно, помоги-и-и-ы-ы-ы." А он хер забил. На тебя, на твою жизнь.       Вот сейчас ты разговариваешь со своей подругой, а завтра она будет лежать в мешке. В прозрачном мешке для трупов. Каково это будет, а?       Никто тебе не поможет. И мне тоже не поможет. Мама, я хочу домой!       — Нэнси, ты сегодня придешь?       — КУДА ТЫ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, СОБРАЛАСЬ?!       — Тина... Мне что-то нехорошо... — сдавленный голос говорил о том, что и попаданец в голове, и маньяк, превращающий сны в смертельные кошмары на нервную систему подростка влияют не особо хорошо. Особенно в формате комбо. Мда, кто бы мог подумать.       — Томпсон, с Вами всё в порядке? Сходите к медсестре.       — Хорошо, мисс...       Руки и ноги, походу, были ватными. Позвоночник тоже. Сметя свои вещи в сумку, Нэнси попыталась пройти до двери, ведущей вон из класса. В принципе, попытка весьма уда...       — О Господи, — пробормотала небольшая тонкая женщина у доски.       Да где ты там споткнуться умудрилась?! Ты ещё медсестре на голос в голове пожалуйся для полного счастья! Ну чё тебе-то так поплохело, а? От трупов же ты в фильме в обморок не падала!       Ну, и куда нужно тащиться? Ты хоть туда-то идёшь? Тут везде одинаковые коридоры!       Американские школы, оказывается, от наших мало чем отличаются. Везде коридоры в формате бесконечных катакомб, штукатурка облезлая. Только ещё местного питания не хватает, воняющего гарью на всё здание школы. О, вот и крест на двери! Сейчас посмотрит тётка, головой покачает и обраааатно на урок отправит. Знаем, плешь проели как булки из столовой.       Кабинет открылся с противным скрипом. Молодая женщина миловидной внешности оторвалась от бумаг.       — Здравствуй, как тебя зовут?       — Нэнси. Нэнси Томпсон.       — Что случилось, Нэнси? — учтиво поинтересовалась медсестра.       В ответ прозвучало...       Ничего не прозвучало.       Интересно, она хоть понимает, насколько нелепо это выглядит? Пришла девчонка к медсестре, бледнющая как смерть, и молчит. И чем больше молчит, тем нелепее это становится.       — Не смей ей ничего говорить, — пришлось брать инициативу в свои руки, — Слышишь? Не смей!       — Что такое, Нэнси? Тебе очень плохо?       — Голова у тебя болит, голова!       — У меня голова болит, — прошептала запуганная девчонка. Да, её только что запугали, а что ещё делать?! Не мы такие, а жизнь концовка у фильма такая. Либо себя, либо никого!       — Сильно болит? Может, мне позвонить твоим родителям?       — Нееет, — а вот шипеть сейчас было всё-таки не обязательно (хоть и действенно), — Домой просись!       — Я... Нехорошо себя чувствую, можно я пойду домой...       — Да, конечно, иди. Я сообщу мисс Марпл.       Обессиленно кивнув головой, тело медленно поплелось вон из кабинета, переступая ватными ногами порог. Именно тело, так как душа явно ушла в пол, провалившись через пятки.       Теперь бы ещё понять, как потом манипулировать. Что-то подсказывало, что сражаться с Крюгером в таком положении не выйдет. Вряд ли еле живая туша будет слушаться голоса в голове при моральных и физических страданиях. Скорее всего, тупо сиганёт с обрыва (в Спрингвуде обрывы есть? Нет? Ну хоть что-то хорошее в этой херне).       Ладно, разберёмся дома. Ты ведь туда и идёшь, верно, Нэнси?       Стой! Сумку-то зачем тащишь? Кинь её в шкафчик, ну, или куда вы, американские школьники, сумки кладёте. А, хотя, насрать. Так тащи. Хоть задание по матеше перед смертью сделаешь.       А вообще, симпатичный всё же городок. Везде домишки в ряд, зелень на деревьях. Красотища! Мечта американца! Или как про большой дом с газончиком в рулонах, карьерный рост и хозяйственную жену говорили? Только постера не хватает. "Приезжайте к нам, в Спрингвуд!" Только вот через несколько десятилетий там вместо счастливой семьи красовалось бы одна обгорелая рожа.       Посмотрите, бля, какая аллюзия! Вот всё вокруг такое летнее, цветущее. Девочки на скакалке прыгают, насекомые вокруг летают. А кто-нибудь из них знает о том, что всего через каких-то пару десятков лет на месте их любимого городка останется лишь пустырь с полуразрушенными домами? Нет, конечно! Кто вообще такую херню предполагает?       А оно началось, уже началось! Все живут, радуются, даже не подозревают, что завтра их жизнь навсегда перечеркнётся вместе с жизнью Тины Грей. Разница лишь во времени клинической смерти. Подростки уже заражают друг друга кошмарами, как вирусом. Да это и есть вирус, только ему нужны не клетки для размножения, а страх для поддержания жизнеспособности. Гребаный СПИД, неизлечимый и смертоносный.       И вот добрались до главного вопроса: а я-то тут нахуя?       Вот что в сложившейся, блять, ситуации можно предпринять? Уговорить всех на массовый суицид? Эвакуировать всё население Спрингвуда в другую точку планеты? Упорно давить лыбу, что никакого Крюгера не существует, и ждать, пока взбешённый "недоеданием" маньяк выберется из снов и устроит мочилово? А он, поверьте, всегда найдёт способ. Это как играть с двухметровым хулиганом в шахматы: правила как бы есть, а итог одинаковый. Проиграл — отпиздят, выиграешь — тоже отпиздят. "Совсем что ли охуел, меня обыгрывать?!" Было бы смешно, если не было так грустно.       Дверь захлопнулась. Ничем не примечательный двор остался позади, вместе с остальным внешним миром. Такое чувство, будто заперли. А, погодите. Тут реально кого-то заперли. Человека в чужой голове!       — Нэнси, ты почему так рано? — о, вот и "встречающие".       — Голова что-то болит. С урока отпустили, — промычав что-то про себя, женщина бросила странный и недоверчивый взгляд на разувающуюся дочь.       Вот что тебе-то не понравилось? Видишь, ДОЧЬ твоя со школы пришла, голова болит. Лучше б анальгину дала или какой-нибудь ещё херни. Глупая, или что?       Разогнувшись в полный рост и благополучно бросив сумку на пол, Нэнси повернулась, собираясь, видимо, идти к себе, наверх. Сзади послышался уходящий за бутылкой голос:       - Пойди на кухню, там в аптечке таблетки лежат.       Спасибо. Вот это забота, называется.       Ноги стали заплетаться.       Коридор. Кухня. Шкаф. Потянулась, достала лекарство. Положила таблетки на стол. Взяла стакан. Открыла кран, набрала воды. Съела пилюли. Запила. Села на стул. (А это случайно не "Гипноцил"? Хотя нет, его же позже изобрели, к пятой части. Почему она так часто дышит?)       В ушах невыносимо звенит.       Стоп. Нет, это телефон. Стационарный телефон. Вот это древность. Надо хоть не забывать, где сейчас торчим.       Голова поднялась в сторону звука. Ещё через пару секунд стул был отодвинут за ненадобностью.       А вдруг это Крюгер? Мы точно не спим?Стой, не надо брать! Не бери!       — Алло.       — Алло, Нэнси, ты как?       — Я в порядке, Тина.       — Мы все за тебя волнуемся. Что случилось?       — Я... Я не знаю, Тина, просто в какой-то момент... Там... Это было... Я устала и ничего не понимаю. Голова ужасно болит.       — Ты сегодня не сможешь прийти?       — Не знаю. Нет, наверное не смогу.       — Ладно, поправляйся. Я надеюсь, всё будет хорошо.       — Я тоже.       — Спокойной ночи, Нэнси.       — Спокойной ночи, Тина.       Трубка тяжело легла на место. Вздох.       Последние ступени дались особо тяжело. Кажется, весь дом превратился в комплекс по выживанию для обессиленного подростка. Вот только самое обидное, что в случае провала никто не придёт. Ну, то есть, как "никто". Мать, конечно, обязательно заметит дочь у подножия лестницы со сломанной шеей. Утром. Когда просохнет. Дня через три.       А сейчас, лежа на кровати, пока глаза смотрели, почти не моргая, в потолок, было самое время подумать о жизни. И смерти. И выживании.       Дыхание замедлялось, сердцебиение уже, вроде, в норме. Это не может долго продолжаться. Это необходимо, в конце концов. Пора, наконец, пояснить "носителю" что тут почём и...       Хлоп. Стало темно. Глаза закрылись. Стало понятно, что упавшая в кровать девушка уже спит. Вот так. Без чистки зубов и переодевания в пижаму. Для неё этот день окончен.       Ну ёбтыж, блять.