Мертвые мотыльки

      Клуб закрылся позже обычного, парни знатно пошумели на предновогодней вечеринке. И теперь спешить было некуда, ведь старые извращенцы сидели по домам, изображая примерных семьянинов, вместо того, чтобы развлекаться с молоденькими грязнокровками в Лютом.       Игровая выглядела не лучшим образом. Не так стремно, как после гормонального всплеска старосты мальчиков, но все же потрепано. Сучий Нотт ввел моду на женские сигаретки, и теперь всюду валялись бычки и пепел. Аристократики толком затягиваться-то не умели, зато сколько пафоса цепляли на лица.       Что-то стрельнуло в груди отсыревшей ностальгией — тихие шаги за спиной Теренс узнал бы из тысячи. Грейнджер села на другой конец диванчика, таращась в огромное окно над потолком. Мадам беседу начинать не торопилась, а он и подавно. Сигарета почти истлела под тяжелое молчание гостьи. Все это дерьмо давило на Хиггса. Его безупречная совесть, которой он пользовался в крайне редких случаях, назойливо жалила.       Грейнджер больше не выглядела так лощено. Он мог руку на отсечение дать, что девчонка опять мучается кошмарами. Она достала из-под своего излюбленного поношенного свитера бумажный конверт и кинула бывшему боссу. Посылка оказалась увесистой, внутри, судя по всему, лежала кругленькая сумма. Побитые жизнью мелкие купюрки были аккуратно собраны в стопочки и перевязаны садовыми нитками.       — Теперь я точно ничего тебе не должна, — впилась она в него дурными глазищами, прям как на их первой встрече. По загривку пробежала приятная дрожь от этой ее вызывающей взбалмошности.       — Мне расписку состряпать или что? — глубоко затянулся он остатками сигареты, улыбаясь каким-то своим лишним мыслям. И снова эта ее удивительная неиспорченность подогрела внутренности.       Дела у них с Малфоем шли явно не очень, пацан в последние дни как с цепи сорвался. Любил он пакостить на каждом шагу, когда на личном фронте все не складывалось. Такие проблемные девчонки не терпят лжи, а говнюк в ней увяз с головой. Очень сложно оставаться святым, если многие вокруг в курсе твоих прегрешений. Хотел, наверно, сделать все красиво для своей кофе-девочки, а получилось, как всегда, через одно место. Да и сучий Нотт тут крутился перед глазами, незаслуженно обижая подружку Грейнджер. Интуиция подсказывала, что грязнокровка хотела над ним расправы не только из-за очаровательной мисс Паркинсон. Просто одно к одному, и ничего с этим не сделать.       Не было у Хиггса дурной привычки копаться в чужих проблемках, но с этой бестолковой все сразу пошло не так, с самого-самого начала. В ее омуте было слишком тихо, черти явно что-то замышляли. И умничка Грейджер не заслужила оказаться крайней во всей этой дряни, что даже не касалась ее напрямую.       — Не лезь в это дерьмо, Гермиона. Принцесса кинет тебя, как только запахнет жареным, — как всегда встрял Теренс, хотя не собирался вмешиваться в их разборки.       Девчонка точно его услышала и все правильно поняла. Она как всегда ощетинилась, полностью игнорируя советы старших. Потом неправдоподобно притихла в углу дивана, с трудом складывая полученные ингредиенты в пушистый котелок. Хиггс не думал выгораживать белобрысого ушлепка — тот явно заслуживал взбучки — но мадам начала вышагивать по чересчур острому лезвию карманного ножичка. Пришлось закурить еще одну сигарету, на сухую этот разговор оказался ему не по силам.       — Каким бы звенящим мудаком он не был, больше чем этот парнишка для тебя никто не сделает, — нехотя выдавил из себя Теренс. И дернул же его дракл посмотреть в этот момент на Гермиону: грязнокровка побледнела, все сомнения отразились на измученном лице. Она все перебирала пальцами безделушку с маленькими камушками, болтающуюся на шее. «Дорогая» — промелькнуло в голове Теренса. Бесполезная совесть, как всегда, проснулась не вовремя, и под глубокую никотиновую затяжку язык развязался сам собой:       — Забей на гордость, стань проще и прекрати выводить его из себя. Ничем хорошим для тебя это не закончится, поверь мне. Начни уже радоваться открывшимся возможностями, не прощелкай свой шанс.       Неприятный колючий взгляд моментально вцепился в него, она почти зашипела как дворовая кошка из безопасного угла дивана. Темные глазки злобно сощурились, и девчонка больше не смогла держать в себе свои обидки.       — Ты предлагаешь мне стать тобой?! Пользовать людей без разбора! Наплевать на всех! Выбросить совесть за ненадобностью! — с неприятной дрожью в голосе пропищала Гермиона, поджимая искусанные губы.       Вот только еще надоедливых девчачьих слез для полного счастья не хватало. Что-то беседа завернула не в ту сторону, и на ярком указателе кислотным неоном светилось «в Ад». Как женщины могли так все вывернуть, для Теренса навсегда останется загадкой, видимо какие-то заводские настройки.       — Я предлагаю тебе повзрослеть и прекратить верить в сказки. Не нужно строить из себя оскорбленную невинность. Ты тоже использовала меня: хотела забыть, что с тобой сделали, и я пришелся кстати. Это жизнь… Мне жаль, но я не мог думать только о себе и своих прихотях.       — Значит, я — ПРИХОТЬ? — обдало его лицо теплым дыханием. Хиггс проморгал, как она подлетела к нему, только и успел отшатнуться от пощечины. Он рефлекторно вытянул руку с сигаретой в бок, чтобы Гермиона не поранилась за зря. И таки полились сопли, которые любой мужик терпеть не мог. Пришлось подняться и получить трёпку, чтобы уже раз и навсегда закрыть этот неприятный вопрос.       Она била — он молчал… Она обвиняла — он молчал… Она задыхалась от слез — он молчал. Она определенно являлась прихотью, которую Теренс был не в состоянии себе позволить. Неоправданно дорогая, и дело было даже не в деньгах — уж пару золотых он смог бы на девчонку выделить. Они бы жили в его комнатке, Грейнджер бы приволокла кучу своего барахла. Однако, весомый багаж проблемок, что мадам за собой тащила, окажется не по размеру даже Малфою.       — Я могла заработать! Если бы ты просто сказал, сколько нужно, я бы могла заработать, — уже почти спокойно прошептала зайка, всхлипывая все реже. В маленьких капельках на слипшихся ресничках блестела луна, а за всем этим сиянием клубилась темная злость, обида, да там много всего было. И все это ее дерьмо остро кололо по внутренностям. — Тебе нечего сказать? — все-таки не выдержала малышка неопределённого молчания, требуя оправданий. Вот только чтобы Хиггс сейчас не сказал, все будет не то. Взваливать на себя бремя покаяния за весь мужской род как-то не очень-то и хотелось.       Бумажный мешок с кучей соблазнительного бабла «за обучение для Грейнджер», приятно подогрел ладони, когда Теренс поднял его с диванчика. И как бы он не любил разноцветные купюрки, чужие деньги оставались чужими, и они всегда приносили несчастье. Хиггс сунул посылку в девчачьи руки, отчего бедолага даже пошатнулась.       — Он бы все равно тебя достал! Просто прими это и постарайся как можно качественнее отсасывать, чтобы будущий Лорд оставался доволен. Забирай деньги и езжай с ним в Америку, Грейнджер! Не страдай херней! Он будет любить тебя, и только тебе решать, как именно.       — Не будет… Ты отлично научил меня сжигать мосты дотла…       Она отвернулась и опять уцепилась за свою побрякушку на шее, дергано перебирая дрожащими пальцами. Чтобы девчонка не вытворила, она была уверенна, что пацан этим подавится. Опостылевшая правильность, глупые идеалы и стервозный характер должны были достаться кому угодно, но только не этой грязнокровке. Она просто брала и собственными руками рыла для себя могилу, целенаправленно так, с толком, с чувством, с расстановкой. И ладно бы она этого не понимала, так идиотка как будто к этому стремилась. Теренс не хотел верить ни глазам, ни ушам, ни любым другим органам чувств. Это просто не укладывалось в голове, такое дерьмо находилось вне понимания.       — Ну зачем, Гермиона? — с сожалением выдохнул Хиггс, разглядывая ее. Она потупила глаза в пол, и сразу подняла их к потолку. Блестящие слезинки почти вырвались на волю, но дрожащие пальчики быстро пресекли это бегство. Отлитая из тончайшего хрусталя, Грейнджер на самом деле была хрупкой. И ее огромное пылающее сердце жгло хозяйку изнутри, оставляя после себя мрачное пепелище.       Вдох-выдох… Вдох-выдох… Много тяжелых вдохов, застревающих в ее горле, и не меньше болезненных выдохов, выворачивающих девчонку на изнанку. Даже у Теренса от этого зрелища болезненно сжало в груди, хотя в обычной жизни эмпатией он не страдал. Она как будто сломалась, и медленно продолжала крошиться — осыпаться подобно пеплу от сигареты, не оставляя никаких следов своего существования. Девчачьи пальцы опять ухватились за безделушку на напряженной шее, безжалостно крутили и вертели ее. А потом она расправила поверх ладонь, и кулончик с недешевыми камешками спрятался. Взгляд малышки расфокусировался где-то на половицах, пока она бережно укрывала свой кулончик от мира.       — Рано или поздно Драко бы наигрался с грязнокровкой, как и ты, — не поднимая невидящих глаз на Хиггса, еле слышно прошептала она. — Знаешь, ему очень нравится забавляться с глупыми и наивными девочками. Я просто приблизила неизбежное. Вместо четырех лет, что выделил ему отец, будет полгода. Хватит с меня этих лицемерных игр и пустых признаний в любви. Это выматывает… Сколько можно делать вид, что его интересует что-то кроме удовлетворения желания? Год, может два? Если повезет, то весь отпущенный отцом срок, — совсем уж тихо пробурчала зайка, словно опасалась, что Проведение ее услышит. Впервые она позволила столь интимным мыслям обзавестись плотью, слова обрастали ее печалью и страхом.       — Я боялась, Теренс, правда, боялась момента, когда он перестанет дарить мне эти розочки из салфеток. И боюсь дня, когда он раз и навсегда уйдет в свой красивый мир. Все это не смертельно, все можно пережить… — продолжала шептать Гермиона поскудную мантру своей до безобразия печальной жизни.       Больная улыбка только добавляла ей беспомощности. Глубокие дрожащие вздохи не помогли сдержать алмазные слезинки, ритмично скатывающиеся по розовым щекам. Она обхватила себя руками и горько засмеялась, глядя на Теренса в упор.       — Давай, скажи, как ты любишь: «Грейнджер, жизнь не справедлива, вытри сопли и смирись». А я не хочу! Почему я должна мириться с несправедливостью? Я не хочу и не буду! Все имеют право на жизнь, нормальную жизнь. Грязнокровки такие же люди, мы ничем не отличаемся от вас! Вся ирония заключается в том, что именно ты и Драко показали мне ту другую сторону. До тебя обо мне никто не заботился, до него — никто не любил! — закончила девчонка и не понятно для чего вздернула нос.       Он не видел ее такой изломанной даже в самые страшные моменты отчаяния. Насилие, постоянно творящееся вокруг, ранило ее не так сильно, как чувства пацана. Должно быть человек, никогда не видевший любви, просто не знал, что с ней делать. Она опять ухватилась за свою побрякушку, на этот раз крепко сжимая кулачок до побелевших костяшек. Ее глаза блаженно закрылись — Гермиона припомнила что-то приятное; и тут же мордашка болезненно напряглась, опять ломая хлипкий покой, который толком не успел проявиться на красивом лице.       — В минуты слабости, когда я хочу сдаться, свернувшись под его теплым боком, аромат дешевого мыла от моей кожи напоминает, что я другая, и кричит мне, ради чего я существую. А я именно существую, не живу, я — СУЩЕСТВУЮ. Так много несоответствий между нами, и они разрушают меня, опустошают, травмируют. Он продолжает серьезно удивляться тому, что я не пробовала какие-то сладости, или что мамочка не читала мне ту же сказку на ночь, что и ему. Ты даже не представляешь, каково это — осознавать, чего был лишен, только потому, что какой-то псих с комплексом Бога когда-то решил, что мы не достойны, сровнял нас со скотом. Как можно отобрать право считаться человеком?! — громко и отчаянно закричала Грейнджер как будто глухому Миру, требуя эфемерной справедливости.       Ее глаза молили Теренса об ответной реакции, но все что он мог ей дать, так это — «смирись и живи как получается, подстройся». Только вот умничка Грейнджер больше не хотела и не желала слышать подобное. Это гребанное шевеление внутри мешало Хиггсу двигаться в правильном направлении. Полуночные разговоры с бывшими никогда ничем хорошим не заканчиваются. Проще всего принять неотвратимую реальность такой, какая она есть, чем что-то сделать. Ее выразительный взгляд потрошил, доставая откуда-то из глубины лишнее желание помочь. Однако Гермионе его помощь не требовалась, ведь все ее мысли и крики отчаяния сводились к одному белобрысому ушлепку.       — И казалось бы, чего мне жаловаться. Вот он Принц, пришел и спас, даже сурово наказал всех драконов, отомстил за меня. Только вот спас ли? Или все же утащил в еще одну темницу?.. — значительно тише зашептала девчонка с отсыревшими глазищами. Прозрачные капельки так и собирались в уголках, чтобы быстро сбежать по щекам. — Он больше не станет - не захочет - вмешиваться в мои дела! Теперь я могу сделать что-то действительно стоящее, не выжидая боязливо, когда меня выкинут за ненадобностью. Я знаю, что Пэнси не справится, сбежит, она все ждет, что кто-то придет и спасет ее, дура. Вот только никто не придет… Я не могу оставить ее один на один с этой тварью. А Драко исцелится… переболеет, как и ты, — закончила малышка чистосердечное признание, опять расфокусировав взгляд на чем-то выходящем за пределы этой реальности. Ее тонкие пальчики бережно поглаживали побрякушку, что лежала на выпирающих косточках груди. Хиггс наконец разглядел зверушку на тонкой цепочке, конечно же это был блестящий дракончик.       Внутри премерзки жалило от ее признаний, и даже очухалась ревность. Заплесневелая ностальгия и идиотский вопрос «почему не я?» вместе ритмично стучали в мозгах. Теренс сделал это раньше, чем подумал — прижался губами к ее губам. Ее глазища таращились на него слишком знакомо, все еще обиженно.       Он так и знал, что будет неприятно. Не сам поцелуй, конечно же, а послевкусие. Грейнджер удивилась этому порыву, отскочив на пару шагов. Страха в ней ни грамма не наблюдалось, только неверие. Она мельком глянула на огромные часы и вдруг практически упала в объятия Теренса. И вот он — счастливый финал… Парам-пам-пам… Занавес! Все ликуют! Все счастливы! Влюбленные нашли друг друга, не смотря ни на что!       Но это из другой сказки…       Дверь игровой распахнулась, а за ней Отелло, жаждущий крови. Малфою потребовалось несколько секунд, чтобы осознать ситуацию.       И все же это талант — вляпаться в дерьмо на ровном месте. Вот же хитрая сука: не простила, подставила и наказала. Сама уже ничего не боится и за других не страшно, сдалась. И как только Хиггс мог повестись на эту чушь и женские сопельки.       — Какого дракла, мать вашу, тут происходит? — прошипел пацан с безумными, ошалевшими глазами, которые молниеносно налились кровью.       Его кисть хрустнула от силы нажима на старую круглую ручку. Он с плохо контролируемой яростью оттолкнул дверь. Бедолага с громким треском приложилась об стену и отскочила, трепеща всем полотном. Дверь почти задела Малфоя, но одним четким движением ладони он впечатал деревяшку обратно в стену, уже без шибко резких закидонов.       — Возвращаю долги, — небрежно кинула малышка Гермиона, на которую, казалось, никто не обращал внимания до этого. Староста мальчиков на даму своего мятежного сердечка не пялился, уделяя все внимание конкуренту.       — Грейнджер, я не с тобой разговариваю! Свали в комнату! — злобно прохрипел пацан, а через несколько секунд за ним показался его пришибленный товарищ.       Итальяшка налетел на Драко, и они вместе расположились на полу игровой, рассыпая вокруг себя крошащиеся розовые леденцы. После парочки грубых ругательств, совершенно не подходящих юным аристократам, парни все же смогли друг от друга отцепиться. Белобрысый ушлепок материализовался рядом со своей девчонкой мгновенно, по-свойски дергая за тоненькую руку. Кто-то сегодня точно получит ремня по своей неусидчивой жопке, судя по многозначительному взгляду пацана.       — В башню! Сейчас же! — прорычал он непосредственно в побледневшее лицо. Гермиона предприняла попытку отцепить его пальцы, но вместо свободы получила еще одну встряску. Ядовитые гормоны окончательно снесли пареньку крышу, и девчонка заскулила от боли, хватаясь за свое плечо.       — Это приказ?! — пропищала Грейнджер все с тем же вызывающим дурным взглядом, который сейчас был точно не к месту. Уровень бешенства ее Хозяина бил все рекорды, и зайке для целостности шкурки лучше было вести себя посмирнее.       Малфой опустил голову еще чуть ниже к ней, они почти касались носами. Непослушные волосы вокруг бледного лица девчонки задвигались от его тяжелого дыхания.       — Да, блядь, это приказ! — ни разу не моргнув выплюнул он холодно, даже Хиггсу стало не по себе. Грейнджер черту тоже почувствовала, непроизвольно вздрогнув в его руках.       — Слушаюсь, Хозяин! — ой как злобно прошипела мадам, глядя прямо в глаза.       Больше Староста мальчиков мордой своей не кривил, стоило ей так к нему обратиться. Кажись, дела у этих двоих шли хуже, чем Хиггс предположил. Удивительно, как Гермионе удавалось быть непокорной при таком смиренном выполнении приказов мелкого засранца.       Не спуская глаз с Теренса, говнюк пихнул ее к открытой двери с такой силой, что она чуть не влетела в столик. Забини успел вовремя поймать малышку, и милое личико избежало встречи с твердой деревянной доской. Малфой не обращал внимания на то, что происходило за его спиной, он даже не заметил, что чуть не искалечил свою собственность.       — Тебе не говорили, что трогать чужие вещи не хорошо? — премерзки прошипел староста, но ручки свои шаловливые при этом распускать не торопился. Ну конечно, это ведь не беспомощную девчонку по комнате шпынять, тут и сдачи отхватить не долго. Такие разборки Теренса мало интересовали, но донести до белобрысого ушлепка это будет не просто.       — Не нужна мне твоя соска, оставь себе, — вымученно выдохнул Хиггс в ответ, стараясь не терять зрительного контакта с визави. Мелкий сученыш оказался выше почти на полголовы и продолжал злобно зыркать скользкими глазками. Горячее дыхание пацана неприятно касалось кожи. Драко поскрипел немного челюстью и отступил на пару шагов.       Вот тут и стоило бы с облегчением перекреститься и распрощаться со всеми проблемками. Но высокомерная злобная ухмылка на бледном личике аристократика взбесила Теренса моментально. Чертов Святоша из 28. Естественно, слова полетели раньше, чем мозг обработал суть сказанного.              — Зря ты не выбрал девочку попрофессиональней. Хотя, может побоялся не справиться? Со скромняшкой и облажаться не стыдно, да, малыш Драко?       Пацан развернулся быстрее скорости света, вздергивая руку с палочкой — и когда он успел ее достать? Сосунки в край оборзели — тыкать в старших, причем безоружных. Итальяшка от товарища тоже не отставал и достал свою, только пока руку не поднял, мешкал. Сегодня мулатик был чист, судя по тому, как резво бегали его глаза по комнате. От ленивой блажи не осталось и следа. Блейз заметно нервничал, хоть и морда его казалась пресной.       — Сходи подыши и лизни залупу, Хиггс! — утопая в ярости взревел Малфой, разбрызгивая вокруг свои слюни, словно бешенная собака. Язык у него всегда был дрянной, но такой грубости до сегодняшнего вечера хороший мальчик себе не позволял.       — Ваше Святейшество, что за выражения? Мама узнает, и придется рот с мылом мыть, — посмеялся над ним Тэренс, только серьезнее выводя из себя паренька.       Все эти бранные словечки, непозволительно часто за последние десять минут летевшие из благовоспитанного рта, смешили. Для антуражу осталось только сладенькую сигаретку прикурить и на пол сплюнуть. И вот он — мамин хулиган во всей красе. Забавно за этим наблюдать, но накал страстей необходимо было сбавить, и желательно к минимуму.       — Ты же это не серьезно? Наследник Великого Дома Малфоев сейчас опустится до драки из-за грязнокровки? Как перед отцом оправдываться будешь? А если узнает кто — не отмоешься вовек!       Дело, конечно, тут было не в Грейнджер, ведь Теренс зацепил тонкую душевную организацию пацана и его неокрепшего солдатика. Только раздувать проблему чревато последствиями. Весело, но травмоопасно, и совсем того не стоит. Пацан проглотил это дерьмо с трудом, но в драку лезть он и сам не хотел. И вроде как все остались при своем интересе, не сильно марая честь и достоинство. Малфой развернулся и сгреб собственность, что все это время наблюдала за происходящим из угла. Девчонка опять болезненно пискнула, цепляясь за Хозяина пальцами. Итальяшка покривил смуглой мордой, но замечание другу все же сделал.       — Полегче, Драко…       — Я сам разберусь, как мне вести себя со своей девчонкой, если ты не против! — шипел белобрысый ушлепок на друга, но Грейнджер перехватил помягче, силком волоча за собой.       — Так же, как ты разобрался с Паркинсон? — кинул Блейз ему уже в спину, и Староста Мальчиков замер. Он хотел обернуться, но передумал на середине, передернув плечами. А вот мадам его ушки свои тут же навострила, с интересом прислушиваясь к происходящему, но дергаться при этом не прекратила.       — Завязывай с этой дрянью, моралист из тебя полное дерьмо! — только и ответил Драко, прежде чем скрыться в темноте коридора с вырывающейся Грейнджер.       Хиггс и предположить не мог, что у мелкого говнюка хватит духу вернуться и учинить разборки. Однако, еще не состоявшийся Лорд Малфой заявился в игровую меньше, чем через час. Да не один, а в компании своих преданных фанатов, которых знатно обидела Мать Природа. Может Гойл и Креб были слегка интеллектуально не развиты, но вот их мышечная масса все компенсировала. Большие, сильные и тупые черти в руках ревнивого Маэстро.       Не то чтобы Теренса не били раньше… Вот, например, папочка принцессы чуть не отправил его на тот свет не так давно. Но было бы прекрасно, если бы это дерьмо происходило как можно реже. Всего-то нужно вовремя свалить, а не ждать, пока два амбала — выше как минимум на голову и шире вдвое — замесят тебя в фарш. Но он обязательно подумает об этом в следующий раз.       Бой завершился быстро. Итог: Теренс лежит, скрючившись на полу, держась за пылающие ребра, в лужице собственной крови, равномерно стекающей из сломанного носа и лица в целом.       Хороший мальчик отпустил своих телохранителей только когда стало понятно, что Хиггс в ближайшем будущем подняться не сможет. Мелкое ссыкло… Пацан долго не разглагольствовал, просто кинул пару приторно-пафосных фразочек, наступая на ободранную ладонь Теренса своим до безобразия начищенным ботинком.