Пейзаж пастелью.

      Головная боль была причиной, по которой Кейа проснулся. В глазах слегка потемнело, но всё-таки присев на кровати, он заметил на тумбочке стакан с водой и таблетку, что без раздумий выпил, ведь Розарии он доверял, пусть и вчера они немного поссорились. Такое происходило нечасто, но будучи пьяным он мог завестись и нагрубить кому-либо из своих близких, коих было не так много.       Слова Розарии о том, что сегодня к нему, возможно, заявится брат, слегка расстроили Кейю, ведь видеться с ним у него не было и малейшего желания. Радовало лишь то, что к нему придёт Альбедо, к которому он уже успел привязаться, пусть и через ненависть к себе за это, но сделать с собой он ничего не мог, лишь поддаться этому чувству доверчивости и надеяться на лучшее.       О чём говорить с братом Альберих не знал. Да и что он от него вообще хочет было непонятно. Но хотелось надеяться на то, что он к нему не придёт, ведь не хотелось и видеть его - слишком много неприятных воспоминаний, связанных с ним.       Хотя, конечно, радостные воспоминания есть. Кейа помнил, как они вдвоём сбежали из дома на пару дней в 14 лет, а потом их отчитывал отец и запретил им гулять на месяц. Помнил, как в 11 они устраивали пикники на соседнем дворе. Но ещё он помнил, как их отношения испортились в 15.       Это случилось как-то резко, Дилюк сам отстранился от него, а Альберих не понимал, что случилось. Кейа хотел наладить отношения но, получив агрессивную реакцию в виде повышенного на себя голоса, перестал, и старался делать вид, что всё нормально. О причине, как минимум одной из них, он узнал только в 16 от слов Джинн, которая сказала, что Рагнвиндр просто ему завидует. Тогда у них случилась ещё более масштабная ссора, после которой Кейа появлялся дома очень редко, а ночевал у сомнительных друзей. А продолжалось это как минимум пару лет, остальное время до своего двадцатилетия он лишь всячески избегал брата.       Альбедо должен был прийти через полчаса, а потому Кейа старался хоть как-то привести себя в порядок. Выглядел он, мягко говоря, уставшим, а перед ним в таком виде появляться не хотелось. Хотя и косметикой он пользовался не часто, но если нужно было встретиться с кем-то, то он всё-таки замазывал синяки под глазами, чтобы не было лишних вопросов. А Альбедо он пусть и доверял, но волновать его своим состоянием не хотел.       Стук в дверь был внезапным и Кейа даже слегка вздрогнул. Время для него прошло крайне незаметно, что и стало причиной удивления. За дверью, к счастью Кейи, стоял Альбедо, который тут же улыбнулся ему, что сделал и Альберих, пропуская его в дом. Они, уже по некой традиции, пошли в гостинную, где был подготовлен любимый чай Альбедо, который присел на диванчик и смотрел на Кейю. — Я тут вчера нарисовал кое-что, — как-то смущённо говорил художник, доставая из кармана льняных брюк сложенный в несколько раз лист, — Тебя, если точнее… Лист можно выпрямить утюгом, но аккуратно. Если тебе понравится, конечно. — Ох, спасибо тебе. — Забирая лист отвечал Альберих и развернул его, пока художник, отведя взгляд, ждал реакции. — Это очень мило с твоей стороны. Мне… нравится, как ты рисуешь. — Спасибо. — Уже со спокойной улыбкой произнёс Альбедо. — Вообще, мне бы хотелось нарисовать твой полноценный портрет… Я ещё никогда не рисовал на холстах людей, только пейзажи. — Они у тебя хорошо получаются. — Продолжая рассматривать рисунок простым карандашом отвечал Кейа. — И пейзажи, и люди. Ты учился в художественной школе? — Да, но я до конца не доучился. — Пожимая плечами и отпивая из кружки чай говорил художник. — Мне не нравилось, что меня заставляют рисовать то, что я не хочу. Вот и перестал. — А ты продаёшь свои картины?.. — Нет, но хотелось бы. — Слегка грустно отвечал он. — Я хотел стать тату-мастером, но пока что не знаю. Ещё в мед хотел пойти, но отчислился ещё на первом семестре. А на курсы я ходил, ну, на тату-мастера. Только у меня машинки нет. — Вау. — Восхищённо ответил он и, присаживаясь рядом, всё-таки взглянул на Альбедо. — Я думаю, что у тебя бы прекрасно получалось это. — Если я когда-нибудь и куплю машинку, то ты будешь моей первой моделью. — Усмехнувшись, но достаточно серьёзно, объявил он. — Я согласен! — С таким же тоном ответил Кейа с улыбкой. — А сейчас у тебя есть татуировки? — Да, есть 3. На плече и на груди по одной. Ну, одну постоянно видно, на шее. — Кивая подтвердил художник. — Можно посмотреть? — Невольно перейдя на шёпот спросил он, глядя в лазурно-голубые глаза. — Хорошо. — Также шепча ответил Альбедо, начиная расстёгивать пуговицы у слегка прозрачной блузы. Она самостоятельно спала с его плеч и открыла вид на пару татуировок, что были в какой-то степени психоделическими, ведь обладали странной комбинацией из глаз и птичьих крыльев с тёмными перьями. — Очень красиво… Можно?.. — Невесомо прикасаясь к татуировке, что была на груди, спросил он, вновь посмотрев в глаза и, получая в ответ кивок, провёл пальцами по нежной коже, что вызывало как и Альбериха, так и у Альбедо смущение.       Прервал их короткий стук в дверь, в сторону которой они оба обернулись. Кейа печально вздохнул и как-то нехотя убрал руку. — Я забыл сказать… — Неловко начал Кейа. — Сегодня брат со своей невестой приехали к Розарии. Она сказала, что может быть он зайдёт. Хотя я надеялся, что нет, но ты подожди тут, хорошо? Я быстро с ним в коридоре поговорю. — Может мне лучше… — Альбедо. Твоя компания мне куда более приятна. Будь моя воля я бы с тобой провёл вечность. Всё, я пойду, ты пока что чай пей, хорошо? — Нежно улыбнувшись прервал он Альбедо и встал с дивана.       Уже стоя у двери, он, глубоко вздохнув, открыл её. Там и правда стоял брат - в чёрных брюках и такой же водолазке. “И как ему не жарко?” тут же возник вопрос. — У меня дома гости. — Без приветствий и словно предупреждая объявил он. — Так что если ты хочешь поговорить, то в коридоре. — И тебе здравствуй, Кейа. — Тихо и серьёзно говорил Дилюк проходя в дом, но не заходя дальше, как и попросил брат. — Ты просто поболтать зашёл? У меня дела. — Мне нельзя поговорить с братом? — Дилюк. — Усмехнувшись над ним произнёс он. — Разве мы не пришли к выводу, что никакой я тебе не брат? Ты сам попросил меня сменить фамилию и даже оплатил это удовольствие. О чём нам говорить? Наши разговоры заканчиваются на том, что ты перекидываешь на мою карту деньги, которые я не просил. — А ты самостоятельно зарабатывешь? Всё-таки отец всё ещё считает тебя своим сыном, так что будь благодарен ему. — Он никак с тобой не связан. — Язвительно процедил Кейа. — Я уважаю Крепуса, но с тобой общаться не желаю. — Кейа. Потише, у тебя же гости. — Всё также серьёзно говорил Рагнвиндр. — Почему ты не хочешь обсудить того, что было? — Потому что я прекрасно чувствую себя и без тебя. — Уже тише говорил он. — Я благодарен тебе за то, что ты вытянул меня из того омута, но больше иметь с тобой связей я не хочу. Если ты хочешь, чтобы я как-то отплатил тебе, то говори как и уходи, я постараюсь выполнить твою просьбу. — Тогда давай поговорим. — Уже более раздражённо повторил Дилюк. — Неужели ты хочешь так просто оставить всё, что было лет пять назад? — А что было пять лет назад? Хочешь вспомнить, как мы “тренировались целоваться” друг на друге? — Может быть. — Неожиданно даже для себя ответил Рагнвиндр слегка повысив голос. — …Очень смешно, Дилюк. — После небольшой паузы ответил он как-то сердито, но ответа не последовало. — Ты же не серьёзно?.. — Воспринимай как хочешь, я пойду. — Развернувшись к двери слегка смущённо ответил он. — Подожди. — Хватая брата за запястье уже громче останавливает он Дилюка. — Хорошо, давай поговорим. Но позже, мне надо подумать, и… Я думаю, что мне нравится кое-кто, так что… — Хорошо. Я заеду к тебе на следующей неделе? — Да, заезжай. — отпуская руку Рагнвиндра он смотрит, как дверь перед ним закрывается.       Через несколько секунд он уже был в гостинной, а Альбедо лишь смотрел на то, как он присаживается рядом. Выглядел Кейа слегка печальным и раздражённым, что заставляло Альбедо волноваться. — Может, мне стоит уйти? — Спросил Альбедо аккуратно кладя ладонь на руку Альбериха. — Разговор, похоже, был не из приятных. — Нет, не уходи. — Как-то резко сказал он, сжимая руку, на которой была изящная рука художника. — Если у тебя нет дел, конечно. — Хорошо, дел у меня нет. А Кли спит ещё, она только под утро легла, так что не волнуйся об этом. — Мы с братом договорились встретиться ещё раз на следующей неделе. — У вас что-то случилось? — Слегка взволнованно спросил Альбедо. — Что-то вроде того. — Облокачиваясь о спинку дивана и смеясь говорил он. — Но всё не так плохо, как ожидалось. — В таком случае, я рад. — Медленно ложась на плечо Альбериха и улыбаясь ответил Альбедо. — Слушай, насчёт портрета. Я и правда очень хочу нарисовать тебя… Может, у тебя как-нибудь появится свободное на это время? Я готов начать всегда. — Конечно, Альбедо, тем более раз ты хочешь. Может начнём уже завтра? — Да, я буду только рад. Сегодня подберу материалы. — Прикрывая глаза и словно объясняя сказал он. — Чем ты будешь рисовать? — Не знаю, мне бы хотелось масляными красками, но это долго. Один только подмалёвок должен сохнуть неделю… Но я постараюсь сделать побыстрее, всё-таки это от техники зависит. — Я не против подождать, если потребуется. — Спокойным голосом говорил Альберих смотря в потолок. — Мне сделать ещё чай? — Да, давай. У тебя есть зелёный? — Спросил он, приподняв голову с плеча Кейи. — Есть, сейчас сделаю, посидишь тут? — Вставая с дивана и забирая уже пустой чайник говорил Альберих и, получая в ответ согласие, отправился в сторону кухни.       Вернулся он достаточно быстро, держа в руке всё тот же белоснежный чайник. Остальное время они провели в спокойной тишине, которая не напрягала ни Альбедо, и Кейю. Они сидели, прислонившись друг к другу и держа в ладонях кружки. 30 минут прошли совсем незаметно, да и чайник уже пустовал, а потому Альбедо, взглянув на Альбериха и недолго помолчав, сказал о том, что ему уже пора, дома, всё-таки, Кли, пусть и спящая.       Немного опечаленно Кейа проводил его до двери. Альбедо, также слегка грустно, попрощался. Дойдя до дома он, как можно тише зашёл в комнату, где и была Кли. Она всё ещё спала, а потому он как-то грустно, но с любовью, взглянул на неё, облокотившись о дверной проём.       Но через пару секунд он направился в сторону "мастерской", что находилась почти в самом конце дома. Она была просторной, светлой, но в ней царил небольшой беспорядок, хотя Альбедо он не мешал. Нужно было подготовить материалы, как он и пообещал Кейе.       Выбрав несколько тюбиков краски, он взял единственный оставшийся холст не особо большого размера. Также он сразу подготовил место, где Кейа и будет позировать, поставил этюдник и разместил холст. Осталось дело за малым – выбрать кисти, что было достаточно просто для художника, хотя и портреты он рисовал не часто, как и в целом людей, ведь не было натуры.       Подготовив всё необходимое, он вышел из комнаты и направился на кухню, чтобы приготовить чего-нибудь, в первую очередь для Кли, которая скоро должна будет проснуться. Его выбор падает на самое простое - яичницу. У Альбедо навыки в готовке были неплохие, а потому яичница выглядит как минимум съедобно. После он идёт разбудить Кли, которая, оказывается, уже и не спала, а лежала в кровати.       Завтрак прошёл спокойно. Альбедо выпил бокал одуванчикового вина, а для себя сварил каши на овсяном молоке. Он не ел продукты животного происхождения, как минимум старался не покупать такого и есть крупы, бобовые и фрукты с овощами. Такой рацион его более чем устраивал, да и Кли, хотя она и ела мясо, была не против поесть так недельку, тем более ради неё Альбедо купил привычных для неё яиц.       Альбедо говорит сестре о том, что завтра будет занят написанием портрета Кейи, а Кли лишь хитро улыбнулась и намекнула на недавний вопрос о явной симпатии Альбедо. Он же смущённо ушёл в мастерскую, чтобы точно подготовить всё нужное, а также перепроверить холст на качество. Он продолжал думать о словах Кли. Может она права? Альбедо вспоминает, как Кейа нежно проводил пальцем по его груди и о том, что ему это даже понравилось.       Он не привык к тому, что нужно самому разбираться в подобных чувствах. Альбедо знал, как справиться со злостью, но не знал, что делать при таких трепетных ощущениях где-то в груди. Помотав головой, он возвращается к работе и старается не думать о таких смущающих вещах.       Ещё раз проверяя всё необходимое, Альбедо добавляет ещё несколько кистей и, думая над тем, в какой позе Кейе стоит позировать, ловит себя на мысли, что ему хотелось бы нарисовать Кейю в полуголом виде. Со стороны художника это не звучало как что-то особенное, а как вполне естественная практика, но вот Альбедо от одной мысли о том, что Кейа бы позволил нарисовать себя таким, ощущал уже привычный трепет.       Вскоре подготовка была закончена. Альбедо старался не думать о Кейе сейчас, а помогла ему с этим Кли - девочка позвала брата поиграть с собой с какую-то найденную настольную игру. И он, кажется, и правда ощущает себя счастливым.