Арису Сакаянаги х Аянокоджи Киётака

— АЯКОДЖИ! Выполнив свою ежедневную утреннюю рутину, я спускаюсь вниз только для того, чтобы наткнуться на девочку, цепляющуюся за мою ногу. — Ты рано встала, Ария. Сакаянаги Ария — это имя упомянутой девочки. — АЯКОДЖИ, ЗАВТРАК, ЗАВТРАК! — Точно… Иметь дело с такими энергичными маленькими детьми, как она… потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этому, учитывая мой опыт общения с детьми в прошлом. Хотя это впечатляет. Обе сестры, похоже, унаследовали 99% генов от своей матери. — Ах… Киётака-кун! На кухне слева от лестницы стоит мужчина в фартуке и готовит то, что, по-видимому, является нашим завтраком на день. — Председатель Сакаянаги… — Нет, неправильно, Киётака-кун… для тебя я папа. — … «Папа» кажется слишком неформальным, так что я соглашусь с отц… — ПАПА! К нему бросается Ария. — Ах! Ария, уже встала? — говорит он, поднимая ее. — Ты такая милая девочка… На это интересно посмотреть. Нежная, трогательная и искренняя отеческая любовь к своему ребенку. Я почти завидую такой теплой семье… Я… тоже часть этой семьи? — Арису еще не встала? — спрашивает он. — Ах… Арису? Первое, что я увидел этим утром, были две руки, обнимающие меня. Кто знает, проснулась она на самом деле или нет. — Я пойду проверю. Я думаю, смотреть на ее спящее лицо было бы в некотором роде удовольствием. В конце концов, она симпатичная.

***

— … она действительно симпатичная. — Ава~ это ты… Киё-така… — Доброе утро, Арису. — Фуфу… Действительно доброе утро… возможно, если бы ты заменил солнце, Киётака… мир стал бы немного ярче и красивее. — Возможно. — И? — И чт… Я замолкаю, страшась ответа, который мне дадут. — Хм… Ты прикасался ко мне, пока я спала? — … Нет… Это она прикасалась ко мне, но я держу это при себе. — Очень жаль… очень-очень жаль… но… фуфу, у нас впереди еще много ночей. Киётака… во что бы то ни стало… чувствуй себя свободным. Ее самодовольство направлено прямо в мое сердце. К несчастью для нее, у меня сердце, которое нелегко поколебать. — Тогда сегодня ночью я буду трогать тебя, пока ты спишь, и превращу твой сон в кошмар. — Э-э? — Я не буду сдерживаться. Так же, как и в случае с Рьюеном, я не буду сдерживать свои удары. — Я… это так… Я вздыхаю. — Это то, что ты хотела, чтобы я сказал? Она ухмыляется: — Фуфу, ты, кажется, забываешь, что я вижу твою ложь. — Так ты знала, что я блефую, да? — Так и есть, Киётака… обмануть обычных людей очень просто… но обмануть меня — это… невозможно. Ах… Похоже, она наконец-то научилась на собственном опыте. — Но я не возражаю, знаешь? Если ты действительно имел в виду эти слова… я бы не стала возражать. — Я не буду этого делать. — Фуфу, ты все еще считаешь меня ребенком, Киётака? Просто краткое напоминание на случай, если это каким-то образом ускользнуло из твоей памяти… несмотря на мою миниатюрную фигуру… я почти того же возраста, что и ты, и поэтому становлюсь такой же леди, как ты мужчиной. Я вздыхаю: — Мне не нужно это напоминать… Среднестатистическая молодая девушка не стала бы использовать те слова, которые она решила использовать. Это само по себе является пощечиной реальности. Арису — настоящая леди. — Ты видишь во мне леди, Киётака? Ответ не мог быть более очевидным. — Я вижу тебя как… младшую сестру, нуждающуюся в защите. … — Фуфу, на тебя не похоже шутить, но это несмешно, так что, полагаю, я могу в это поверить. — Это должно было быть комплиментом? — Все, что я говорю о тебе, — это комплимент, Киётака. Потому что я люблю в тебе все, понимаешь? — Думаю, я действительно вижу в тебе леди, гораздо больше, чем ты думаешь. — Праавда? Что ж, разве это не облегчение? Я не знаю, как бы я справилась, если бы ты видел меня маленьким ребенком… если только… Ты бы все равно обращался со мной так же… независимо от моего возраста? — Конечно… — Конечно? — …нет. — Фуфу, в это трудно поверить, но я все равно тебе поверю. Я не знаю, в какую часть этого было трудно поверить… Мне хотелось бы думать, что я не вижу маленьких детей так же, как вижу Арису. — Я думаю, есть одна вещь, которую я бы не стал менять в отношении своего поведения с детьми по сравнению с тобой. — А? А можно поподробнее? — Я не возражаю. — Тогда, пожалуйста, объясни. Действительно, есть одна черта моего характера, которую я бы не стал менять, по отношению к ребенку или нет. — Это… не сдерживаясь, напрягая все свои способности до последней капли, быть грубым… быть безжалостным… и полностью доминировать над ними…

***

Я вздыхаю: — У тебя появляются непристойные идеи, не так ли? Арису? Это видно по твоему лицу… — Н-Ну… Я не ожидала такого напористого и смелого заявления. — Состояние твоего лица помешало мне закончить предложение, — я еще раз вздыхаю: — Шахматы, Арису. Что касается шахмат, я бы не стал сдерживаться, независимо от возраста. — Э…? Ты сделал это нарочно, не так ли? — Теперь ты знаешь, что я чувствую, да? — Фуфу, так ты признаешь, что думал о непристойных мыслях, когда я говорил в прошлом? — У меня было свое воображение, восхитительное оно или нет. — Фуфу, это напомнило мне… У меня действительно есть шахматная доска, хранящаяся на чердаке… Ради старых добрых времен, Киётака… Давайте выполним Девичье обещание любви. *** Интересно, как все пройдет снова? Это было давно, и так как моя память намного выше среднего… Трудно точно определить конкретную дату моего пребывания с Арису, просто потому, что каждый день я узнаю и испытываю бесчисленное множество разных интересных вещей. Но я помню те слова… сказанные мне в тот день. На круизном лайнере… — Как насчет этого, Аянокоджи-кун. В тот день, когда я выиграю у тебя свой первый шахматный матч, ты будешь встречаться с этой милой девушкой перед тобой? Откажись, и я расскажу, кто ты на самом деле. Как страшно, когда тебе угрожают в отношениях. Но если бы я честно выполнил это обещание, у нас никогда бы не сложилась такая тесная связь. — Шах и мат, Арису. Заявляю я, отметая ее короля. — Фуфу, действительно, как властно. Я думаю, ты не лгал о том, что был безжалостным и грубым. — Конечно. Она, Сакаянаги Арису, она всегда была такой же. Влюбившись в меня, не изменив своего характера, не изменив своего восприятия меня, не разлюбив меня. Она очень последовательна… но так ли это на самом деле? — Сейчас самое подходящее время для завтрака, тебе не кажется? Киётака? Она тосковала по мне все эти 2 года. В течение которого мы были разлучены, в течение которого мы даже не общались. Я уверен, что в то время ей было одиноко. К сожалению, я не смог разглядеть в ней слабую сторону… так же, как она не видела во мне слабой стороны. Когда мы вместе, мы просто не чувствуем себя слабыми. Вот почему так трудно по-настоящему понять друг друга. — Тогда давай позавтракаем… Арису. Может быть, это и к лучшему, что мы слепы к слабостям друг друга. Кто знает? Возможно, у меня самого его даже нет, и у нее тоже. Но, я думаю, мы можем только подождать и посмотреть.

***

— Где Ария? В школе? — спрашиваю я за обеденным столом. — Она начнет ходить в дошкольное учреждение примерно через неделю, — отвечает председатель Сакаянаги. Или, может быть, мне следует называть его отцом? — Ах! Это напомнило мне… Киётака, Арису. Он сцепляет пальцы. — Поскольку вы двое не собираетесь поступать в колледж… Самое время тебе внести свой вклад в семейный доход. … Он хочет сказать…? — Работа, по крайней мере, неполный рабочий день. Вы в том возрасте, когда быть фрилансером неестественно, так что… тебе следует начать сейчас. … Подрабатывать неполный рабочий день, да? Сама перспектива этого… звучит хлопотно.

***

1 неделю спустя Как неудобно… Особенно в этом кафе, где я на виду у публики. Трудно понять причину, по которой люди хотели бы, чтобы такие как я, косплеили дворецкого, но я думаю, это того стоит, если мне платят. — Что касается нее… Я предполагаю, что ее не беспокоит дискомфорт или смущение. Похоже, она наслаждается жизнью по максимуму. — Фуфу, приветствую тебя, молодой господин. Как… я могу быть вам полезна?

***

— Арису. — Киётака. — Я бы не рекомендовал… — Ты бы не рекомендовал? … Я вздыхаю. — Я бы не рекомендовал давать клиентам неправильные представления… — Фуфу, Не волнуйся, Киётака. Я прививаю им правильные идеи…