Жестокое Лето

      Выпускной и не думал заканчиваться. Июль тянулся так, будто бы количество дней удвоилось или даже утроилось. Но опять же — для кого как… Если взять Брока, Кольта, Пайпер, то здесь всё совсем наоборот. А если вспомнить Эдгара, то всё так и есть. Отдых в райском месте после того вечера превратился для него в тягучую и вязкую серую альмагаму или мыльную оперу с многочисленными, большими лирическими отступлениями. Если раньше его разум без сомнений можно было назвать широкой автосрадой, по которой носились миллирады, если не триллионы нейронов, подрезая и сбивая друг друга с пути, то сейчас он представляет собой лишь узенькую тропинку в лесу, которой пользуются исключительно в случае крайней необходимости. Одной лишь фразой объект любви Эда убил его самого. И так день за днём. Неделя за неделей. Но всему рано или поздно приходит конец. И тридцать первое число настало так же внезапно, как и начался июль.       Класс решил красиво закончить свой шикарный выпускной, проведя последний день в роскошном пляжном клубе «Blue Marlin». Нет ничего лучше, чем начать жаркий летний день с плотного завтрака морепродуктами, вкушая свежесть Средиземноморья и вглядываясь в необъятные морские просторы, освещаемые могущественной силой Гелиоса, и закончить этот день абсолютно так же, но под тёмным и уютным покровом испанской ночи.       По дороге в Блю Марлин радовались абсолютно все. В солнечном свете сияли бриллиантовые грилзы на зубах Брока, слышались радостные поющие девичьи голоса, весело прыгали инфантильные Леон и Сэнди. Один Эдгар, закутавшись в свой шарф, выглядел и вёл себя как грустный и стрёмный раздолбай. Таковым он и являлся. Парень плëлся позади всех и выглядывал из-за плеча Фрэнка, с которым, кажется, совсем недавно бился против бандюков, ища Колетт, чтобы в последний раз полюбоваться ею, её телом, её образом…       Клуб этот основан очень давно, но всё ещё радует глаз своими красотами. Везде пахло морем: в сени ресторана под дубовой крышей, в баре, на заднем дворе; всем не терпелось узнать, что же там. Но узнавать это на голодный желудок — не самая лучшая идея. Нужно срочно позавтракать. Вскоре ребята заняли столики с видом на море и пляж. Эдгар теперь боялся даже на пушечный выстрел подходить к Колетт и занял самое дальнее место. Сидя за столиком на углу, он жевал креветку и лист салата и смотрел, как другие посетители прекрасно проводят время. Кто-то играет в пляжный волейбол, кто-то — ловит шальную волну на доске для сëрфинга, кто-то — просто гостит в водах Средиземного моря. Потом к Эду подсела Джессика. — Привет, Эдди. — Привет. — Как твоё настроение? — Помнишь, как Фрост отзывался о пиджаках Николая Соболева? — Д-да… П-помню… И долго так будет продолжаться? — спросила девушка с грустью в голосе. — Теперь, кажется, всю жизнь. — Неужели уже ничего не поможет твоему состоянию, кроме белокурой сексапильной одиннадцатиклассницы? — Я не вижу других вариантов. — А я не могу смотреть на это… — Но что ты можешь сделать? Что?.. Меня уже никому не спасти. — Джесси с сожалением подняла глаза и взглянула Эдгару прямо в его сгнившую душу. В этом взгляде покоилось и сопереживание, и проклятие несправедливости, и грусть за себя. Ведь Джессика и правда заслужила больше, чем простую, пусть даже очень близкую, но дружбу. Эдгар обнял Джесси за плечи. Она положила голову на его ключицу. Их обоих охватывали унылые мысли, но внезапно в ресторане заиграл знакомая героям латина. Джессика слабо улыбнулась. — DJ Snake? — Да-а-а, это он… Чего улыбаешься? Он же тебе не нравился никогда! Тут ещë и Tyga, и J. Balvin. — Ну, немного стал нравиться. — Хочешь, спою? — Давай, послушаю, как ты на иранском шпаришь. — Эд, не спуская руки с плеч рыжей, стал подпевать голосу в песне, пока девушка смотрела на него под самыми разными углами. Воспевая о любви, парень продолжал ощущать глубокую рану в сердце, которая уже не зарастëт никогда.       Друзья решили постараться отбросить все грустные мысли хотя бы сегодня, потому что последний день отпуска просто необходимо провести в хорошем настроении. После завтрака компания разбежалась кто куда: искупаться, заняться сёрфингом, поискать другие развлечения. Эдгар не знал, что бы ему поделать — здесь ведь столько всего… Он решил пойти с посëрфить парнями, а потом погонять шары в бильярд, естественно, на деньги.       Развлечения подобного характера наполнили день Эда и сделали его лучше. Дело катится к ночи. Все сидят под открытым небом рядом с плайей и радуются. Пайпер вульгарно одной рукой гладит Брока по голове, а другой — ролекс и аблот на его левом запястье, пока тот прижался к её груди, Мортис что-то шептал на ухо Макс, и они оба хитро смотрели друг на друга, посмеиваясь, Кольт что-то рассказывал Шелли, что вызвало у неё удовольствие и смех, Бо ласкал щëчки Амбер, пока та получала удовольствие. Один Эдгар сидел и целовался с бокалом маргариты. «Э-эх, только со стекляшкой, наполненной алкоголем, мне светит целоваться. Какие же все весёлые однако… Сосутся… Ну на этих каникулах всё произошло абсолютно так же, как и на Новый год, отмеченный нами в девятом классе: всё почпокались, а я выспался! А завтра уже летим обратно в Нью-Йорк. Хотел Колетт — не получил Колетт. И уже не получу. И смириться с такими обстоятельствами у меня никогда не получится! Почему всё так? Почему так нахуй?! Почему это происходит со мной? За что?..» — внезапно Эдгар оторвал губы от бокала и ударил головой об стол, не поднимая её. Все сразу же отвлеклись от своих дел и с опаской посмотрели на парня. Он всё ещё держал маргариту в руке и, как можно было понять, по движениям головы, пытался не заплакать. Как же он жалко выглядел в тот момент… Безнадёжный и стрëмный эмобой, чья жизнь сломана, залегла во тьме на долгие годы и уже никогда не покажется на свет. — Эд… Ты чего?.. — убрав улыбку с лица, спросил Брок. Названный молчал. — Жалею о том, как докатился до такой жизни. — приглушённым серьёзным голосом ответил ему Эд. Брок открыл рот в попытке что-то сказать, но сразу же повернулся к Пайпер и продолжил говорить с ней.       Неоновая ночь, луна над морем, летняя водная свежесть кругом, блестящие бокалы с текилой и самбукой, поцелуи… Так и закончился бы последний день Эда в Раю земном, если бы, когда все не собирались обратно на виллу, его внезапно не окликнула Колетт. — Эй, Эдгар, — подлежала она к нему и схватила его за руку, — давай прогуляемся по пригородной зоне, я слышала, ночью там очень красиво. — Правда? Конечно, давай, с радостью! — «Она предложила прогуляться… Так приятно сделать это сейчас — в последний день. Но зря… Ладно. Лучше синица в руках, чем журавль в небе.»       А пригород Ибицы был и вправду красив: Эдгар и Колетт шли по длинной аллее, усеянной ещё не цветущими вишнями и фонарями, чья колонна, казалось, тянулась в дальнейшем, создавая бесконечную рекурсию. По ту сторону сквера редко носились машины. Они оба долго молчали, но молчание решил нарушить Эдгар. — Хочешь мороженое? — Хочу! — их путь сразу же свернул влево, и вскоре герои снова медленно шагали по той же аллее с двумя ванильными рожками в руках. Колетт и Эдгар пребывали не в самом лучшем настроении, но нужно было начать дружеский разговор. — Ну вот и наступил конец этой райской жизни. Что собираешься делать потом, Эд? — Представь себе, ничего. — Ну как же так? Ты не можешь ничего не делать! — Устроюсь консьержем в подъезд, а после работы буду напиваться и забывать всю свою жизнь. — Не неси ты чушь! Найди музыкальный коллектив, где не хватает банджо-гитариста и лобай в окружении своих товарищей, да зарабатывай. У тебя намного больше перспектив, чем ты сейчас вспоминаешь! — Пожалуй, ты права. — Почему же ты такой унылый? — Я умер внутри. — после тяжкого вздоха вымолвил Эдгар. — Мне нужно кое-что тебе сказать. — сказала девушка после долгих колебаний и нерешительности. — Колетт, я всё знаю. Не надо…       Мороженое быстро исчезло, и двое вышли на очень необычное место в сквере. Небольшая округлая площадка, со всех сторон освещаемая лунным светом и фонарями по бокам. В пространстве, оставленном во мраке испанской ночи, струилось редкое мягкое лунное полотно, таинственно заливая каменные дорожки и остроугольную листву кустов. Небесное тело было как прожектор, фонари — границей кулис, площадка — сцена, скамейка посреди — реквизит, ночной теплячок и шелест листьев — оркестр, а Эдгар и Колетт — артисты. Под драматическую игру природы герои присели и, смотря друг на друга, продолжили удручающий разговор. — Эдгар… Мне очень и очень жаль… Я даже не догадывалась, что у тебя могут быть чувства ко мне. Но пойми… — А что мне ещë надо понять? У нас совершенно разные пути по жизни: ты без труда поступишь куда захочешь, а я буду жить от доллара до доллара. И кто виноват в моём положении? Этот вопрос можно обсуждать бесконечно долго, ответ на него найдётся, но сейчас это не имеет никакого значения ни в моей жизни, ни в твоей и ни в чьей другой. — Эдгар, разгорячив свой пыл, вскочил со скамейки и режущем взглядом окинул Колетт. Она же медленно встала и крепко обняла его, как в последний раз. Когда руки освободили шею, то он чего-то подождал, схватил руку Колетт и продолжил: — Нет у меня больше других счастьей и радостей в жизни, кроме тебя! Ничто не сравнится с тобой! Сжалься ты уж надо мной, узнав мои страсти и напасти! Я пленëнный и буду пленен тобой всю оставшуюся жизнь! И когда я умру, моя любовь не изменится! И над бездной, на краю повторю я сто тысяч раз: «Колетт, я тебя люблю!»       На миг остолбенев, как прекрасная статуя, девушка изобразила на лице смятение чувств. Казалось, она вот-вот зальëтся горькими слезами. Парень тоже хотел заплакать. Они приблизились друг к другу. Сейчас должно что-то случится… Но внезапно Эдгар получил удар по голове сзади и моментально выключился.

***

      Звон в ушах, скованные руки и ноги, рот, лишённый способности говорить — Эдгар очнулся в каком-то странном помещении, где пахло ромом и перегаром. Он смутно различал что-либо в окружении, но перед ним явно стоял высокий и крепкий мужчина, держа что-то вроде бейсбольной биты в руках. Сознание Эда начало проясняться, и он ужаснулся, ведь увидел того самого амбала, что доставал парня на протяжении всего июля, а рядом находился его дружок, смахивающий на ворона. — Очнулся, сучок? Доброе утро! — Что за нах?! Развяжи меня, ублюдок! — Ишь чего захотел! Теперь ты и твоя подружка — наши игрушки. — Эдгар оторопел и не мог высказать ни слова. Он, конечно, знал, что ничего хорошего в его жизни больше не произойдёт, но не настолько же… Парень огляделся и сразу же увидел Колетт, привязанной к стулу, а её рот был заклеен. Тут-то он и осознал, что сам оказался в такой же ситуации. Только руки его были смотаны скотчем на несколько слоëв. Сразу же Эд получил удар битой по лицу. Колетт вскрикнула сквозь зажатый рот, когда у Эдгара полилась кровь из носа, и он закашлял. — Ну, как тебе? Вкусно? — издевался над ним бычара. — Ладно, пока тебе хватит, сейчас займëмся Эвой Эльфи! — Сука, ублюдок! Не смей её так называть! — сплëвывая кровь, грозил разъярëнный Эдгар. — А то что? Испепелишь меня глазами, словно Супермен? — оба засмеялись и сразу же удалились.       Тяжело дыша, парень смотрел на девушку испуганным взглядом. Последняя готова была завизжать — это было понятно по её до смерти испуганным женским глазам. Прошло некоторое время, кровь на лице Эдгара засохла, а этих отморозков всё нет и нет. Тут он вспомнил про прогулку по скверу в пригороде. Колетт однозначно влюбилась в него даже несмотря на наличие у неё второй половинки. А сейчас просто необходимо как можно быстрее выбраться отсюда. Но как? Ведь они оба сидят привязанные к стулу ногами. Тут в голову Эдгару пришла идея, которая теоретически могла сработать: попробовать надавить скованными руками на себя, чтобы порвать скотч. Он сделал несколько попыток уничтожить оковы; получилось с третьего раза. С волосами на руках пришлось попрощаться и встретить резкую боль, но Эд до последнего сдерживался, чтобы не закричать. Отдышавшись, он про себя усмехнулся: «Что, Мисс Джанкер, помогла мне теорема Виета?» Чтобы порвать скотч в несколько на руках, нужно обладать большой силой. Паркур отдал должное парню. Когда руки были освобождены, настало время освободить ноги. Эд стянул верёвки с ног и сразу подбежал освобождать Колетт. Но как только герои столкнулись взглядами, дверь сзади открылась. — Так-так-так. Что это мы тут делаем? — послышался противный голос быка. Эдгар сначала опешил, но вспомнил, как справлялся с этим ублюдком в первый день на Ибице, и в этот решил сделать так же. — Сейчас объясню. — спокойно сказал Эд и, сделав сальто назад, очутился сзади амбала и запрыгнул на его спину. — Помнишь?!       Дуболом стал брыкаться и разбушевался как бык на родео. «Животное» тянулось назад, стараясь спихнуть Эда, но это было непросто. Дружок амбала подбежал сзади и хотел уже атаковать, но наездник это уловил, резко отпустил шею бычка и отпрыгнул в сторону, отчего оба отмрозка лежали вымотанные друг на друге. Эдгар даже не посмотрел на них и пошёл освобождать Колетт. Когда её руки и ноги вновь обрели независимость, она взглянула Эду в глаза. В этом взгляде была благодарность и что-то ещё. Что — не понимал он, не понимала и она. — Ты спас меня. — Это мой долг, сеньорита. — парень лишь натянул шарф на нос, чтобы скрыть разбитое лицо, подошёл к подоконнику и оценил расстояние до земли. — Уйдём через окно, тут не так уж и высоко.       Эдгар вылез первым. Колетт сначала боялась следовать за ним, но он протянул руки и дружелюбно сказал: «Я поймаю, прыгай!» Девушка улыбнулась и упала на руки парню. Как рыцарь, завоевавший прекрасную даму, что и произошло, Эдгар нёс Колетт на руках, пока его шарф пафосно развивался под порывами ветра. Он действительно получил её, хотя сам до сих пор не мог для себя решить. Колетт же смотрела на своего тамплиера влюблёнными глазами и наверняка забыла о своих чувствах к тому человеку, что ждёт её в Нью-Йорке и в скором времени будет очень сильно огорчён. Эд же бросал ей те же тёплые взгляды, только глазами, которые горели от радости и удовлетворения. Кажется, в нём снова пробуждается сила. Разгорается пламя эмоций. Он снова начинает жить. И ноющая боль в носу и щеках не препятствует распространению этих ощущений.       На вилле никто не спал, не проводил остаток дня праздно и не пил — все были обеспокоены. Брок, Мортис и Кольт сидели возле бассейна и пытались что-то предпринять. — Уже третий час ночи, а их всё нет нет… — Что-то явно случилось, однако… Мы даже не знаем, где их искать. Просто ушли по-английски, а вылет завтра в два часа дня! — Пайпуша рассказывала мне, что Колетт куда-то звала Эдгара, но она и другие не обратили на это особого внимания. Думали, говорит, что погуляют там где-то и вернутся. А теперь хрен знает, где они вообще. — Aaiiyyyo! — послышался выкрик у забора. Парни синхронно повернулись и увидели нашу парочку, бодро шагающую по каменной дорожке к вилле. Все трое огласили двор радостным криком: «Они здесь!» И сразу же помчались к Эду и Колетт. Кольт побежал радовать всех этим возвращением, а Брок и Мортис подоспели распрашивать возвратившихся. — Эдгар, вы куда пропали? Мы тут все чуть дух не испустили! — Ой… Знаешь, Брок, завтра в самолёте расскажу, а сейчас — просто оставьте нас в покое. Пэм здесь? — Да, она у себя. А зачем она? — Эдгар спустил шарф с лица и показал ушибленные места, где запеклась кровь. — Еба-а-ать… С Колетт всё нормально? — Шок уже, кажется, прошёл. — Ну слава богу, хоть всё обошлось. Ладно, отдыхайте! — пожелал Мортис, и они с Броком проводили взглядом пару. — Что, Морти, думаешь, он завоевал её любовь? — Я точно не скажу, но если это так, то я очень сильно рад за моего товарища. — Веселья, любви и хорошего им настроения! — радостно бросил на ветер Брок. Они оба были довольны и удовлетворены тем, что мечта их друга наконец сбылась.       В помещении их приветствовали взгляды и радость одноклассников. Даже Эдгару так никогда не радовались, как это происходило сейчас. Потом парень столкнулся со своим бывшим классным руководителем и попросил о помощи, показав травму. Пэм же провела его в свою комнату и сделала все необходимые действия. — Эдгар, как такое произошло с тобой?.. — Э-эх, пока рассказывать буду, у вас уши отвалятся! — Ладно. Голова болит? — Немного. — Пэм как родная мать вытирала Эдгару лицо, накладывала пластырь на нос, обрабатывала поражённые участки пероксидом водорода из аптечки. — Мисс Джанкер, а почему Вы решили преподавать математику, а не стали первоклассным доктором? — Знаешь, Эдди, я училась в меде, но обстоятельства вынудили меня сменить сферу деятельности. В прочем, это уже совсем другая история… Как теперь себя чувствуешь? — Намного лучше, спасибо! — Не за что. Я успела услышать, что ты добился, чего хотел. Это так? — Получается так. — Ох, Эдгар Рейси. Я буду скучать по всем вам и вспоминать о годах вашего обучения с радостью. — Было весело. — они оба улыбнулись друг другу, и Эдгар вышел из её комнаты.       Коридор пустовал. Сейчас Эдгар больше всего хотел Колетт… Хотел побыть вместе с ней, поэтому сразу же пошёл искать её. Постучался к ней, и девушка впустила его, держа бокалы со сьюзи вонг и маргаритой. — Возьми, твоя любимая. — Ух-ты! Умеешь угодить. — Ну а как ты хотел?       Колетт присела на софу, а Эдгар к ней. С каждым глотком на душе становилось всё теплее и теплее, а взгляды, которые бросали молодые люди друг другу, лишь разогревали душу. Когда бокалы опустели, Эдгар и Колетт снова столкнулись взглядами. Уже нельзя терпеть. Они оба однозначно влюбились друг в друга… И на момент, которого вы все так долго ждали, я припас для вас трек — Chris Brown, Tyga — Girl You Loud — Эдгар… — начиная учащённо дышать, затрепетала девушка. — Да… Я тебя понял… — парень приблизился к девушке и стал пожирать взглядом её прелести. Он ощущал себя одновременно и счастливым, и возбуждённым, и пьяным не от алкоголя, а от великолепного вида перед собой. Перед глазами медленно тряслись сочные дыньки Колетт, и Эдгар застыл в одном лишь их созерцании. — Потрогай их… — она закрыла глаза и, сделав глубокий вдох, сразу же стала расстёгивать пуговицы на своём красном жилете и голубой рубашке. Язык Эда перестал слушаться своего хозяина, и он лишь молча наблюдал за этой сценой, едва осознавая, что происходит. И когда показался обнажённый торс Колетт, её тонкая как тростинка талия, Эдгар, проскользнув рукой внутрь рубашки, стал водить по её груди, словно поглаживая святой грааль. Они были приятны и мягки на ощупь, настолько большие, что даже полностью не помещались в руке парня. Иногда Эдгар чувствовал её упругие, отвердевшие соски, и по спине обоих пробегал огонь. — Как тебе я? — Просто великолепно. Больше ничего не скажу… — Хи-хи… Можешь не останавливаться, если хочешь… — она произнесла это так нежно, что Эдгар не мог поверить своим ушам. Непослушными пальцами она расстегнула оставшиеся пуговицы, после чего провела ладонью по животу парня. — А-а-ах… — он больше не сопротивлялся своим желаниям, приблизил свои губы к её, и они слились в жарком и страстном поцелуе. Эдгар вкушал свежесть и теплоту губ Колетт. Невероятно! Они наконец-то целуются! В голове парня словно запускались один за другим салюты, взрываясь каждую секунду. Только ощутив острую потребность в воздухе, герои отстранились друг от друга. — Ах, Эдгар… — Колетт! — девушка смотрела на парня опьяневшими глазами, возбуждённо дышала, с неё стекал ледяной пот, а щёки её были залиты алым румянцем. Они стали стремительно стягивать одежду друг с друга. Когда на них осталось лишь бельё, хмельный Эдгар без перебоя подхватил Колетт на руки и положил на кровать. Теперь она вся в его владении. Ладонями Эд учащённо скользил по её бёдрам, отчего та извивалась как гадюка, лишь учащая взбудораженное дыхание. Потом парень стал покрывать шею девушки многочисленными поцелуями, попутно вынимая её дыньки из чашечек белого бюстгальтера. Эдгар решил не останавливаться на этом и спустился ниже. Не оставляя в покое ключицы своей возлюбленной, он щекотал её живот, чувствуя, как она содрогается. Оставив в покое верх, парень уставился на обнажённую грудь Колетт. Это лучшее, что он видел в своей жизни. У неё были красивые молочно-розовые соски, и эду стало интересно, какие они на вкус. Когда его губы прильнули к правому, девушка ощутила сильное желание внизу живота и тихонько вскрикнула. — Мне перестать? — Нет-нет, продолжай… Это прекрасно… — Эдгар снова приблизил губы к объекту удовлетворения, водя рукой по второму, сжимая его меж пальцев. Это было потрясающе! Упругие соски Колетт стали набухать от оральных ласк парня. В этот момент Эд почувствовал давление между своих ног и сел Колетт на живот, вытаскивая свой член. Увидев этот аппарат, зрачки девушки расширились, и она поняла, чего хочет Эдгар. Недолго думая, парень расположил член между грудей девушки, и та стала двигать ими вверх вниз. Колетт грела и щекотала кончиком языка головку. Эдгар гладил её пепельные волосы, завивая пряди пальцами. Парень не сдерживался и ритмично двигал бёдрами. Его ноги дрожали, и Эдгар стонал от удовольствия громче и громче, запрокидывая голову назад. Сильнее вцепившись в волосы Колетт, он излился ей прямо на грудь и достал до губ. От оргазма парень упал на девушку и схватил её за плечи. Она облизнула губы, и Эдгар возобновил удовольствие. Ведя языком по животу своей малышки, он приближался к самой чувствительной части её тела. Увидев влажное святилище Колетт, Эд облизнулся и, взяв её бёдра в руки, начал пить женские соки. — И-и-и-и-и-и!.. — Мне быть нежнее?.. — Нет, не сбавляй темп!.. — Эдгар крепко поцеловал влажные девичьи складки и стал кружить языком вокруг клитора Колетт. Мгновение и язык уже блуждает внутри, охватывая каждый миллиметр сладкого колечка. Колетт схватила голову Эда, сжала её бёдрами, ибо не хотела, чтобы это заканчивалось. От нежных движений языком девушка извивалась как змея и ощутила неизведанное для себя чувство — в глазах потемнело, и внизу живота словно лопнул мыльный пузырь, отчего она испытала лёгкость во всём теле. Эд неистово подлез к Колетт и поцеловал, и последняя узнала, каково её тело на вкус. — Какая же ты сладкая… — Овладей мною полностью… — Неужели Колетт хочет это? Неужели мечта Эдгара сбылась? Он страстно прильнул к её пылающим губам и, схватив за плотные бёдра, стремительно вошёл в неё, отчего они оба испытали очередное неописуемое чувство. Сначала Эдгар старался только в пол силы, чтобы не навредить девственной Колетт. Он слушал, как девушка сладко стонет, и видел, как она высовывает язык, покрытый слюнями. С каждым движением Эд будто взлетал в облака, взлетал выше. Он забыл обо всём, стараясь запечатлеть первый раз в памяти и думать только о Колетт, об удовлетворении, о любви. Потом стоны стали тише, и Эдгар понял, что пора увеличить свою скорость. Добравшись до истинного пика наслаждения, парень и девушка словно попали в рай, в Монтеро. — Играй на мне как на банджо! — только и слышалось от Колетт, что заставляло Эдгара быстрее превращать её глубинку в Лос-Анджелес или Нью-Йорк. Парень чувствовал, как что-то начинает подступать снизу, но остановиться не планировал. Мгновение — и Колетт ощутила тепло в нижней части своего тела.       Тяжело дыша, Эдгар и Колетт лежали рядом, нежась в объятиях друг друга. Потом девушка подняла голову и, мило улыбнувшись, сказала: — Это было потрясающе. — Эдгар поцеловал её в лоб. — Ты словно цветок, распустившийся на вишне ранним весенним утром… — Хи-хи. Как говорил Гёте: «Первый, кто сравнил женщину с цветком, — поэт, а второй, кто это сделал, — болван.» — Да я и так знаю, что я болван! Это для меня давно не новость. — Эдди, если ты не живёшь для чего-то, умрёшь ни за что. — Я живу для тебя и только для тебя. — Колетт поцеловала Эдгара в щёку и прошептала в ответ: — Когда ты почувствуешь, что потерялся, просто помни, что я всегда буду рядом, чтобы помочь. Слушай звуки моего голоса. Моя… Моя любовь всегда будет твоим светом, твоим огнём. Тьма беспрерывно следует за ярчайшей звездой. Наши мечты делают нас теми, кто мы есть. Весь мир твой, Эдгар Рейси. — с этими словами Колетт положила свою голову на грудь Эдгару и задремала.       Эдгар улыбнулся и был очень рад своей победе. Одной рукой он отклеил пластырь с носа, а другой потянул на себя одеяло и укрыл свою малышку. Не думая о прошлом и не воображая будущего, они уснули в отблесках луны, которая так же радовалась, всё сияя.