Пэйринг и персонажи
Описание
Жизнь Сяо Чжаня совершенно обычная: съемная квартира за четвертым кольцом, шумные соседи, бессонные ночи из-за рабочих дедлайнов, а еще амбициозные планы начинающего фрилансера, которые то и дело разбиваются о необязательность клиентов или их излишнюю придирчивость. Все меняется в один день, когда на Южном вокзале он встречает странного парня. Парня, которого никто, кроме него, не видит
Часть 2
25 июля 2021, 03:11
Сяо Чжань развернулся и, скорее от неожиданности, чем специально, дернул ногой. Ибо, однако, оказался ловким и проворным. Он отпрянул назад,
уворачиваясь одним быстрым плавным движением, но не успел подхватить кружку. Она наклонилась и брызнул кофе, темным пятном разливаясь на простынях, а Сяо Чжань болезненно застонал, обхватывая пальцами обожженную лодыжку.
Ибо сдавленно выругался и стремительно подскочив на ноги, бросился к холодильнику.
— Не густо, — резюмировал он, недоверчиво осмотрев абсолютно пустые полки, и вытащил единственное, что там было — куриные ножки в надорванном целлофане, которые Сяо Чжань вчера все-таки убрал в холодильник. Ночью он ходил в туалет, поскользнулся на подтаявшей упаковке и, так до конца и не проснувшись, подхватил ее с пола и сунул в морозилку.
Метнувшись к постели, Ибо откинул одеяло и не успел Сяо Чжань, который все это время настороженно и недоверчиво за ним наблюдал, возмутиться, — приложил холодную
упаковку к лодыжке.
— Скажи что-нибудь, что я не могу знать, — пробормотал Сяо Чжань,
отталкивая чужую руку.
— А? — переспросил Ибо и удивленно посмотрел на него. — Меня зовут Ван Ибо. Будем знакомы.
— Какой-нибудь общеизвестный факт, — зло процедил Сяо Чжань.
Ибо почесал затылок и недоуменно поморщил лоб, тут же превратившись в самого обычного соседского мальчишку.
— Ну, знаешь, многие считают, что крамп — это только про агрессию, а это совсем не так. В первую очередь, он про силу, невысказанные эмоции и энергию. Взять хотя бы стомп, он требует силы и жесткости, но никак не агрессии. Или чест поп…
— Телефон, — неожиданно перебил его Сяо Чжань.
— Чего?
— Дай сюда мой телефон.
Ибо, прерванный на полуслове, обиженно надулся, но, пошарив глазами по комнате, подхватил телефон, оставленный на столе, и кинул ему. Сяо Чжань несколько минут сначала что-то быстро писал, потом напряженно читал, шевеля губами, и в конце концов прошептал:
— Нет, такую бредятину я точно не могу знать.
— Почему сразу бредятину? — возмутился Ибо, но Сяо Чжань вдруг стремительно побледнел и зажал подрагивающими пальцами приоткрывшийся рот.
— Так это что получается? — пробормотал он. — Это все… это все реально?
Ибо тихо хмыкнул, а Сяо Чжань неожиданно понял, что одеяло снова сползло на пол, а сам он сидит без трусов перед абсолютно незнакомым парнем. Жаркая краска тут же опалила его щеки, и он нервно воскликнул:
— Отвернись!
Ибо демонстративно повернул голову, но глаза скосил на Сяо Чжаня и губы его растянулись в похабной улыбке.
— Да ладно, — протянул он. — Я уже все видел.
Румянец от этого замечания на щеках Сяо Чжаня запылал еще ярче и вслепую нашарив трусы под кроватью, он нацепил их так быстро, как будто опаздывал на самую важную встречу в своей жизни. Шорты найти оказалось сложнее, поэтому вдоволь побегав по всей комнате, пару раз споткнувшись о стол и чуть снова не поскользнувшись на упаковке куриных ножек, Сяо Чжань все-таки догадался заглянуть в комод.
Ящик, правда, перекошенный, разбухший от влажности и постоянно заедающий, застрял и на этот раз и еще минут пять, пыхтя и ругаясь, Сяо Чжань безуспешно пытался его выдвинуть.
— Тебе помочь? — уточнил Ибо, который все это время с нескрываемым весельем наблюдал за ним.
И ящик именно в этот момент громко скрипнул, вывалился из комода и бухнулся на колени Сяо Чжаня. Тот от неожиданности опрокинулся на спину и растянулся на полу. На мгновенье прикрыв глаза, он тяжело вздохнул и пробурчал себе под нос:
— Почему все это происходит именно со мной? — а потом откинул ящик в сторону и, потирая ушибленную поясницу, наконец, нацепил шорты.
Он пригладил растрепавшиеся волосы, не глядя нашарил на столе очки и подозрительно уставился на Ибо. Несколько долгих минут они молча разглядывали друг друга, а
потом Сяо Чжань глубоко вздохнул и неуверенно спросил:
— Кто ты такой? И что тебе нужно?
— Кто я такой… — задумчиво повторил Ибо. Он обвел глазами комнату, с любопытством разглядывая небогатую обстановку, окинул цепким взглядом Сяо Чжаня, а потом вдруг сказал: — Спроси меня об этом после завтрака.
— Какого еще завтрака? — недоуменно уточнил Сяо Чжань, щуря глаза.
— Хорошего сытного завтрака, — ответил Ибо, развалившись на его кровати и подперев голову рукой. — Только ничего острого! И слишком соленого!
Сяо Чжань подавился возмущением и недоверчиво на него посмотрел.
— Сегодня что, день голодных духов? * — прошептал он и тут же сам себе ответил. — Да нет же, он будет только в августе. Ты… Ты, что, мой умерший предок?
По губам Ибо скользнула широкая ухмылка и, потерев подбородок, он вдруг прикрикнул:
— Давай-ка поживее, внучок! Я сказал хороший сытный завтрак, ты меня плохо слышал?
Сяо Чжань уставился на него во все глаза и даже, кажется, перестал дышать.
— П-правда? — пробормотал он.
— Ага, — Ибо кивнул и неожиданно нахмурившись, недовольно спросил: — Скажи-ка мне, мой нерадивый бездарный потомок, когда в последний раз ты зажигал благовония? Когда ходил в храм? Когда вспоминал своих предков?
Сяо Чжань потрясенно молчал, а Ибо неодобрительно поцокал языком:
— Чем ты тут вместо этого занимаешься? Дрочишь?
Сяо Чжань моментально покраснел, в один миг став совсем пунцовым от макушки до пят, и что-то невразумительно промычал.
— Что? — переспросил Ибо. — Будешь отрицать? — он внимательно посмотрел на Сяо Чжаня, который несколько раз открывал рот, безуспешно пытаясь что-то сказать, и, наконец, сменив гнев на милость, сказал: — Давай, корми меня. А я, так уж и быть, сделаю вид, что ничего не видел.
— Ты…
— Господин Ван, — подсказал Ибо.
— Господин Ван, — повторил Сяо Чжань. — А когда ты, то есть вы, умерли? И как?
— От глупых вопросов и умер, — буркнул Ибо.
Он многозначительно посмотрел на холодильник и Сяо Чжань поспешно поднялся и бросился к нему. Вот только из еды у него была одна единственная, уже порядком потрепанная, упаковка куриных ножек и немного риса. Настороженно покосившись на Ибо, Сяо Чжань подобрал ее с пола и, вынув одну ножку, положил на сковородку.
— Всего одну? — тут же возмутился его бессовестный предок.
Тяжело вздохнув, Сяо Чжань прикусил губу, достал вторую ножку и пристроил ее рядом с первой.
— Хочу три, — сказал Ибо и Сяо Чжань, в миг забыв о уважении и вежливости к предкам и кому-либо еще, вскричал:
— Да ты за раз слопаешь пол упаковки! Больше двух не дам, эм, господин Ван.
— Скряга, — буркнул Ибо. — Рис хоть будет?
Сяо Чжань отправил рис в рисоварку, наскреб остатки зеленого чая и еще через полчаса опасливо пододвинул Ибо нехитрое блюдо.
— Постой-ка, — вдруг сказал он, когда Ибо за обе щеки уплетал вторую ножку.
— А дух вообще может есть обычную еду? Разве я не должен вырезать ее из бумаги и, ну, сжечь в храме или что-то в этом роде? И почему ты Ван, а не Сяо?
Ибо быстро проглотил кусок и схватился за тарелку, а Сяо Чжань помрачнел и наклонился ближе, в упор рассматривая его.
— А ну отпусти, — зло процедил он. — Предок, как же! Живо отдай мой
завтрак! — и перегнувшись через стол, Сяо Чжань вцепился в тарелку с другой стороны.
Несколько секунд они усиленно тянули ее каждый в свою сторону, а потом Ибо неожиданно отпустил руки и остатки риса, взмыв вверх, высыпались на колени Сяо
Чжаня.
— Ну ты и жмот! — возмущенно и как-то даже немного впечатлено воскликнул Ибо. — Тебе что, жалко, что ли? Несколько куриных ножек за двадцать юаней или сколько ты там за них вчера заплатил? Я вообще не уверен, что их можно есть за такую цену!
— Вот и не ешь! — ничуть не смутившись, ответил Сяо Чжань.
Он положил в тарелку немного риса и принялся за остатки курицы. Он не ощущал голода, хотя последний раз ел вчера утром, и сейчас запихивал еду в рот чисто машинально, пытаясь осознать всю странность и абсурдность ситуации, в которой неожиданно оказался. Ему, наверное, нужно было какое-то время, потому что сейчас он не мог толком даже испугаться, — просто чувствовал, как странное давящее напряжение подрагивало где-то внутри, готовясь прорваться наружу то ли смехом, то ли истерикой.
— Если ты не мой умерший предок, а ты точно не он, у меня не могло быть таких наглых и беспардонных предков, то кто? — пробормотал он вслух, внимательно разглядывая Ибо.
— Эй, я вообще-то все слышу!
— Яо? * Мо? * Гуй? * Кто-то из них, да?
Ибо пожал плечами.
— Я хотел сказать тебе после завтрака, но ты его отобрал, так что теперь не скажу. И, кстати, если бы я был голодным духом*, то уже хорошенько бы тебя проклял.
Сяо Чжань недоверчиво на него посмотрел, потом перевел взгляд на свою тарелку и, горестно вздохнув, шмякнул ее перед Ибо и сказал:
— Ладно, доедай и рассказывай.
— Я тебе что, псина какая-то? Я не буду есть объедки!
— Больше ничего нет, — отрезал Сяо Чжань, подталкивая тарелку еще ближе. — Ешь и рассказывай!
Несколько минут они яростно препирались и переругивались, пока тарелка снова не взмыла в воздух. На этот раз она спикировала прямо на пол и раскололась ровно на две одинаковые половинки. Сяо Чжань, разозленный не столько из-за разбитой посуды, сколько из-за просыпанного риса, взвыл и ткнул в Ибо пальцем:
— Кем бы ты ни был, пошел вон из моего дома!
— А если нет? — вдруг спросил Ибо и что-то в его голосе мгновенно изменилось. Проскользнули холодные угрожающие нотки, а глаза опасно прищурились. — Если не уйду? Что ты сделаешь?
Сяо Чжань тут же подскочил на ноги и попятился, выставив перед собой одну половинку тарелки, а Ибо медленно поднялся и усмехнулся:
— Что? Уже не такой храбрый? — он изучающе посмотрел на Сяо Чжаня, фыркнул и вдруг исчез.
Сяо Чжань выдохнул, изумленный и напуганный такой резкой переменой в настроении Ибо, колени его подкосились, и он сполз по стене вниз.
Какое-то время он просто ошалело смотрел перед собой, пытаясь осмыслить все, что с ним только что произошло, а потом поплелся в ванную, побрызгал на лицо холодной водой и, схватив телефон, открыл байду.
К вечеру у Сяо Чжаня был готов целый список с пометками, как защититься от духов. Конечно, был ли Ибо духом или кем-то еще, — он не знал, но решил, что стоит предусмотреть все возможные варианты. В глубине души он надеялся, что Ибо больше никогда к нему не вернется и все, что случилось вчера и сегодня станет не более, чем дурным сном, но интуиция, которой он, впрочем, никогда особо не доверял, отчаянно кричала этого не будет. Не в этот раз.
Перерыв сотню сайтов и прочитав десятки статей, Сяо Чжань выписал четыре главных правила по обращению с духами.
Самое первое Сяо Чжань уже успел нарушить. Оно гласило, что духа нужно задобрить, покормив, поэтому Сяо Чжань, задумчиво пожевав губы, решил сразу перейти ко второму. Второе правило, однако, оказалось совсем невыполнимым. Оно предписывало провести обряд захоронения для неупокоенной души, открыв ей путь к дальнейшим перерождениям. Вот только как хоронили Ибо и хоронили ли вообще, — Сяо Чжань не знал и очень сильно сомневался, что Ибо расскажет ему об этом. Третье правило, и прочитав его Сяо Чжань сразу вспомнил про дом своей бабушки в провинции Гуанси, было более дельным. Всего-навсего нужно было повесить небольшое зеркало над входной дверью. «Глянув в отражение, дух должен испугаться своего ужасного отражения и навсегда оставить человека в покое», — прочитал он сразу в нескольких статьях. Сяо Чжань, однако, запнулся, перечитал слово «ужасный» и задумался. Откровенно говоря, кем бы ни был Ибо, но назвать ужасным его совсем не получалось. Ибо был красив какой-то яркой и дерзкой юношеской красотой и определенно точно не был ужасным.
— Почему я об этом думаю? — пробормотал Сяо Чжань, а потом вздохнул и досадно прикусил губу.
Никакого маленького зеркала, впрочем, у него не было, и поднявшись на несколько этажей выше, он одолжил его у одной из соседок. Вооружившись ножницами и скотчем, Сяо Чжань прилепил его к входной двери и тяжело вздохнул. Выглядело это, если уж совсем на чистоту, ненадежно и странно.
Конечно, все статьи, как одна, говорили, что самым лучшим было правило номер четыре. Духи и прочая нечисть могли ходить исключительно прямо и не было ничего безопаснее, чем построить перед входом в дом стену. Вот только, во-первых, Сяо Чжань очень сильно сомневался, что соседи одобрят, если он возьмется за возведение каких-либо стен на их и так весьма узкой и обшарпанной лестнице, а во-вторых, стоило признать, что лестницами Ибо и вовсе не пользовался, да и ходил он определенно точно не только прямо.
Значило ли это, что Ибо был кем-то другим? Сяо Чжань потер пальцами вспотевший лоб и протяжно застонал.
***
Ван Ибо появился на следующий день. Сяо Чжань, у которого на работе горели и страшно поджимали все сроки, воткнув в уши наушники, сосредоточенно и быстро набрасывал очередной эскиз, надеясь, что хоть что-то из этого удовлетворит его очень непростого, въедливого и дотошного заказчика, и появление Ибо заметил не сразу. Проснувшись утром от звонка недовольного менеджера Гао, Сяо Чжань кубарем скатился с кровати, не глядя нацепил футболку, попрыгал на одной ноге влезая в шорты, и плюхнулся за стол, быстро включая компьютер. Он полночи не мог уснуть, а когда, наконец, глаза сами собой закрылись, старые липкие бессвязные кошмары тут же вернулись и не отпускали его вплоть до самого утра. Сяо Чжань чувствовал себя уставшим и разбитым, а еще испуганным и голодным, однако, его заказчиков совершенно не волновало, что жизнь Сяо Чжаня за последние двое суток перевернулась с ног на голову, а он не мог позволить себе остаться и без этих заказов тоже. Сяо Чжань тяжело вздохнул и в очередной раз быстро посчитал, сколько у него осталось денег. Подсчеты, как и обычно, оказались весьма безрадостными. Он работал в одной небольшой компании на полставки и зарплата оттуда должна была прийти только через пять дней. Впрочем, вся она шла на аренду квартиры, коммуналку, интернет и телефон и совсем не шла на еду и прочие расходы. Сяо Чжань поморщился, вспомнив, как бездарно он потратил триста юаней на поезд до Тяньцзиня, и приложил ладонь к животу. Очень сильно хотелось есть. У него еще оставалось четыре куриных ножки и немного риса, но этих запасов совсем никак не хватало, чтобы дотянуть до его гонорара за предыдущие несколько заказов, который должен был прийти вместе с основной зарплатой. Конечно, у него оставалось еще немного денег, но потратить их все — значило пойти на огромный риск. В любой момент могло случиться что угодно, ему банального могла понадобиться медицинская помощь, и тратить их все совершенно точно было нельзя. — Кому мне нужно помолиться, чтобы раздобыть еды? — простонал Сяо Чжань повалившись на стол и вдруг испуганно вздрогнул. Прямо перед его носом неожиданно бухнулся пакет весьма внушительного размера, из которого самым наглым образом высунулся дайкон и выпрыгнули несколько груш, больно ударив по колену. Сяо Чжань замер и облизал губы. Он ошалело пялился на этот пакет, настолько пораженный и оглушенный, что даже не подумал возмутиться или закричать. А Ибо, как ни в чем не бывало, словно он пришел к себе домой, уселся на пол и сказал: — Даю тебе второй шанс. — Так и знал, что зеркало не поможет, — пробормотал Сяо Чжань, не в силах отвести взгляд от этого пакета. Из него все также нагло высовывался дайкон, а груша все также неподвижно продолжала лежать точно там, где и упала — рядом с его ногой. Сяо Чжань растерянно протянул руку и, быстро глянув на Ибо, осторожно поднял ее. Кожица была теплой и шершавой и пальцы Сяо Чжаня неуверенно дрогнули, сжимая ее мягкий бок. А потом он резко отвернулся, неосознанным жестом человека, у которого должны вот-вот отобрать последнюю еду, прикрыл грушу второй рукой и впился в нее зубами. — Помой хоть, — пробормотал Ибо. Сяо Чжань, однако, за четыре больших укуса проглотил целиком всю грушу, пережевал огрызок и вдруг посмотрел на Ибо странно блестящими глазами. Подскочив на ноги, он стремительно обогнул свой стол и схватил его за плечи: — Я хочу, чтобы господин Сю Цин подписал со мной новый контракт, — выдохнул он Ибо в лицо и напряженно замер. Ничего необычного, однако, не произошло. В тишине комнаты мерно жужжал его компьютер, за окном шумным быстрым потоком проносились машины, где-то у соседей, у тетушки Лю или у старика Чжау, работал телевизор и тихие отзвуки его бормотания едва слышно доносились через тонкую стену, и только Ибо смотрел на него озадаченно и странно, а еще попытался немного отодвинуться назад. Но Сяо Чжань сильнее сжал пальцы на его плечах, придвинулся ближе и добавил: — Сейчас, — голос его дрожал от волнения и напряжения. — А? — Прямо сейчас! — Прямо сейчас мы можем только пообедать, — ответил Ибо. Сяо Чжань сдул упавшую на глаза челку, нахмурился и качнулся к Ибо так близко, что они почти стукнулись лбами. — Хочу, чтобы… — Эй! — возмутился Ибо. — Ты же сказал, что нормальный. Это было всего лишь позавчера. — Не перебивай! — шикнул на него Сяо Чжань, встряхнул Ибо за плечи и воскликнул: — Хочу, чтобы прямо сейчас мне позвонил новый заказчик, — и выжидающе прикусил губу. Несколько минут они сидели неподвижно, уставившись друг на друга, а потом телефон Сяо Чжаня, оставленный на столе, начал тихо вибрировать. Сяо Чжань потрясенно выдохнул и, подскочив на ноги, метнулся к нему. — Да, — восторженно выдохнул он, смахивая звонок. — На любое ваше предложение — да! — Господин Сяо? Я звоню по поводу вашей, до сих пор неоплаченной, задолженности за просроченную аренду велосипеда. Мы можем с вами, наконец, договориться о сроках? Сяо Чжань побледнел, закашлялся и почесал за ухом. — Вы, должно быть, звоните моему брату, — быстро ответил он, нервно расхаживая по комнате. — Он вернется через пять дней, перезвоните ему на этот же номер. Спасибо и всего хорошего! Сяо Чжань тяжело вздохнул, потер пальцами лоб и отложил телефон. Он разочарованно и как-то даже немного осуждающе посмотрел на Ибо и пробормотал: — А я уж было подумал… — Чжань-гэ, ты всегда такой? — вдруг спросил Ибо, и Сяо Чжань тут же подозрительно прищурился: — Откуда ты знаешь, как меня зовут? Ибо пожал плечами, растянулся на боку, подперев голову рукой и ухмыльнулся. — Расскажу после обеда, — ответил он и губы его растянулись еще шире, когда он услышал обреченный стон. — Я не обедаю, — буркнул Сяо Чжань, тем не менее заглядывая в пакет. — Это что-то значит, да? Сначала завтрак? Теперь обед. Что будет, если я откажусь? О, свинина! Ладно, — тут же согласился он. — Если ты не претендуешь на эту свинину, будет тебе обед. Ибо возмущенно поперхнулся и, в ту же секунду оказавшись рядом, выхватил из рук Сяо Чжаня блестящую полиэтиленом упаковку. — А ну верни тогда! Сяо Чжань, однако, при виде свинины забыв о своем страхе, деньгах, работе, да и вообще обо всем остальном, быстро протянул руку, цепко хватая Ибо за запястье, но упаковку отобрать так не смог. Вместо этого они перевернули пакет, рассыпали его документы и опрокинули несколько пустых чашек. Запыхавшись, Сяо Чжань рухнул на пол и был вынужден признать свое поражение. — Первый раз вижу человека, который так отчаянно сражается за свинину, — сказал Ибо и легко треснул его надорванной упаковкой по лбу. Сяо Чжань протестующе замычал, но дотянуться до Ибо не смог. Тот ловко отпрыгнул в сторону, а потом вдруг оказался сзади и весьма болезненно щелкнул пальцами по его затылку. Дело, в конце концов, кончилось тем, что Сяо Чжань был вынужден приготовить свинину в кисло-сладком соусе. Ибо слопал целую порцию за один присест, посмотрел на Сяо Чжаня пристально и очень странно, а потом неожиданно потребовал добавку. — Так что тебе от меня нужно? И откуда ты знаешь как меня зовут? — спросил Сяо Чжань, когда Ибо успешно расправился со второй порцией и выглядел сытым и донельзя довольным. Ибо откинулся на спину, потянулся, почесал живот, при этом задрав край футболки, и сунул в руки Сяо Чжаня его же проект для господина Сю Цина. — Хотел вчера отдать, но забыл, — сказал он. На первой странице достаточно, возможно даже излишне, жирно большими иероглифами было выведено его имя. — Что мне от тебя надо? — протянул Ибо. — Ничего такого, на самом деле. Просто любопытно узнать, кто ты и почему можешь меня видеть. — А другие не могут? — неуверенно уточнил Сяо Чжань. — Могут. Когда я захочу. А ты видишь даже тогда, когда я не хочу, — он прищурил глаза, посмотрел как-то иначе, тяжело и колко, и Сяо Чжань тут же подобрался. Ибо вел себя так расслабленно и непринужденно, что он невольно расслаблялся сам, забывая, что имеет дело с не совсем обычным человеком или с не человеком вовсе, но потом в Ибо вдруг что-то внезапно менялось, и все внутри Сяо Чжаня тут же замирало от какого-то напряженного чувства близкой опасности. — Так что я буду рядом, пока не пойму, в чем дело. И, кстати, у тебя в коридоре, по-моему, что-то стухло. Ничего не хочу сказать, но вонь стоит страшная. Сяо Чжань подскочил на ноги и кинулся в прихожую. У входной двери он оставил тазик с замоченной простыней, на которой расползлось темное пятно от пролитого вчера кофе. Включать стиральную машину из-за нее одной было слишком затратно и кинув простынь в тазик, Сяо Чжань присыпал ее стиральным порошком и выставил в коридор: его ванная комната была слишком маленькой, без выделенной душевой кабинки, и ничего лишнего туда совсем не влезало. На улицу Сяо Чжань ни вчера, ни сегодня не выходил и успел благополучно о нем забыть.***
К своему обещанию быть рядом Ван Ибо подошел основательно и серьезно. Всю следующую неделю он то и дело неожиданно появлялся в его квартире, бросал где попало скейт, о который Сяо Чжань то и дело больно спотыкался, крутился рядом, а потом точно также бесследно исчезал. Никакие границы личного пространства его не волновали и ко всем возмущениям он относился абсолютно равнодушно. Более того, Ибо как будто было мало просто находиться в одной, и так достаточно небольшой, комнате. Он ходил за Сяо Чжанем по пятам, стоял за плечом, наблюдая, как тот стирает простыни, откидывая назад мокрыми мыльными пальцами мешающие волосы, лежал на животе, переписываясь с кем-то и играя в шумные игры на телефоне, пока Сяо Чжань работал, дышал в затылок, ехидно комментируя попытки Сяо Чжаня убираться, и делал еще много разных раздражающих вещей. Сяо Чжань за это время, урывками, в перерывах между работой, успел перечитать сотню статей на темы, которыми никогда раньше не интересовался, вступил в сообщество любителей паранормальных вещей и история его запросов в байду была как никогда странной и разнообразной и включала в себя такие вопросы, как: «как избавиться от надоедливого духа», «как понять, что человек не человек», «когда стоит идти в храм», «если ты видишь вещи, которые не видят другие», «голодные духи и как их, наконец, накормить». Однажды, опасливо покосившись на Ибо, Сяо Чжань даже написал: «что делать, если вас преследует очень красивый дух», но поиск по этому запросу, ожидаемо, ничего не дал. В конце концов, контекстная реклама предложила ему воспользоваться услугами гадалки, ненавязчиво подмигнула баннером какого-то известного психотерапевта и зачем-то выкатила акцию на две упаковки презервативов по цене одной. Увидев огромную скидку, Сяо Чжань чуть было не щелкнул по ней мышкой, но вдруг почему-то разозлился, раздраженно захлопнул поисковик и открыл рабочую почту. — Ты уверен, что правильно это делаешь? — спросил Ибо спустя несколько дней и Сяо Чжань даже сквозь закрытые глаза увидел, как широко и нахально он ухмыляется. — Заткнись, — прошипел Сяо Чжань, ерзая на подушке, а потом зажмурился сильнее и принялся молиться еще более усердно. Естественно, он не знал, как делать это правильно и Ибо, который перехватил его перед самым выходом из дома и увязался следом, сейчас только мешал и отвлекал. Посомневавшись стоит лучше идти в буддийский или даосский храм, Сяо Чжань решил, что заглянет в оба и настороженно посмотрел на Ибо, который вдруг остановился на первой ступеньке, сжал виски пальцами, а потом застонал и упал на колени. Сяо Чжань, который должен был обрадоваться, вместо этого почему-то только испугался, тут же подскочил к нему и неуверенно похлопал по плечу: — Эй, в чем дело? — взволнованно спросил он. Ибо, однако, издал какой-то задушенный хрип, повалился на бок и с лица Сяо Чжаня мгновенно сошла вся краска. Он бросился к кому-то из прохожих, маша руками и неразборчиво шепча: — Пожалуйста, помогите, человеку плохо. Впрочем, спустя несколько минут выяснилось, что никто кроме него Ибо не видит и Сяо Чжань, устроивший на площади небольшой переполох, неожиданно оказался в центре внимания озадаченной толпы. В отчаянии он схватил Ибо за локоть, понимая как должно быть нелепо и странно все это выглядит со стороны, закинул его руку себе на плечо и, с трудом приподняв, потащил прочь от храма. Ибо был совсем плох, он едва передвигал ногами, полностью завалившись на него. Сяо Чжань плотнее сжал зубы, перехватил его поудобнее и вдруг почувствовал, как плечи Ибо дрожат. Он встревоженно скосил глаза и неожиданно понял, что Ибо, еле-еле себя сдерживая, смеется, прикусив губу. — Да ладно тебе! Было же весело, — протянул тот, едва поспевая за быстрым шагом, покрасневшего от злости и смущения, Сяо Чжаня. Сяо Чжань на это замечание только наклонил голову еще ниже и припустил так резво, будто опаздывал на последний поезд в своей жизни. — Чжань-гэ, подожди меня, — пропыхтел Ибо ему на ухо, тем не менее не отставая от него ни на шаг. — Не у всех здесь такие же длинные ноги, как у тебя. И в буддийском и в даосском храме Ван Ибо чувствовал себя отлично и Сяо Чжань уже было решил, что зря приехал, как вдруг увидел одного из монахов, поспешно идущего в сторону туалетов. Сяо Чжань подскочил на ноги, быстро натянул кроссовки и, схватив Ибо за локоть, кинулся к нему. — Уделите мне пожалуйста несколько минут, — выдохнул он в лицо удивленному мужчине. — Скажите, вы ведь видите его? — Сяо Чжань ткнул пальцем Ибо прямо в лоб. — Его никто не видит кроме меня! Монах озадаченно посмотрел на Ибо, а тот закатил глаза, покивал на Сяо Чжаня и скорчил удрученную гримасу. Монах тут же все понял, сочувственно посмотрел на напряженного взбудораженного Сяо Чжаня и неловко пробормотал: — Прошу прощения, но я всего лишь продаю сувениры, — и поспешно сбежал в туалет. Сяо Чжань подозрительно посмотрел на Ибо, но тот лишь пожал плечами, а потом увидел другого монаха, который что-то увлеченно рассказывал пожилой паре. — Иди за мной, — процедил Сяо Чжань и, не разжимая пальцев, потащил Ибо вперед. — Дай мне хотя бы обуться! — простонал Ибо, но Сяо Чжань только буркнул: — Потом обуешься, — быстро пересек небольшую площадь и поклонился другому монаху. — Мне очень неловко вас прерывать, — сказал он, на полуслове обрывая чужой разговор. В любой другой ситуации Сяо Чжань никогда бы не решился действовать так нагло и грубо, но сейчас он пребывал в каком-то странном лихорадочном напряжении и совсем не мучаясь совестью, легко перешагнул через все правила хорошего поведения. — Мне очень нужно знать: вы видите его? Пожилая пара и монах почти одновременно развернулись к Сяо Чжаню и удивленно посмотрели на него. А Ибо аккуратно разжал пальцы на своем локте, поклонился и вежливо сказал: — Не обращайте внимание, он просто перегрелся на солнце. Сяо Чжань возмущенно всхлипнул, но Ибо уже схватил его руку и, только усмехнувшись на недовольное шипение, потянул за собой. В общем, поход в храм закончился бы настоящим фиаско и был бы сплошной тратой денег и нервов, если бы Сяо Чжань не заметил одну странную деталь. На следующий день, мотаясь из одного конца Пекина в другой, он специально подгадал свой маршрут так, чтобы забежать в храм Дацзюе, который был недалеко от места встречи с очередным клиентом, и достав многоразовую бутылку, набрал туда воду, которой обычно омывали лицо и руки перед входом в храм. Он не знал, было это обычным совпадением или нет, но Ибо обряд очищения, пусть и чисто символический, проигнорировал и Сяо Чжань решил, что обязан узнать почему. Вернувшись в прогретую солнцем квартиру, он обрызгал комнату водой из храма и принялся ждать Ибо. Ибо, однако, никаких перемен не заметил, вел себя точно также как обычно, а точнее, каким-то образом найдя аккаунт Сяо Чжаня на вейбо, который тот преимущественно вел, пока учился в университете, листал его старые фотографии, комментируя абсолютно возмутительным образом. — Ван Ибо, немедленно прекрати! — воскликнул Сяо Чжань, который до этого четверть часа упорно старался его игнорировать, напряженно обдумывая, какую цену стоит назвать за весьма спорный заказ. Но Ибо, конечно, и не думал прекращать. Вместо этого он принялся строчить комментарии под фотографиями, зачитывая вслух все, что писал: «гэгэ, ты уже тогда был таким же вредным и ворчливым?», «гэгэ, кому это ты так улыбаешься?», «гэгэ, эта родинка под губой… мне она нравится». Сяо Чжаня от этих фраз, которые Ибо выдавал ничего не выражающим, абсолютно равнодушным голосом, обдало таким жаром, что пару минут он вообще ничего не мог сказать, — только хватал ртом воздух, а потом подскочил на ноги и попытался выхватить телефон из его рук. — Не смей это писать! — Почему это? Твоя девушка будет ревновать? — поинтересовался Ибо, ловко уворачиваясь от Сяо Чжаня. — Так у тебя ее нет. Ты за все это время разговаривал только с мамой. Говоря все это, он то и дело исчезал, а потом снова появлялся в противоположном углу комнаты и поймать его было совершенно невозможно. В какой-то момент, Сяо Чжань и сам не понял, как это произошло, он схватил бутылку с той самой водой из храма и, откинув в сторону крышку, выплеснул ее в лицо Ибо. Ван Ибо замер, провел ладонями по лицу, сморгнул воду, а потом выключил телефон и засунул его в карман штанов. — Вот значит как? — спросил он, прищуривая глаза, а Сяо Чжань попятился, выставив перед собой руки. Ибо молча обогнул его и нырнул в ванную комнату. Мгновенье Сяо Чжань нерешительно стоял посреди коридора, а потом неуверенно постучал в мутное стекло костяшками пальцев. Ответа не было, и он аккуратно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь, где Ибо с самым сосредоточенным видом откручивал лейку душа. — Что ты делаешь? — недоуменно пробормотал Сяо Чжань, а Ибо развернулся и, окинув его странным взглядом, сказал: — Давай, Чжань-гэ, иди сюда. Сяо Чжань растерянно замотал головой, сделал несколько шагов назад, и вдруг совершенно постыдно взвизгнул, когда ему в лицо брызнул холодный поток воды. Он зафыркал, отскочил в сторону и бросился в комнату, но Ибо и не думал отставать. Несмотря на то, что в руках он держал открученную лейку, вода как ни в чем не бывало текла из нее, заливаясь холодными струями Сяо Чжаню за шиворот. — Прекрати! — кричал Сяо Чжань, оббегая вокруг стола. — Ибо, немедленно прекрати! Тут мои документы! Мой планшет! Хватит! Он заскочил в ванную, зачем-то повернул на двери замок, развернулся и отчаянно застонал, уткнувшись прямо в Ибо. В маленькой ванной комнате сразу стало очень тесно. Они посмотрели друг другу в глаза, дыша учащенно и быстро, а потом Ибо поднял лейку и Сяо Чжань, крутя головой и пытаясь увернуться от бьющей воды, сполз вниз по стене. Он был насквозь мокрый: футболка прилипла к груди, влажные пряди беспорядочно облепили лицо, а потяжелевшие от воды шорты сползли вниз, обнажая выступающие косточки на бедрах. — Стой! Стой! Давай договоримся, — просипел Сяо Чжань, закрывая лицо руками. — Я приготовлю тебе все, что захочешь, только прекрати! Самый сложный рецепт! Любо-ой! — Идет, — тут же сказал Ибо, опуская лейку, а Сяо Чжань вдруг извернулся и лягнул его ногой. — Да чтобы я тебе еще хоть что-нибудь готовил! — воскликнул он, отплевываясь от воды. — Никогда больше! Мелкий засранец! Гаденыш! Ибо на мгновенье замер, а потом шланг, мертвой змеей лежащий у ног Сяо Чжаня, вдруг изогнулся, обвился вокруг его лодыжки и пополз выше. Сяо Чжань обомлел от страха. К тому, что Ибо неожиданно появлялся из ниоткуда и точно также исчезал в никуда, он уже, как-то незаметно для себя, успел привыкнуть, перестал вздрагивать и отскакивать в сторону, но к такому готов определенно точно не был. Он во все глаза смотрел, как шланг холодной ребристой шкурой коснулся его коленки и вдруг скользнул под шорты. Сяо Чжань тут же задохнулся и воскликнул: — Я буду, буду готовить, беру свои слова назад! Только убери его! — Точно будешь? — переспросил Ибо, ухмыляясь. — Да-а, — простонал Сяо Чжань, с ужасом наблюдая, как шланг выскользнул из-под резинки шорт, коснулся живота и приподняв край футболки пополз по груди. — Что будет на ужин? — совершенно буднично уточнил Ибо. А Сяо Чжань задрал на себе футболку и, вцепившись руками в шланг, попытался отодрать его от себя. Тот, однако, кольцом обвился вокруг груди и застыл, намертво прилипнув к телу. Сяо Чжань всхлипнул, посмотрел на Ибо и испугался еще больше: Ибо смотрел на него пристально и очень странно, но потом моргнул, отвернулся и шланг опал, безвольно соскользнув на белый потертый кафель. Убирать огромные мокрые лужи, оставленные по всей квартире, пришлось, естественно, Сяо Чжаню. Переодевшись и сдавленно ругаясь себе под нос, он ползал с тряпкой по полу, надеясь, что они не затопили соседей, а потом от души бухнул в мясо столько красного перца, сколько смог найти в своих закромах. С удовольствием понаблюдав за агонией Ибо, он невинно спросил: — Разве ты говорил, что не ешь острое? Ибо размазал по щекам выступившие на глазах слезы и вдруг болезненно застонал. — Дурак! — вскричал Сяо Чжань, хватая кувшин с водой. — Куда пальцами в перце!***
Всю следующую неделю Сяо Чжань отчаянно, но безуспешно пытался найти хоть какую-нибудь управу на Ван Ибо. Он оббил пороги еще нескольких храмов и даже зашел в протестантскую церковь, обвесил квартиру талисманами, ходил в, хоть и немного линялой, но красной футболке и даже чуть было не сунулся на черный рынок покупать мак, так как вычитал в сборнике о мифологии, что его запах отпугивает нечистую силу, однако, ничего из этого ему не помогло. Более того, у Сяо Чжаня появилась еще одна проблема — существенная и неотложная, она не давала сосредоточиться на работе и Сяо Чжань совсем не знал, что с ней делать. Проблема эта одновременно была простой и очень сложной — он не мог нормально подрочить. Прошло две недели с тех пор, как этот наглый мальчишка буквально поселился у него дома. Он не стучался в дверь, каждый раз сваливаясь Сяо Чжаню прямо на голову, и Сяо Чжань не мог выгадать момент, когда он был бы точно уверен, что Ибо не появится также неожиданно, как в тот самый раз. Конечно, Ибо не заходил в ванную комнату, когда он был там, но во-первых, стены в этой квартире были настолько тонкие, что совсем не позволяли расслабиться, а во-вторых, Сяо Чжань, как-то попробовавший подрочить под душем не выключая воду, понял, что может думать только о том, сколько лишних юаней в этот самый момент насчитывает его счетчик. С каждым днем ситуация становилась только хуже, все больше усугубляясь. В раскаленной на солнце квартире стояла страшная духота, лопасти вентилятора, отчаянно вращаясь, ничего не могли с ней поделать и Ибо, постоянно жалуясь на жару, ходил в свободных шортах, которые, стоило ему задрать ноги, тут же сползали на бедра, и в широких футболках, завязанных на животе узлом, и в какой-то момент Сяо Чжань понял, что подолгу смотрит на него, не в силах отвести глаз. Спустя еще несколько слишком длинных дней, наполненных острыми коленями, задранными футболками и приоткрытыми, мягкими на один только вид, губами Ван Ибо, Сяо Чжань неожиданно четко понял, что еще немного и ему будет абсолютно все равно — есть Ибо в комнате или нет. Он налил себе горячей воды, стараясь унять подступающее возбуждение, помассировал влажными пальцами виски и уткнулся в планшет. В пятницу днем вместо того, чтобы работать, он тупо пялился в монитор ноутбука и думал о сексе. Ибо не было с самого утра и Сяо Чжань, воровато оглянувшись по сторонам, неуверенно поднялся на ноги и проскользнул в ванную комнату. Какое-то время он напряженно вслушивался в тишину за дверью, а потом решительно дернул резинку шорт, стягивая их вместе с трусами до колен, и обхватил рукой моментально поднявшийся член. С сомнением посмотрев на кран, он все же решил не включать воду и прикрыл глаза. Ему казалось, он кончит от одного единственного прикосновения, настолько сильно его тело требовало долгожданной разрядки. Облокотившись рукой о стену, Сяо Чжань облизнул пальцы, провел по всей длине, чувствуя, как сильное и острое наслаждение накатывает на него одной стремительной волной, и громко застонал. Тут же себя одернув, он с опаской посмотрел на закрытую дверь, но в квартире было тихо, и Сяо Чжань закрыл глаза, соскальзывая в яркое удовольствие и, наконец, позволил себе не сдерживаться. Оргазм, долгий и сильный, накрыл его вместе с протяжными стонами и сбившимся учащенным дыханием и еще несколько минут он просто стоял, привалившись лбом к стене и пытался прийти в себя. Вымыв руки и мельком глянув на свое раскрасневшееся отражение в зеркале, Сяо Чжань быстро плеснул в лицо воды, распахнул дверь и замер, задохнувшись. Щеки его тут же вспыхнули горящим румянцем, а сердце, взволнованно подпрыгнув, ухнуло куда-то вниз. Ван Ибо, будто он шел в одном комплекте вместе со сломанным комодом, старой кроватью и выгоревшей на солнце кухней, лежал растянувшись на полу, подперев голову рукой, и пристально смотрел на него.***
На следующий вечер, как обычно вывалившись из ниоткуда и неожиданно оказавшись так близко, что их плечи невольно соприкоснулись, Ибо почесал нос и удивленно спросил: — Что это ты делаешь? Сяо Чжань немного отодвинулся в сторону и промолчал. После вчерашнего инцидента, стоило ему глянуть на Ибо, он чувствовал себя донельзя смущенным, а еще немного взволнованным и совсем чуть-чуть возбужденным. Ко всему прочему, он тут же вспоминал то самое утро, события которого потускнели и померкли на фоне всего, что с ним произошло за последние две недели, и весь этот коктейль был слишком крепкий и хмельной для него одного. Впервые за все время Сяо Чжань больше думал не о том, кто такой Ибо, а о том, какой он. Несомненно наглый, бесстыжий, настырный мальчишка, абсолютно бессовестный и совершенно обнаглевший, но вместе с тем красивый и, Сяо Чжань был вынужден нехотя это признать, — сексуальный. Очень сексуальный. Он все чаще замечал, что неосознанно краем глаза следит за ним. В такие моменты, стоило ему опомниться, он сжимал напряженными пальцами стилус, сдавленно ругался себе под нос и с небывалым рвением принимался за работу. Не получив никакого ответа, Ибо недовольно завозился рядом и, слегка качнувшись, одним плавным движением придвинулся к Сяо Чжаню еще ближе. Сяо Чжань, впрочем, тут же пихнул его локтем в бок и процедил: — Отодвинься, жарко. Ибо, однако, никуда отодвигаться и не думал. Вместо этого он ухмыльнулся так, как умел ухмыляться только он один — одновременно похабно и многообещающе — и сказал: — Здесь всегда жарко. Ты еще не привык? Сяо Чжань недовольно выдохнул и молча отодвинулся сам, но Ибо, словно этого и ждал, тут же точно также молча придвинулся к нему. Сяо Чжань снова отодвинулся, Ибо придвинулся, и все это длилось вплоть до того момента, пока они сдвигаясь сантиметр за сантиметром в одну сторону, не сделали целый круг вокруг стола. Все это время Сяо Чжань разбирал ворох рекламных брошюр и выписывал названия магазинов в один столбик, и товар, который они предлагают по скидке — в другой. Когда все брошюры были тщательно просмотрены и изучены, он задумчиво постучал карандашом по губам, а потом решительно и быстро пронумеровал каждый магазин по одному ему известному принципу. Подхватив получившийся список, он натянул шлепки и, поднявшись на несколько этажей вверх, постучал в дверь к соседке. Ибо, который все это время упорно молчал, но очень громко пыхтел от любопытства прямо в ухо, не отставал от него ни на шаг. — А, Чжань-Чжань, — обрадованно сказала женщина весьма преклонного возраста и кокетливо поправила настолько яркую кофту, что, если бы Сяо Чжань не успел привыкнуть к ее нарядам, у него бы уже заслезились глаза. — Как хорошо, что ты зашел! Зеркало пригодилось? Сяо Чжань покосился на Ибо, который, по всей видимости оставался незамеченным для нее, и неопределенно пожал плечами. — Я не понял, как ты угодил в дом, где живут одни пенсионеры? — спросил Ибо после того, как они обошли еще несколько квартир. Каждому открывшему Сяо Чжань протягивал свой список, перекидывался дежурными вежливыми фразами, спрашивал про здоровье и старательно отвечал на массу одинаковых нехитрых вопросов. Вернувшись в квартиру, он поставил будильник на семь утра, задернул шторы и выставил возмущенного Ибо за дверь. — Так куда мы все-таки идем? — сонно проворчал тот на следующее утро и отчаянно зевнул, даже не думая прикрыть рот рукой. Появившись на пороге Сяо Чжаня ровно в семь утра, Ибо внимательно понаблюдал за его поспешными сборами и сейчас, вяло отталкиваясь ногой, катился рядом на скейте весь какой-то взъерошенный, не выспавшийся и очень юный. Сяо Чжань покосился на него, и невольная улыбка тронула его губы, — он даже не сомневался, что Ибо появится в его квартире, не опоздав ни на минуту. Обогнув соседний дом, они перебежали широкую дорогу в неположенном месте, прошли еще несколько улиц и вдруг оказались напротив магазина. Несмотря на раннее утро, у входа уже толпились какие-то тетушки с сумками наперевес и среди них Сяо Чжань и Ван Ибо, запихнувший скейт себе подмышку, смотрелись донельзя странно и неуместно. Однако, заметив Сяо Чжаня женщины сразу встрепенулись, воодушевились и, окружив их плотным кольцом, наперебой заголосили: — Чжань-Чжань! Тебя давно не было, мы уж думали, ты переехал. А это кто? Ибо, то ли не захотевший, то ли забывший стать невидимым для чужих глаз, вмиг растерял всю свою наглость, стушевался и неловко поклонился, а кто-то сбоку воскликнул: — Какой красавчик! — У тебя есть невеста? — тут же уточнила пожилая женщина и, порывшись в сумке, ткнула ему фотографию: — Смотри, это моя внучка. Хороша, да? Раз уж Чжань-Чжань отказывается… Впрочем, ее тут же перебил град других вопросов, хлынувший на Ибо одним шумным любопытным потоком: — Сколько тебе лет? Откуда ты родом? Чем занимается твоя семья? Ибо неуверенно что-то промямлил, попятился назад и отступил за спину Сяо Чжаня. — Они всегда такие? — спросил он беспомощно. Сяо Чжань весело фыркнул и тихо ответил: — Не расслабляйся. — А? — неуверенно переспросил Ибо, но двери магазина в этот момент вдруг распахнулись, все разговоры разом оборвались, в воздухе разлилось потрескивающее тяжелое напряжение, тетушки и бабушки подобрались, и не успел Ибо уточнить у Сяо Чжаня, что он имел в виду, как толпа взревела и бросилась внутрь. — Сразу от входа налево, семь бутылок кунжутного масла, — скомандовал вдруг Сяо Чжань Ибо, а потом ловко развернулся, поднырнул под чью-то руку и исчез. Пробежав между полок, он быстро сверился со своим списком и успел выхватить несколько упаковок мисо-пасты, прежде чем отдельно выставленный лоток опустел. Он сгреб яичную лапшу, обзавелся несколькими бутылками устричного соуса, раздобыл огромное количество маринованной редьки и отправился на поиски Ибо. Ибо стоял у холодильных камер, ошарашенно крутя головой и прижимая к себе бутылки кунжутного масла. Увидев Сяо Чжаня он облегченно вздохнул и неуверенно спросил: — Здесь всегда так? — Сегодня самые низкие цены в этом месяце, — буднично ответил Сяо Чжань и посмотрел на бутылки с маслом. — Семь штук? — Только шесть, — немного смутившись, ответил Ибо. — Какая-то старуха наступила мне на ногу и выхватила седьмую бутылку прямо из моих рук. Сяо Чжань задумчиво почесал нос, посмотрел на продукты в своих руках и, чему-то кивнув, сказал: — Ладно, пойдем. Ибо недоверчиво на него посмотрел, но Сяо Чжань уже оказался рядом с кассами и громко крикнул: — Меняю устричный соус на кунжутное масло! Одна бутылка! Несколько минут ничего не происходило, а потом откуда-то сбоку раздался старческий голос: — Я возьму. Еще через пятнадцать минут, гремя пакетами и сумками, они пронеслись на другой конец улицы и снова оказались у входа в магазин. Он был значительно меньше, открывался на час позже, но ситуация повторилась в точности до одного. Их окружило несколько тетушек, интересуясь не успел ли Сяо Чжань жениться, а также усиленно допрашивая, когда он покажет им свою избранницу и кто такой этот робкий и милый молодой человек рядом. Сяо Чжань скептически посмотрел на Ибо, а тот попятился назад и быстро шепнул: — Я подожду тебя снаружи. — Еще чего, — Сяо Чжань схватил его за плечо и притянул к себе. — Здесь акция на рис, в одни руки дают только по четыре упаковки. Ибо страдальчески застонал, а Сяо Чжань весело фыркнул. Спустя еще два часа, нагруженные тяжелыми набитыми сумками, они медленно брели назад. Ибо, похоже, до глубины души потрясенный всем произошедшим с ним, негодующе возмущался: — А потом, Чжань-гэ, она толкнула меня локтем в живот и сделала вид, что ничего не произошло! Ты только посмотри, у меня точно останется синяк, — Ибо резко остановился, грохнул сумки на землю и задрал футболку. Сяо Чжань бросил взгляд на его подтянутый, с выделяющимися мышцами пресса, живот и быстро отвел глаза. — Сам виноват, — буркнул он. — Нечего было зевать. Всего лишь и нужно было держать покрепче какую-то упаковку лапши. — Держать покрепче? — возмутился Ибо. — Да я едва успел унести оттуда ноги! Ты только посмотри на мои кроссовки, по ним прошел настоящий табун! — Ван Ибо! — вдруг крикнули откуда-то сбоку, прерывая их спор, и Сяо Чжань быстро повернул голову на звук, а Ибо негромко застонал и отшатнулся назад. — Вау! Это точно он! — тем временем радостно и восторженно пропищали две еще совсем юные девушки и бросились к ним. — Можно с вами сфотографироваться? Мы подписаны на вас уже два года! И собираемся поступать в Пекинскую танцевальную академию! Вы такой красивый! Вы так невероятно танцуете! Было очень сложно поступить? Ибо, сразу растерявший все свое озорство и баловство, напряженно и угрюмо посмотрел в камеру телефона и хмуро пробормотав: — Спасибо, что подписаны на меня, — вдруг схватил Сяо Чжаня за локоть и потащил к автобусной остановке. — Нам туда не надо, — прошептал Сяо Чжань, любопытно косясь на девушек, которые следовали за ним по пятам, не переставая сыпать вопросами и восторженно вздыхать. Ибо, однако, стоило какому-то автобусу затормозить на остановке, тут же втащил его внутрь, двери за ним сразу захлопнулись и Ибо, видимо для надежности, привалился к ним спиной. Сяо Чжань удивленно посмотрел на разочарованных девушек, а потом вдруг перевел потрясенный взгляд на Ибо и воскликнул: — Ты учишься в университете? Но… Как? Как это? Зачем? — он неуверенно взмахнул рукой, но вышло смазано и неловко, а бутылки с соусами и маслами в одной из сумок громко звякнули, ударившись друг о друга. Сяо Чжань, переварив все услышанное, отчего-то так сильно взволновал именно факт, что Ибо учится в университете. И не где-нибудь, а Пекинской танцевальной академии. Он был так этим взбудоражен, что даже не обратил внимание на то, что они сели в неизвестно какой автобус и прямо сейчас ехали неизвестно куда. — Что "зачем"? — спросил Ибо. — Зачем, по-твоему учатся, Чжань-гэ? — Но ведь ты… ты! Как духи могут учиться в университете? Ван Ибо закатил глаза, поудобнее перехватил пакеты, и снисходительно, словно был вынужден объяснять совершенно очевидные вещи, сказал: — Я человек, а никакой не дух. Просто маг, чего непонятного?