Мертвые мотыльки

      Ни от одного из парней не было вестей много дней. По последним слухам, Теодор с отцом опять уехал заграницу. Соответственно, было совершенно не понятно, решил Малфой проблему или нет. Пэнси отправила ему несколько сов, они все остались без ответа.       Утром она заприметила в общей стопке невзрачный конверт для Гермионы, первое письмо от него за много дней. Грязнокровка стояла у стола на террасе, нервно дёрнувшись, когда Госпожа коснулась пальчиками бумажного края. Стало очень интересно, что же там такого написано, что девица так переживала — ведь не свержение Тёмного Лорда все-таки они обсуждали. Хотя с этой замухрышки сталось бы. — Я отдам тебе письмо, если ты ему кое-что напишешь, — вытянула Паркинсон конверт из общей стопки. Эта начинающая куртизанка даже в лице не поменялась, только сморщила нос. Демонстрировать неуважение дрянь не стеснялась. — Не могли бы Вы уточнить, о ком идёт речь? Я не совсем понимаю, — злобно проскрипела прислуга, стреляя своими тёмными углями. — Не прикидывайся дурой, тебе не идёт! Забирай письмо, но когда будешь отсылать ответ Драко, вложи и мою записку. Красная безделушка на твоей руке, наверно, сильно мешает хлопотать по дому. Я была бы тебе премного благодарна, — со всей серьезность парировала Пэнси и протянула ей конверт, продолжив бранч как ни в чем не бывало.       Вечером, так и не получив ответа от Малфоя ни на одно из своих писем, Пэнси сама спустилась на кухню. Она постаралась уместить тревоги кратко, но это все равно заняло почти весь лист. Грязнокровка прихорашивалась в тесной комнатке. Дела у неё шли не так чтобы очень. Она неправильно нацепила на себя небесно-голубое платье с запахом, совсем новое, с бирочкой. Пришлось с видом знатока объяснить этой девице из лесов Уилтшира, как носится одежда в цивилизованном обществе. Сообразила она быстро, к счастью, мозги у неё работали отлично.       Грязнокровка собиралась на свидание со своим хозяином. Выпустить эту снежную женщину в люди с ее неукротимой гривой было преступлением. Несколько шпилек собрали пышные кудри в аккуратную сносную причёску. Она долго сопротивлялась своей Госпоже, но в итоге смирилась и позволила Пэнси творить. Нельзя было не заметить, что после всего одного замечания о ногтях грязнокровка начала за ними следить. Она быстро адаптировалась и училась, наблюдая за Госпожой. Это даже немного льстило, совсем капельку.       Теренс вел ее в хороший маггловский ресторан в Сохо, Розье не раз рассказывала об этом месте. Эта неадекватная ещё пыталась что-то вставить, что на внешность кидаются только примитивные сущности, но все это быстро испарилось, как только мистер Хиггс позже сделал ей заслуженный комплимент. Девица совсем потеряла от него голову. Бедная, бедная, бедная маленькая глупая гряз-но-кров-ка влюбилась в своего хозяина. Все тяжёлые признаки этой гадкой болезни были на лицо, спутать ни с чем бы не получилось.       Результат стоил усилий, Пэнси была довольна, а служанка так и вовсе в восторге. Косметика со всеми творила чудеса, тем более такая эксклюзивная. Неожиданно симпатичная грязнокровка по-детски улыбалась в камеру с охапкой белых роз на фоне пылающего заката. Колдография получилась волшебная, и Пэнси точно знала, кому ее отправить, чтобы лучше думалось.       Прислуга все же отослала ответ Малфою вместе с письмом Пэнси, в которое Госпожа незаметно вложила маленькую фотокарточку некой до безобразия симпатичной грязнокровки.

***

      Вместо слизеринского принца следующим утром заявился Теодор Нотт. В руках он держал смертный приговор для леди — разрешение от ее отца посещать библиотеку для юного дарования во всех домах Паркинсонов, в том числе и родственных имениях, таких как бабушкина усадьба. Этот парень не знал отказа и не собирался знакомиться с этим понятием. Папа был очарован высокой оценкой их имущества, хотя никто из семьи особым коллекционером древних фолиантов никогда не был. Шанс найти у них что-то уникальное — ничтожен. Но жуткий тип знал это и без подсказки. Библиотека интересовала его меньше всего, он сразу направился на второй этаж, к покоям своей принцессы. Непонятно, откуда Тео имел представление о расположении комнат ещё и в доме бабушки. Дверь скрипнула, идти за ним Пэнси не хотела, пусть хоть все перероет. В очередной раз он был готов к такому повороту событий и почти любезно пригласил ее в спальню. — Драко это не понравится! — собственный голос показался чужим. Сердце застучало быстрее, как только он защёлкнул палочкой замок. Незнакомое заклинание рассыпало холодный пот по коже над позвоночником. — Он сделал выбор не в твою пользу, — шагнул вперед Нотт и заправил волосы ей за ухо, нагибаясь, чтобы коснуться губами виска. — Я не трогаю его девчонку — он не лезет к моей.       Тяжёлые портьеры сомкнулись между собой, и солнечный свет больше не проникал в девичью спальню. На стенах вспыхнули свечи, создавая жуткий полумрак, а в центре этого ада стоял Теодор с абсолютно нечитаемым лицом. Только его взгляд, прикованный к Паркинсон, холодил кровь. — Если не хочешь опозорить семью, раздевайся, — совершенно спокойно изрёк он, внимательно въедаясь в каждый сантиметр тела, пока ещё сокрытого одеждой. Липкий, гадкий страх поглотил остатки души, неконтролируемая дрожь прошибла каждую мышцу. Как только она могла оказаться в таком положении, когда надежды на спасения совсем нет! Пэнси постоянно винила себя за то, что произошло в пыльном классе. И теперь нечто подобное должно случиться снова. Нотт так терпеливо ждал, но и этому пришёл конец. Он подошёл и стал сам медленно расстёгивать пуговки на шелковой блузе. Пэнси начала давиться слезами, не в силах пошевелиться. — Пожалуйста, Тео, не надо… — всхлипнула леди, когда он вытащил края из юбки и распахнул лёгкую кофточку. Его ладонь обожгла кожу, медленно скатываясь по телу от горла к пупку. — Ты сама виновата, хорошие девочки не раздвигают ножки до свадьбы… — прошептал он на ухо, задевая губами молочную кожу шеи. Дьявол стал выше и ему приходилось нагибаться. Все хрупкое девичье тело словно превратилось в вату. Пэнси с трудом подняла руки, чтобы предпринять хоть какую-то попытку его остановить. — Я не… никогда… ни с кем… клянусь… — опять всхлипнула она, заглядывая в такие бездыханные глаза своего палача. — Прости, но я тебе не верю, мне стоит в этом убедиться, а я знаю только один способ… — Я КЛЯНУСЬ! — задрожала она сильнее, когда его рука пробралась под юбку. Нотт поднял голову и раздраженно тяжело выдохнул, прежде чем снова придавить своим жутким взглядом. — Если ты не встанешь сейчас на колени и не будешь послушной девочкой, то все узнают, как ты любишь ублажать парней, как любишь, чтобы другие смотрели… Что на это скажет твоя мама? Как твой отец примет то, что его дочь такая? Клеймо позора до конца твоих дней, навечно униженная и одинокая, но безумно красивая Пэнси Паркинсон, — прошептал Нотт ей на ухо, нежно целуя в висок.       Загнанная в угол, стыдящаяся саму себя, она опустилась к ремню Теодора. Теперь леди уже знала, что нужно делать. Нотт, в отличии от Драко, внимательно следил, как она все это исполняет, не прикрывая глаз. За каждым движением, за каждым вздохом, за каждым взглядом снизу вверх, за розовыми губами скользящими, все время спеша. Он продолжал таращиться на неё остекленевшими глазами, пока по горлу не растеклась терпкая пакость, и лишь тогда на мгновение прикрыл их.       Паркинсон бы вырвало, если бы было чем, кроме его горького семени, которым она отплевывалась на ковёр. Столько мыслей в голове и ничего путного, кроме желания раскрыть окно и выпрыгнуть на волю, выйти вон из этой реальности. — На кровать! — скомандовал Дьявол, его взгляд все же немного поплыл, становясь только бесноватее. Пэнси послушно легла, сама не понимая, откуда взялась эта покорность, что-то там внутри оборвалось, даже слезы высохли. Он неритмично задышал, стянув с неё юбку, потом блузу. Горячие руки все наглаживали и наглаживали стройные женские ножки. Паркинсон когда-то гордилась ими, девочки завидовали, как будто вечность назад. Его руки исследовали тело мучительно долго, каждый сантиметр, с такой щепетильной дотошностью. Все шуршали по коже, пока стрелка часов отсчитывала минуты. Пэнси сбилась со счета после восьмого круга, отключаясь от чужой жуткой фантазии. — Будет больно, но я осторожно, — прошептал ублюдок, располагаясь поудобнее сверху. Ей захотелось засмеяться в голос, но сил не осталось: мерзавец знал, что она девственница, он все знал…       Нотт не соврал, было больно, но боль эта оказалась пустой и далёкой, абсолютно несравнимой с тем, что ныло в груди. Она отвернулась к стене, когда он закончил, сворачиваясь и сжимаясь, мечтая оказаться где-то не здесь и не сейчас. Тео накрыл ее одеялом, падая в кресло, по комнате потянуло дымом ромовых сигарет.       По его приказу в спальню вошла грязнокровка, чтобы набрать ванну. Они встретились с Пэнси глазами, и госпоже стало совсем невмоготу от этого ее полного сострадания и понимания взгляда. Нотт помог ей сесть на кровать и завернул в простынь, перепачканную ее чистой кровью и результатом его паскудного удовольствия. Служанка стояла у двери и таращилась на него со злобой и ненавистью, пока он ее не заметил. — Свободна, — жестко долетело до нее, и она еще раз взглянула на Госпожу. Пэнси нашла в себе силы с дрожью махнуть синей кистью, на которой уже совсем неблагородно выступали яркие вены. Грязнокровка еще помялась у двери и растворилась в освещенном коридоре.       Вода была идеальной температуры, с пушистой нежной пеной. Ублюдок хотел отнести ее, но Пэнси выпуталась из всей этой мерзости и сама с головой погрузилась в спасительную жидкость. Жаль, что глупому телу требовался кислород, а то так тут можно было бы провести вечность. Нотт стоял с зажатой сигаретой в зубах у изголовья ванны, закатывая рукава рубашки. Его мертвые глаза продолжали удерживать в этой сломанной реальности остатки девичьего рассудка. Он взял губку и протянул ладонь, она вложила свою без лишних вопросов. Движения были такие осторожные, нежные и лёгкие. Дольше всего Тео намывал ноги, не страшась замочить рукава. Все это он делал молча, не утруждая себя и жертву лишней беседой. Льняная голубая рубашка покрылась тёмными пятнами от мыльных брызг. — Пэнси, милая, посмотри на меня! — послышался его неправильно приятный голос. Такое существо не имело право обладать чем-то настолько прекрасным. Очередное осторожное касание тощих мужских рук измельчило какое-либо понимание о происходящем. — Ты будешь хорошей девочкой, которая лишний раз не откроет рот о чужих секретах. Тебе стоит оставить Драко и его грязнокровку в покое, — закончил парень и неожиданно сжал ее запястье. Она и пискнуть не посмела от боли, только пялилась на него пустыми глазами, не совсем понимая, что сейчас происходит.       Вода остыла, пока она ждала, когда он наконец уйдёт. Нотт легко мог подогреть ванну, но не стал этого делать, чтобы русалка быстрее покинула своё прибежище. Он обернул ее в пушистое полотенце и вытащил. С собой у него имелось пару зелий, вопросы задавать не хотелось. Было бы просто волшебно, если в одном из пузырьков оказался яд. Мерзавец так или иначе заставил бы ее их проглотить. Ещё была какая-то дурно пахнущая мазь, которую он нанёс внутрь тела, не смотря на вялые возражения и бессильные мольбы, вновь и вновь погружая в неё пальцы. Его дыхание опять потяжелело, а губы опустились на шею. — Это успех, Пэнси! Я опять тебя хочу, — зашептал монстр так, что свернулся желудок. Отползти было некуда и она начала задыхаться. Тем временем, Тео продолжал не спеша осквернять ее руками, обрывая оставшиеся пожухлые лепестки на еще совсем недавно девственном цветке.

***

      Дни шли как-то однообразно, тягуче стекая в прошлое. На прикроватном столике скопилась гора писем от глупышки Даф-Даф, парочка от Розье и одно от матери. Все они не просто остались без ответа, но даже не были распечатаны. Комната без своей хозяйки казалась совершенно пустой. Пэнси нашла прибежище в дальней части дома, в самой темной и мрачной спальне. Как только Нотт покинул усадьбу, она больше не вернулась в своё маленькое королевство.       Грязнокровка по несколько раз на дню шуршала в комнате, привлекая к себе внимание. Она протирала несуществующую пыль и чистила самоочищающийся камин, поглядывая на свою Госпожу исподлобья. Гермиона перестала носить распущенные волосы, теперь они были — пока еще не идеально — уложены шпильками. Девица злобно глядела прямо в глаза, раздираемая изнутри неким возмущением, а потом на лице появлялось сочувствие, на смену которому приходило возмущение, и так по кругу. — Вам стоит рассказать о том, что случилось, его должны наказать! — решилась она подать голос на третий день, воинственно зажимая кочергу. Эта ненормальная совсем ничего не смыслила в жизни. — С тобой такое случалось, чтобы давать мне советы? — прошептала Пэнси и опять поймала ее непонимающий, но помрачневший взгляд. Этой беспризорнице было невдомек, как все устроено в Высшем Обществе.       Грязнокровка прищурилась, обдумывая, доверить ли свою тайну, и в итоге быстро кивнула в ответ. Наверно, Пэнси поняла это еще в тот злосчастный день, когда они сцепились взглядами. Не зря же говорят, что глаза — зеркало души. Тогда девица смотрела на Нотта с такой злостью, отвращением и каплей страха, как будто на собственной шкуре прочувствовала акт его «любви». Только вот грязнокровке, как выяснилось, бояться нечего: теперь предостережение Теодора намертво прошито в мозгу у Пэнси. Его слова пульсировали в памяти беспрестанно. Она будет хорошей девочкой и Монстр больше не придет, не вылезет из-под ее кровати в самом кошмарном сне.       Из открытой балконной двери подул сильный ветер, немного размыкая тяжелые портьеры. Столб света лег Пэнси на лицо, глаза заболели и заслезились с непривычки. Окружающий мир пытался проникнуть в ее темное царство так же беспардонно, как глупая грязнокровка сейчас. Она стояла со своей напряженной мордой, чего-то ожидая, испытующе разглядывая Госпожу. Все в этой девице буквально бурлило и кипело, переливаясь через край. Гермиона не пыталась скрыть свою неприязнь, высокомерно вздергивая нос. При этом она искренне верила, что Пэнси может что-то сделать со всеми связями, деньгами и влиятельными родителями. Такая наивная маленькая дура, все еще уповающая на справедливость. Не смотря на их разногласия, ее существо требовало расправы над насильником. Наказание обязательно должно найти виновного. Но за всей этой боевой шуршащей ширмочкой клубился такой же страх. — И что же ты никому не нажаловалась? — злобно усмехнулась Паркинсон, продолжив лениво перебирать бисер. — Мне некому!.. — почти выкрикнула девица, взмахнув кочергой, и чуть не снесла вазу со столика. — Мне тоже… — глаза уперлись в стол, и Пэнси снова передернуло от фантомного аромата ромовых сигарет, которым пропиталось ее тело и отравилась душа. Тюрьма для него — позор для нее… Конец репутации… конец всему…

***

      По неведомой причине, Пэнси смогла подойти к окну, только когда солнце почти скрылось за горизонтом, но тьма еще не вступила в полную власть. К имению в невероятном напряжении шагал Драко. Грязнокровка практически сбила его с ног, выпрыгивая из дома, быстро выдавая поток информации. Услышать ее браваду не представлялось возможным, но судя по крепко сжимающейся челюсти слизеринского принца, там не было ничего хорошего. Малфой внимательно ее слушал и не перебивал, нервно потирая шею ладонью. Он молчал, даже когда она закончила и уставилась на него. И только девица опустила голову и грубо мазнула рукой по своей щеке, вытирая слезу, Драко открыл рот. Его глаза безошибочно нашли окна оскверненной девичьей спальни. На лице растеклось то самое унылое выражение, когда от него что-то требовал отец. Грязнокровка с наивной надеждой схватила его за кисть, но тут же осеклась и отступила назад. Она вжала голову в плечи и поспешила к дому, Малфой медлил, все оглядываясь на ворота. Гермиона поманила его, и он послушно сделал твердый шаг вперед. Уже через несколько минут тихие постукивания в дверь нарушили уединение Пэнси. Служанка не стала дожидаться разрешения войти. — К Вам гость, — воодушевленно заявила девица, поджимая губы, чтобы скрыть улыбку. Ее ладони дернулись, приглашая посетителя пройти внутрь. — Я никого не жду, — с ядовитым ехидством ленно прошептала Пэнси. Нездоровый огонек загорелся в глазах, стоило увидеть первопричину ее греховного падения. Апатия, мучавшая все эти дни, сдавала позиции напирающей злобе. — Как ожидаемо неприятно! Будущий Лорд Малфой соизволил посетить скромный дом страждущих? Чем обязана? — присела она в глубоком реверансе. Бывший кавалер раздражено клацнул зубами, но молоть языком перед своей грязнокровочкой не стал. Девица грозно свела брови и уставилась на него, мотнув головой и подгоняя войти. Она могла накинуть Драко хомут на шею и без труда завести породистого скакуна в стойло. Он несколько раз ударил копытом и выпустил воображаемые облака пара из раздувающихся ноздрей, как и положено спесивому жеребцу, но все-таки прошел в спальню, повелевая служанке закрыть за ним дверь. Осторожный гад кинул не одно, а сразу два заклинания для беседы тет-а-тет. — Прекрати паясничать, я тут из благородных побуждений, — не менее злобно прорычал гость, пропуская между пальцев свои отросшие волосы. Он попытался откинуть челку назад, но без тонны геля прядки раз за разом падали на глаза. Делал он это больше из-за нервов, поэтому, окончательно выйдя из себя, растрепал лохмы и убрал руки в карманы брюк. — Где Ты и где Благородство?! — отпустила Пэнси риторический вопрос и злобно засмеялась, не прикрывая ладонью рот, совсем как необученная этикету подзаборная шваль. — Сомневаюсь, что вы пересекались хоть раз в жизни. — Пытаешься шутить или хочешь нарваться? — предостерегающе сверкнул он блестящим металлом своих глаз. Тем не менее, за дымчатой радужкой его взгляд был наполнен жизнью и огнем. — А вот и не угадал! Просто в толк не возьму, как это Ваше Благородие тут очутилось. Стоило одной неумелой куртизанке поманить, и ты приполз. Совсем тебя не узнать, дорогой… — и опять Пэнси ушла в вираж нездорового веселья. Малфой предпочел не реагировать, он следил за наручными часами. Нескончаемые минуты, за которые его ждет вознаграждение за дверью, тянулись не спеша. Бывшая пассия вертелась по комнате в вальсе. Паркинсон все время неправильно приставляла ногу, нарочно нарушая ритм, знатно нервируя гостя.       Половина свечей не горела, но даже при таком освещении смешная бледность Драко бросалась в глаза: точно живой труп, совсем как его жуткий дружочек. Мысли о Нотте заставили ее резко остановиться, цепенея в ужасе. Опять по комнате потянуло ромовыми сигаретами. Задержка дыхания не помогла, аромат был внутри нее, а не снаружи. — Ты получил фотокарточку? — предприняла она попытку избавиться от навязчивых мыслей о Монстре, оборачиваясь на гостя. Вместо счастья, что Пэнси ожидала увидеть, на его острой морде проявилась печаль. Драко перестал разглядывать свои ботинки и уставился в сторону, на стену, непонятно зачем сощуривая глаза, ведь зрение у него всегда было отменным. — Красивая грязнокровка, да? — не желала успокаиваться леди, найдя уязвлённое место, расковырять которое было делом уже потерянной чести. — Мистер Хиггс тоже оценил, ведь все это она сделала для него, — обманчиво ласково прошептала Пэнси. Глаза у Малфоя мгновенно расширились, и он с хрустом в шее крутанул головой. — Что ты имеешь в виду, ненормальная? — тут же шагнул Драко вперед, грубо отдергивая девушку за локоть. Месть — блюдо, которое подают холодным. Паркинсон решила, что тарелка с бережно хранящимся дерьмом достаточно остыла. — Ты бы только слышал, как сладко эта девица выстанывает его имя, когда они остаются ночами одни в ее маленькой комнатке, — до боли злобно улыбнулась Пэнси. Крайне медленно сменяющиеся эмоции на лице гостя подарили желанное удовлетворение. Если уж ей суждено гореть в Геенне Огненной, то хотя бы не в одиночестве. На смену убежденному неверию принца пришло ошеломляющее сомнение, хватило попасть одной капли в кровь, чтобы отравить все. — Грейнджер не так… — запнулся Драко и не смог закончить фразу. Его глаза вонзились в пол и остекленели. Он стоял так не меньше минуты, прожигая в ковре дыру. Разве можно было оставить несчастного тонущим в беде? Нужно принепременно помочь ему захлебнуться. — Говори, ну же, продолжай! Не стоит стесняться! Не такая, да? — надрывно, во всю глотку, заржала почти сумасшедшая Пэнси. — Прекрати весь этот сюр! — дернул Драко ее за руку и оттолкнул от себя. Леди качнулась, но на ногах устояла, ни на мгновение не прекращая гадко посмеиваться. Гость знатно разозлился, хоть из последних сил и пытался этого не показывать. Не перешел черту, так сказать, не упал еще в пучину безнадежности, когда ярость застилает глаза. Малфой опять провел пальцами по волосам, прядки все так же скатывались обратно. Он ошпарил ее пылающими глазами и опять дернул на себя, до хруста сжимая запястье. Драко оказался уж точно не слабее Нотта, первый раз обнажая физическое превосходство, подаренное природой. — Она умоляла меня помочь тебе, ты знаешь об этом? Все эти дни писала мне только о несчастной Пэнси. Как бы сильно она ни ненавидела тебя, она унизилась, чтобы спасти. А ты, дрянь, несешь всякую грязь о ней, пытаясь вывести меня из себя. Сейчас я выйду за эту дверь и скажу ей, что никакой проблемы нет. Только попробуй опять наплести Гермионе какой-то чепухи. — Теодор Нотт меня изнасиловал, но разве это проблема? — легко вопрошала Пэнси, словно все случилось и не с ней. Малфой замер, прежде чем беззвучно открыть и закрыть рот несколько раз. — И твоя грязнокровка это видела! — уже без наигранного веселья прошипела Пэнси, обхватывая себя руками. Несуществующий аромат ромовых сигарет заполнил комнату, от воображаемого дыма защипало глаза и запершило в горле. Ей не стало легче от того, что Драко не знал, что сотворил его друг. — Ты что-то путаешь, котенок, ты нравишься Тео. Если парень прижал тебя к стене и погрозил пальцем — это еще не изнасилование, — усмехнулся принц, сбрасывая с себя хрустящую дымку печального наваждения. Он обвел леди глазами, высокомерно ухмыляясь, даже как-то снисходительно. — Да я тебя с собой везде таскал, только чтобы его позлить. Наказать не получилось, так хоть из себя вывести. Он предупреждал, что методы у него нестандартные, но твои обвинения просто смехотворны. Для такой ханжи как ты, поцелуй на людях — изнасилование.       Ладонь сама легла ему на лицо с пронзительным звоном, что оглушил их обоих. Малфой без злобы удивленно таращился, не в состоянии принять произошедшее кощунство в отношении себя. Пэнси на мгновение подумалось, что пощечина ей только померещилась, но кожу ощутимо припекло. — Он раздел меня, залез сверху и запихнул свой мерзкий орган туда, куда тебе не хватило смелости. Я все еще ханжа, Драко? — хрипло прошептала Пэнси, не в силах вдохнуть. Гость вышел из транса и затряс головой, дергано улыбаясь, неестественно двигаясь. Он попятился назад, словно она резко стала какой-то заразной. Если Малфой позволил себе так больно кусаться, надсмехаясь над тем, что произошло, то она укусит еще больнее, впрыскивая в его сознание темную отраву. — Он специально позвал ее в комнату. Тео смотрел на грязнокровку так жутко, как умеет только он… — сглатывая, шептала Паркинсон, сжимаясь от собственных воспоминаний о Монстре. И пусть это всего лишь наспех состряпанная ложь, но нужного эффекта она добилась: Малфой побледнел и его тело передернуло, теперь он таращился влажными глазами, в которых не осталось и кванта веселья. — Ты так и останешься наивным не снующим дурачком, ничего не замечающим вокруг, пока Нотт и подобные ему будут твою грязнокровку по темным нишам таскать. Но не стоит беспокоиться, ведь это не изнасилование! А ты, тем временем, можешь прятаться от всех по углам и строчить ей сопливые записочки. Это все, на что способен такой, как ты — жалкий слабак, с радостью глотающий любое дерьмо. — Заткнись, заткнись, заткнись! — по нарастающей заорал гость, несколько раз с силой хлопнув громко по столу. Драко уперся руками, волосы упали на лицо, но они не скрыли то, как сильно он побагровел от злости. Тяжело вздымающаяся грудь резко дергалась, выпуская хриплые стоны, а все его тело прошибла дрожь. — Правда глаза колет? Знаешь что? Мясной отросток меж твоих ног не делает тебя мужчиной. Читай по губам, если еще не дошло. Ты — НЕ МУЖ-ЧИ-НА! Мелкий маменькин соплежуй, неспособный на поступки, вечно прячущийся за чужими спинами. Натравил на меня этого маньяка Нотта и… — Слушай сюда! — откинул столик Драко, мгновенно нависнув над щуплой девчонкой. — Повторять я не стану! Прикуси свой острый язычок или мой маньячный друг в следующий раз заставит тебя заткнуться в более грубой форме, — рычал он с такой силой, что на уголках губ пузырилась белая слюна. — Что и требовалось доказать — ни на что самостоятельно не способный, жалкий маменькин выблядок, — заверещала Пэнси, готовая к тому, что ее тут сейчас убьют, но остановиться была уже не способна. Драко швырнул ее, но не ударил, даже не замахнулся. Впервые в жизни она была благодарна Нарциссе за его манеры.       Малфой практически сорвал дверь с петель, когда выходил, не оглядываясь по сторонам. Пэнси сидела на полу, безудержно хохоча. У стены стояла ошеломлённая грязнокровка, которая проводила глазами его быстро удаляющуюся спину. — Эй, Гермиона! Принеси бутылку вина, и для себя бокал прихвати. Мы сегодня с тобой празднуем! — хищно оскалилась Госпожа.