Месть

Тишину нарушает негромкий звук за дверью — кто-то вводит пароль для входа. Через несколько секунд замок щелкает, дверь открывается и тут же, почти бесшумно, захлопывается за вошедшим. В квартиру, освещённую лишь редким уличным светом, возвращается мужчина. Здесь по-прежнему тихо, как всегда бывает, когда он приходит поздно после затяжного рабочего дня. Сняв обувь и на ходу стягивая пиджак, он бездумно закидывает его на спинку дивана. Следом ослабляет галстук, стягивает и его, бросая рядом. В эту же секунду тишину разрывает резкий рингтон — телефон начинает звонить, заполняя собой всё пространство. Мужчина тяжело выдыхает, прикрывая глаза, но всё же тянется к мобильному. Без особого энтузиазма он принимает вызов, поднося телефон к уху. — Чего? Мне хоть сегодня дадут отдохнуть? — раздражённо и усталым голосом бросает он в трубку, расстёгивая верхние пуговицы рубашки.— Да откуда мне знать! Этот идиот Чонгук всё только испортил, когда притащил сюда японцев. Я уже сбился со счёту, сколько раз объяснял ему, что от них толку ноль. Но он… непробиваемый ублюдок, — он хмурится, на мгновение замолкает, вслушиваясь в голос на том конце линии, и тут краем глаза улавливает странное движение. — Что за… — он поворачивает голову, пытаясь убедиться, что это всего лишь игра теней, но в следующую секунду вздрагивает и срывается на короткий вскрик: — Чёрт! Что за фигня?! Перед ним, в полумраке, вырисовывается силуэт с длинными волосами, будто вынырнувший из фильма ужасов. Торопливо подойдя к выключателю, он щёлкает по нему и заливает комнату светом, но становится лишь ещё более растерянным. Телефон в руке оживает тревожным голосом собеседника, но он уже не слушает — взгляд прикован к гостье. Он сбрасывает вызов и в шоке глядит на девушку. — Ты какого чёрта тут делаешь? — голос его звучит жёстко, срываясь на повышенный тон. Перед ним стоит девушка. Глаза налиты красным — как у человека, который слишком долго плакал. Она шмыгает носом и смотрит на него стеклянным, затуманенным взглядом. — Эй, ты меня вообще слышишь, нет? — Я что здесь делаю?! — голос девушки звучит хрипло и резко, она из последних сил сдерживает слёзы. — Не делай такое лицо, будто ты удивлён! Мужчина молчит. Хмурый взгляд скользит по комнате, как будто пытается убедить себя, что всё это реально. Он оборачивается, ещё раз внимательно осматривает помещение, убеждаясь, что действительно попал в свою квартиру. Потом медленно переводит взгляд обратно на девушку. — Чёрт… Миро… Идиот, — выдыхает он, тихо выругавшись. Подняв с дивана телефон, он сразу начинает набирать чей-то номер. Приложив трубку к уху, смотрит на девушку, всё ещё растерянную и не решающуюся заговорить. Он молчит до тех пор, пока с того конца не раздаётся голос, и тогда, не сдерживая раздражения, срывается: — Ты тупой? Зачем ты привёл её в мою квартиру? Вихен замирает, переставая дышать. Её руки, до этого обхватившие себя за плечи, чуть опускаются. — Какой же ты… — сквозь зубы выдыхает мужчина и сбрасывает звонок. Он тяжело опускает телефон и, не скрывая раздражения, сообщает: — Произошла ошибка. Этот идиот перепутал адрес и привёл тебя ко мне. — Его голос звучит холодно и отстранённо, а выражение лица ясно даёт понять, как сильно его злит происходящее. — Уже поздно, поэтому оставайся здесь. Утром тебя отвезут в твою квартиру. Бросив эти слова, он разворачивается и уже собирается уйти в другую комнату, когда за спиной вдруг слышит тихий, сдавленный голос: — Феликс… Он замирает и оборачивается. В его взгляде появляется внимание, но, чем дольше тянется тишина, тем больше в нём снова закипает раздражение. — Ты тоже останешься здесь? Феликс вскидывает бровь, будто только что услышал нелепую шутку, над которой не то что смеяться — даже реагировать сложно. Повернувшись корпусом к девушке, он чуть наклоняет голову вправо, не сводя с неё холодного взгляда. — Ты удивлена? Это мой дом. Если тебе есть куда идти — пожалуйста, никто тебя здесь не держит. Только запомни: я из-за тебя из собственного дома не уйду. Не услышав ничего в ответ, мужчина разворачивается и уходит туда, куда направлялся изначально. В груди ноет глухая тяжесть, ком застревает в горле. Она опускается на диван, где и лежала перед приходом Феликса, поджимает под себя ноги и машинально кутается в собственные объятия, будто это единственный способ не развалиться на части. Она не знала, чего ожидать от этого мужчины. С самого первого разговора он дал ясно понять: никакой заинтересованности, только раздражение. И всё же — спать под одной крышей с малознакомым человеком казалось опасным, но выбора у неё не было. Заставить его уйти из собственного дома? Абсурдно. Это его квартира. Но и самой уйти некуда, а посреди ночи вряд ли кто-то согласится отвезти её в «новый дом». Новый дом… Даже эти слова отдавались в ней глухим эхом. Вихен понятия не имела, как реагировать на то, что теперь её ждёт. И главное — как долго всё это продлится. Вся ситуация пугала её куда сильнее, чем хотелось бы признавать. Она не чувствовала себя в безопасности. От слова совсем. Как можно доверять людям, которых ты не знаешь? Чонгук со своим излишне гостеприимным поведением вызывал только настороженность — слишком уж правильно он всё делал, слишком «тепло» принимал её, и именно это казалось подозрительным. А Феликс… его характер сам по себе был как предупреждение: «Не подходи и не раздражай». Слова, тон, взгляд — он словно выстраивал вокруг себя невидимую стену, отталкивая её ещё до того, как она успела сделать хоть шаг в его сторону. Вихен сидела в полутёмной комнате, вцепившись в себя, и сквозь мёртвую тишину ясно различила звук текущей воды. Феликс принимал душ. Она напряглась, даже дыхание замерло. Это напряжение не отпускало её ни на секунду. Всё внутри сжалось от тревоги. Организм начинал сдавать под давлением внезапных перемен, срывов и страхов. Она боялась даже думать о завтрашнем дне. Боялась представить, что будет дальше. Вихен всё это время сидела в одном и том же положении, сжавшись, будто пытаясь стать меньше, почти незаметной. И только когда послышался звук открывающейся двери — не её, а в другой комнате — она чуть вздрогнула. Сразу догадалась: это Феликс вышел из ванной. Она ждала. Думала, что он появится в гостиной — через минуту, через пять, десять… но шло время, а он так и не показался. В квартире повисла мёртвая тишина. Она не знала, хорошо это или плохо. Но страх потихоньку начал перерастать в настороженное любопытство, и Вихен, пересилив себя, медленно поднялась с дивана. На цыпочках, стараясь не издавать ни звука, подошла к закрытой двери, ведущей, скорее всего, в единственную спальню. Неуверенно положила руку на холодную дверную ручку и аккуратно провернула её, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы увидеть хоть что-то. Шумно сглотнула, с трудом справляясь с волной волнения, и, заставив себя, приоткрыла дверь чуть шире. Картина, что предстала перед глазами, тут же сняла с её плеч хотя бы часть тревоги. Феликс лежал на кровати, лицом в подушку, распластанный на животе, с закрытыми глазами. Его дыхание было ровным, чуть слышное, но отчётливое в полной тишине комнаты. Он спал. Вихен впервые за весь день позволила себе облегчённо выдохнуть. Осторожно прикрыв дверь, она вернулась обратно в гостиную, выключила свет и легла на диван, уже удобнее устроив голову на подушке. Закрыла глаза, позволяя себе расслабиться, и ждала, пока сон наконец затянет её. Но стоило ей провалиться в это желанное забытьё, как тут же вернул её в реальность знакомый холод. В комнате было не так уж и прохладно, но по ночам её всегда мучил холод — этот назойливый, неприятный, от которого невозможно укрыться мыслями. Она ворочалась несколько раз, просыпаясь снова и снова, чувствуя, как её ноги начинают замерзать. Окинув гостиную сонным, уставшим взглядом, Вихен не увидела ничего, чем можно было бы укрыться. В комнату, где спал Феликс, идти не хотелось — даже думать об этом было неловко. И тут её взгляд наткнулся на его пиджак, всё ещё небрежно брошенный на спинку дивана. Она долго колебалась, несколько раз протягивая к нему руку и снова отдергивая, мысленно ругая себя за такую идею. Но холод оказался сильнее. Вихен осторожно взяла пиджак и, всё ещё сомневаясь, аккуратно накрыла им себя, убедив себя, что проснется раньше мужчины и вернет пиджак на место. С этими мыслями её медленно, но неотвратимо затягивало в сон.

***

Сквозь глухую тишину медленно прорывается странный, непонятный шум. Он нарастает, заполняет всё вокруг, превращаясь в мучительный звон в ушах, настолько оглушительный, что хочется выть от отчаяния и боли. Резко распахнув глаза, Вихен видит перед собой размытое лицо. Сознание ещё не успевает осмыслить происходящее, но первое, что приходит в голову — за ней пришла сама смерть. Сильные руки тянутся к её шее. Холодные, жесткие пальцы обхватывают горло, сжимают и с каждой секундой перекрывают последние глотки воздуха. Сдавленные, неслышные всхлипы дрожат в её груди, слёзы скатываются по щекам, но голос отказывается подчиняться. Ни крикнуть, ни рыдать — только немое, бессильное сопротивление. Перед глазами — те самые глаза. Те, что преследовали её так долго. Те, которые она мечтала вырвать из памяти, чтобы никогда больше не видеть. Кислорода становится всё меньше. Она открывает рот, жадно глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба, но дыхание не приходит. «За что?..» — единственная мысль, что успевает мелькнуть в её голове. Слова так и не рождаются, утопая в хрипах и беззвучной агонии. Сквозь вязкий кошмарный смех прорывается чей-то голос. Отчаянный, взволнованный, но такой далёкий, словно зовущий её с другой стороны реальности. И всё же Вихен не цепляется за него. Этот голос точно не сможет её спасти. И только когда страх достигает предела, когда всё внутри уже готово сдаться, кошмар резко отпускает. Девушка вскакивает, судорожно вдыхая воздух. Дрожащие руки тут же хватаются за шею, нащупывая кожу, убеждаясь, что её больше никто не держит. Слёзы всё ещё текут по щекам, а тело дрожит, как будто только что кто-то действительно вытащил её из холодной могилы. — Эй, ты как? Вихен вздрагивает ещё сильнее, когда чувствует чьё-то чужое прикосновение к своему плечу. В глазах ещё стоит образ отчима, сжимавшего её горло раз за разом, и сердце сжимается от паники. Но, моргнув, она различает перед собой совсем другое лицо. Не он. Это Феликс. Осознание этого заставляет страх чуть отпустить, хотя дрожь по-прежнему не сходит с её тела. — Чёрт… ты меня напугала, — выдыхает он. В голосе и взгляде заметна встревоженность. Феликс внимательно всматривается в её лицо: полные ужаса глаза метаются из стороны в сторону, пальцы дрожат, а её дыхание всё ещё сбито и рвано, будто лёгкие не справляются. Убедившись, что она постепенно приходит в себя, он встаёт и куда-то уходит. Спустя минуту возвращается, неся в руке стакан воды. Он аккуратно протягивает его ей, но Вихен, хоть и тянется к стакану, уже на полпути понимает, что не удержит. Руки всё ещё предательски дрожат. Она мотает головой, давая понять, что не сможет. Феликс не задаёт вопросов. Понимая её без слов, сам осторожно подносит стакан к её губам. Вихен не сопротивляется. Сделав несколько маленьких, слабых глотков, она слабо шепчет: — Спасибо… — И часто у тебя такое бывает? — наконец спрашивает Феликс, когда убеждается, что Вихен более-менее пришла в себя. Он ставит пустой стакан на журнальный столик и опускается на второй диван напротив, не отводя от неё взгляда. Сам он одет в белую футболку и в домашние серые штаны, волосы растрёпаны — видно, что он только что проснулся. Этот Феликс сильно отличается от того мрачного и холодного. Проснулся он от странных, тревожных звуков, доносившихся из гостиной. Любопытство и тревога заставили его выйти проверить, и то, что он увидел, выбило из-под ног почву. Вихен задыхалась. Буквально. Что бы он ни делал — она не просыпалась. Паника сдавила горло, сердце застыло. В тот момент он уже почти был готов поверить, что она умрёт прямо здесь, на его глазах. — Часто, — глухо отвечает Вихен, опуская взгляд в пол. Становится неловко. Очень. Минуту спустя Феликс поднимается с дивана и, ничего не говоря, уходит в сторону ванной. Когда он возвращается обратно, Вихен уже выглядит спокойнее. Слёзы высохли, дыхание стало ровнее. — Ванная там, — негромко говорит он, кивком указывая направление. — Я буду на кухне. Она остаётся сидеть ещё несколько минут, собираясь с силами, и только потом медленно поднимается и идёт в ванную. Зеркало встречает её чужим отражением. Вихен долго смотрит на своё лицо, будто видит его впервые. Она выглядит хуже, чем в больнице: бледная кожа, отёкшие глаза, исхудавшие черты лица. Голод и стресс медленно отравляют организм, но она старается не придавать этому значения. Пальцами кое-как приводит волосы в порядок, разглаживая пряди, чтобы хоть чуть-чуть выглядеть опрятнее. В груди тяжело — хочется заплакать, но она сдерживает себя, сжимая губы. Взгляд падает на душевую кабинку. Так хочется зайти внутрь, почувствовать тёплую воду, смыть с себя эту липкую усталость и тревогу, переодеться в чистую одежду… но этой роскоши нет. Даже если она сейчас примет душ, ей попросту не во что будет переодеться. Надевать обратно те же изношенные вещи не имеет смысла. Волосы останутся мокрыми, а Феликс — неизвестно как он отреагирует. Его и без того раздражает её присутствие. Сделав глубокий вдох, Вихен покидает ванную и медленно направляется на кухню. Запах еды бьёт в нос, мгновенно вызывая спазм в пустом желудке. Феликс накрывает на стол: полноценный завтрак — яичный ролл аккуратно разложен на тарелке, нарезка овощей, графин с апельсиновым соком. Заметив девушку на пороге кухни, он поднимает голову и говорит обыденным тоном. — Садись и поешь. Через полчаса тебя отвезут в твою квартиру. — Если можно, я бы хотела поехать прямо сейчас… — задерживаться здесь совсем не хочется. Атмосфера давит, а Феликс своей аурой пугает, несмотря на проявленную заботу после кошмара. На этом Вихен хочет завершить своё столкновение с этим мужчиной. Вот только он снова её удивляет. — Ты, кажется, вчера не поняла моих слов, — сурово напоминает Феликс и взглядом указывает на стул, давая понять, что возражения больше неуместны. Разве не он сам хотел как можно скорее от неё избавиться? — У тебя до обеда не будет еды. Выспишься нормально, а к этому времени тебе привезут одежду и всё необходимое, — объясняет он ровным голосом, пока Вихен, поняв бессмысленность сопротивления, с неохотой садится на стул и берёт вилку, не торопясь попробовать яичный ролл. — Скажешь свой размер одежды и обуви — я передам водителю. — Я не знаю… — Чего? — Феликс выгибает бровь. Вихен молчит и смущается от внимательного взгляда напротив. — Я надеюсь, ты шутишь, — бросает он, но, заметив всё такой же потерянный взгляд, тяжело вздыхает. — Прекрасно. Поешь как следует. Я не собираюсь с тобой возиться, если ты рядом со мной грохнешься в обморок. Он делает паузу, взгляд скользит по ней, и голос становится более отстранённым: — Я в душ. А ты поешь. Феликс оставляет девушку наедине с собой и выходит из кухни, доставая телефон. Пальцы привычно находят нужный номер, и после коротких гудков он, не теряя времени, отдаёт инструкции: — Заберёшь девушку, отвезёшь её в торговый центр и поможешь с покупками. Потом не забудь привезти еду. — Он уже собирается завершить звонок, когда с другого конца раздаётся тяжёлое дыхание. — Миро? — Простите, Феликс. Я утром ехал на работу и… попал в небольшую аварию. Всё нормально, я сильно не пострадал, только нога в гипсе. В ближайшие дни я не смогу выйти на работу. Феликс чувствует, как на него наваливается туча. Сдержанно пожелав скорейшего выздоровления, он отбрасывает телефон на диван и молча уходит в ванную. Вихен вилкой ковыряется в тарелке, рассеянно разглядывая завтрак. Желудок пуст, требовательно сжимается, но внутри крепко сидит ощущение, что стоит ей сделать хоть один глоток — её тут же стошнит. Стресс перекрывает аппетит, но и отказ от еды означает одно: потерять сознание, как и предсказывал Феликс. Собравшись с силами, девушка всё же откусывает первый кусочек и медленно пережёвывает, чувствуя, как насыщенный вкус постепенно заполняет рот. Давно ей не доводилось есть что-то подобное. В больнице кормили одними кашами, блеклыми супами и фруктами, ограниченными яблоками да бананами. Она почти не помнит вкус многих блюд — впрочем, как и многое из своего прошлого. Память стала дырявой за эти годы. И всё же некоторые мамины вторые блюда крепко застряли в голове. Уйдя в свои воспоминания, Вихен не слышит, как вводят код, как щёлкает замок и открывается входная дверь. Она даже не сразу замечает шаги, приближающиеся к кухне, полагая, что это, скорее всего, Феликс. Только через несколько секунд, почувствовав, что кто-то стоит у порога и не двигается, она медленно поднимает голову. И замирает с кусочком ролла, всё ещё зажатым во рту и упирающимся в щеку. В проёме стоит мужчина, скрестив руки на груди и лениво опираясь плечом о дверной косяк. Его взгляд — пронзительный, чуть прищуренный, словно он пытается лучше рассмотреть девушку. Вихен улавливает в этом взгляде явное удивление. — Когда я говорил про жильё, я не имел в виду, что тебя подселят к Феликсу, — его голос звучит ровно, без спешки и эмоций, оставляя непонятным, что именно сейчас творится у него в голове. Вихен смотрит на него растерянно. Ей нечего сказать в своё оправдание. — Интересно, — Чонгук чуть прищуривается, не сводя с неё взгляда, лицо принимает задумчивое выражение. — Как тебе удалось сюда пробраться? Феликс никогда не приводил домой девушек. В его голове тут же проносится мысль: Феликсу понравилась эта девушка? Или он её пожалел? Только ни один из этих вариантов не укладывается в характер Феликса. Чон не может понять, что ещё могло бы объяснить её появление здесь. Вихен с трудом сглатывает комок, который когда-то был роллом, отводит взгляд и начинает беспорядочно скользить глазами по кухне, избегая его взгляда. Вчера она чётко запомнила слова Феликса: Ты больше не увидишь Чонгука. И сейчас Вихен действительно бы предпочла его не видеть. Но что-то странное, неприятно вязкое, уже успело поселиться внутри неё за эти несколько минут его присутствия. Беспокойство, напряжение… или что-то другое — она не может точно понять. Чонгук не отводит взгляда от неё. Чем дольше он изучает девушку, тем отчётливее понимает — она действительно красива. Пусть волосы давно не знали расчески и шампуня, под глазами залегли тени усталости, в глазах блеснул нездоровый, тревожный огонёк, а лицо выглядело слишком худым и бескровным… даже сквозь всё это её красота не терялась. Это не та внешность, что замазывают косметикой. Это настоящая, редкая красота, которую Чон редко встречал. Может, именно это заметил Феликс? Нет, эта мысль кажется ему неправильной. В голове не укладывается. Ситуацию прерывает сам Феликс, который, направляясь на кухню, громко оповещает: «Если закончила, поедем». Но, заметив Чона, замирает на полуслове. — Куда собрались? — спокойно спрашивает Чонгук, переводя взгляд на своего подчиненного. У того волосы влажные, он не до конца высушил их феном и Чон без труда догадывается, что тот только из душа. — Тебе не обязательно было лично являться ко мне, чтобы предупредить о войне, — бурчит Феликс, и в голосе звучит откровенное раздражение. — Война не начнётся, пока ты не ступишь на их землю, — спокойно отвечает Чонгук, но в его голосе слышны едва уловимые нотки угрозы. — А зная тебя, я уверен: эта глупая идея уже поселилась у тебя в голове. — Он делает короткую паузу и добавляет, понижая голос: — Не заставляй меня идти на крайние меры, Феликс. Ты знаешь, я не прощаю непослушание. Даже если речь идёт о твоей мести. Феликс хмурится, напряжение в его взгляде нарастает. Он буквально сдерживает гнев, но отвечает холодно. — Ты не можешь меня останавливать. — Если я сказал тебе терпеть — ты потерпишь. Столько, сколько потребуется, — голос Чонгука становится стальным, лишённым всяких эмоций. Возражений он не ждёт. Феликс не отвечает. Он лишь сжимает челюсти и молча злится. Вихен не понимает абсолютно ничего. У неё даже нет предположений о том, о чём именно сейчас говорят мужчины. Первым, что цепляет её внимание, становится неформальное обращение Феликса к Чону. Ответ напрашивается сам собой — скорее всего, они знакомы не только по работе, возможно, даже друзья. Но это мало её волнует. Единственное, что засело в памяти — два слова: «война» и «месть». Мужчины полностью игнорируют её присутствие, будто она и не сидит рядом. Они не смотрят в её сторону, продолжая беседу так, словно остались в комнате наедине. Атмосфера на кухне тяжелеет с каждой секундой, и Вихен всерьёз ловит себя на мысли: ей хочется забраться под стол и исчезнуть из этого разговора. К счастью, это напряжение длится недолго. О ней всё же вспоминает Чонгук. — Ты так и не ответил, — спокойно напоминает он, вновь переводя взгляд на Феликса. — Куда вы собрались? И почему она здесь, в твоих апартаментах? — Я собираюсь отвезти её в квартиру, которую ей нашли, — коротко отвечает Феликс. Феликса, кажется, отпускает первая волна злости, но напряжение всё ещё не спадает. Поймав в взгляде Чона немой вопрос, он спешит дать объяснение. — Водитель вчера перепутал адреса и привёз её ко мне. Я вернулся поздно и обнаружил её здесь. Но Чонгуку этого объяснения явно мало. Его взгляд цепкий, холодный, будто он слышит лишь половину правды. Феликс не может понять, что именно скрывается за этим взглядом — Осуждение? Недоверие? Или вовсе что-то другое? — Я вернусь на работу, как только отвезу её. Водитель попал в аварию, — добавляет Феликс. — Как вовремя, — бросает Чон, чуть вскидывая бровь. Феликс больше не отвечает, просто обрывает разговор: — Пойдём, — говорит он, обращаясь к Вихен. Девушка тут же вскакивает со стула. В молчании они покидают квартиру и спускаются к автомобилям. Чон не спешит садиться в машину — он остаётся на месте, наблюдая, как Феликс помогает Вихен устроиться на пассажирском сиденье,открыв для нее дверцу. Прежде чем они трогаются с места, Чон ловит её взгляд. Она почти сразу отводит глаза, а его лицо по-прежнему не выражает ничего определённого. Когда они скрываются за поворотом, Чон садится в свой автомобиль и уезжает в противоположную сторону.

***

Машина мчится по улицам города, но ни Феликс, ни Вихен не обмениваются ни словом. В салоне стоит тишина, от которой становится только неуютнее. Девушка украдкой бросает взгляд на мужчину, сидящего за рулём. Лицо его остаётся таким же сосредоточенным и отрешённым, словно разговор с Чонгуком так и остался незаконченным в его мыслях. Ей не нужно спрашивать, чтобы понять — он всё ещё зол. И совсем не на неё. Вихен отворачивается к окну, наблюдая, как за стеклом мелькают улицы, пытаясь успокоить тревожные мысли. Сердце всё ещё сжимает странное чувство после встречи с Чонгуком. Его взгляд, его вопросы, его ровный голос, в котором не было эмоций — всё это оставило в ней неприятный осадок. И пусть она не понимала темы их разговора, слова «война» и «месть» цепко застряли в памяти, запуская волны догадок одна за другой. С каждой минутой дороги атмосфера в машине только сильнее давит на неё. Феликс тоже молчит, будто выстраивая в голове план следующих шагов. Тишину нарушает лишь звук поворотников и ровный ритм двигателя. Машина съезжает с главной дороги и постепенно замедляет ход. Вихен замечает, как городские многоэтажки остаются позади, а вместо них вдоль улицы появляются аккуратные, ухоженные дома с невысокими заборами и узкими подъездными дорожками. Район выглядит спокойным и почти безмятежным — всё будто застыло в привычной тишине, как в открытке. Феликс ведёт машину уверенно, будто давно знает эту часть города. Но чем ближе они подъезжают к нужному адресу, тем отчётливее Вихен замечает непривычную суету впереди. Возле одного из домов, в нескольких метрах от того места, куда направляется их машина, мигают проблесковые маячки. Полиция. Пара патрульных автомобилей перегородила дорогу, чуть поодаль стоит скорая, а вокруг уже собралась кучка соседей. Люди столпились на тротуарах, переговариваются вполголоса, кто-то снимает происходящее на телефон. Феликс останавливает машину, не доехав до дома. Он молча смотрит на суету, сдержанно сжимая руль, а Вихен тоже напрягается, вглядываясь в толпу. Сердце её сжимается от дурных предчувствий, хотя она даже не знает, что именно случилось. Феликс первым нарушает молчание: — Сиди здесь. Не дождавшись её ответа, он выходит из машины и направляется в сторону полицейских. Вихен остаётся одна, наблюдая, как мужчина медленно отходит, а чувство тревоги накрывает её с новой силой. Несмотря на то, что Феликс сказал ей оставаться в машине, Вихен не выдерживает. Ощущение тревоги и чужой суеты за стеклом давит слишком сильно, и, спустя несколько секунд, она открывает дверь и выходит. Она делает пару шагов в сторону толпы и останавливается, осторожно оглядывая людей, прислушиваясь к обрывкам чужих разговоров. Её глаза скользят по полицейским, медработникам, по жильцам, которые сбились в кучки у обочины, и вдруг кто-то из толпы резко замирает, заметив её. Феликс подходит ближе к толпе, чтобы понять что здесь произошло. Со стороны слышно, как кто-то тихо объясняет прохожим, что произошло: мужчина избил свою жену до полусмерти прямо в стенах этого самого дома. Соседи вызвали полицию, когда услышали крики, но когда помощь приехала, женщина уже лежала без сознания, с разбитым лицом и явно с травмированными конечностями. Мужчину заковывают в наручники прямо на крыльце, уводя к машине полиции. Он не сопротивляется, только опустил голову, будто понимая, что всё кончено. А чуть поодаль двое медиков осторожно выносят женщину на носилках, укрытую пледом. Она без сознания, лицо разбито, а капельница уже закреплена на её руке. Феликс некоторое время просто стоит в стороне, наблюдая за суетой у дома. Скорая медленно отъезжает, полицейские заканчивают оформлять протоколы, и наконец мужчину в наручниках сажают в патрульную машину. Он собирается вернуться к автомобилю, но в тот момент, когда делает несколько шагов в его сторону, в кармане раздаётся телефонный звонок. Заметно нахмурившись, он останавливается, достаёт телефон и отходит чуть в сторону, принимая вызов. Тем временем Вихен, наблюдавшая за его движениями, теряется в своих мыслях и почти не замечает, как кто-то оказался рядом. — Вихен? Девушка поворачивает голову, услышав знакомый голос, и удивленно распахивает глаза. — Тэхен… Мужчина стоит в паре шагов от неё, взгляд внимательно скользит по её лицу, по фигуре, по каждому мельчайшему признаку, убеждаясь, что с ней действительно всё хорошо. В его чертах читается сразу несколько эмоций: облегчение, удивление, остатки напряжения, которое не отпускало его всё это время. — Ты в порядке? — в голосе слышится беспокойство, что еще больше смущает девушку. Вихен только молча кивает, глядя на него с лёгким замешательством, не зная, что сказать в ответ. — Ты вчера… — Тэхен замолкает, фраза так и зависает в воздухе. В памяти тут же всплывает момент, когда он потерял её из виду. Как бросился искать, как пытался выцепить хоть что-то через записи камер, которые ничего не фиксировали, так как на том месте их не оказалось, а позже пробил номера тех людей, что мелькнули на улицах в тот день. И результат был хуже любых догадок. Он на секунду опускает взгляд, хмурится, будто борясь с решением — говорить или нет, спрашивать дальше или оставить всё как есть. И именно в этот момент рядом раздаётся знакомый, уже более хладнокровный голос: — Какие-то проблемы, офицер? Вихен дергается, оборачиваясь к Феликсу с откровенно удивленным выражением. Она не ослышалась: он назвал Тэхена «офицером». Хотя на Тэхене не было ни формы, ни значков, ничто не выдавало его связь с полицией. Но сам Тэхен отреагировал так, будто это было для него вполне привычно. Никакой попытки опровергнуть, ни удивления, ни оправданий — лишь чуть более хмурый, внимательный взгляд, брошенный сначала на Феликса, а затем снова на девушку. — Пойдем, — бросает Феликс девушке и обходит мужчину, чтобы направиться в дом. Вихен не слишком торопится идти за ним, раздумывая над тем, чтобы сказать Тэхену на прощание, и ничего особо не придумав, просто говорит ему «Я пойду». — У тебя точно все в порядке? — Тэхен встает перед ней, говоря уже тише, чтобы если что девушка могла намекнуть ему хоть взглядом. — Ты его знаешь? — Вы лезете не в свои дела, офицер, и это начинает раздражать, — возвращается к ним Феликс, заметив, что за ним не следуют. — Все в порядке, Тэхен, правда, — улыбается Вихен, так как понимает, что ситуация сейчас будет накаляться. Тэхен явно не намерен отпускать, пока не убедиться в ее безопасности, Феликс тем более, у которого нервы наверное сдают из-за девушки, что словно упала ему на голову. — Я решила остаться в этом городе. Феликс родственник моей подруги, он мне помог найти жилье, — обьясняет Вихен, надеясь, что этим они закончат разговор, потому что она уже чувствует как нервничает Феликс. — Родственник подруги значит, — Тэхен переводит внимательный взгляд на мужчину, который явно настроен враждебно, — той самой подруги, в чьем доме ты оставалась? — Да… — даже быстро отвечает Вихен, не понимая зачем это все интересно мужчине. — Если вы закончили допрос, мы пойдем. — Феликс хватает девушку за запястье, отчего она вздрагивает, но не одергивает руку, чтобы не вызвать конфликт, на который явно были готовы оба мужчины. Тэхен в этот раз отпускает, провожает их взглядом, пока те не пропадают из поле зрения, заходя в пятиэтажный дом. — Детектив Ким! Тэхен не сразу реагирует на своего напарника, который подошел к нему ближе. — Вы не слышали меня? — мужчина замечает встревоженный взгляд Кима, который уставился взглядом на один дом. — Расследовать там особо нечего, ее мужа допросят, но там ситуация и так ясна — он был в край пьян ночью. — Мужчина замечает, что детектива явно интересует что-то другое и прокашлявшись, чешет затылок. — Детектив Ким? — Да, — Тэхен, наконец, переводит на него внимание и коротко кивает. — Поехали.

***

Феликс, показав Вихен новую квартиру и пообещав, что в течение дня привезут всё необходимое, вскоре ушёл. Она так и осталась стоять в коридоре, не двигаясь, лишь оглядываясь по сторонам. Двери были распахнуты: прямо напротив — кухня, справа от нее спальня, слева от кухни — ванная, объединённая с санузлом. Квартира оказалась просторной, с хорошим ремонтом, всем необходимым: мебелью, техникой, даже телевизором. Правда уборку эта квартира явно не видела много лет. Вихен молча смотрела на всё это и не могла отделаться от одной мысли — в какой момент всё так перевернулось? Когда-то она была самым счастливым ребёнком. Дом, запах маминых блюд, приготовленных с душой, голос отца — самого лучшего, как ей казалось, человека на свете. Но всё это исчезло в одну дождливую ночь. Ту самую ночь, когда ей пришлось смотреть, как умирает человек, с которым ушла часть её сердца. И он унес эту часть с собой в могилу. Вот только Вихен не знает, где эта могила. После случившегося они сбежали через задний двор. Тело отца она не увидела — и, может быть, это даже к лучшему. Потому что в памяти и так до сих пор всплывает момент, когда в него выстрелили. Она прикрывает глаза, ощущая, как по щеке стекает слеза. Жизнь потеряла краски. Всё стало серым, тусклым, будто мир вымер. С каждым днём дышать становилось всё труднее. И Вихен не верит, что это когда-либо закончится. А существует ли вообще та самая — нормальная жизнь? Закрывая и открывая глаза, она снова будто видит перед собой стены лечебницы. Всё сходило с ума, и она — вместе с этим миром. Её будто заперли в коробке, чьи стены сжимались с каждым вдохом. Дыхание участилось. Зажмурившись что есть силы, она вновь открыла глаза и паническая атака, которая резко появилась, также резко исчезла. Вот только… надолго ли? Вихен снова и снова рассуждает над тем, как рядом появились люди. По просьбе Джухен они готовы ей помочь — с жильём, едой, даже работой. Но стоит ли всё это доверия? Зачем Джухен вообще помогла? Даже узнав, что она не психически больна, а просто страдает от глубокой депрессии, та могла бы просто закрыть глаза. Оставить её. Зачем спасала её, незнакомку, которая в первые дни её пугала? Мысли кружатся в голове, как рой. Всё перемешалось, всё запутано. Вихен опускается на корточки прямо в коридоре и закрывает лицо руками. Она сидит так долго. Настолько, что ноги затекают, и, когда она всё же поднимается, морщится от онемения. Медленно доходит до кровати, опускается, и, уставшая от собственных мыслей, почти сразу засыпает.

***

Звонок в дверь раздался внезапно, разрывая тишину, как игла на виниловой пластинке. Вихен резко открывает глаза, сердце срывается с места — она не сразу понимает, где находится. Несколько секунд, чтобы сообразить: не белые стены палаты, не чужие глаза под стеклянными очками. Квартира. Она — в новой квартире. В своей. Тревога внутри будто скребёт когтями по внутренностям. Кто это мог быть? Она вжимается в постель, не двигаясь, стараясь прислушаться. — Это от Феликса. Я принес все необходимое, — доносится голос за дверью. Мужской, спокойный, но от того не менее пугающий в своей неожиданности. Некоторое время Вихен просто сидит, прислушиваясь к тишине, прежде чем встать, босиком ступая к двери. Осторожно открывает — и действительно, на пороге стоит мужчина в чёрной одежде, с нейтральным выражением лица. Он протягивает девушке пакеты. — Вот, — коротко говорит он. — Всё что вам понадобится первое время. Она кивает, молча берёт пакеты и, тихо поблагодарив, захлопывает дверь. Проходит на кухню, ставит их на стол и бросает короткий взгляд внутрь — еда, напитки, и ещё один пакет — из него выглядывает бутылка моющего средства, а сбоку аккуратно сложена одежда. Вихен накрывает усталость, снова. Она даже не раздевается — просто поворачивается и уходит обратно в спальню, опускаясь на кровать и мгновенно проваливаясь в сон. Когда Вихен разлепляет глаза, солнечный свет уже проникает в спальню, ложась широким лучом прямо на её кровать. На несколько секунд в её голове — полная пустота. Где она? Кто она? Что всё это? Мысли возвращаются не сразу. Последние месяцы будто стёрли чёткие границы между реальностью и вымышленным. Часто ей кажется, что она никогда не покидала больницу, а всё, что происходит — это просто игра воображения. Плод отчаянной надежды, что она может быть свободна. И всё же, даже если это иллюзия — пусть будет. Пусть хоть на мгновение. Лучше, чем каждый день слышать тяжелые шаги за спиной и видеть таблетки на ладони как утренний ритуал. Вихен неспешно трет лицо ладонями, словно стирая остатки сна и гонимые им мысли. С трудом поднимается с кровати, чувствуя, как тело будто не её — затёкшее, вялое, чужое. Только сейчас она, наконец, замечает, как всё в квартире словно покрыто тонкой вуалью пыли: горизонтальные поверхности тускло поблескивают в солнечном свете, обнаруживая отпечатки времени и заброшенности. Квартира кажется обжитой, но давно покинутой. Мебель стоит на местах — диван с пледом, тумбочка, книжная полка с двумя-тремя старыми томами, рабочий стол у окна, — но всё это больше напоминает декорации, чем настоящее жилье. Как будто кто-то собрал здесь всё необходимое, но не жил ни дня. Вихен босыми ногами проходит по холодному полу и заходит на кухню. Её взгляд тут же падает на четыре больших пакета на столе — те самые, что доставили ещё вчера. Живот тут же напомнил о себе ноющим голодом, и без долгих раздумий Вихен открывает один из пакетов — достаёт пачку рамена и берётся за дело. Электрический чайник покрыт пылью, и она вздыхает, взвешивая в уме — чистота или еда? Побеждает еда. Но всё же сначала — краткая уборка. Она тщательно моет чайник, заполняет его водой из бутылки, ставит на подставку. Пока вода в чайнике закипает, находит посуду — две глубокие тарелки, две плоские, две кружки и одну большую миску. Всё минималистично. Затем Вихен моет одну из тарелок и палочки просто под водой. Всё кажется временным, словно чужим. Действительно ли это не сон? Через двадцать минут она уже сидит за столом, поедая горячий рамен. Глотает медленно, будто не ела целую вечность. Часы на стене отбивают десять. Она проспала почти сутки. После всего пережитого организм взял свое. Неожиданно раздаётся полицейская сирена — короткая, но пронзительная, от которой по спине пробегает холодок. Вихен, доедающая рамен, замирает с палочками в руке. Вчера — полиция, скорая. Сегодня — снова полиция. Что происходит в этом районе? Осторожно отложив палочки, она поднимается и подходит к окну. Её квартира на третьем этаже, и всё, что происходит во дворе, хорошо просматривается. Дом, в котором ей выделили жильё, — типичная панельная пятиэтажка. Несколько подъездов, облупленные перила на балконах, сетка антенн, проводов и бельевых верёвок. Район вроде бы тихий, но чем дальше, тем сильнее тревога закрадывается в её мысли. Во дворе под мигалками стоит полицейская машина. Дверь одного из подъездов распахнута, из него поодиночке выходят жильцы — кто в халате, кто с сигаретой, кто с телефоном у уха. Словно это уже привычный ритуал. Вихен чуть наклоняется вперёд, вглядываясь. Офицеры переговариваются, но слов не разобрать. Кто-то что-то показывает в сторону одного из окон. «И что теперь?» — мелькает в её голове. Это место точно не такое, каким показалось сначала. Оно тихое — но не спокойное. Больше похоже на тишину перед бурей. Или после неё. Она уже собиралась отойти от окна, но её внимание вдруг приковал автомобиль, который медленно свернул во двор и подъехал прямо к полицейской машине. Очень знакомый мерседес. Машина остановилась, и с водительской стороны вышел мужчина. Вихен затаила дыхание. Тэхен. В который раз за последнее время она сталкивается с ним. Это не могло быть случайностью. Но и преследованием это не казалось. Он не делал ей зла. Не отдавал белым монстрам — именно так она называла тех, кто носил халаты в лечебнице, в той тюрьме, что запечаталась в памяти как навязчивая галлюцинация. Тэхен не был связан с её прошлым. И странным образом это приносило облегчение. Вчера он казался встревоженным. Будто по-настоящему беспокоился. Когда он схватил её за руку, в его движении не было угрозы — только сила и решимость. Будто в тот момент он бы стал между ней и всем, что может причинить вред. Это чувство… Это было давно забытым. Кто-то, кто хочет защитить. Вихен, не отрываясь, смотрела, как он закрывает дверцу машины и идёт к полицейским. Его походка уверенная, взгляд сосредоточен. И почему-то вдруг становится тепло. Вихен, сама того не замечая, подносит руку к сердцу, не отрывая взгляд от мужчины. Сейчас он что-то говорил полицейским. Его профиль чётко вырисовывался в утреннем свете, спокойный и сосредоточенный. Он был частью происходящего, и в то же время — будто рядом с ней. Вихен не понимала этого ощущения. Почему он снова здесь? Мысли Вихен обрываются, когда она ловит на себе чужой взгляд. Сердце едва заметно вздрагивает, когда она замечает: на улице остался только Тэхен. Два полицейских уже зашли в подъезд, а он — остался у машины. И сейчас он смотрит прямо на неё. Его взгляд мягкий, чуть насмешливый, уголок губ едва приподнят — словно он и рад видеть её, и слегка удивлён. Вихен не успевает решить, как ей реагировать. Она лишь смотрит в ответ — секунду, две — а затем резко отходит от окна, осознав в каком виде предстала перед ним. Волосы растрёпаны, лицо без капли ухода, да и одежда больше напоминает наряд сбежавшего из дома подростка. Вихен вжимает ладони в лицо и тихо скулит от своей глупости. Почему она не подумала, что кто-то может её увидеть? Почему именно он? Не медля ни секунды, она забегает в ванную, прихватив с собой пакет, в котором среди еды и напитков оказались аккуратно сложенные средства по уходу — гель, шампунь, мыло, даже небольшое полотенце. Кто бы это ни подготовил, он предусмотрел всё. В ванной пахло пустотой — стены выцветшие, кафель холодный, в углу пыль. Но сейчас это было неважно. Она включила горячую воду, подождала пока она наберёт силу, и шагнула под струю. Тело вздрогнуло от резкого тепла, но вскоре расслабилось. Вихен прикрыла глаза. Вода мягко стекала по коже, забирая с собой тревогу, напряжение, вчерашний страх. Хотелось поверить, что с каждой каплей из неё выходит всё плохое, что накопилось за эти годы. Она медленно выдавила шампунь на ладони и начала намыливать волосы, словно зацепившись за это движение как за спасательный круг. Сейчас она не думала ни о Феликсе, ни о Чонгуке, ни о полиции, ни о странном волнении, которое вызывает Тэхен. Всё это — потом. Сейчас есть только вода, пар, и долгожданное ощущение чего-то простого, почти забытого — уюта. Тэхен, опершись на капот, продолжает смотреть в окно, за которым уже никто не появляется, и лишь спустя секунду переключает внимание на выходящих полицейских. Те ведут в наручниках подростка, лицо которого исписано смесью безразличия и скрытой злости. — Детектив Ким? — удивленно окликает один из офицеров, приближаясь. — Вы еще здесь? Тэхен не меняется в лице, лишь коротко кивает, давая понять, что те могут ехать. Вопросов больше не задают. Он поворачивает голову в сторону задержанного и ловит его пронзительный, почти насмешливый взгляд. Что-то в этом взгляде задевает Тэхена, он хмурится, но ничего не говорит. Машина с задержанным уезжает, оставляя после себя только слабый гул мотора, и Тэхен продолжает стоять, глядя ей вслед — молча, задумчиво. Он вновь поднимает голову в ожидании увидеть девушку, но та больше не появляется в окне. Мужчина уже собирается уехать, но открывая дверцу машины, замирает, когда слышит крик. Резкий, отчаянный — он точно не ошибается. Голос доносится с третьего этажа. Тэхен срывается с места, вбегает в подъезд и за секунды поднимается по лестнице. На третьем этаже всего три квартиры. На размышления времени нет — он уже тянется к кнопкам звонков, но в этот момент из одной квартиры раздаётся грохот. Он без промедления стучит в дверь. Если за десять секунд её не откроют — он выбьет её без сомнений. Но тут дверь распахивается. Перед ним стоит Вихен в длинном полотенце, плотно запахнутом вокруг тела. Волосы скрыты под вторым полотенцем. Она явно не ожидала увидеть его здесь, ведь была уверена, что он давно уехал. Но испуг заглушил все логические доводы — инстинкт заставил открыть дверь, едва крик вырвался из неё. — Что случилось? Ты в порядке? — Тэхен врывается в квартиру, взглядом моментально сканируя пространство в поисках угрозы. Никого. Только тишина и сбивчивое дыхание Вихен. Он оборачивается к ней, всё ещё настороженный, но уже внимательный. — Вихен?.. — Это… — наконец, подаёт дрожащий голос Вихен. — Тараканы… — она едва заметно машет рукой в сторону кухни. Тэхен пару секунд непонимающе смотрит на неё, будто пытаясь осознать, что услышал. И только потом облегчённо выдыхает, чуть прикрывая глаза. Эта девушка… Она с первой же встречи будто создана, чтобы держать его в постоянном напряжении. Ничего не сказав, он проходит мимо и направляется на кухню. На полу — лишь пыль, но стоило поднять взгляд — и перед ним предстала не самая радостная картина. На столе валяется пустая пачка рамена, рядом не до конца разобранные пакеты. Один открыт — в нём валяются продукты вперемешку с бытовой химией. Вся поверхность покрыта слоем серой пыли. В углу, под холодильником, кажется, и правда кто-то мелькнул. Тэхен осматривает всё вокруг, хмурясь. Квартира хоть и с мебелью, но будто забыта временем. Не хватает ни тепла, ни уюта. Просто коробка, в которой нужно выживать, а не жить. Такое место сложно назвать домом. Он разворачивается к Вихен, которая всё ещё стоит в дверном проёме, в своём полотенце, и с еще одним на голове, с глазами полными стыда и растерянности. Но он не усмехается и не осуждает. Наоборот — впервые за долгое время в его взгляде появляется нечто мягкое. — Где ты видела их? — спрашивает он уже спокойнее, будто тараканы — это и правда самое страшное, с чем им сегодня придётся столкнуться. Вихен неловко отводит взгляд в сторону. — У плиты… один вылез из-за неё, и я… — она замолкает, не зная, как объяснить, что в её состоянии даже мелочь может стать катастрофой. Её щёки начинают медленно наливаться теплом от чувства стыда. Неужели она правда так глупо отреагировала? Неужели он теперь подумает, что она сумасшедшая? Но Тэхен просто достаёт телефон и что-то записывает в заметки. Потом поворачивается обратно к ней. — Я пришлю кого-нибудь, чтобы обработали квартиру. — Взгляд невольно падает с чужих глаз вниз, что не остается незамеченным девушкой, которая тоже опускает свой. И девушка в шоке от самой себя приоткрывает рот. Тэхен быстро отворачивается в сторону окна, а Вихен с трудом справившись со смущением, что окутало ее новой волной, в панике скрывается в ванной, чувствуя, как лицо обжигает стыд. Тэхен медленно начинает расхаживать по кухне. Он подходит к окну и мельком глядит на двор, на свою машину, всё ещё стоящую там, где он её оставил. Тишина прерывается лёгкими шагами — и Тэхен оборачивается. Он невольно останавливает взгляд на ней. Спортивные чёрные штаны, кофта с молнией — всё простое и немного великоватое. Мокрые волосы струятся по плечам, оставляя тёмные следы на ткани. Девушка словно пытается стать невидимой — взгляд бегает по полу, а плечи напряжены. — Извини… — шепчет она. — Что так вышло. Я… просто испугалась. — Всё в порядке, — отвечает Тэхен без всякий насмешки. — У меня сестра тоже боится всяких насекомых. Вихен застали врасплох — ужасный вид, неубранная квартира. Да, она могла бы вчера убраться. Но организм требовал сна с такой настойчивостью, словно пытался наверстать всю измотанную жизнь. К тому же… она ведь никогда ещё не убиралась. Никогда не готовила. До той ночи всё домашнее оставалось на Лэе — её матери. Та всегда говорила, что у ребёнка должно быть детство, и не хотелось мучить девочку делами, которые сама могла сделать быстрее и лучше. А потом… всё рухнуло. С той злосчастной ночи Вихен не просто перестала говорить. Она перестала быть собой. Жизнь будто остановилась и началась снова, но не в её теле и не с её сознанием. Сначала подвал. Потом — лечебница. Из одного заточения в другое. Из одного контроля в новый. Эта квартира, эта свобода — всё чужое. Она словно украла чью-то жизнь, примерила на себя чужое тело, чужой распорядок дня, чужую нормальность. И теперь должна с этим справляться. Одна. Без инструкций. Без опоры. — Может помочь? — Тэхен ловит беглый взгляд Вихен и предлагает свою помощь, несмотря на то, что работа редко даёт ему передышку. — Нет, спасибо. Думаю, я справлюсь, — она слабо и неловко улыбается и поправляет влажные волосы, стараясь казаться увереннее, чем чувствует на самом деле. — Тогда, пожалуй, пойду, — медленно произносит он, будто ожидая, что она его остановит. — Я бы предложила чаю… если бы в квартире было… немного чище, — аккуратно подбирает слова Вихен, хотя Тэхен и так видит, в каком состоянии жильё. — Вообще-то, моя работа на сегодня закончена, — неожиданно воодушевляется мужчина, словно в её словах всё-таки услышал приглашение. — Так что могу помочь, а потом… и чай найдём. Вихен изумлённо смотрит на него. Неужели он правда собирается остаться и помочь ей? Она нерешительно пожимает плечами, и этого оказывается достаточно. Тэхен снимает пиджак, оставаясь в чёрной футболке, и направляется в ванную, где быстро находит швабру и щётку. Вихен, тем временем, разбирает один из пакетов, доставая моющие средства и тряпки, и принимается вытирать пыль с мебели. Когда с первого же взмаха в воздух поднимается серая завеса, Тэхен молча открывает окна в обеих комнатах, затем смачивает щетку с длинной ручкой под краном и только после этого продолжает мести пол. Он двигается уверенно, чётко, будто делал это не раз. Вихен украдкой на него поглядывает, не скрывая удивления. — Что? — бросает он с лёгкой усмешкой, не отвлекаясь от дела. Она ничего не отвечает и встаёт на стул, чтобы дотянуться до верхних полок кухонного шкафа. И в какой-то момент теряет равновесие — стул шатается, и она падает, пока вовремя оказавшийся рядом Тэхен не ловит ее одной рукой. Смущённая Вихен пытается быстро слезть с его рук, а мужчина внимательно смотрит ей в лицо и вскоре отпускает. — Надо было сначала проверить, — бурчит он, взглянув на покосившийся стул. — Его проще выбросить, чем чинить. Они вновь приступают к уборке в неловкой тишине. — Ты работал в клининге? Почему ты так ловко убираешься? — выпаливает Вихен прежде, чем успевает прикусить язык. От волнения ляпнула что пришло в голову, потому что в один момент они с Тэхеном столкнулись плечами, а потом глазами. — А что, так заметно? — усмехается он, протирая пол уже во второй раз. Поймав на себе её любопытный взгляд, добавляет чуть мягче: — У меня младшая сестра. В доме нас только двое, так что уборка всегда была на мне. Хотя иногда она делает вид, что помогает, —добавляет он с коротким смешком. Вихен вспоминает девочку, которую Тэхен провожал в школу, и понимающе кивает. Только сестра? Получается, у него больше никого нет? Этот вопрос крутится на языке, но задавать его она пока не решается. Вместо этого молча возвращается к уборке, протирая нижние полки. — Теперь мелкие засранцы будут бояться даже близко подходить к твоей квартире, — вдруг произносит Тэхен, бросая в её сторону взгляд. Вихен не сразу понимает, о чём он. Но, уловив смысл, расплывается в улыбке, а затем и вовсе тихо смеётся. Смех постепенно становится заразительным, и Тэхен невольно подхватывает его, глядя на девушку чуть дольше, чем стоило бы. В комнате впервые становится по-настоящему легко.

***

— Доброе утро! — Доброе утро, Феликс! — Здравствуйте. Феликс в безупречно выглаженном костюме, с аккуратно уложенными светлыми волосами и холодным выражением лица уверенно шагает по холлу. Сотрудники, встречая его, один за другим здороваются, но он не отвечает никому — и по тому, как быстро взгляды опускаются, становится ясно: правая рука главы сегодня явно не в духе. Подойдя к нужной двери, он коротко стучит и, не дожидаясь приглашения, входит, бросив на ходу секретарше: — Никого не впускать. Дверь за ним бесшумно захлопывается. — Я рад, что вы осознаёте всю серьёзность ситуации, господин Мин. Если при следующей встрече мои люди уйдут с пустыми руками — я лично спалю ваши склады. Не сомневайтесь. Феликс молча проходит к столу и садится напротив, встречаясь взглядом со своим боссом. Несмотря на угрозы, которые тот только что произносил в трубку, Чонгук выглядит абсолютно спокойным. — В этот раз я закрою глаза. В следующий — разговаривать уже не стану. Он отключается и без особой осторожности бросает телефон на стол. Проведя пальцами по губам, на секунду замирает, словно погружаясь в мысли. — Мин Юнги снова за своё? — Снова? — Чонгук поднимает одну бровь, не отрывая взгляда. — До этого он начал мне угрожать, но я не думал, что он решится на такие шаги. Похоже, вообразил себя слишком смелым, заняв место отца. Чонгук усмехается, а затем вдруг переходит в тихий, сухой смех. Феликс невольно напрягается — он знал, что это смех не к добру. — И ты мне это говоришь только сейчас? Почему я должен говорить с этим отбросом сам? Ты плохо справляешься со своей работой? Или хочешь с неё уйти? — Я разберусь с ним, — резко отвечает Феликс, не пытаясь оправдываться. — Что у тебя? — Чонгук откидывается на спинку стула и устало прикрывает глаза. — В порту накрыли наших. Чонгук медленно открывает глаза и переводит ледяной взгляд на Феликса — настолько холодный, что тот чувствует, как по позвоночнику пробегает тонкая дрожь. — Я надеюсь, у тебя есть объяснение, почему ты до сих пор говоришь спокойно. Иначе я прямо сейчас пристрелю тебя. — Я успел вовремя. Договорился с копами. Но появился один, кто всё усложняет. — Феликс постукивает пальцами по столу, сохраняя ровный тон. — Этот пес везде сует свой нос. — И что мешает тебе этот нос отрезать? — Чонгук чуть наклоняет голову, и его бровь дергается с искренним недоумением. — Раньше он не светился. Только недавно появился, и я, наконец, увидел его лицо. — Имя. — Тэхен. Детектив Ким Тэхен. Чонгук тихо повторяет это имя про себя, словно пробует его на вкус. Несколько секунд он молчит, задумчиво опустив взгляд на стол. — Вся полиция обходит нас стороной. А ты мне о каком-то копе рассказываешь? — Он не просто коп. Он преследует собственную цель. Пока неясно, какую. — Тогда иди и узнай, — без капли эмоций произносит Чонгук. Феликс коротко кивает и уходит, не говоря больше ни слова. Чонгук остаётся один. Тишина. Он берёт в руки песочные часы и переворачивает их, наблюдая за струёй песка. — Ну и кто же ты такой, Ким Тэхен?