Детство, спрятанное в виноградниках.

      Яркая осень во всю блещет кленовыми листьями, очаровывает ливнями и грозами, дурманит стойким запахом корицы и яблочного штруделя. Дрова в камине главного зала весело потрескивают, отбивая тихие уютные ритмы. Пар от кружек с крепким душистым чаем танцует забавный вальс под мелодии дождя и огня.       Мастер Крепус уже как два дня в деловой поездке, горничные разошлись по комнатам, оставляя двух наследников наедине.       Изящно двигаясь, внемля внутреннему счету, натянутые, как струны, ноги ловко выписывают интересные фигуры: через неделю осенний бал, на котором непременно нужно танцевать. - И почему все-таки ведешь ты? - слышится недовольное бурчание Дилюка. - Потому что я танцую лучше тебя. - самодовольно отвечает Кэйа, непринужденно улыбаясь.       Рагнвиндр недовольно хмыкает, но не возражает: Альберих действительно проворней и подвижней, чем он. - Но я же не буду весь вечер танцевать только с тобой. Я должен научиться быть ведущим. - Прерываясь, все же продолжает Дилюк.       Кэйа резко останавливается, из-за чего его партнера немного заносит в сторону. Вообще-то Альберих надеялся, что хоть на этот раз младшего Рагнвиндра ему ни с кем делить не придется.       Демонстративно развернувшись, Кэйа подходит к камину, падает на мягкое кресло, скрещивая руки и драматично задирая подбородок. Закрыв глаз, Альберих с интересом ожидает дальнейших действий брата, так легко поддающегося манипуляциям.       Дилюк присаживается перед Кэйей, берет его за руки и мягко целует их. Но, не получив никакой реакции, резко притягивает Альбериха к себе. Листопад багряного клена блестит в алых глазах, лазурное небо смеется, и Кэйа вновь смотрит на Дилюка, играет ветер, и замирает дыхание. Нежный, как теплое одеяло, ответный поцелует касается молочной кожи. Легкий румянец тут же появляется на ней, но взгляд по прежнему ровный, настаивающий. - Кэйа, ты же знаешь, мы не можем... - Рагнвиндр тяжело вздыхает. - Люк, я устал! Я устал ждать. Что это за город свободы, если мы не можем объявить о своих отношениях? - срывается с губ Альбериха. На его лице отражаются все оттенки недовольства. Он уже давно хотел прокричать на весь Мондштадт о своей любви, однако продолжал молчать. Знал, что пострадает в первую очередь Дилюк. - Тише! - как-то умоляюще строго шепчет Рагнвиндр. И Кэйа слушает. Он понимает, хоть и не хочет принимать. Немного помолчав, он все же спрашивает: - В тот же день, когда тебе исполнится восемнадцать, мы обо всем расскажем отцу, идет? - Идет.