All the things Black

      День проходил без происшествий. Во всяком случае до вечера.       Блэки вернулись в дом на улице Гриммо. Едва войдя в прихожую, Вальбурга начала отчитывать эльфа Кричера за то, что после его уборки она не могла найти свои перо и пергамент. Когда пропавшие вещи были обнаружены, женщина села за стол в гостиной и принялась писать письмо. Отец же за целый день так и не вышел из кабинета.       Регулус ушел в свою спальню, принявшись за домашнее задание для преподавателя по французскому, который должен был прийти завтра, вместе с учителями по базовой Истории Магии и Введению в магические искусства для дошкольников. Он уже привык к учебе целыми днями, которая часто продолжалась даже летом. Занятия по утрам, изучение иностранных языков днем, танцы или игра на фортепиано по вечерам. Мама всегда твердила, что он должен быть лучшим во всем.       Только после ужина у Регулуса было свободное время, чтобы заняться тем, чем ему хочется. Но не в день отъезда Сириуса в Хогвартс. Как только Регулус поднялся, чтобы вернуться в свою спальню, мать остановила его:       - Останься за столом, нам нужно подождать письмо с новостями о Сириусе.       Она хмурилась и ее глаза бегали, пока длинные ногти нетерпеливо стучали по столу. Мальчик неуверенно сел и вопросительно посмотрел на отца. Тот уставился в тарелку перед собой, сжимая в руке бокал и покачивая его содержимое. Он хмурился, его губы были плотно сомкнуты.       Так прошел час. Регулус начал нетерпеливо крутиться на месте. Он не мог понять, чего они ждали, каких новостей о Сириусе. Он точно уже был в школе, его распределили на Слизерин как и всех Блэков, и наверное сейчас он готовился ко сну. Это пустое ожидание казалось Регулусу глупым, бессмысленным и невыносимо скучным.       Оно отягощалось еще и тем, что периодически взгляд Регулуса падал на пустой стул перед ним. Когда Регулус смотрел на него, его охватывало странное оцепенение, будто все краски мира вдруг бледнели, все звуки угасали, наступала тишина, и становилась до боли ощутимой огромная пустота внутри, которую не заполнишь.       Вдруг раздался грубый стук когтя по стеклу, и внимание сидящих мгновенно обратилось к окну. Из темноты ночи на них смотрели два огромных круглых глаза. Вальбурга вскочила с места и торопливо открыла створку; в комнату сразу влетела большая серая сова и приземлилась на стол. К ее ноге было прикреплено неаккуратно сложенное письмо.       - Наконец-то, - проговорила женщина со смесью тревоги и восторга в голосе, - сова Беллатрисы…       Она нетерпеливо сломала печать и развернула письмо, пробегая глазами по строчкам. Регулус следил за ее лицом. Даже малейшие признаки радости на нем сходили на нет по мере того, как она приближалась к концу. Выражение становилось все темнее, пока она наконец не закончила чтение.       - Вот же… мерзкий мальчишка! – прошипела она, вскинув голову и сжав письмо в руках.       - Что там? – спросил отец, повернув голову и посмотрев на жену.       - Гриффиндор! Он попал на Гриффиндор!       - Что?! Как это возможно?       Орион резко поднялся с места и забрал письмо, перечитав его. Регулус наблюдал за разворачивающейся сценой молча, боясь попасть под горячую руку.       - Бессовестный идиот, - процедил мужчина сквозь зубы и тут же повернулся к жене. – Это все твоя вина! Мы не раз разговаривали с тобой, ты сама твердила про его замашки!       - Я не знала, что до этого дойдет! Я предупреждала его, я не знаю, как он осмелился!       - Значит, исправь это, я не потерплю черную овцу в нашем семействе, я не намерен мириться с таким унижением!       - Как ты смеешь, я тоже часть этой семьи!       - Ты виновата в этом, ты все знала и не остановила его! Ты же знала о его идеях! Он должен быть на Слизерине, иначе он мне не сын!       Кажется, только теперь они вспомнили про Регулуса, все еще сидящего за столом, вжимаясь в стул и исподлобья наблюдая за происходящим.       - Что ты здесь делаешь до сих пор? – рявкнул отец. – Вон с глаз моих, не хочу тебя видеть!       Регулус спрыгнул со стула и, спотыкаясь, пустился бегом в свою спальню на втором этаже. Но даже оттуда он слышал крики и угрозы снизу.

***

      Проснувшись утром, младший Блэк постарался убедить себя, что проблема уже решена. В конечном счете, Сириус не был глупым, он должен был понимать, что хотя он и не очень хотел на Слизерин, все же это был факультет, который вся семья считала для него единственным достойным. По общепринятому мнению, это был лучший факультет в школе и только там наследник Блэков, а Сириус был именно им, наследником, мог проявить себя в полной мере. Хотя бы чтобы избежать скандала Сириус должен был согласиться на этот вариант.       Тем не менее, Регулус не мог отрицать, что то, что произошло, было по меньшей мере любопытным стечением обстоятельств. Он не был знаком с методом распределения на факультеты, но был уверен, что произошла ошибка. Все Блэки испокон веков учились на Слизерине, все ближайшие родственники и даже друзья семьи тоже были с этого факультета. Как же Сириусу удалось распределиться не туда? Возможно преподаватель, который распределял студентов, неправильно прочел фамилию Сириуса, или не сразу понял, что он чистокровный волшебник, принадлежащий к Слизерину как все члены его семьи. Это была ошибка, просто маленькая ошибка, о которой наверняка уже все забыли.       Однако, спускаясь к завтраку, Регулус чувствовал напряжение, наполнявшее воздух вокруг. Ему было страшно встречаться с родителями. И он понял, что его предчувствие не было ошибочным, когда он вошел в столовую. Его мама стояла перед окном с очередным письмом, в этот раз от Сириуса - Регулус мог распознать его витиеватый почерк. Отец ходил по комнате, всем видом выражая негодование. Было такое чувство, будто они находились здесь всю ночь без перерыва на сон. Даже выражения их лиц были такими же: мама хмурилась, сузив глаза и сжимая в руках письмо, на лице папы был написан гнев, ладони сжаты в кулаки.       - Бессовестный неблагодарный дурак! – вскричала мама, смотря на строчки в письме.       - Прочитай это еще раз, черт возьми! Я не могу поверить! Я не могу поверить! – воскликнул отец, останавливаясь и поворачиваясь к женщине. Его голос был гораздо ниже материнского, и поэтому в то время как ее голос звучал как треск ломающейся древесины, его голос раздавался громом по всему дому.       До Регулуса никому не было дела, поэтому ребенок остался стоять в дверях, неуверенный, должен он остаться или уйти. Мама всегда ругала его, если он опаздывал к завтраку.       - "Я чувствую, что Гриффиндор это мое место, мне тут очень нравится, и я не хочу переходить на Слизерин"…       - Замолчи, не могу это слушать, - Орион вдруг замер, посмотрев на Вальбургу. – Ты отправила ему «кричалку»?       - Да, и я отправила письмо Беллатрисе, чтобы она образумила его.       - Этого может быть недостаточно, надо написать директору…       Отец вдруг забрал письмо себе, уставившись в него и тяжело дыша.       - Идиот, - прошептал он, перечитывая содержимое. – "Я нашел себе друзей", каких друзей он мог найти себе среди грязнокровок и предателей крови?!       Мужчина смял письмо и разорвал его на куски, раскидав их по полу.       - Все твое воспитание! Будь проклят тот день, когда наши родители…       - Не продолжай, - проговорила Вальбурга. Ее поза и лицо вдруг переменились. Она приобняла себя одной рукой, прижав ладонь второй к подбородку и устремив взгляд в окно; теперь она казалась бесконечно уставшей.       - Я прямо сейчас поеду в Хогвартс и заставлю его перейти на Слизерин.       - Я поеду, - тихо ответила женщина.       - Езжай сегодня же, иначе я клянусь…       - Я понимаю.       Орион постоял какое-то время на месте, смотря на нее, после чего развернулся, чтобы выйти из комнаты и чуть не врезался в маленького Регулуса.       - Ты… - прошипел он, смеряя мальчика взглядом, и Регулус приготовился к удару.       - Не трогай его, он спустился к завтраку, - проговорила мама. Ее голос был бесцветным.       Орион сжал губы, не сводя глаз с сына.       - Подбери ошметки письма своего братца и сожги их. Это будет урок тебе, если ты решишь последовать его примеру и предать свою семью.       Орион оттолкнул его от прохода и направился к лестнице. Регулус опять начал дрожать. Он не должен, маме не нравится это, он должен успокоиться. Он в страхе поднял на нее глаза, ожидая, что сейчас она накажет его. Но она стояла в той же позе, что и минуту назад, так же чуть склонив голову, будто неподвижный портрет самой себя.       Осторожно и почти неслышно Регулус продвинулся ближе к центру комнаты и к разбросанным кускам бумаги. Он постоянно поглядывал на мать, но она не двигалась и ничего не говорила.       Ребенок собрал все кусочки письма и подполз к камину. Поленья не топили еще с весны, поэтому Регулус просто кинул бумажки прямо на них, решив, что этого будет достаточно. На разорванных листочках он различал слова «друзья», «нравится», «лучше», «хорошие», и он чувствовал радость… и страх. Он был рад за брата, он был рад, что ему было хорошо, он наверняка был счастлив. Но в то же время, Регулус боялся. Боялся, что Сириусу понравится в Хогвартсе больше, и он не захочет возвращаться домой.       

***

      Вальбурга отправилась в Хогвартс после завтрака и вернулась, когда у Регулуса уже закончились утренние уроки. Услышав хлопок двери, мальчик выбежал на лестничную площадку, не осмеливаясь спуститься на первый этаж. К маме из гостиной тут же вышел отец.       - Ну? – спросил он.       - Он остается в Гриффиндоре.       - Что?!       «О нет…» - это было первое, что пришло Регулусу в голову. Это было нехорошо, очень нехорошо.       Внизу раздались крики и оскорбления. Папа не раз назвал маму словами, которые Регулус слышал в первый раз, и она отвечала ему так же. Тем временем у мальчика было такое чувство, будто земля начала уезжать из-под ног. Весь его мир рушился. Что теперь станет с Сириусом? Они недовольны им, очень недовольны, что они сделают с ним, когда он вернется…       Если он вернется. Мальчик сел на пол и прислонился к поручням лестницы, свернувшись в клубок и спрятав лицо в ладони.

***

      - Регулус!       Мальчик открыл глаза и со смехом бросился прочь из своего укрытия между стеной и дверью. Родителей не было дома, и весь особняк был в их распоряжении. Он кинулся к лестнице, слыша как Сириус спешит за ним, отставая всего на пару шагов.       - Не поймаешь, не поймаешь! – закричал Регулус, хихикая и спускаясь на первый этаж.       - А вот и поймаю! – прокричал в ответ старший брат. Регулус ловко завернул в парадную, забыв, что эта комната никуда не ведет. Он развернулся к двери в тот момент, когда в комнату забежал Сириус.       - Сдавайся! – победно воскликнул он, улыбаясь во весь рот.       - Нет! – ответил Регулус и кинулся к двери, надеясь воспользоваться своим маленьким ростом и прошмыгнуть мимо брата. Но это оказалось не так просто – Сириус схватил его и закружил в воздухе.       - Попался, маленький брат! – сквозь смех проговорил он.       - Я не маленький! – гнусаво вторил ему Регулус, борясь и пытаясь выбраться из объятий старшего мальчика, но тайно желая, чтобы они не прекращались.       Сириус громко рассмеялся и опустил его на землю.       - Ладно, не маленький.       Младший Блэк улыбнулся на это, и его взгляд упал на гобелен за спиной Сириуса. Тот проследил взгляд брата.       - Уродливый гобелен, да? – спросил он, прекрасно зная, что Регулус согласен с ним. – И я так ужасно вышел. Уж лучше бы меня вообще на нем не было.       Регулус хихикнул.       - Ты на нем похож на месье Брюйе. Такой же тонкий кривой нос.       - Как не стыдно, Регги, что на это скажет мистер Стоун? – шутливо пожурил его Сириус.       При одном упоминании преподавателя по этикету у Регулуса свело мышцы. О его строгости ходили легенды - в его присутствии нельзя было ни вдохнуть ни выдохнуть без его разрешения, не говоря уже о том, чтобы двинуться с места даже на сантиметр.       - Расслабься, его здесь нет, - сказал Сириус, увидев, какую реакцию вызвали его слова и брата. – Какие у тебя дальше уроки?       - Немецкий и арабский, а потом фортепиано, - ответил Регулус, тяжело вздохнув. Сириус кивнул.       - У меня французский, немецкий и сольфеджио.       - Когда уже закончатся эти уроки? – спросил Регулус, капризно скрестив руки на груди и усевшись на диван напротив гобелена.       Сириус усмехнулся и сел рядом.       - Еще не скоро. После учебы дома мы отправимся в Хогвартс.       - Когда?       - Я через год, ты через два.       - Это долго?       - Не очень, - Сириус потрепал брата по плечу. – Время быстро пролетит.

***

      Сириус оказался прав. Этот разговор мог произойти вчера, а мог и столетие назад. Без смеха и голоса брата огромный трехэтажный дом казался Регулусу бесконечно пустынным, страшным и одиноким местом. Неужели они с Сириусом больше не будут бегать по лестницам и играть в прятки в незанятых гостевых спальнях?             - Регулус?       Мальчик повернулся на зов матери. Он не знал, сколько он сидел вот так на лестничной клетке. Его глаза болели от слез, все тело ныло от сидения на полу.       - Вставай, - сказала она твердо, но не грубо. Он повиновался. – Пойдем, я дам тебе попить. И, пожалуй, выпью сама.       Вальбурга неспешно направилась на кухню, и Регулус поплелся вслед. Зайдя в темное помещение, они тут же встретили Кричера, копошащегося у плиты.       - Дай Регулусу воды, - сухо сказала мама, - а мне достань… Бордо 65-го пойдет. Кричер без слов принялся выполнять указание, налив воды в стакан для мальчика и темно-красной жидкости в бокал для мамы. Регулус не знал, что сделать или сказать, поэтому принялся тихо пить, периодически поглядывая на мать. Она осушила бокал одним глотком, и Регулус последовал ее примеру и тоже осушил свой стакан. Какое-то время в комнате было молчание. Вальбурга смотрела перед собой, думая о чем-то, и Регулус опять не знал, остаться ему или уйти.       - Почему твой брат так поступает со мной? - спросила вдруг женщина, переводя взгляд на сына. Она редко не выглядела злой, и сейчас был один из таких случаев. Ее плечи были опущены, черные круги под глазами выделялись на бледном лице. Даже волосы почти всегда собранные в безукоризненный пучок были растрепаны.       Регулус молчал и смотрел на нее, ожидая, что будет дальше. Не получив ответа, Вальбурга шумно выдохнула и повернулась к Кричеру. Будто прочитав ее мысли, тот передал ей бутылку, и она плеснула себе еще вина, после чего со стуком поставила бутылку сбоку от себя на столешницу. Прислонившись к ней и сжав в руке бокал, она застыла на месте смотря перед собой. Она оставалась в таком положении какое-то время, и у Регулуса промелькнула мысль о том, чтобы тихо уйти, но мать неожиданно заговорила:       - Я просто хочу... соответствовать, понимаешь?       Она не смотрела на него, но Регулус мог бы поклясться, что заметил в ее глазах робкий отблеск слез.       - Эта семья, это... это очень важно, Регулус, - ее голос стал тверже, но выражение лица не переменилось, когда она повернулась к сыну. - В мире, в котором мы живем, это очень важно.       Регулус опять промолчал, теряясь, что ей ответить. Ожидала ли она от него ответа на это?       - Я так много сил и времени потратила, чтобы вырастить вас, чтобы вами можно было гордиться, а вы так разочаровываете меня... - она снова громко вздохнула и отвернулась, смотря куда-то в пустоту.       Чувство обиды резануло по мальчику. Он нахмурился и тихо произнес:       - Я не разочаровываю тебя.       Мама повернулась к нему, чуть улыбнувшись.       - Пока нет. А потом ты вырастишь, и станешь как твой брат.       Мысли Регулуса перемешались, и он смущенно насупился. Он хотел быть как Сириус. Сириус был таким смелым, и умным, и добрым, и он всегда помогал Регулусу во всем. Вальбурга тем временем сделала глоток из бокала и теперь лениво покачивала его содержимое.       - Сколько надежд... что теперь с нами будет...       Регулус внимательно изучал ее выражение лица. Оно было пустым и безжизненным как у статуи.       - Что теперь с нами будет? - спросил он осторожно.       Мама отпила еще вина и устремила взгляд вперед. Ее глаза сузились, будто она старалась рассмотреть что-то в глубине кухни.       - Твой брат предал нас, Регулус. Связался с грязнокровками и предателями крови. Боюсь, он больше не тот Сириус, которого мы знали.       Регулус вздрогнул, и ужасное осознание накатило на него. Он будто снова сидел за семейным столом за которым нельзя было упоминать определенное имя, только теперь это не было имя кузины, это было имя Сириуса.       Мальчик сглотнул, всеми силами стараясь подавить панику. Вдруг это не Сириус не захочет вернуться, а это родители не захотят принять его обратно? Что если он приедет обратно, но они захлопнут перед ним дверь? И он опять, опять, опять, неумолимо терял своего любимого единственного брата, жестокое глупое мироздание пыталось разлучить их. Регулус схватился за соломинку, стараясь хоть как-то унять колотящееся в груди сердце:       - Но ты же все еще любишь его, мама? Он же все еще твой сын?       Вальбурга повернулась к нему всем корпусом, черты ее лица были напряжены, губы сжаты.       - Посмотрим, Регулус, - наконец проговорила она. - У нас у всех еще есть возможность оправдать себя.

***

      Регулус ожидал, что родители будут долго злиться на Сириуса, однако произошло то, чего он боялся больше всего: о его старшем брате никто не заговаривал до самого декабря. О существовании Сириуса будто забыли. Никто никогда не спрашивал, как у него дела, и если от него и были письма, никто их не обсуждал.       Отсутствие писем особенно волновало Регулуса. Они с Сириусом не обсуждали это до его отъезда, но мальчик был уверен, что брат будет регулярно писать ему из новой школы. В итоге проходили месяцы, но в окно Регулуса ни разу не постучалась ни одна сова. Регулус сам дважды написал брату, спросил как дела и нравится ли ему Хогвартс. Ответ так и не пришел.       Регулус не знал, что думать. Он боялся говорить о Сириусе с родителями: они все еще была злы на старшего ребенка. Злы настолько, что с первого сентября до четырнадцатого декабря имя Сириуса было произнесено вслух лишь однажды Кричером, который, накрывая обеденный стол, тихо сказал: «Что-то нет новостей о господине Сириусе…» Вальбурга молниеносно запустила в него заклинанием «Диффиндо». Больше имя старшего Блэка не упоминалось.       Несмотря на все это, жизнь Регулуса по большей части протекала по прежнему. Уроки, выезд в летнее поместье несколько раз на выходных, где тоже были уроки, но только стрельбы и верховой езды. Много чтения, много зубрежки, много рассматривания звезд с телескопом и без, потому что теперь у Регулуса появился новый предмет под названием астрономия и потому что Регулус находил странное удовлетворение в наблюдении небесных тел, зная, что возможно на то же небо сейчас смотрит Сириус.