Жестокое Лето

                                                      Боцман бросил эй сомнения — Подождёт твоя Армения!                                                       Закури-ка, лучше нашего, и ни о чём свою судьбу не                                                             страшивай!                                                                                                              М. Щербаков — Блять, она даже сейчас умудряется нами командовать! — шептались парни. — Что Пэм вообще не Ибице забыла, мать её?! — негодовал Кольт. — Да хер её разберёт. Не берите в голову. Тоже, может быть, хочет отдохнуть. Она ведь такой же человек как и мы. Я предлагаю вам просто забыть, что она прилетела с нами. Сейчас же никто не питает ни к кому ненависти. Выпускной как никак — радуйтесь! — успокоил всех Мортис. Один Эдгар не перешёптывался, а только спросил Брока, тащущего что-то большое и, видимо, тяжёлое, подперев это рукой с тыльной стороны. — Это что? — Саксофон. — У меня ещё два вопроса: первый: на кой хер? А второй: ты играешь на саксофоне? — Ты чего? Нет, конечно! Это Пайпер, я ведь ей помогаю, вот и решил нести эту махину на себе. — На мой первый вопрос ты так и не ответил. — Пайпуша его притарабанила, чтобы своё искусство нам являть и создавать настроение. — Прикольно придумала. — Ага. Чо, как там с Колетт дела обстоят? — Пока, знаешь, не понятно нихрена. — Ты с ней пять часов провёл, не меньше. — Этот временной промежуток ничего не определяет, Брок. Ничего. — Но уже хоть что-то. Глядишь, и влюбится она в тебя. — Надеюсь, ты прав. А то спокойно находиться рядом с ней не всегда получается.       Мимо пролетали всё те же малахитовые пальмы, всё тот же золотистый песок, всё те же виды на лазурное море, чей берег пробирала тонкая рябь, и серебрила жемчужная луна, лениво вылезающая из-за пурпурного горизонта, пока компания не прибыла к изящной, роскошной вилле с видом на всё Средиземноморье. Белоснежные стены с большими панорамными окнами, через какие тоже приятно смотреть на прекрасие, что ждёт ребят в этом июле. Снизу виднелись выложенные из гладкого камня массы и стеклянные раздвижные двери в бордовых оправах, разделяющие виллу на две секции, и открывая которые можно созерцать широкий лазурный бассейн, чья кристально чистая вода приобрела сей цвет и дрожала, пока ночной ветер возбуждал её своим нежным прикосновением, и просторная ярко освещённая, казалось, миллионами огней терраса с двумя столами и десятью стульями из тёмного дуба на оба разделения, на каждом столе было по кальяну. Верх здания был построен в стиле конструктивизма. Отвесистые балконы, хранящие в недрах дома яркий свет, казалось, вот-вот упадут, но в такой конструкции идеально абсолютно всё. Июльский вечер быстро темнел. Ухоженный нефритовый сад, густо обступивший со всех сторон виллу, потонул в тёплом мраке. Только листья лантаны, в упор освещаемые дизайнерской лампой в форме квадратной рамки, резко и странно выступали из темноты, неподвижные, гладкие и блестящие, точно вырезанные из зелёной жести. Ни шороха, ни звука не доносилось из заснувшего сада. Пахло гвоздикой, гибискусами и розами. Внезапно из тени вышел человек зрелого возраста в строгом костюме и с дружелюбным выражением лица и направился к героям. Он переговорил с ними, дал им войти внутрь и сверить помещение с планом, который был им выдан вчера. После проверки была поставлена подпись — вилла ваша. Всё сходилось: удобна каждая вещь, находящаяся в стенах этого дома, ванные не расположены так, что в них нужно пробираться через спальни, а во всех комнатах стоит приятный запах и есть вентиляция. Живи — не хочу. А самое главное: эта шикарная вилла только в их распоряжении! Многие до сих пор не могли поверить, что всё так сложилось.       Когда все расположились, то каждый пошёл получше осмотреть свои новые владения: кто-то направился вглубь виллы, кто-то — в завораживающий сад, а кто-то решил опробовать бассейн. В последнюю категорию входил Эдгар. Он, освоив свою комнату, захотел освежиться и заодно испытать новые купальные трусы. Отодвинув стеклянную дверь, молодой человек разбежался и рыбкой нырнул под воду. Приятный холодок пробегал по всем участкам его тела, пока тот рассекал синюю гладь глубокими гребками. Эдгар вынырнул, взболтнул головой, глубоко выдохнул и услышал знакомый мягкий женский голосок: — Как водичка? — он обернулся и увидел Колетт, стоявшую над ним и улыбавшуюся. «Рейси, ты знаешь, что сейчас произойдёт, поэтому старайся вести себя естественно, невзирая на своё мощнейшее влечение к ней.» — Отличная! Прекрасный способ расслабиться после полёта. — Я сейчас. — не переставая улыбаться сказала Колетт и удалилась.       «В магазе мне сказали, что эти труселя — сверхпрочные. Вот и проверим, смогут ли они выдержать давление свыше тысячи гектопаскалей… Но не посмотреть на Колетт в купальнике я не могу!» Занявшие мини-бар виллы Мортис, Кольт, Фрэнк и Леон скрестили пальцы и подняли бокалы с абсентом. Эдгар, увидя это, вытянул руку вверх, как бы говоря: «Я постараюсь!» И уже через две минуты Колетт показалась в агрессивном красном латексном интеро, плотно облегающем её пышную фигуру со всех сторон: красивый стан, узкую талию и широкие бёдра. В ночной тьме черты лица Колетт, освещённые лунным блеском, казались ещё великолепнее. Пепельные волосы трепал сумеречный теплячок, пока луна осыпала их своим жемчугом. Глаза, обрамлённые гранатовыми ресницами, прошибали взглядом Эдгара насквозь, словно X-Ray. А красные, как коралловый полип, губы полыхали, будто костёр, переливаясь топазом. Её бледная кожа чудилась бескровной, и в лунном свете Колетт была похожа на восковую фигуру, такую же неподвижную и изящную. Она вошла в воду и поплыла на спине. Эдгар ловил каждое её телодвижение и в конце концов залип. Он не двигался, не говорил ни слова, просто смотрел в одну точку, пока Колетт не вывела его из этого состояния, взяв его за руку. Эдгар, почувствовав её прикосновение, был готов взлететь как North American X-15, но лишь слегка вздрогнул и повернулся к ней. — Ты чего? — спросила девушка тихим голосом. — Эм… Луна классная сегодня; смотрю на неё. — Да-а-а, ты прав. — задумчиво протянула Колетт, не отпуская руку Эдгара. В таком положении они пробыли всего минуту, прежде чем Колетт кто-то окликнул. — Колетт, можно тебя на минуточку? — послышался скрипучий голос классухи. Названная аккуратно отпустила руку Эдгара, помахала ему и направилась в сторону Пэм. Парень долго смотрел на неё, в особенности на её горячие булочки, пока Колетт удалялась.       «Сука ты старая. Вот хули она тебе, блять, понадобилась прямо сейчас?! Вот нахуя?! А всё ведь так идеально было! Вечно придёт и всё испортит. Мразь — одно слово.» — взорвался Эдгар и шлёпнул рукой по воде от досады. Но ничего не поделаешь. Он вылез, обтёр себя полотенцем и пошёл в виллу.       Его покой прервал писк его смартфона. Это пришло сообщение из общего чата его класса в Telegram.                                     Переписка; время — 0:43 *Чпок* Брок (0:43): Пэмка уже заперлась в своей комнатушке. Видимо, готовится ко сну. Нам пора оформить сЪебастьяна в какой-нибудь местный клуб или бар! *Чпок* Бо (0:43): Я за. Но куда нам податься? Ктонить знает, где можно оттянуться на ночь? *Чпок* Пенни (0:44): Нуууууууу, Брок вызвался за это отвечать — пусть нам и выдаёт *Чпок* Брок (0:44): Конечно! Я тут один клубный бар откопал. Называется S'Escalinata. Поговаривают, там классно. Даже выступить можно, @RollingPiper *Чпок* Пайпер (0:45): (✿◠‿◠) *Чпок* Эдгар (0:45): И сколько нам надо заплатить, чтобы хорошо провести там время? *Чпок* Брок (0:45): Не боись, у нас хватит! Я планировал взять 30 штук, но, думаю, нам хватит и 10-ти! *Чпок* Кольт (0:46): Охренеть! Это что же мы будем пить там… *Чпок* Брок (0:46): Что-нибудь очень и очень изысканное, однозначно. Ладно, этот месяц мы все проведём как олигархи! *Чпок* Эдгар (0:46): Ну ты-то каждый день — олигарх! *Чпок* Брок (0:47): Да я ж не злорадствую:) *Чпок* Эдгар (0:47): Ага-ага))) *Чпок* Брок (0:47): Короче, все встречаемся у басика *Чпок* Амбер (0:47): Только так, чтобы Пэмка не спалила! *Чпок* Мортис (0:48): Да забейте вы на неё уже большой-толстый! Она ничего нам не сделает, если мы ослушаемся её даже не наставления, а… Совета *Чпок* Брок (0:48): Я кароч вас жду       Вскоре все собрались у назначенного места. Каждый решил одеться покруче, но сильнее всех выделялся Брок: на его шее висели три длиннющие золотые цепи с медальонами в виде Сфинкса, Нефертити и Рамзеса. Каждый палец, за исключением двух больших, был оцеплён золотым перстнем с алмазом. На левой руке держались часы «Rolex». На голову Брок надел снэпбэк «Chicago Bulls» козырьком назад. И он не мог выйти без своих солнцезащитных очков. — А вот и ломбард! — посмеялся Кольт. — Да брось ты! Вот, как и обещал: 10 000 $. — Да ты на себе тащишь несколько лямов! — тоже пошутил Мортис. — Три с половиной, точнее. Окей, ребятушки, все за мной!       По пути все зашли в банк рядом, отыскали детектор валют и обменяли 10 000 баксов на 8 800 евро. Брок дал всем по 350, чтобы было поровну. Паб был не менее красив, чем вилла: вход был выполнен в виде арки, опоясанной лозой и цветами. Со всех сторон заведения стояли живые изгороди. На деревянных колоннах держалась крыша и большая неоновая надпись «S'Escalinata». Внутри горели яркие разноцветные огоньки, освещая сцену, стойки с бокалами, плакаты на стенах, изображающих мировых артистов. Пока что мало кто покинул это злачное место. Бутылки с напитками со всего мира, восседая на тронах из кристально-чистого льда, блистали, как модели на показе моды. Как только наши герои вошли, то сразу же разбрелись кто куда: некоторые пошли выбирать себе выпить, некоторые — занимать свои места, некоторые — просто сидеть и ничего не делать. Вообще эта компания была очень интересной: новогодняя ёлка стоимостью три с половиной миллиона долларов, пацан, который по первому впечатлению легко застужает горло, девушка в голубом платье с саксофоном, вампирообразный молодой человек с фиолетовыми волосами, каланча, носящий кепку в виде орлиной головы и одну только жилетку на груди, два колобка, один из них в костюме хамелеона, а другой будто из пустыни только что выбрался, не спав при этом несколько дней, которые комментируют всё вокруг и угарают, низкая черноволосая мадам со стальной битой наперевес, фури-девочка со звериными повадками и много-много кто ещё! — Брок, ты что-то сильно раскошелился: тут самый дорогой напиток стоит 25 евро! — сказал афроамериканцу Эдгар с бокалом маргариты с двойной текилой. — Фига се, ну-у-у, я на такое не рассчитывал. Оставьте себе всё, что не потратите — я угощаю! — Это очень великодушно! — Да ладно-ладно, я и сам знаю. — с улыбкой ответил Брок. Ох уж эта золотая молодёжь!       Все радовались отпуску: разговаривали о новом месте проживания, о том, как там хорошо и о том, что, как ни печально, через месяц его придётся покинуть, хвалили Ибицу и восхищались её достоинствами и менталитетом, кто-то даже послушал, о чём поют вышедшие на сцену люди, но испанский не знал никто из компании. Повезло им, что бармен знал английский. Первый понятный им «исполнитель», которого компания застала, был юношей лет 22-ух, играющий на гитаре и поющий что-то вроде американской эстрады нулевых. Кажется, композиция принадлежала Крису Брауну. Исполнял он хорошо, но, казалось, игра парня мало кому была интересна. Все, кто находился возле сцены, стали заниматься чем угодно, но не слушать его. Эдгару же зашло — два бокала маргариты и довольно оживлённая обстановка заставили его забыть о проблемах и рефлексиях, крутящихся в его молодой голове. В отдалённом углу обжималась молодая парочка. Эдгар смотрел на них с улыбкой и даже немного завидовал. Внезапно он подбежал к стойке, купил три стопки виски, залил в себя и пришёл обратно.       Следующими на сцене появились сначала не исполнители, а инструменты: ударная установка, рояль, контрабас, саксофон-альт. А после на сцену вышли и сами артисты, и тогда практически весь круг увлёкся ими. Каждый из исполнителе был одет в манере «Гэтсби» — лёгкая небрежность, элегантность и общая выдержанность цвета хранилась в этих пёстрых пиджаках и шляпах, ярких платьях и цветных аксессуарах. Эдгар подошёл поближе к сцене. Среди всех четырёх артистов выделялась одна девушка, до смерти похожая на Пайпер, только её одежда имела кардинальные отличия, однако инструмент её был почти такой же, как и у Пайпуши — саксофон, только у одноклассницы Эдгара — сопрано, а у этой незнакомки — альт. — Добрый вечер, леди и джентльмены, мы — джаз бэнд «Vanilla Sky with Bitter Tears»! И сейчас мы бы хотели представить вам несколько композиций нашего собственного сочинения! — легко и резко прокричала та девушка, прежде чем все услышали игру этих ребят.       Юноша смотрел то на неё, то на барабанщика, то на клавишника… Стоп, а куда пропал клавишник? — Ха, нравится? А девка-то ничего. — Эдгар повернул голову вправо и увидел, что клавишник стоит рядом. Его молодые глаза добро глядели из-под сизой шляпы-федоры. — Что?.. Да не-е-ет, с чего бы? У меня вон своя любовь… — Как знаешь. Элли ведь хорошая. Отпрыск богатых людей, у неё есть способности и куда стремиться, много побед в международных соревнованиях и конкурсах. Да ещё и джазовую группу основала! Я поражаюсь. — Хорошо хоть не в межпланетных! — Была бы возможность — и в межпланетных тоже показала бы себя. Но Эли и так хороша. Юная леди… Опа, мне пора! — Давай. — сказал вслед ему Эдгар. Но через две минуты рояль снова опустел. — Нет, братец, я вижу, что тебе очень даже нравится Элли! — А ты разве не должен быть на сцене? — Сейчас соло. О как Эллиотт наяривает! — Да-а, мне бы так… — Тоже на банджо играешь? — Ага, но мне подвластны лишь самые простые аккорды, а что только вытворяет он… Молодец! — И то верно. Вы классные! Ваш коллектив точно ожидает светлое будущее! — Будем надеяться. Удачи тебе со своей подружкой! — снова так же весело прощебетал клавишник и взобрался на сцену за свой рояль.       Молодой человек рассматривал каждого артиста, и ему очень хотелось со всеми ими познакомиться. Барабанщик весело подпрыгивал в такт своего инструмента, то и дело скрещивая палочки в своих руках и радостно мигая глазами. Контрабасист же предпочитал не проявлять ярких эмоций и холодно перебирал струны исполинской виолончели. Хоть и делал он всё это так, но явно же любил свою музыку. Банджист Эллиотт бойко обрабатывал свой необычный инструмент и играл просто божественно. Значительно лучше, чем Эдгар. Если последний кое-как осиливал только малое баррэ и полубаррэ, то этот «горячий мексиканец» даже не замечал, когда выбивал их. А клавишник… С клавишником Эдгар уже познакомился. Эли была и правда симпатичной и, по рассказам общительного пианиста, хороша собой во всех проявлениях, но ведь она — не Колетт…       Vanilla Sky with Bitter Tears закончили выступление; кто-то оценил, а кто-то — наоборот. Ведь исполнитель, художник или писатель не может угодить одновременно всем людям планеты. Когда же сцена освободилась, Брок встал из-за столика, подошёл к соседнему, шепнул что-то Пайпер на ухо, и они вместе направились к сцене. Первой вышла Пайпер, и из её саксофона полилось отрывистое звучание. А через тридцать секунд выпрыгнул Брок и начал зачитывать что-то про Ибицу. Все, кто до этого момента сидели неподвижно и даже взгляда на сцену бросать не стали, вдруг повернулись и начали вслушиваться в игру девушки и речитатив парня. Кто-то даже вылез из-за стола и начал танцевать после двух крепких бокалов винца. Своим дуэтом молодые люди снова оживили весь бар и заставили двигаться даже самых, казалось, несместимых посетителей. От Пайпер такой виртуозной игры никто не ожидал, да и мало кто знал, что Брок способен так хорошо передать чужой голос. Последний даже сходил со сцены и пробегал между столиков, посылая всем, кто там был, пламенные взгляды сквозь очки. Несколько девушек даже умудрились запихнуть в карманы пиджака парня несколько сотен евро. В этом заведении он выделялся сильнее всех. Брок то сходил со сцены, то возвращался, то снова сходил, то опять возвращался, то приобнимал Пайпушу, то просто красовался, пока его украшения блестели в свете стробоскопа. Один Эдгар грустный сидел и не назло завидовал Броку: «Повезло ему: у него вон батя богатый, Ламбу просто так отдал, даже несмотря на отстойную успеваемость. Девки к Броку только так должны бежать. Да и харизма у него мощнейшая, мне такая даже не снилась. О как выступает! Вот бы и мне Колетт как-нибудь заинтересовать, так, чтобы она захотела общаться со мной. Просто общаться. Может, с этим я справлюсь, но заставить её хотеть меня я не сумею. Я люблю её больше, чем себя. Но не получается у меня взять яйца в кулак и признаться ей!» Эдгар снова посмотрел в сторону Брока, скупая слеза выкатилась из его глаза и проползла по щеке. Но герой сразу же успокоился, закрыл глаза и решил насладиться дуэтом Брока и Пайпер. Но при это мысли его не менялись. Перед его глазами крутилась красивая фигурка Колетт, двигающаяся то вправо, то влево, звонко и весело смеясь. Ему хотелось протянуть к ней руки и обнять за талию, но они всё время проходили сквозь Колетт. Парень сжал зубы настолько крепко, что мог бы стереть их до идеально ровного состояния. Но снова быстро успокоился. При людях показывать свои влажные фантазии — не самая лучшая идея.       Уже три часа ночи, но никто и не собирался уходить. Эдгар делал вид, будто ему весело, в это же время сдерживая угрызения души. Всё бы так и шло, если бы Колетт резко не начала словно пытаться отшить кого-то. Эдгар открыл глаза, посмотрел в её сторону и увидел рядом с девушкой амбала ростом в два с лишним метра с кольцом в носу и рваном жилете. Он начал приставать к Колетт. Дуболом говорил на чистом английском, и, когда всё начало заходить всё дальше и дальше, Эдгар поднялся и подошёл к месту действия. — Слышь ты, Годзилла, — начал он, — тебе чо от неё надо? — Ты ещё кто? Вали отсюда, букашка! — Я спрашиваю: тебе какого хера от неё надо?! — А ты, я смотрю, дерзкий самый! Ну сам напросился! — после этих слов амбал поднял Эдгара на метр над землёй и отбросил ещё на три метра. Парень почувствовал обиду и конфуз, но их перебороло желание заставить этого ублюдка отстать от возлюбленной молодого человека. Эдгар оглянулся и увидел на покинутом столе ведро со льдом и пустой бутылкой из-под шампанского. В голове родилась идея, чему способствовало количество выпитого алкоголя, и парень подошёл к Быку. В одной руке он держал ведро, а в другой — бутылку. Эдгар быстро надел первый предмет на голову подонка, осыпав его льдом, а потом стал быстро стучать по нему стеклянным оружием в надежде, что он вырубится. Ожидаемого эффекта не наблюдалось: амбал даже не шелохнулся, а только медленно повернулся, и его красные, окровенелые глаза сигнализировали о том, что сейчас будет с Эдгаром. Дуболом стал так же медленно подходить к парню, тот ретировался задом. Пацан был ошеломлён, и его мозг сказал ему: «Пора по съёбам, братан!» И Эдгар понёсся в случайном направлении, амбал побежал за ним. Первый выбрал стойку и прыгнул прямо к опешившему бармену, но шарф подвёл героя, и амбал схватил предмет одежды, быстро притянув парня к себе. Этот верзила протащил Эдгара через нижнюю полку с бутылками дорогущего алкоголя, и каждая, разбившись, унесла с собой 500 евро. Амбал стал душить Эдгара, но последний изловчился, вырвался из хватки, сделал сальто назад, и они поменялись ролями. Парень быстро обвязал вокруг безобразной шеи амбала свой шарф и запрыгнул на его спину; теперь это уже не коррида, а родео. Дуболом брыкался как бык, пытаясь стряхнуть Эдгара, но у него ничего не получалось. Однако первый додумался освободить шею от шарфа, порвав его. Эдгар слетел с него, но успел сгруппироваться и удачно приземлиться. Как только герой увидел, что его любимый шарф трагически погиб, то решил, что трагически погибнуть должна и хлеборезка его обидчика. Эдгар сделал высокий прыжок в сторону амбала с криком и в воздухе прописал ему с вертушки. Вот так должно выглядеть фаталити из Mortal Combat. Реакция каждого посетителей бара разнилась: некоторые зааплодировали, некоторые — упали в обморок, а некоторые — охренели, как Эдгар и Колетт в автобусе, и не могли высказать ни слова. Эдгар, покалеченный осколками стекла, с изорванной одеждой снова охренел больше всех. — Конечно, хорошо, что добро восторжествовало, но вы просто разнесли наш бар, и понадобиться больше 20-ти тысяч, чтобы его восстановить. — заикаясь, сказал бармен. — Я могу помочь! — крикнул кто-то из незнакомцев, тормоша пачкой купюр в воздухе. — И я! — И я! — И я тоже! — говорили все подряд. Каждый был восхищён поступком Эдгара: он заступился за даму и сам от этого пострадал. Однако класс решил закатывать вечеринки только у себя на вилле и больше нигде.       4:00. Все пришли домой, тихо разбрелись по своим комнатам и легли спать. Эдгар лёг на свою постель, вытянул руки и ноги и снова закрыл глаза. «Да-а-а-а-а… Ничо се денёк! Как будто всю жизнь прожил за эти 27 часов. Бог меня всё-таки услышал, когда я захотел как-нибудь заинтересовать Колетт. Но я не думал, что я это сделаю в образе тореадора и ковбоя! Мне самому понравилось: так прикольнее, м-м-м… Думаю, воплощение горячего испанца и ковбоя с полосатым шарфом не помешают, р-р-р-р-р-р!.. Кстати, а где мой шарф?»       Тут Эдгар услышал осторожный стук в дверь, встал, отодвинул её и увидел на пороге Колетт с его чиненным шарфом. — Добрый вечер, точнее, ночь, Эдгар, я тут твой шарф залатала. Теперь как новый! — сказала она с улыбкой, после чего показала его, и парень тоже широко улыбнулся. — Спасибо тебе огромное! Я даже не знаю, как тебя отблагодарить! — Ты уже совершил благородный поступок, и этого достаточно. А почему именно ты решил заступиться за меня? — Пойдём на балкон, там расскажу.       Эдгар провёл Колетт на балкон, они заняли два лежака и решили немного поговорить, смотря на луну, высоко висящую в небе. — Видишь ли: я с детства приучен заступаться за девочек, да и ни один пацан из класса не стал этого делать. Вот я и решил мигом отучить этого ублюдка приставать к девушкам.  — У тебя храброе сердце! Я и не знала, что ты так можешь! Ты ведь мог пострадать ещё сильнее, чем получилось. Этот дядька тебя по пьяни чуть не задушил… — Спокойно! Я в полном порядке! Я таких здоровяков ем на завтрак! — Мощно! Ха-ха… — после того, как Колетт сказала это, Эдгар улыбнулся ещё сильнее. — Хорошая тебе комнатка досталась. — Тут все комнатки хорошие. По-любому найдётся лучше, чем у меня. — Правду говорят, что Ибица — рай. — Отдыхай, наслаждайся и ни о чём не думай. — Ага. Пожалуй, пора спать. — зевнув, заявила Колетт. — Режим мы уже уничтожили. Стёрли в прах. Низвели до атомов. — Ха-ха-ха, ладно, спокойной ночи, Эдгар. — Спокойной ночи, Колетт.