Один в поле не воин

Следующие несколько месяцев шла усердная учеба. По утрам Вэй Усянь вставал, чтобы потренироваться с Лань Ванцзи. Они молча принимали боевую стойку друг напротив друга, а после, коротко выдохнув, бросались в схватку. Вэй Усянь до этого не сражался со столь сильным противником, который помимо прочего был ещё и прекрасен, словно Небожитель. Обрывки полузабытого сна периодически всплывали на задворках сознания, и неясная тревога тяготила сердце. Однако после физическая усталость не давала возможности думать, и вечерами Вэй Ин без сил валился на кровать, погружаясь в сон без сновидений*. Все это, однако, совершенно не мешало дружной компании Вэй-Цзян-Не развлекаться. В редкие свободные вечера они дружно выбирались в Цайи, чтобы там посетить местные питейные заведения. — Вэй-сюн, я смотрю ты с Лань-сюном стал очень близок, — прикрывшись веером сказал Не Хуайсан. — Не расскажешь нам, чем вы занимаетесь наедине? — Да, кстати, мне тоже интересно, Вэй Усянь. Уходишь ни свет ни заря, а возвращаешься подозрительно счастливый, — присоединился Цзян Чэн, поднося чашу с вином к губам. От неожиданного вопроса Вэй Ин слишком сильно хватанул воздуха, и вино, которое он глотнул секундой раньше, попало не в то горло. Юноша пытался откашляться, лихорадочно стараясь придумать, что же сказать. Не Хуайсан сочувственно похлопал его по спине. Вэй Усянь действительно никогда не говорил им, чем же занимался. Ему казалось, что он должен стать ещё сильнее, быстрее, чтобы защитить их. Вэй Усянь не мог объяснить, что кошмары порой казались ему предупреждением из будущего. Правда, юноша был также не в состоянии понять, что конкретно необходимо сделать, чтобы не навредить своим близким. Конечно, помимо практической стороны вопроса Вэй Ин искренне наслаждался временем, которое они проводили с Лань Ванцзи на единение. Ненавязчивая спокойная поддержка товарища позволяла ненадолго отвлечься от страшных мыслей. — Ах, ну знаете, — начал он, судорожно постучав пальцами по столу. Вэй Усянь решил, что самое время поделиться немного этой «тайной», — вообще-то я тренировался. Тебе, кстати, тоже не помешало бы, Цзян Чэн, а то скоро жиром весь заплывёшь! — и уклонился от руки Ваньиня. — Вот ты зараза, конечно! — возмущённо проговорил Цзян Чен. — Ни за что не поверю, что ты по своей воле решил вставать с рассветом, только чтобы помахать мечом. А ну-ка признавайся, что ты задумал? Вэй Ин почувствовал, как щеки опалило жаром. Ну не будет же он, в самом деле, рассказывать, что решающим для выбора времени тренировки фактором стал никто иной, как Второй Молодой Господин Лань: — Ну мне на самом деле помогает Лань Чжань, — проговорил он, надеясь, что ребята ничего не заметят. — Лань Ванцзи? Ты что, наказан что ли? — удивленно выкрикнул Цзян Чэн. — Да почему сразу наказан то?! — возмущение поднялось из груди. — Вы настолько в меня не верите? Думаете, попадусь? — Ой, Вэй-сюн, ну что ты так разволновался, — сказал Не Хуайсан успокаивающим тоном, поправив волосы, — не хочешь говорить — не надо. — Но не думай, что мы забудем! — шутливо пригрозил ему Цзян Чэн. Они засмеялись, и Вэй Ин почувствовал тепло, разливающееся по телу. Был это алкоголь или близость дорогих ему людей не так важно. Юноша радовался каждому моменту.

***

— Кто скажет мне, каким правилом мы пользуемся, когда встречаемся с лютым мертвецом? Вэй Усянь? — спросил учитель Лань однажды на занятии. Тот помедлил с ответом, сделав вид, что задумался. Раздраженный выдох слетел с губ Лань Цижэня: — Не можете? — Вэй Ин хотел было начать отвечать, когда старик Лань перевел взгляд на класс. — Что ж, спросим у того, кто знает. Ванцзи? — Правило трёх «У»: Упокоение, Усмирение, Уничтожение.  Сначала следует обратиться к его родственникам и исполнить его последнюю волю — дать ему возможность отпустить свои земные заботы и упокоиться с миром. Если это не сработает — усмирить его. Если же он зашёл слишком далеко, и преступления его столь сильны, что тёмная энергия злобы не рассеивается, — полностью уничтожить. Все заклинатели обязаны строго придерживаться этого правила. Отклонения недопустимы. Все остальные ученики с облегчением выдохнули, благодаря Небеса за то, что старик спросил Лань Ванцзи. Если бы он выбрал кого-то из них, то наверняка бы они спутали порядок или что-то пропустили. Лань Цижэнь удовлетворённо кивнул: — Безупречный ответ, — затем, помолчав, добавил. — Вы всегда должны быть такими же основательными и убедительными, неважно, как заклинатель или как обычный человек. Если кто-то убил нескольких мелких оборотней в горах у себя дома и заработал себе пустую славу, а теперь расслабился и самодовольно гордится собой, то такой юноша рано или поздно навлечёт на себя позор. Вэй Усянь поднял брови, взглянул на профиль Лань Ванцзи и подумал: «Похоже, старик затеял всё ради меня. Он даже пригласил своего лучшего ученика посидеть с нами на уроках, чтобы поставить его мне в пример». И следом спросил: — А можно вопрос? Лань Цижэнь ответил: — Говори. — Хоть «Упокоение» и идёт всегда первым, всё же зачастую его невозможно выполнить. «Исполнить последнюю волю и дать возможность отпустить земные заботы», - только звучит просто. Хорошо, если усопший хотел новую одежду. Но что если он желал отмщения и убийства множества людей, как поступить в таком случае? Лань Ванцзи сказал: — Именно поэтому за упокоением следует усмирение, а при необходимости — уничтожение. Улыбка тронула губы Вэй Усяня: — Какое расточительство, — помолчав, он добавил, — на самом деле я знал ответ, просто размышлял о четвёртом способе. Лань Цижэнь произнёс: — Я никогда не слышал ни о каком четвёртом способе. Вэй Усянь заговорил: — При жизни палач обезглавил более сотни человек, а в смерти преобразился в лютого мертвеца, что совершенно очевидно проистекает из условий его кончины. Так почему бы заклинателю не вскрыть могилы его жертв, пробудить в них затаённую злобу, собрать из них сотенную армию и не использовать в битве против лютого мертвеца… Лань Ванцзи, наконец, повернул голову и посмотрел на Вэй Усяня. Лицо его по-прежнему ничего не выражало, лишь брови слегка нахмурились. Лань Цижэнь же пришёл в такую ярость, что даже его козлиная бородка затряслась от гнева. Он заорал: — Невежда! Все в ланьши застыли, боясь пошевелиться. Лань Цижэнь вскочил на ноги: — Упокоение — это сама квинтэссенция заклинания тварей! А ты же отказываешь изучать способы их упокоения и даже предлагаешь повышать уровень их затаённой злобы! Ты отрицаешь этику и мораль и извращаешь естественный порядок вещей!!! Вэй Усянь спокойно ответил: — Некоторые вещи становятся бесполезны после упокоения, так почему бы не найти способ обратить их во благо? Когда Юй Великий** усмирял воды, возведение дамб было лишь вспомогательным средством, основным же являлось перенаправление потока. Усмирение — это как возведение дамб, так что, получается, это не главный способ… Лань Цижэнь швырнул в него книгу, но Вэй Усянь ловко увернулся и, не поведя и бровью, продолжил нести околесицу: — Духовное начало — это светлая энергия, затаённая злоба — тёмная энергия. Светлая энергия копится у человека в даньтяне***, и с её помощью можно раскалывать горы и осушать моря, то есть использовать в своих целях. Так почему же нам не научиться использовать и тёмную энергию? В сторону Вэй Усяня полетела ещё одна книга, запущенная Лань Цижэнем. Он жёстко отрезал: — Тогда ответь мне на ещё один вопрос! Как ты можешь гарантировать, что тёмная энергия будет подчиняться тебе полностью и не навредит остальным? Вэй Усянь уклонился от пролетевшей книги, одновременно отвечая: — Я ещё не думал об этом! Лань Цижэнь в ярости выдохнул: — Что ж, если ты подумаешь об этом, то заклинатели всего мира просто не позволят тебе существовать! А теперь пошёл прочь! Вэй Усянь и мечтать о большем не смел и пулей вылетел из класса.