Собери моё сердце

Вэй Ин все больше времени проводил один. Цзян Чэн пропадал днями. Он мог вернуться поздним вечером, причем пьяный, а Вэй Ин снова не спал, ожидая его. Он никогда не мог уснуть без возлюбленного, и, хотя тот не удостаивал его, бывало, и пары слов, Вэй Ин все равно…притворялся, будто счастлив, играл в счастье. Он все ещё верил в красивую картинку; что все ещё это тот самый его Цзян Чэн, которого он так полюбил. Их отношения, если они вообще были, превратились в бесконечное их выяснение. — Нет никакого прежнего мальчика. Да, раньше я нуждался в тебе очень сильно. И тогда я был слаб, вероятно, что я держался за тебя сильнее всего, ты не хочешь до сих пор видеть, что я изменился, все изменилось, и, если ты не можешь этого принять, то это твоя проблема, — Цзян Чэн редко был теперь многословен, и Вэй Ин радовался даже этому. Он радовался боли, которую ему сейчас открыто причиняют. Чёртов мазохист. — Я люблю тебя… Все равно люблю тебя. Нет, я принимаю тебя настоящего, своего Цзян Чэна, — голос Вэй Ина дрожал, он готов был разрыдаться, — я все еще люблю тебя. — Это твои проблемы, если не можешь разлюбить. Вэй Ин смутно помнит тот момент, когда стало совсем больно, когда он утонул в этой боли, растворился в Цзян Чэне, он так мечтал стать единым целым с ним. Моё сердце принадлежит тебя, все принадлежит тебе… Это неправильно… Так не должно быть… Я люблю тебя! Всю правду глушило одно чёртово проклятое: «Я люблю тебя». Оно делало слепым, глухим. Делало зависимым, одержимым. Стало страшнее, когда у Вэй Ина начинались ломки. Когда он лежал в кровати, а его поднимало, в голову и кровь ударял адреналин. Он рвал на себе волосы, ожидая очередного сообщения, когда они ссорятся. Он брался за ножи и игрался с ними, отправляя фото себя в ванной с лезвием. В надежде, что его станут отговаривать, успокаивать. Да, Цзян Чэн пугался. Но потом и это перестало работать. Как же поставить точку? Как не сойти с ума? Вэй Ин как-то сказал, что подсядет на наркотики. Такого даже Цзян Чэн не пробовал и говорил, что никогда в жизни не притронется. — Тебе будет очень тяжело, ещё тяжелее, чем сейчас. Если не можешь справиться, обращайся к врачу, это будет путь в никуда, но.это твой выбор, если ты хочешь. «Твой выбор, если хочешь» — Вэй Ин совсем не ожидал этих слов. Он надеялся на отговоры, но Цзян Чэн не мог — то с собой разобраться, что ему до этого. Он уже давно отдал ему свою жизнь, словно перекладывал на парня всю ответственность за неё. Конечно, так проще, только это ужасно, до ужаса неправильно. — Не перекладывай на меня свои решения, это твоя жизнь. — Нет, скорее, существование. Да, жизнь Вэй Ина уже давно превратилось в это. Ну разве можно назвать жизнью. когда ты ешь раз в день, не спишь почти, думаешь только об одном, ни с кем больше не общаешься, не выходишь из квартиры, постоянно ждешь, бьешься в истериках и ломках. Должен быть этому предел. Должен, да не обязан. Часто Вэй Ин задавался вопросом: «Если он больше не хочет видеть меня, не хочет меня в своей жизни, то почему просто не скажет прямо, что тот я ему не нужен?» Словно бы Цзян Чэну нравилось ему мучить. Почему он тогда все равно говорит с ним, ругается, почему просто не выгонит? Ему плевать на то, что Вэй Ину плохо, он может лишь обвинить его в нытье и втыкать, что нужно что-то делать. Все решит один зимний день, обычный, случайный день, похожий на все остальные поставит точку в их отношениях. Предел все же есть, даже если нет конца. Наши отношения не могут закончиться вот так… Вэй Ин в каждой ссоре верил, что это ещё не конец. Нет, такие отношения не могут закончиться именно так. Они всегда найдут выход, всегда простят друг друга, всегда остынут, они не могут друг без друга. Вэй Ин не верил в конец их отношений. Столько прошли, преодолели. Подумаешь…очередная ссора. Переживут. Но переживать надоело. Надоело Цзян Чэну. Да и Вэй Ин порядком выгорел. Он привык к их ссорам — одна была похожа на другую, причем каждый день, их отношения превратились теперь в одно большое молчание. Выгорание. Дошло до той степени, что Вэй Ин уже не мог находиться в их квартире, на него стала давить обстановка. Все время эти пару комнат, это бельё, впитавшее его слёзы, эта кровать, куда он подал без сил и плакал, беззвучно, глотая влагу, а потом выходил, будто ничего и не было. Он мог не вставать сутками. Однажды Вэй Ин не выдержал.

***