Руководство Куроо: Как приручить омегу (или как приручиться самому)

      Цукишима Кей был раздражен.       Не то чтобы это было чем-то редким и уж тем более новым, но в этот день весь мир, казалось, сговорился против него. Светловолосый омега сидел в автобусе с нахмуренными бровями, включая звук в наушниках на полную и пытаясь полностью игнорировать окружающих.       Одно дело проводить время с волейболистами-идиотами в школе, но провести целую драгоценную неделю своей мирной школьной жизни в тренировочном лагере в Токио казалось ему бессмысленной затеей.       Очевидно, возражать было бесполезно ещё с того момента, когда дуэт идиотов, состоящий из короля и Чиби, услышал о лагере и с тех пор рассказывал команде в почти бесконечном стерео «какой невероятно великолепный будет этот лагерь» и «с какими потрясающими игроками они познакомятся».       Если бы кто-нибудь спросил Цукишиму, что он думает обо всем этом, внезапно столкнувшись с более чем двумя десятками новых игроков и, вероятно, по меньшей мере дюжиной неизвестных альф — он бы сказал всем спокойным, но твердым тоном, что предпочел бы провести всю ночь в запертой комнате с двумя дюжинами Хинат, чем целый час дышать загрязненным тестостероном воздухом в спортивных залах Некомы.       Но его никто не спрашивал, поэтому неудивительно, что Цукишима продолжал падать на свое автобусное сиденье с убийственным взглядом и музыкой на громкости небольшой дискотеки в ушах, игнорируя веселую улыбку Ямагучи, когда в третий раз за этот день в колонках проигрывался «Олд Таун Роуд» и Танака танцевал взад и вперед по автобусному проходу с Нишиноей на буксире.       Одна неделя, это была всего одна неделя.       С этой мантрой в голове и внезапно прерванным звуком в ушах, Цукишима увидел возвышающуюся вдали Токийскую башню и глубоко вздохнул.       Он будет в порядке.

***

      Бывают дни, когда Цукишима задается вопросом, не разгневал ли он какого-нибудь бога в своей предыдущей жизни.       Забыл ли он поесть накануне вечером или случайно не помог бабушке перейти улицу — черт возьми, он должен был сделать что-то важное, раз кто-то настойчиво пытается разрушить его жизнь за эту крошечную неделю.       Примерно через пятнадцать минут после прибытия в Токио наушники Цукишимы сдохли — Хината врезался в него, когда он выходил, и Энношита не смог достаточно быстро среагировать, прежде чем случайно наступил на них, и белые, дорогие наушники с шумоподавлением обратились в прах.       Бледное как мел лицо Цукишимы, казалось, было достаточной причиной для того, чтобы Энношита весь день извинялся перед блондином, обещая купить ему новые наушники.       Но только когда они вернутся в Сендай и, по приблизительным подсчетам Цукишимы, это случится через 6 дней, 21 час и 34 минуты.       Слишком долго для времени, которое он не мог провести без своих любимых наушников, потому что то, о чем никто из его товарищей по команде не знал и даже не подозревал — эти наушники не просто использовались для того, чтобы проигрывать P!ATD в любое время дня, нет, они также время от времени отталкивали людей от его шеи.       Не было почти ничего более отталкивающего для чрезмерно усердных Альф или храбрых бет чем незаинтересованно выглядящий омега, спокойно надевающий наушники перед их глазами и демонстративно включающий музыку так громко, что он, вероятно, не слышал ни звука, исходящего от них.       Потому что, даже если Цукишима видел себя человеком, ставшим символом «незаинтересованности» за его короткую школьную жизнь, достаточно альф не понимали очевидного и не оставляли попыток флиртовать с ним.       Ямагучи с радостью сидел рядом с несколькими такими счастливчиками, после чего помахал очередному отвергнутому альфе, прежде чем внести небольшую заметку в список, который он торжественно назвал «Список альф-которых-не-любит-Цукки».       Тот факт, что Цукишима провел еще 6 дней, 21 час и 30 минут без защитных наушников в присутствии нескольких странных, чрезмерно пылких альф, еще раз подтвердил его предположение о том, что он, должно быть, был проклят.       — Цукки, ты должен смотреть на всё позитивнее, — усмехнулся Ямагучи рядом с ним и игриво хлопнул своего друга по плечу. — Теперь у тебя, наконец, больше нет отмазок, чтобы избегать всех альф, и, возможно, прямо сейчас ты столкнешься со своим будущим принцем мечты.       Цукишима на это безумное заявление ответил лишь хмурым взглядом и кратким фырканьем.       — Ты опять пересмотрел Диснеевских фильмов, Ямагучи? В реальности твой «принц мечты» не наткнется на тебя случайно, и, кроме того… — он сморщил нос, — если бы ты мог почувствовать то, что чувствую сейчас я, ты бы сменил свою точку зрения, здесь чертовски воняет альфами.       Его лучший друг продолжал улыбаться и не отказывал себе в удовольствии самым дурным тоном драматично петь «Отпусти и забудь», пока Цукишима не заставил его замолчать раздраженным: «Боже, заткнись, Олаф!».       — Ну правда, Цукки, подумай об этом. Разве не было бы здорово не всегда говорить «нет»? Может быть, после этого ты встретишь любовь всей своей жизни во время еды, и ты проигнорируешь его, ибо ты упрямый осел и встревоженный омега.       — Встревожен? Я? — фыркнул Цукишима, и пусть он понимал, что Ямагучи хотел лишь подразниться, он не мог не возмутиться.       На мгновение воцарилась тишина, а затем Ямагучи искоса взглянул на него со стороны. — Ну, ты не совсем расслаблен, Цукки. Я не понимаю, почему все альфы продолжают приходить к тебе, ты такой холодный, что Кагеяма спросил меня на прошлой неделе, можешь ли ты сделать при нем мороженое из его молока.       — Прости, что?!       — Его слова, а не мои. — Ямагучи пожал плечами и начал задумчиво прокручивать одну из прядей между пальцев, пока они последовали за остальной командой обратно в свои апартаменты.       Между ними снова воцарилось многозначительное молчание, и Цукишима не мог не пнуть каждый камешек перед ним, бесконечно раздражаясь.       Да, он не был самым милым, да, альфы плакали вокруг него, да, может быть, из-за того, что он им сказал, но это было совершенно нормально, верно?       Лишь из-за того, что он был омегой, он не обязан был говорить «да» и «аминь» каждому альфе, это было бы полным безумием.       Ямагучи, словно прочитав его мысли, снова заговорил: «Дело не в том, что ты обязан соглашаться на каждого альфу, никто тебя об этом не просил, но иногда ты действительно грубоват с ними».       — Правда, что ли? — фыркнул Цукишима, и на мгновение ему захотелось демонстративно скрестить руки на груди.       — Да. — Ямагучи с усмешкой покачал головой, а затем на мгновение задумался, прежде чем порыться в кармане брюк и вытащить легендарный «список».       Цукишима обратил на него растерянный взгляд. — Почему он у тебя с собой?       — Серьезно? Мы здесь целую неделю, ты симпатичный омега, и я заметил, что уже четверо альф пялились на твою задницу во время короткой прогулки до наших комнат. Что может быть лучше, чем тренировочная неделя, чтобы расширить этот список и, возможно, достичь рубежа в 50 позиций? , — ухмыльнулся его друг и добавил, растягивая ухмылку ещё шире: — Это точно стоит отпраздновать. Может быть, я испеку торт с надписью: «Цукишима Кей — Сердцеед» или, что еще лучше, «50 первых отказов». Это уже что-то.       Цукишима фыркнул и закатил глаза, когда Ямагучи тихим, но очень торжественным голосом начал зачитывать все имена и заметки, которые накопились в его списке. Как раз в тот момент, когда он собирался напомнить Цукишиме о том, как две недели назад он отверг студента колледжа, когда ел мороженое, они внезапно столкнулись с высокой фигурой, и Цукишима ахнул, когда внезапный удар заставил его отшатнуться назад.       Руки, которые только что удержали его от крайне неловкого падения, дернули блондина вперед, и так получилось, что Цукишима Кей приземлился лицом в широкую грудь альфы.       Так и покатился комок, который через несколько дней превратится в целую лавину и перевернёт его тихую, спокойную жизнь омеги с ног на голову.

***

      Куроо Тецуро был до странного спокоен.       С мечтательной глупой ухмылкой на лице капитан команды «Некома» присел на корточки рядом со своим лучшим другом Кенмой, очевидно, прислушиваясь к поверхностной болтовне других сокомандников, рассеянно уставившись в воздух, прежде чем щелчок пальца Кенмы вернул его в «здесь и сейчас».       — Только потому, что тренировка на сегодня закончена, тебе не нужно переводить свой мозг в режим ожидания, Тецу, — пробормотал блондин и почти сразу же вернулся к своей игре, которую он принес с собой специально для Хинаты.       Куроо склонил голову набок, полуулыбка все еще была на его лице, и он глубоко вздохнул, драматично и совершенно показушно, так что Кенма бросил на него еще один взгляд.       — Что с тобой такое?       — Я видел ангела, — рассеянно пробормотал Куроо, и Кенма сморщил нос — ангелы и все, что с ними связано, на самом деле не волновало его, и на мгновение блондин задумался, не следует ли ему просто проигнорировать комментарий Куроо и продолжить игру, надеясь отложить эту тему в сторону.       Но Куроо не был бы Куроо, если бы он уже не подготовил половину рассказа о своем эмоциональном состоянии и теперь не оторвал своего лучшего друга от его спидрана «Haikyuu — Финальный квест» со всеми неважными деталями.        — … а потом он просто столкнулся со мной, и поверь мне, Кенма, я никогда не чувствовал ничего подобного. Если бы он не посмотрел на меня так, словно я несу ответственность за всё зло мире, я бы просто поцеловал его прямо здесь и сейчас.       Кенма не был уверен, что его мозг заблокировал половину всей информации в качестве меры предосторожности, но слова Куроо были для него полной бессмыслицей.       Он тихо вздохнул и снова оторвался от консоли, хотя почти мгновенно пожалел об этом, настолько его раздражал рассеянный взгляд на лице лучшего друга.       Кто или что бы ни было ответственно за этот проступок эмоционального хаоса Куроо, он должен был что-то сделать как можно скорее, прежде чем последние клетки мозга Куроо сосредоточатся на написании ужасных песен о любви и, возможно, даже на их публичном исполнении.       Кенма с ужасом вспомнила первую влюбленность Куроо в старшей школе — темноволосый парень читал стихотворение своей команде каждый чертов день в течение целых двух недель — написанное им самим, конечно, — а затем захотел услышать от них мнение в деталях.       Это был один из тех дней, когда Кенма поклялся, что, если Куроо когда-нибудь снова влюбится, он переложит всю ответственность на своего другого «лучшего бро» Бокуто и его лучшую половину Акааши. Ни за какие деньги на свете он не стал бы снова терпеть этого влюбленного Альфу с его ужасными стихами.       Поэтому он послушал Куроо еще несколько минут, пока парень приводил абсолютно сбивающие с толку факты о «светловолосом ангеле (?)» и фактически заставил Кенму усомниться в его здравомыслии, потому что, по его мнению, среди новичков не было ангелов и тем более блондинов.       Он каким-то образом вспомнил высокую блондинистую омегу, о которой ему рассказывала Хината, но, по словам Хинаты, он был «мудаком, неспособным к нормальному человеческому разговору, холодным и циничным», и это не мог быть только что упомянутый белокурый ангел, верно?       Даже такой парень, как Куроо, смог бы отличить мудака от ангела — хотя Кенма слишком хорошо помнил, что Куроо какое-то время встречался с парнем из Нохэби, и этот парень был проклятой змеей, поэтому он должен был ожидать худшего.       В то время пока Куроо распинался, насколько «восхитительно блестящими были эти светлые волосы и эти очки, он должно быть посланное богом существо», Кенма вытащил свой телефон из кармана и отправил виртуальный призыв о помощи Бокуто и Акааши, надеясь как можно скорее спастись от этого потока любовных причмокиваний.       И как будто Бокуто был всего в нескольких метрах от их двери — что, вероятно, было даже вполне себе реально — спустя некоторое время громко ухающая сова в виде капитана команды из Фукуродани ворвалась в их комнату и без возражений утащила Куроо с собой.       Все члены команды Некома обменялись короткими вопросительными взглядами, затем в унисон пожали плечами и вернулись к прежним делам.       С мыслью о том, что было бы слишком легко похитить одного из них, если бы реакция всегда была такой, Кенма вернулся к своему спидрану и теперь спокойно восстанавливал бойца с рыжими волосами, который подозрительно напоминал центрального блокирующего из Карасуно.

***

      Куроо не мог быстро среагировать, потому что Бокуто уже перебросил его через плечо и теперь шел с ним по темному коридору.       — Бо, куда мы идем?, — темноволосый Альфа попытался выяснить их пункт назначения, но другой Альфа только быстрее затопал к маленькой двери перед ними. Не прошло и секунды, как Куроо внезапно оказался за этой самой дверью на стуле и был ослеплен фонариком телефона.       — Бо, какого черта?       — Кто этот ангел, о котором ты говорил? И только попробуй соврать! Куроо недоуменно поднял брови.       — А? Что?       Бокуто хаотично махнул рукой возле лица. «Акааши, почему он «Что?-кает» на меня? Я не думаю, что допрос работает так, он слишком хорош для меня!       — Ух ты, Бокуто, ты задал ему один вопрос и просто сдался, какой же ты плохой коп?       Это прозвучало сбоку, и Куроо сразу узнал в этом голосе Акааши, который теперь вышел из тени полки и со вздохом включил большой светильник на потолке.       Сбитый с толку, Куроо смотрел туда-сюда на пару и задавался вопросом, почему он вообще сидит на стуле в чулане для метел, ослепленный фонариком.       Акааши провел рукой по волосам и виновато улыбнулся. — Извини за эту сцену, но твоя маленькая тень Некомы только что написала нам сообщение с просьбой о немедленной помощи.       И снова Куроо мог только вопросительно склонить голову. — Хм?       — О Боже, Куроо, пожалуйста, не делай вид что ты тупее, чем есть на самом деле. Кенма написал нам о «светловолосом ангеле», с которым ты, по-видимому, переписывался весь вечер, и поскольку мы оба, — он указал на себя и Бокуто, — единственные, кто может справиться с твоими странными выходками, когда дело доходит до внезапных признаний в любви, он попросил наших услуг.       — Ага! — Бокуто гордо усмехнулся, и альфа положил одну руку ему на бедро, а другой обнял Акааши за плечо. — В конце концов, мы единственная пара в вашем жалком кругу друзей и, следовательно, абсолютные профессионалы в этой области.       Казалось, Акааши на мгновение задумался, противоречить ли своему парню, но затем забил, нерешительно кивнув, после чего они оба снова призывно уставились на Куроо.       — Итак, — обратилась темноволосая бета к Куроо», — Скажи, кто такой светловолосый ангел и насколько высоки шансы, что ты не только вообразил «невероятное влечение» между вами двумя?       Куроо хотел с негодованием указать, что он никогда не «воображал» влечение, но его сдержал холодный взгляд Акааши, заставляющий на мгновение задуматься, прежде чем открыть рот.       С помощью коротких предложений он резюмировал ситуацию для двух других, и когда он закончил говорить о том, как блондинистый омега смотрел на него с полным отвращением и в тот самый момент Куроо решил, что влюбился в него по уши, конечные реакции не могли быть более разными.       В то время как лоб Акааши был глубоко нахмурен, и он, казалось, серьезно обдумывал, как бы ему самым дружелюбным образом объяснить Куроо, что у него не было бы абсолютно никаких шансов с «такой» омегой, Бокуто просто сиял от эйфории и начал сжимать плечи Куроо.       — Это абсолютно идеально! Ледяной ангел! Как в фильме, Ку! И ты должен завоевать его сердце и не умереть в процессе, как этот парень в конце фильма! И тогда вы станете супер-циничной парой и убьете любого, кто встанет у вас на пути! Боже мой! — Он всплеснул рукой, — Ваши щенки! Они будут такими красивыми! Кааши, мы должны убедиться, что Куроо получит своего ледяного ангела!       Выражение лица Акааши ясно отражало, что он на самом деле намеревался сказать прямо противоположное тому, что хлынуло нефильтрованным потоком изо рта Бокуто, и Куроо почти почувствовал неуверенность Акааши, но через мгновение бета пришел в себя, пожимая плечами.       — Завтра за завтраком давайте сначала понаблюдаем на расстоянии, что за парень этот омега, а потом посмотрим.       Бросив последний взгляд на своего альфу, он добавил: — И до этого мы ничего не будем делать — никаких спонтанных похищений от капитанов-грабителей, которые не ворвутся в общежитие Карасуно. Если я поймаю одного из вас двоих, идущего к Блонди сегодня вечером, у нас троих будут проблемы друг с другом.       Двое альф отсалютовали Акааши, дело было сделано — миссия «Светлый ангел» начнется на следующее утро.