Spider-man and Black Cat: Heir to the Golden flower

«Свершённая месть не заставит боль отступить. Поверьте, я проверял». (Мэтт Мёрдок)

Помещение главного суда выглядело до ужаса бесконечным: зелёные обои и черно-коричневая резная деревянная отделка стен образовывали длинный темный коридор, который, казалось, не имел конца. Каждый новый поворот ничем не отличался от предыдущего, и лишь цифры на номерах дверей помогали понять, что перед вами новый отдел. По бокам стен стояли коричневые кожаные диванчики, большие комнатные растения, декоративные полки с книгами, иногда попадались какие-нибудь архивы. В них не было ничего интересного, лишь пустые дела, которые можно спокойно отправить в топку. Маринетт шла с опущенной головой, слезы бесконтрольно лились из глаз, руки дрожали, а в голове была лишь пустота. Питер плелся рядом, закрыв лицо рукой. Он трясся от слез и разрывающей грудную клетку боли. Тони и Наташа держали их за плечи, чтобы хоть как-то успокоить. Но разве успокоишь человека с трижды разбитым сердцем? Судебное разбирательство должно было состояться через десять минут. В зале суда было тихо и холодно. После долгих пасмурных недель, когда весь Нью-Йорк был застлан тучами и дымкой дождя, наконец выглянуло солнце. Оно неустанно светило в огромные окна, играя на стенах солнечными зайчиками. Комиссия, прокурор, Таддеус Росс, люди из Совета Безопасности, и несколько наилучших адвокатов, которых только смог найти Старк, уже собрались в зале суда и ожидали начала слушания. Четверо остановились около входа. Наташа обменялась с Тони молчаливым кивком, и все двинулись внутрь. — Судебное заседание объявляется открытым, — раздался громкий голос судьи. — Слушается уголовное дело по обвинению Маринетт Бриджит Дюпен в совершении преступления по статье 276 Уголовного Кодекса Соединенных Штатов. Маринетт стояла за трибуной, немного покачиваясь. В ней было сильнейшее успокоительное, которое только смог сделать Брюс. Ему стоило отдать должное, за несколько дней он смог подобрать состав, который не выветривался из организма сразу же. Прошло почти четыре недели после того, как подростки пришли в себя, и за всё это время они еще ни разу не засыпали самостоятельно. Стоило им закрыть глаза, как ужасные воспоминания начинали всплывать в голове, формируя кошмары. И даже после окончательной выписки из больничного крыла, они тихо лежали в комнате и ни с кем не контактировали. Хелен Чо настояла на том, чтобы они как можно быстрее стали посещать психиатра, однако Тони не был уверен, что именно сейчас дети бы захотели разговаривать с мозгоправом. — То есть, вы на полном серьёзе считаете, что Маринетт все это время шпионила для Гидры? Вы обвиняете подростка в шпионаже и измене стране? — Мистер Старк, вам ли не знать, что такое агент-девушка под носом? — Росс явно намекал на первую встречу с Черной Вдовой. — Тем более, насколько мне известно, мисс Дюпен является преемницей Наташи Романофф. Она обучалась у нее боевым искусствам, владению холодным и огнестрельным оружием, осваивала тактики переговоров и торговлю информацией, а так же научилась актерскому мастерству. Откуда вам знать, что девочка не является шпионом? Старк краснел от злости. Никто и ничто не заставляло его злиться сильнее, чем несправедливость к собственным детям. Тони прищурился и уставился на Госсекретаря. Было чувство, что перед ним машут красной тряпкой, как перед разъярённым быком на родео. — К тому же мисс Дюпен уже демонстрировала свои навыки на некоторых заданиях ЩИТа. Как мы можем быть вообще уверены, что и мистер Паркер не является таковым, — спокойно добавил Таддеус Росс, и кажется, ухмыльнулся. — Мисс Романофф и остальные члены команды Мстителей уже давали показания… — сквозь зубы выдавил мужчина. — Все показания были учтены, но… — Но вы не можете упрятать ее в тюрьму. Наташа поднялась с места и посмотрела на Росса. В ее глазах промелькнул огонек презрения. Атмосфера в зале накалялась. — Почему вы так уверены? — Таддеус приподнял брови, и развернувшись к Романофф, взглянул на женщину с небольшим удивлением. — Потому что вы знаете, что она не виновна. Никто из них не виновен. Вам не нужны конфликты, особенно с нами, — Наташа выделила последние слова. Маринетт еле держалась на ногах. Она совсем не слушала, что говорят посторонние голоса, а лишь пыталась не свалиться в обморок. Девушка почувствовала, как ноги начинают слабеть и земля куда-то уходит. Маринетт понимала, что медленно сползает под трибуну. Она схватилась за край и постаралась немного выпрямиться, но из-за сильной усталости это плохо получалось. Она почувствовала, как Тони аккуратно взял ее за локти и постарался удержать. Мужчина посмотрел на Питера, который старался скрыть свои слезы, закрыв лицо руками. Тони разрывался между двух огней, как и его сердце. Старк что-то тихо шепнул Маринетт, и девушка с трудом выпрямилась. Незаметно для остальных Тони помог Маринетт спуститься и сесть рядом с Питером. Девушка сжимала руки в кулаках, стараясь сделать так, чтобы ногти впивались в кожу и это покалывание не дало ей совсем отключиться. До конца заседания было ещё далеко. — Конфликты будут всегда, мисс Романофф. Так что оставьте свои угрозы при себе, пока они не сыграли против вас, — Росс убрал руки за спину и немного наклонил голову. — Это не угроза, а констатация факта, — Наташа повернулась к судье. — Маринетт не виновна, и вы это понимаете, — женщина уже обращалась к Госсекретарю. — Вы ищите не тех. Тони прокашлялся, поднялся на трибуну и развернулся к Россу. — Эти дети предоставили вам все доказательства того, что все действия, произошедшие двадцать пятого мая, были подготовленным и спланированным нападением. Норман конечно умён, вы сами это знаете, но для подобного рода мероприятий требуется спонсор… или спонсоры. — Откуда вам знать, Старк? — Росс скептически взглянул на мужчину. — Каникулы в афганской пещере этому поспособствовали. Меня похитили, потому что у той организации был спонсор, который хорошо им заплатил. Меня искали три месяца, в то время как моя компания уже стала продавать ракеты «Иерихон» не тем людям. Однако никто не обратил на это внимания, потому что фокус был сведён к моим поискам. Маринетт тоже похитили, и ее держали Оскорп не только для того, чтобы сделать оружием, но и чтобы мы отвлеклись от главного. Под словом «мы» Тони представлял не только Мстителей, но и всех остальных, включая Росса, Комиссию ООН, Совет Безопасности и ЩИТ. Если бы Наташа не вспылила из-за того, что Тони не выслушал Питера и Маринетт, возможно, дети вообще были мертвы, а в Нью-Йорке бы уже был новый режим. — Наши факты, против ваших обвинений. Вы знаете, что Маринетт не виновна, но что-то мешает вам это признать, — Старк прищурился, — или кто-то… — Хотите сказать, что я участник заговора? Обвиняете в том, в чем не уверены. «Иронично». — Ну что вы! — Тони вскинул руки. — Всего лишь предполагаю. Никаких обвинений, Господин Госсекретарь. — Оставьте свое детское поведение, Старк. Это дело государственной важности, и вы никаким образом к этому не относитесь. Что касается вас, агент Романофф… Насколько я помню, по вашим с Бартоном показаниям, Блэнк и Грейс Дюпен тоже были не виновны, однако документы, телефонные разговоры и обыски говорили об обратном. И если, по-вашему, они были не виновны, то зачем Грейс Дюпен шесть лет была в бегах? — Потому что вы сделали её виновной. Таддеус Росс вздохнул и сделал ещё несколько шагов. — Вы можете считать, что угодно, но тот факт, что они были угрозой национальной безопасности, не оспорим. Тони прищурился и посмотрел на Наташу. «Снова фрагментирует?» Тони не понимал, о чем они говорят. Вернее, не знал сути. Речь явно шла об одной из программ ЩИТа, которые всегда находились в ведении Совета Безопасности и комиссии ООН. Старк уже взламывал данные ЩИТа, но не копался в том, что взломал очень тщательно. Он скорее добавил бы все эти данные в папку «грязные секреты Фьюри» и предпочел бы прочитать, когда ему станет скучно на совете директоров Stark Industries. Однако в этот раз его это серьезно заинтересовало. «Причем тут Париж, родители Маринетт, угроза национальной безопасности и Наташа с Бартоном?» Тони Старк не был бы миллиардером, если бы был дураком, так что для его гениального мозга не составило труда сопоставить факты и понять, что каким бы ни был проект, дело не закончено. И Росс очень сильно хочет повесить на Маринетт грехи ее родителей, чтобы поскорее изменить зелёную пометку на красную с подписью [неактивно]. Маринетт плохо помнила, как прошел суд. Она мало помнила, что говорила и что чувствовала. Были какие-то заявления, кто-то кричал, кто-то оспаривал. Питер был свидетелем, но мало что смог сказать из-за вновь наступившей истерики. Помнит, как Тони поднялся к ней на трибуну, и крепко держав за плечи, о чем-то громко высказывался. Одно из немногих заседаний закончилось в ее пользу. Когда Маринетт, Наташа, Питер и Тони покидали зал суда, Старк демонстративно хлопнул дверью на прощание, а Романофф что-то по-русски фыркнула себе под нос. Маринетт никогда не видела их таким раздражёнными. Они оба были готовы перегрызть Россу горло за любое неверно сказанное слово против нее или Питера. Когда они садились в машину, Маринетт жутко хотелось спать. Постоянные кошмары, навязчивые мысли и вечное таскание по судам и комитетам ее выматывало. Наташа стояла на улице и о чем-то разговаривала по телефону. Маринетт смотрела в затонированное стекло, наблюдая за женщиной. Дюпен понимала, что ей снова что-то не сказали, но ее это не особо волновало. Она давно поняла, меньше знаешь — крепче спишь. Когда Романофф вернулась в машину, единственной фразой, которую она сказала, была: — Это дурдом какой-то. Это Наташа тоже сказала по-русски, поэтому никто не понял, что она имела в виду. Однако по интонации Маринетт поняла, что Романофф все ещё злилась. До Башни они ехали в полной тишине. Питер тихо сопел на соседнем сидении и что-то тихо бурчал себе под нос. Он тут же заснул, когда его голова коснулась мягкой обивки. Больше всего сейчас он хотел выспаться, ведь его предстоящий суд уже был близок. Суд над Питером прошел быстрее (видимо хлопок двери этому поспособствовал). Парень нервничал и переживал: в ночь перед заседанием он так нормально и не выспался. На суде Питер был вялым. Его обвиняли в убийстве, которого он не совершал. Доказать, что Октавиус долгое время сам готовил нападение на Питера, не составило труда. В его лаборатории было найдено множество карт, записок, записей с диктофона и фото Человека-паука с воткнутыми в него дротиками. Все доказательства были против Октавиуса, поэтому Питера признали невиновным. Однако Росс, присутствовавший на этом суде, не очень доброжелательно проводил взглядом Питера после окончания процесса. Суд закончился, и Тони с Питером вышли из зала. Питер выглядел немного лучше, но мешки под глазами и уставший вид выдавали его с потрохами. Тони выглядел не лучше, он порядком устал и последние дни совсем не спал. За прошедшие несколько недель Тони сам не всегда понимал, что делает. Он оформил документы об опекунстве всего за день, заплатив огромные деньги адвокатам. Он всегда был готов позаботиться об этих детях, если что-то случится. Но он никогда не видел себя родительской фигурой или кем-то похожим. Его собственные отношения с отцом оставляли желать лучшего. Тони не любил вспоминать то время, да и вообще ворошить прошлое, но в этот раз ему было необходимо порыться в воспоминаниях. Вот он маленький пытается играть с отцом, но тот его отталкивает и говорит что-то похожее на: «Мария, убери Тони отсюда», потом постоянные крики на жену, на самого Тони, пощёчины и пинки, а потом и интернат.

«Он был холоден, был расчётлив. Никогда не говорил, что любит меня или что я ему хотя бы симпатичен»

Старк долго размышлял над тем, насколько правильно он поступает. Естественно оставить детей одних он хотел меньше всего, точнее не хотел вовсе. Но был ли он уверен, что справится с такой задачей? Ухаживать и присматривать за двумя подростками-сиротами, которые потеряли всех за свои шестнадцать лет, было задачей не из лёгких. Тони часто думал, что будет, если Мэй вдруг не станет и ему нужно будет оформить опеку над Питером. Он ни раз думал о том, как скажет парню о подобном или как будет вести себя с ним. И каждая такая мысль вызывала страх, но не за себя, а за Питера. Каждый раз когда Питер оставался в мастерской и что-то чинил, мастерил или готовил проект для школы, Тони внимательно наблюдал за парнем. «Любознательный, эмоциональный, умный и альтруистичный», — Тони описывал его именно так. Он даже сравнивал его с собой в молодости, хотя Старк привык считать, что даже в сорок восемь он ещё молод. (По сравнению с Капитаном Сосулькой уж точно). Возвращаясь к вопросу об отцовстве… Тони понимал — он не эталон отцовской фигуры. Да и он понятия не имеет, что должен делать хороший отец. И если дела с Питером обстояли куда легче, ведь Тони сам был подростком и прекрасно понимал, что важно для шестнадцатилетнего парня. Хочется, чтобы друзья считали тебя крутым, постоянное желание выпендриться перед девчонкой, которая нравится. Да и просто не чувствовать себя лишним в среди одноклассников. То вот, что нужно девушке-подростку Тони с трудом мог представить. Тони Старк всегда думал, что знает, что нужно девушкам. Но когда вопрос зашёл в такое русло, мужчина понял, что не так-то хорошо разбирается в этом. Тони около получаса сверлил чашку с остывшим кофе, пока его раздумья не нарушил кашель Клинта. Бартон был спецом по части воспитания детей, у самого-то трое. И, пожалуй, именно Клинт сейчас был нужен Тони как никогда. Он долго беседовал с Бартоном по поводу детей и их воспитания. В один момент Тони уже подумал достать блокнот и записывать все, что говорил Клинт. Но подводных камней оказалось не так много, как ожидалось. — С подростками сложнее, чем с детьми. Они вполне самостоятельны, а главное имеют собственное мнение. А ещё они бывают не управляемы, из-за бушующих гормонов они как пороховые бочки, а с их ускоренным метаболизмом это вообще ядерная бомба. Так что будь готов к истерикам. — Я уже думал на этот счёт. Вот только, они предпочитают молчать, нежели истерики устраивать. — Ну… — загадочно протянул Бартон. Тони лишь искоса посмотрел на того и цокнул. — Этот случай был, пожалуй, исключением, — Клинт сделал вид, что поверил Тони, тихо пробубнев: «Да-да-да-да-да-да». — Да и к тому же, я ведь научил ее отстаивать свое мнение. — Я так и понял, — Клинт ухмыльнулся. Тони проигнорировал двусмысленную фразу Бартона и цокнул. — Лучше объясни, как я должен вести себя с Маринетт. У тебя же дочь есть, кажется. — Да, Лайла… — Клинт вздохнул и ухмыльнулся. — Слушай и запоминай, папа-новобранец. Сужу по Лайле, не факт, что Маринетт такая же. Итак, первое, интересуйся ее жизнью, но не наседай. Захочет — сама расскажет. Они жутко бесятся, когда пытаешься залезть к ним в душу, так ещё и насоветовать ненужного, — Тони фыркнул. «Кому это вообще нравится?» — Но помни, что не спрашивать о ее делах — ещё хуже. Начнет думать, что она тебе не нужна или что Питер тебе дороже. Тони внимательно смотрел на Клинта и с трудом улавливал смысл сказанного. Он всегда думал, что поддерживать диалог с подростком достаточно легко. Особенно, если это твои собственные дети. Ведь трудно не знать своих детей. «Хотя мой отец был в этом профессионалом». — И как мне… спросить про ее дела? Ну так, чтобы не обидеть, не задеть. — Заводишь разговор издалека: как в школе дела, как с подругой и все остальное. Она, конечно, поймет, к чему ты клонишь, но виду не подаст. Но не жди, что она будет выкладывать тебе всё. У всех есть свои секреты. — Ну она же почти агент! — Тебя это тоже касается. Если расскажет что-то именно тебе, значит, остальным это знать не надо. — Одного не пойму, зачем ты пляшешь под дудку Фьюри, когда мог стать воспитателем в детском саду. Или вообще открыл бы школу для молодых отцов. Поверь, спрос был бы огромным! — Потому что обычно люди, которые дают советы в подобных сферах, совсем не смыслят в том, что говорят, — Бартон скрестил руки и выпрямился. — Да и воспитатель из меня не такой уж и хороший. Помню, за маленькими Купером и Лайлой не уследил, так те намокли под оросителем, а затем полезли на грядки, чтобы «собрать овощей для обеда, ведь мама будет счастлива». — Ну видишь, хотели помочь. Значит, не так уж ты и плох, как думаешь, — Клинт ухмыльнулся. — Только вот они потом заболели, а Лора устроила мне по самое не могу. Она в гневе страшнее Халка. Тони зажмурился и засмеялся. Клинт подхватил его смех. — Да ты, того и глядишь, четвертым ребенком обзаведешься. Хотя ты и так у Мари любимый Мститель, куда уж больше, — Тони откинулся на спинку стула. Клинт закашлялся и с недоумением взглянул на друга. Бартон приподнял брови и указал на себя пальцем с немым вопросом: «Я?» — Ага, — небрежно бросил Тони. — Я почему-то думал, что это Наташа. — Ты лидируешь. Помню, она как-то рассказывала, что из лука училась стрелять. Увидела тебя в битве за Нью-Йорк и вдохновилась. Клинт хмыкнул и как-то странно покосился в сторону. Было видно, что Бартон о чем-то задумался. О чем-то не очень приятном для него. Старк знал, о чем думал Клинт, но ради приличия попытался сделать вид, что не заметил, что улыбка резко сменилась задумчивостью. «И все же, что там произошло?» — Что насчёт второго пункта? — А? Клинт рассеяно взглянул на Тони, не сразу уловив, про что сказал Старк. — Второй пункт по курсу молодых… — Тони замялся, — бойцов. — А… да, точно, так вот… Как и любой подросток, она не будет тебя слушать. Полезешь с советами или будешь ругаться — снова окажешься там, где уже побывал. — Это я уже понял, — Тони вскинул руки. — И мне там не понравилось. — Если захочешь как-то помочь, то лучше не советовать, а предлагать пути решения проблемы. Я уже сказал, что подростки редко когда слушают советы. И третье, не менее важное, будь смелее. Есть очень тонкая грань между тем, когда ты ведёшь себя нагло и когда ты тушуешься. Так сказать, серая зона, в которой ты можешь находиться. Тони сдвинул брови, как-то задумчиво потупил взгляд в окно и медленно закивал. Понять все тонкости общения с Маринетт ему только предстояло. И даже после наставлений Бартона легче не стало, казалось, Тони лишь больше запутался. Раньше его роль наставника была максимально комфортной и понятной ему самому. Тони знал, что происходит у детей: какие-то достижения в школе или в личной жизни, прорывы Питера в точных науках или усовершенствования Маринетт на тренировках. Он исполнял роль папы-праздника, как сам иногда называл себя. Он мог забрать детей на выходные, чтобы те позависали с ним в мастерской или чтобы Маринетт посетила задания ЩИТа, прикрывая это все какой-нибудь командировкой под личным присмотром самого Энтони Эдварда Старка, но на большее он, кажется, был не способен. Однако послушав рассказы Клинта о семейных вечерах, разговорах и о Рождестве, Тони уже яснее представил картину. Советы Бартона действительно помогали, как и он сам. Ведь именно он выступил с инициативой коллективной опеки. Команда долго обговаривала пополнение в их семье и предстоящую ответственность. Единогласным решением было подписать все доверенности на подростков, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств, любой смог помочь. В ближайшие несколько месяцев у Старка было несколько дел. Во-первых, он уже несколько дней дорабатывал протокол «Ironkids». Тони создал его давно, когда Маринетт только получила костюм, но программа явно нуждалась в доработках. В протокол входят оповещения о местоположении, жизненных показателях, последних новостях, связанных с Человеком-пауком и Черной Кошкой. (Раньше эта подпрограмма была заложена в костюмы Питера и Маринетт). Во-вторых, нужно решить вопрос об обучении. Вряд ли дети захотят, чтобы вся школа знала, что они находятся под присмотром у Мстителей, и тем не менее… О том, что Тони является опекуном у Питера и Маринетт знал только директор. В сентябре они должны будут вернуться в школу, но Тони не уверен, что дети будут в состоянии это сделать. Мужчина уже стал задумываться над переводом на домашнее обучение, но решил, что обсудит этот вопрос непосредственно с детьми. И, в-третьих, Тони предстояло самое сложное. Ему нужно будет не только помириться с детьми, но и найти общий язык. И ещё постараться не повторить печальный опыт отцовства Говарда.