Мертвые мотыльки

I

      Пари Теренс выиграл, пусть и у себя, но это если придираться. Белобрысый ушлепок пожертвовал свою девчонку другу без зазрений совести. Ничего у пацана не ёкнуло ни в одном месте, даже в заднице. Теперь они таскались повсюду не втроем, а вчетвером. Хотя все же втроем, Малфой отбился от своей стаи и маленькой грязнокровкой перед друзьями особо не светил. Парни точно были в курсе его своеобразных вкусов, Теренс сам неоднократно видел, как за малышку перед младшими вступился несколько раз Блейз и один раз даже сучий Нотт. Проблемы с последним все еще аукались периодически, не стоило проявлять тогда бесполезную мягкотелость, ведь мадам Паркинсон он все равно не смог помочь. Да и раны с их предыдущей встречи Хиггс еще не до конца зализал, чтобы нарабатывать новые.       Драма развернулась как всегда при всей их честной компании в джентельменском клубе. Даже Грейнджер снизошла сегодня вести свои делишки именно в игровой. Малыш Тео со своей дамой сердца вел себя крайне не сдержанно. Он наверно был бы удовлетворен только тогда, когда девчонка при каждом вздохе разрешения спрашивала. И то не факт… Можно назвать это чудом или новым пришествием Христа, но Забини — этот до безобразия спокойный парень, сотворенный из лени и блажи — вступился за очаровательную мисс Паркинсон. Даже ее некогда нареченный белобрысый ушлепок помалкивал в тряпочку, делая вид, что ничего не замечает. У Хиггса глаз был наметан на такие дела, синяки она маскировала виртуозно. — Оставь ее, Тео, — медленно растянул карамельный итальяшка, перекатывая за щекой леденец, совершенно не меняясь в своей постной морде лица. — Будешь давать советы, как мне вести себя со своей невестой? — на удивление спокойно ответил Нотт, отпуская измученное запястье принцессы. Он откинулся на спинку стула и достал приторные девчачьи сигаретки. Только изнеженные аристократики могли позволить себе курить такое откровенное дерьмо. Малфой поморщился, отворачиваясь в сторону, грубо рекомендуя товарищу запихнуть вредную привычку в одно интересное место. На что Нотт выдохнул ему в лицо белесое облачко, возвращая ценные наставления адресату.       Пока господа по-обычному выясняли между собой отношения, притихший итальянец бесцельно таращился в одну точку в окне. Староста продолжал надоедливо тявкать, но сучий Нотт все равно довел дело до конца, не спеша докурив. Он подтащил стул с девчонкой ближе, и она в очередной раз шарахнулась от него, случайно задев сонного мулатика. Ей это точно вернется чем-то неприятным, тут и провидцем быть не нужно. Женишок по-скотски дернул принцессу на себя, и она испуганно притаилась, больше не поднимая глаз и не размахивая неосторожно своими прелестными ручками. Конечно же, Грейнджер поглядывала на это все неодобрительно, но благо помалкивала. — Тебе когда-нибудь казалось, что ты делаешь что-то неправильное? Как-то не так живешь? — отрешенно зашептал блаженный Блейз смотря сквозь Теодора, а потом взглянул на полуживую мисс Паркинсон и прошелся до малышки Гермионы в дальнем углу, что объясняла материал какому-то особо тупому придурку. Может Теренсу и показалось, но белобрысый ушлепок напрягся в тот самый момент, когда друг-товарищ посмотрел на его грязнокровку. Нотт тоже равнодушным не остался, жестче перехватывая свою мадам. С личными границами у него были явные проблемы. — Совсем крыша поехала после передоза, завязывал бы ты с пылью… — въелся поганым взглядом кучерявый сученышь в блаженного Блейза. Итальяшка задумался на какое-то время, продолжая плавать глазами между девчонками, потом качнул головой и захрустел леденцом. Все же Забини был самым мутным среди них…

II

      Подходить к грязнокровке на глазах у всех Пэнси не решалась, тем более под пристальным контролем жениха. Все чаще выходные они с ним проводили в поместье Ноттов, что безусловно было неприлично. Границы «прилично» канули в небытие вместе с честью и достоинством юной леди. Разум в очередной раз растворился в нитях мироздания, обнуляя ее, пока она таращилась в окно гостиной. Будничный шум вторгся в пустые мысли только когда Тео уже ощутимо тряхнул ее. Она вяло мотнула головой, пытаясь сфокусировать на нем взгляд. Монстр молчал, но делал он это так громко, что нестерпимо зашумело в голове.       На днях Блейз достал для него какой-то странный порошок, что сейчас крупицами падал в ее чай. Туда же отправилось благоухающее сладостью зелье, вызывающее легкое приятное головокружение. Он тряхнул ее еще раз, и Пэнси опустила глаза на свою руку — опять придется сводить синяк. Монстр всегда хватал ее так, что оставались следы, нарочно применяя силу, испытывая порог допустимого. Только вот чувства абстрагировались от тела, чтобы не испытывать ни боли, ни чего-либо еще. Чашечку она приняла без возражений, делая спокойные мягкие глотки. Мозги разложились в пюре, погружаясь в туманную жижу. Сравнения странные, но ощущения были не менее необычные. И все тело взвыло, зачесалось, в комнате стало душно, невыносимо. В памяти всплыл Малфой с его проворными пальцами и горячими губами, тихо шепчущий всякие пошлости с улыбкой на лице. Почему он не придет и не спасет ее как раньше? Почему никто не приходит, чтобы спасти ее?       Все в мире вдруг стало таким легким, и ничего уже не имело значение. Там в темноте и невесомости было безопасно. Откуда-то размыто доносились голоса Драко и Блейза. Солнечный свет из окна слишком назойливо припекал щеку. Пэнси потянула на себя одеяло, пытаясь укрыться, и просто не смогла его поднять. Весь шум резко стих, как только над ней склонился размытый силуэт Нотта. Солнце уже не мешало, на улице стояла ночь, а через взмах ресниц снова день. Ее осматривал семейный врач, в углу притих отец, рядом сидела мама. Все было как в детстве: сейчас он выпишет самое противное средство от простуды, улыбнется и даст ей леденец, может даже клубничный, если повезет.       В кресле шевельнулся Теодор, у них с новоявленным тестем завязался знатный скандал. Папочка забрал ее, она ведь только об этом и мечтала, даже сейчас, когда казалось, что тело и разум умирают. Если это так, то последние дни Пэнси имела право провести дома. Каждый раз при мысли о смерти ее охватывала эйфория, но иностранные врачи быстро вернули леди в этот мир. Неудачная попытка жениха расслабить наркотиками невесту чуть не стоила ей жизни.

***

      Дверь в спальню скрипнула, пуская немного света внутрь. Время было позднее, давно за полночь, мама только недавно ушла. Теперь ее пришел проверить папа, осторожно садясь на край кровати. Он провел ладонью по волосам и крепко поцеловал свою принцессу. Пэнси завертелась и забралась к отцу на колени, чтобы он убаюкал ее как в детстве. — Останься дома, милая, к чёрту этих Ноттов, — прошептал папочка, добродушно перехватывая свою маленькую девочку, медленно качаясь с ней из стороны в сторону. От него немного пахло виски, совсем чуть-чуть, он глубоко и ровно дышал, и это превосходно успокаивало ее. Папа больше не сердился и дома было так хорошо и спокойно, не нужно думать ни о чем. — А так можно? — поудобнее устроилась она на его плече, прижимаясь потным лбом к горячей шее. Жидкий покой растекся по венам, оттесняя все лишнее за пределы ее несуществующего лимба. — Можно все… — прошептал отец, защищая собой от всех монстров, что поджидали ее за воротами родного дома. — Только ответь мне честно, Теодор Нотт принудил тебя? — замер мир вокруг, а вместе с ним и родитель. Ей сейчас совсем не хотелось вспоминать Монстра, но картинки закружились в голове, и все это подкрепилось тяжелым чувством тошноты. Мышцы натянулись и скрючились, помещая тело в неестественное положение. Пэнси спряталась в отцовских руках, слезы мгновенно впитались в его рубашку. Он мучительно выдохнул и прижал ее к себе сильнее, снова медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Тельце еще вздрагивало в остаточных конвульсиях, пытаясь вздохнуть поглубже сквозь всхлипы, пока ее незаметно не сморил сон.       На следующий день к ним на обед заглянул старый друг семьи, он задавал Пэнси множество вопросов. Папа каждый раз положительно кивал, когда она испуганно на него поглядывала, не зная как реагировать на неудобные темы. Они говорили только о Тео, ничего конкретного, но много личного.       Всего за неделю серая папка на рабочем столе родителя стала больше и толще. Отец часто пропадал со странными людьми, у него в расписании ежедневно значилась хотя бы одна встреча с адвокатами. Как-то она проснулась среди ночи от странного шума в коридоре. Двое грузных мужчин тащили по их дому мистера Хиггса, она узнала его с трудом. Половина его лица оказалась разбита и, кажется, сломана рука — кость неестественно изогнулась. Отец крайне разозлился, что они притащили его к ним в дом, в выражениях он не стеснялся. Шум стих, как только все скрылись в камине гостиной. Пэнси не представляла, что понадобилось министерским ищейкам от торговца любовью, ведь она не упоминала о нем. Позже она расскажет родителям о встрече с мистером Хиггсом и его попытке ей помочь. Но отец к тому времени уже сам был в курсе всех дел и много чего еще, например общей неприятной истории Теренса и Тео, о которой папа не стал распространяться.       На следующей неделе теплым утром четверга из Темзы выловили отцовского друга, старшего следователя в аврорате, а их дом посетил Рабастан Лестрейндж со своей сворой. Рыщущие, скользкие глазки гостей ползали по Пэнси и забирались под кожу, пока отец долго беседовал с хозяином этих мерзких шавок.       Вспыхнул камин, впуская в дом старшего Нотта с Монстром. Они были одеты не по погоде, Пэнси предположила, что семейство только вернулось из очередной поездки. Тео сел рядом, а его отца сопроводили наверх, передавая какие-то бумаги на Паркинсонов, если она правильно расслышала секретаря.       Первым спустился Рабастан, он кивнул Монстру, и они в углу перекинулись парой слов. Его тощие пальцы по обычному дернули ее с диванчика, вопреки протестам мамы. Лестрейндж помог миссис Паркинсон любезно остаться на месте, пока она беспомощно провожала дочь глазами.       Они поднялись в ее спальню, ноги отказывались идти с ним в любое закрытое помещение, она спотыкалась буквально на каждой ступени. Теодор начал скидывать вещи в сумку, безошибочно выбирая те, которыми она пользовалась постоянно. — Моя дочь останется в моем доме! — твердо пробасил отец, стоя в дверном проеме. За ним показался старший Нотт, он махнул головой сыну, принуждая покинуть чужую спальню. — До свадьбы — так и быть! Теодор! Нам пора! У тебя будет еще целая жизнь, чтобы наиграться, — небрежно кинул мистер Нотт, опять принимая бумаги от своего секретаря. Папа обернулся на него и они оба напряглись и вытянулись, почти соприкасаясь носами. Родители молча ненавидели друг друга, совсем не маскируя обоюдную неприязнь. — Держи своего парнишку в узде, — наконец нарушил эту жуткую тишину папочка. Старший Нотт злобно поджал губы и протянул ладонь для прощального рукопожатия, оставив выпад без комментариев. На лестнице показался Лестрейндж со своей противно-довольной мордой. — А ты меньше копай под будущего зятя, а то спину надорвешь. Не молодой уже, здоровье не то, — гадко хохотнул он, хватая Тео по-свойски за шею. Старший Нотт продолжал раздраженно таращиться на Пэнси, пока папочка не захлопнул дверь в ее спальню. Полюбовно расходиться они не хотели, настаивая на этой свадьбе. Из тайком подслушанного разговора родителей, Паркинсон поняла, что теперь Нотты этим браком пытались обезопасить себя. Уверенные в том, что новый родич не будет больше пытаться скомпрометировать их семейство, хотя бы под страхом расправы.

***

      Привлекательные мысли о финале драмы все кружились и кружились в голове. Даже отец не смог, куда уж ей тягаться с Монстром. И как только она вернулась в школу, план созрел самостоятельно. Многие брали у Забини эту странную дрянь и, как оказалось, называлась она «Эльфийская пыль». По неточным расчетам Пэнси, много ей и не нужно было, всего-то пару пакетиков. Грязнокровка Грейнджер помогла вскрыть дверь в комнату невыносимого итальяшки. Он категорически негативно отнесся к просьбе достать для нее эту штуку.       За месяц отсутствия Паркинсон в школе стерва совсем не изменилась. Эти ее речи о свободе и праве выбора стали уже такими родными. Пришлось немного слукавить о цели визита в чужие покои, но все что угодно ради спасения. Если и существовала какая-то грань отчаяния, то Паркинсон ее достигла.       Найти удалось лишь один неполный пакетик, прежде чем в комнату вошел знатно так удивленный хозяин. Засунуть в панике в себя пыльцу не получилось, Блейз оказался очень быстрым для такого разнеженного парня. — Идиотка! Тебе жить надоело? Не належалась присмерти еще? — легко выдернул он пакетик, и все содержимое рассыпалось мерцающей пылью по персидскому ковру. — Я думал ты умнее, видимо, даже мне свойственно ошибаться в людях… — задумчиво протянул итальяшка, слишком возвышаясь. Настолько слишком, что даже шея затекла таращиться на него снизу вверх. Грязнокровка встала рядом, слегка толкнув еще не до конца оправившуюся подругу по несчастью. — А ты?! — перевел Забини взгляд на вторую мадам, — Драко так восхвалял твой интеллект — мозг! Я так понимаю, сегодня они ни при тебе? Ты уж носи их собой, будь добра, полезная штука говорят! — отчитал он и вторую соучастницу преступления. Грейнджер стояла точно как и Пэнси, как будто их поймал учитель и сейчас давал хороший нагоняй. За эту скверную черту характера Паркинсон не любила его больше всего. Он, как и ее отец, думал, что если и не положением в обществе возвышается над другими, то своими моральными ориентирами. Весь такой взрослый, знающий больше остальных, томно смотрящий сверху вниз на приматов. А приматами были все, кто не читал Ницше и Кафку, не рассусоливал проблемы «Бытия» и «Небытия». Одним словом — зануда…       — Ты прав во всем, — прошептала Пэнси и получила такой многозначительный взгляд со стороны грязнокровки, последняя чуть не подавилась своим же возмущением. Энтузиазм от затеи поутих, Забини обязательно нажалуется Монстру, и им обеим не сдобровать. Самое время было надавить на жалость. — Мне надоело жить…       Пальцы Гермионы крепко обхватили ее запястье, и в следующую минуту Пэнси получила хорошую такую пощечину. Сучка с гордостью развернулась и зашагала к выходу, остановившись возле двери. — Ты идешь или еще немного пожалеешь себя? — опять вздернула она свою мерзкую конопатую морду, которую так и хотелось теперь расцарапать. Пощечина была тяжелой, но Пэнси поплелась за подружкой смирно и покорно, размышляя, на какой именно ступеньке она поставит подножку Грейнджер. Эта полоумная еще так вызывающе напоследок взглянула на Блейза, что он даже щелкнул челюстью в ответ. — Драко всегда шутил, что ты папочкина принцесса. Что будет с твоими родителями, если ты так сбежишь от проблем? Они все только на первый взгляд взрослые, сильные и непробиваемые. Моя мать думает, что я хотел покончить жизнь самоубийством из-за… — задумался Блейз, перекатывая слова во рту с легким отвращением. Он посмотрел поверх головы Паркинсон на грязнокровку и странно качнул плечами, словно ему опять стало жутко неудобно, — …одного инцидента… — А ты хотел? — искренне удивилась Пэнси, перебив его, теперь она заметила в нем проблески человечности. Он свел плечи еще сильнее и отвернулся от девочек, бесцельно таращась в стену. Приторно-сладкий розовый леденец зашуршал в его руках. Как только конфетка оказалась во рту, Блейз расправил спину и вытянулся, возвращая к ним внимание. — Цели такой не преследовал, но в любом случае, если бы не Тео, я бы с тобой сейчас не разговаривал, — хрустнул он конфеткой, убирая руки в карманы, четко обозначив свою позицию и выбранную сторону в этой войне. — Моя мать отменила очень выгодную свадьбу, чтобы сидеть у моей кровати и точно знать, что я все еще дышу, — ровно поделился он как-будто чем-то личным, лениво двигая глазами по девочкам в комнате.       Забини никогда не был красавцем с точки зрения общепринятого понятия, но одна старшекурсница пару лет назад собиралась с ним бежать в Африку. Пэнси сама не знала, почему это всплыло в памяти, почему она подумала о его матери и той сумасшедшей девице. Продолжит ли он сомнительное дело Черной Вдовы? Итальяшка мог бы очаровать какую-нибудь престарелую мадам, чтобы долго безбедно жить, по крайней мере так считал Драко.       Пока Пэнси размышляла о вещах, совершенно не относящихся к делу, раздавая свою профессиональную оценку окружающим, грязнокровка воинственно вытянулась перед ним. Абсолютно без страха она смотрела на Блейза. — Ей нужна помощь! Неужели Вы этого не замечаете? Нельзя вечно закрывать на все глаза! — тряхнула она рукой в сторону подружки со знанием дела. — Я тебе не Малфой, сбавь обороты, — опасно прошипел Забини, немного наклоняясь вперед. Она уже было открыла рот, но он приложил палец к своим губам, и Гермиона закрыла его обратно, злобно прикусив язычок. — Во-первых: никто никому ничего не должен и ничем не обязан. А во-вторых: я говорил тебе, что помогу лишь раз, грязнокровка! Проси осторожно! — посмотрел Блейз через девицу на Пэнси. Странное обещание он дал этой неадекватной. С чего ему в принципе давать слово гразнокровке, даже Гермионе.       Такой человек точно не поможет, ему никогда не было дела до остальных, ленивый придурок, ничем не интересующийся кроме развлечений. Тем более они с ним друг другу совсем никто, его друзья Тео и Драко, а не какая-то там заблудшая душа. Надеяться не на что… Кажется, и до Грейнджер дошло: она фыркнула и затопала к двери. Носочек туфли растер Эльфийскую пыль по мягкому ковру, не будь Пэнси такой медлительной, это все уже не имело бы значения. Она не стала даже глаз поднимать на Забини, осуждения хватало и от Гермионы. Девица уж точно ей мозги прополоскает за неспособность принять этот несовершенный мир после того, как они выйдут. Итальяшка неприлично выругался за спинами дам, не слишком заботясь об этикете, собственно, как всегда. — Его легче убить, чем переубедить в чем-либо, так что советую тебе уже сейчас начать пользоваться женским коварством.       Не то, чтобы мир у Паркинсон перевернулся, но слова резанули по ушам противным скрежетом, советы у отпрыска Черной Вдовы были соответствующие. — Ты серьезно? Женское коварство? Что это должно значить? — начала искать она подсказку на его пустом лице. Вернулось это снисхождение, точно такое, как он цеплял, пока она встречалась с Драко, показывая всем своим видом, что его от нее тошнит. — Не строй из себя блеющую овечку, я вырос с такой женщиной и прекрасно знаю, как вы это делаете. Ты всю жизнь пользуешься смазливым личиком, обводя парней вокруг пальца. Так чем же Тео отличается от остальных? Сделай с ним тоже, что ты сделала с Драко. Дай ему надежду, и он перестанет быть таким настойчивым. Будь мягче… Будь мудрее… Не можешь изменить ситуацию — поменяй к ней отношение. Твоя подружка права, прекращай жалеть себя и начни думать! — шагнул он вперед и не по-джентельменски выпихнул девочек из спальни, мягко захлопнув дверь.

III

      Старуха надоедливо хрипела, таращась на Теренса водянистыми глазами. Он так устал от нее и от своей жизни, от ответственности, что не просил. Опять шальная мысль зашуршала в мозгу: старая сука не сможет убрать подушку с лица. Ей давно следовало сдохнуть, желательно, еще до его рождения. Сломанная любимой бабулей в детстве стопа иногда ныла во время дождя. В этот раз ему даже хватило смелости взять подушку в руки, возможно когда-нибудь он опустить ее, чтобы раз и навсегда закончить эту историю. Но помимо этой истории, была еще и другая, не менее скользкая. Да что уж там, в его жизни все истории оказались как на подбор. Хиггс словно магнит притягивал к себе все дерьмо этого мира. Пришлось выложить костоправу-узурпатору немаленькую сумму за молчание и восстановленную руку. Приватная встреча с папочкой одной маленькой принцессы чуть не закончилась оцинкованной коробкой и безымянной могилой. Радовало лишь одно — сучий Нотт таки нарвался на кого-то более-менее равного.       Теренс не появлялся в школе пару недель, потрепанный внешний вид продвижению бизнеса не способствовал. В баре обстановочка потихоньку наладилась, Ричи привел в порядок это место после гормонального всплеска старосты мальчиков.       Дверь почти захлопнулась, когда он заметил белобрысую макушку в коридоре. Как ни прискорбно это признавать, но с назначением Малфоя на место старосты, жизнь слегка упростилась. Сначала говнюк не шибко его доставал правомерными вопросами из-за малышки Гермионы, дабы не ухудшать ее положение. Ну а теперь и вовсе забил нехилый болт, пытаясь из всех своих не особо выдающихся силенок совладать с тем, что из себя представляла эта самая мадам. Судя по тому, каким злющим таскался по этажам пацан, огоньку в их отношениях было больше, чем того требовала ситуация. Хотя все же иногда он пребывал в удивительно благосклонном настроении, забивая не только на Хиггса, но и на всех остальных. И в очередной раз, плюс сотню очков малышке с Грифиндора.       Директриса заверила Теренса, что староста мальчиков — «очень хороший мальчик», спихнув на пацана часть вопросов, которые раньше решала сама. Теперь она только снимала сливки, а административная кабала легла на хорошего мальчика, что отменно вылизывал нужные задницы. Хиггсу в принципе было все равно с кем работать, главное, чтобы большая капиталистическая машина вертела шестеренками без перебоя.       Совсем недолго просидев в баре, он поплелся к нынешнему месту обитания его высочества. Уж кого он точно не ожидал увидеть выходящей из башни старост, так это свою миленькую бывшую бухгалтершу. Они давно не пересекались, девчонка выглядела хорошо, намного лучше своей пугливой чистокровной подружки. Новенькая одежда и немного косметики на лице значительно освежили ее внешний вид, даже волосы она стала укладывать лучше. Запах дешевого мыла от ее кожи спровоцировал легкую тоску, поднимая кучу совместных воспоминаний. Она даже не взглянула и не обернулась, равнодушно пройдя мимо, пока он таращился ей в след. Из-за угла вывернул Малфой, чуть не снеся свою мелкую мадам. Взгляд у него подурнел, когда он заметил Хиггса в абсолютно пустом коридоре. Все-таки умел Теренс как-то вот так на ровном месте вляпаться в дерьмо. Пацан молча собрал ее вещи с пола, перевешивая свою тяжелую сумку на другое плечо, пока она пыталась достать палочку из очевидно дорогой и теплой мантии. — Куда ты собралась? — с легким раздражением, тихо поинтересовался он, придерживая уже девчачью сумку, тем временем она со знанием запихивала туда книги и пергаменты. Блондинчик продолжал совсем недобро пялиться на Теренса, не особо обращая внимание на ее копошение теперь в его мантии. Проворные женские ручки без стеснения тщательно обшарили карманы пацана, и судя по всему она не нашла, что искала. Испытующие горящие глазки уставились на него, и ушлепку пришлось на нее посмотреть. Его морда немного просветлела, и пацан достал из закрамов пару шоколадных конфет, которые у него тут же изъяли. — Что значит куда? У меня по расписанию домоводство! Если я не буду его посещать, то не смогу качественно Вам прислуживать, Хозяин, — невинно хлопнула пышными ресничками девчонка. Теренс и не знал, что она так умеет, общение с мадмуазель Паркинсон явно шло ей на пользу. Пацана перекосило как обычно, надо отдать должное его выдержке, нервов у него имелось немереное количество. — Любовь всей моей жизни, я думал подобные занятия оскорбляют твою тонкую душевную организацию, отбирая право считаться человеком? — О, ну что Вы такое говорите, Хозяин, это было раньше. Право называться человеком у меня отобрали Вы, когда купили для удовлетворения своих низменных целей, а именно плотских первоестественных потребностей. Но если Хозяин против, то я не смею ослушаться, — протянула она намеренно медленно, так как лицо ушлепка кривилось сильнее, когда Грейнджер его так называла.       Где-то далеко скрипела дверь, слышались голоса и пахло жизнью. Малфой вернул дурной взгляд Теренсу, пока малышка опять рылась в своих вещах, часть перекладывая в чужую сумку. — Развлекайся, ни в чем себе не отказывай… — прошипел пацан, не понятно для чего щелкнув звонко пальцами у ее лица. Она щелкнула в ответ, поправила его воротничок и поспешила по своим делам. И все присутствующие прекрасно понимали, что не на домоводство Гермиона торопилась с толстенным учебником по ЗОТИ, к слову запрещенным для грязнокровок.       Теренс терпеливо ждал окончания их встречи, чтобы заняться своими делами. Этот тяжелый злобный взгляд блондинчика ничего хорошего не предвещал. Малфой резко развернулся и нагнал ее в несколько шагов, демонстративно целуя, так не зрело, даже по-детски защищая свою территорию. Малышка Грейнджер поворчала, но позволила ему сделать это, устало закатив напоследок глаза. Она опять поправила его рубашку и с видом выполненного долга унеслась в неизвестность, ни на миг не удостоив бывшего работодателя вниманием, будто там и не было никого кроме этих двоих. — А разве в Башне Старост может жить кто-то кроме старост? — протянул Теренс руку, но мелкий говнюк по-обычному проигнорировал пресловутый жест вежливости, сплющивая свою недовольную морду. — Насколько законно держать бордель в подвале школы? — уделал его парнишка, гадко упиваясь своей властью. Второе полугодие обещает быть длинным, подумалось Хиггсу…

IV

      Многочасовые размышления над словами заносчивого итальяшки ни к чему Пэнси не привели. Жужжания грязнокровки тоже дельных мыслей не подкинули. Радовало лишь, что после встречи отцов женишок стал поспокойнее и лучше контролировал свои порывы необъяснимой «нежности». Монстр даже помалкивал, когда в его отсутствие в школе она таскала свою подружку к себе в комнату. А Гермиона тем временем уже полноценно обитала в башне старост в опочивальне одного небезызвестного джентльмена. Драко к девичникам относился спокойно, чаще со словами: «мне совершенно плевать, чем ты занимаешься, неблагодарная сука…», и многое в таком духе. Все их разборки проходили за закрытыми дверьми, но Паркинсон слишком хорошо его знала, чтобы подметить каждый раз, когда уровень бешенства в смурных глазах переваливал за критическую отметку. Самое обидное, что грязнокровка делала это не нарочно, просто она была таким человеком. Бунтарка! Дерзкая и несгибаемая, в состоянии забить нерушимыми фактами оппонента. Как выяснилось, почти «святая» в глазах Драко Грейнджер, со святостью не имела ничего общего. Она нарушала столько школьных правил, точнее действовала в обход законов, что Пэнси и не снилось, и это впрыскивало в кровь море адреналина. Дружба с грязнокровкой уже сама по себе была чем-то запретным, а с такой — так и совсем запредельно крышесносящей. Она подпитывалась от нее подобно Носферату бесстрашием и волей к жизни, высасывала по каплям силы сопротивляться. Не бежать, конечно же, напролом, как эта девица, но думать и думать… Искать решения и лазейки.       Очередное воскресное утро началось не как обычно. Во-первых: неприятно рано. Во-вторых: с тошнотворного гостя. Забини беспардонно распахнул дверь, не дожидаясь приглашения войти. — Я хочу тебя кое с кем познакомить, собирайся, — не утруждая себя приветствием, упал в кресло вызывающе мерзкий, сомнительного происхождения, итальяшка.       Он еще так снисходительно съязвил, прокомментировав ее любимую пижаму с рюшами. Что-то вроде того, что девчонка, вскружившая головы как минимум двум его друзьям, не может таскать такое убожество. Хотя в пределах нескольких квадратов ее комнаты единственным убожеством являлся именно он. Как только Гермиона вылезла из-под полога с заспанной мордой, Забини и по ней прошелся своими не самыми лестными комментариями. Хотя она и правда выглядела не очень, женская солидарность просто не позволила Пэнси с ним согласиться. Он дал им час на сборы, приказав и Грейнджер поторопиться. Блейз назначил встречу за воротами школы без каких-либо объяснений. Пэнси в жизни даже не подумала бы начать шевелиться, если бы до ужаса любопытная грязнокровка не начала собираться со скоростью света на крайне сомнительное рандеву. Ее воодушевление быстро развеялось по ветру, когда Блейз вскользь сообщил, что направляются они к его матери. Грейнджер вся посерела от перенапряжения, даже перестав дышать. Она несколько раз уточнила у Забини, точно ли ей стоит идти. Он не выдержал где-то после пятого раза, ткнув ее носом в то, что она сама просила для подружки помощи. Условием дельного совета для Пэнси от его маман было предоставление той самой грязнокровки, чтобы это не значило. После этих слов Гермиона чуть не потеряла сознание, такой испуганной Паркинсон ее еще не видела.