Осколки

Явление Ким Хичоля в их квартире, всё меньше напоминающей лазарет, не ждал абсолютно никто. И никогда. Но разве такие мелочи когда-то волновали Ким Хичоля? Разумеется, нет. Узнав, что его новая восходящая и уже горячо любимая звездочка заболела, Ким Хичоль был расстроен до невероятности и не единожды порывался навестить Намджуна, но всё никак не мог выкроить для этого времени, однако когда до Хичоля дошли слухи о том, что его самый любимый малыш болен, то тут его не смогло остановить уже ничто. Даже вцепившийся в полы его плаща Чо Кюхён, которого он, как на буксире, приволок в многоэтажку в этом крайне стремном районе, где таким, как Ким Хичоль, вообще не стоило появляться без охраны. Кислотное ярко-желтое пальто в красных маках. Шляпа такой же расцветки с настолько огромными полями, что их пришлось замять, чтобы преодолеть входные двери в квартиру. Ярко-зеленые штаны, настолько узкие, что у любого нормального мужчины возникало острое желание как можно сильнее поджать свое хрупкое достоинство лишь при одном взгляде на них. Фиолетовые ботинки на платформе такой высоты, что обзавидовалась бы любая стриптизерша. Мужчина с каштановым цветом волос, в темном костюме и пальто, которого Хичоль тащил за собой за ярко-алый галстук, как декоративную собачку на поводке. И… слегка ошалевшая, но абсолютно живая и абсолютно рыжая курица под мышкой? Открывший двери неожиданному гостю Джин настолько опешил при виде всего этого великолепия, что просто не смог выдавить из себя ни единого слова. Лишь очумело хлопал глазами, пытаясь собрать осколки этой пестрой картинки в единое целое. – Привет, сладкий, ты же не немая девочка, которая живет с Намджуном и Хосоком, да? – Ким Хичоль растянул губы в самой карамельной из всех возможных улыбок, вопросительно глядя на вышедшего его встречать парня, который даже встрепанным, сонным и в мятом розовом кигуруми-зайце выглядел так, словно он только что сошел с подиума, ну или со сцены какого-нибудь кабаре. Хотя… Хичоль еще раз оценил сложенные сердечком губки и бровки домиком: скорее, со сцены какого-нибудь детского театра. А жаль. Очень жаль. – Д-да, – наконец-то собрав мозги в кучу, нервно икнул Джин и всё же решил назвать свое имя: – Джин. – А ты красавчик, Джин, – еще шире улыбнулся Хичоль, заставляя парня попятиться назад и сто раз пожалеть, что он так и не приучил себя смотреть в глазок и не открывать двери кому попало. – Поешь? Танцуешь? – Н-н-нет, – отрицательно замотал головой Джин, с трудом сдерживая желание заорать и позвать кого-нибудь – желательно Чонгука с битой Тэхёна – на помощь под этим слегка маниакальным взглядом. – Готовлю. – Готовишь? Это же просто чудесно. Я бы с удовольствием попробовал. Приготовишь мне? – Это было скорее похоже на угрозу, чем на просьбу, поэтому Джин лишь отчаянно закивал в ответ и едва не разрыдался от счастья, когда в коридор на шум выкатились разбуженные шумом крайне недовольные, лохматые и помятые Чонгук и Тэхён. – Эт еще кто? Чо происходит? – быстро сориентировавшись, Чонгук включил режим гопника, который использовал крайне редко, в тех случаях, когда ему нужно было кого-то припугнуть. Правда, если учесть, что одет он был лишь в розовые шорты и майку в ромашку, а его рука всё еще была запечатана в изрисованный непристойными картинками гипс, то это выглядело скорее комично. – Меня зовут Ким Хичоль. А это, – мгновенно сменив амплуа, Хичоль царственно кивнул на молчаливо, скорее даже обреченно замершего за его спиной мужчину в черном, – мой партнер Чо Кюхён. Мы пришли навестить моего заболевшего сотрудника и друга… – Эт кого? – скрестил руки на груди Чонгук, краем глаза видя, как Джин и Тэхён медленно, но верно мигрируют за его спину . Ну еще бы, как зубоскалить перед ним – они первые, но стоит только появится реальной угрозе, как все тут же прячутся за его спину. Хотя был ли этот разноцветный павлин угрозой – Чонгуку пока было не совсем ясно. Да и его имя… казалось ему смутно знакомым. – Эт меня, – вместо Хичоля в тон Чонгуку ответил появившийся из комнаты Намджун, услышавший, во-первых, голос своего не совсем, вернее, совсем не нормального босса, который вопреки заверениям Намджуна, что всё в порядке, решил-таки заявиться к ним в гости с инспекцией, во-вторых, угрожающий тон Чонгука, обычно служивший предвестником драки. – Джун, звезда моя, ну наконец-то! Все эти красивые, но нервные люди отказывались пускать меня к тебе! – всплеснул единственной свободной рукой Хичоль и, снеся своей шляпой практически все вещи с полок в прихожей, рванулся к Намджуну, чтобы обнять его, но, вовремя вспомнив о своей ноше, чуть притормозил и всучил возмущенно кудахтнувшую, но не принимающую попыток к побегу и сопротивлению курицу в руки Чонгуку. – Это что? – уже нормальным голосом, но всё равно совершенно по-тупому спросил парень, на автомате беря несчастную птицу и абсолютно не понимая, как она тут, зачем, почему ее вручили именно ему и, что, собственно, Чонгуку с ней делать. – Ты разве не видишь? Курица, – насмешливо фыркнул Хичоль, заключая-таки в объятия свою самую главную, любимую и горячо обожаемую звезду. – Живая? – Чонгук продолжал поражать всех вокруг чудесами своей мыслительной деятельности. – Ну не стал же бы я приносить в подарок дохлую птицу, – недовольно скривился Хичоль, не спеша выпускать Намджуна из своих объятий. – Но… зачем? – задал, пожалуй, сейчас самый волнующий их всех вопрос Джин. – Это подарок. Ощипайте ее, пожарьте или сварите суп. В общем, делайте, что хотите. Ты же повар – вот ты и придумай, – наконец-то освободив слегка придушенного крепостью его объятий Намджуна, Хичоль кивнул Джину, чьи округлившиеся глаза сейчас напоминали пару монет, и внезапно, оглушив практически всех, возопил: – Ну и где мой любимый заболевший малыш?! Ким Хичолю срочно, просто жизненно важно увидеть его и подарить ему целебные обнимашки! Чон Хосок, ты где?! Откликнись! Я иду тебя искать! – Может, Ким Хичолю жизненно важно заткнуться и дать любимому заболевшему малышу поспать? – На пороге комнаты появился крайне раздраженный всей этой непонятной суетой и воплями Юнги. И какого черта кому-то понадобилось вламываться в их дом и прерывать такой важный для выздоровления дневной сон? И уж тем более какого этот самый кто-то называет Хосока любимым заболевшим малышом?! Впрочем, увидев перед собой рыжеволосого и разодетого так, что обзавидуются все клоуны мира, мужчину, Юнги сразу же понял, кто это. И разозлился еще сильнее. А уж когда Ким Хичоль открыл свой рот… Юнги очень сильно пожалел о том, что его палка так и осталась стоять рядом со стеллажом в их углу. – Ути-пути, а кто это у нас тут такой сонный и злобный? – словно намеренно провоцируя его, со сладкой улыбкой засюсюкал Хичоль. – Неужели личная крестная фея нашего малыша? – Всего лишь его сосед. И друг. И тот, кто точно не стал бы будить больного человека своими воплями. – Ах сосед и друг, – еще шире улыбнулся Хичоль, но внезапно посерьезнел и, прищурившись, склонил голову набок, внимательно вглядываясь в лицо своего оппонента: – Хм, сосед и друг, и мы с тобой раньше нигде не встречались? Твое лицо кажется мне знакомым… – Вряд ли, – чуть занервничав, пожал плечами Юнги, стремясь побыстрее прервать мыслительный процесс этого павлина. Не хватало, чтобы он еще вдруг узнал его. – Да нет, я точно тебя где-то видел… – задумчиво протянул Хичоль, заставляя занервничать уже всех присутствующих в прихожей, за исключением разве что своего партнера, который всем своим видом показывал, что ему абсолютно плевать на происходящее, и успешно изображал соляной столб. – Слушай, точно! – хлопнул себя по лбу Хичоль: – Ты же тот хамоватый таксист, который высадил меня два дня назад прямо посреди улицы! И еще накатал жалобу, из-за которой я теперь в черном списке в последнем не отказывающемся возить меня сервисе! И как я теперь, по-твоему, должен передвигаться по городу?! Пешком, да?! Ну подумаешь, я всего лишь распевался перед выступлением, а моя ручная игуана и вовсе практически отравилась, укусив твое ядовитое костлявое плечо!