Легенда об Узумаки Наруто: Начало

Куренай тяжело вздохнула. Она не атаковала, а значит, и ее двойник. Они стояли всего в трех футах от пят до пят, каждый пристально смотрел вперед. Невозможно было, чтобы это существо могло поглощать ее атаки и движения, просто наблюдая за ней. Следовательно, это не могло быть дзюцу , основанное на взгляде , и не могло быть одноразовым процессом. Каким-то образом, когда она думала о них и готовилась к ним, этот двойник копировал ее атаки. И она думала, что знает ответ. Она сделала единственную ручную печать, глубоко вздохнув. И она остановилась. На несколько секунд ее система спиралей чакры застыла во времени. Каждая частичка чакры , протекавшая через ее тело, остановилась, и в этот момент тело двойника Куренай стало слабым. Его кожа и одежда стали прозрачными, и Куренай смогла увидеть то, что находилось под ним - это выглядело не более чем массой живой воды, смутно напоминавшей человеческий торс. Он был почти таким же высоким, как она, и темно-синим, как море. Но удерживать ее систему чакр было так же болезненно и утомительно, как слишком долго напрягать мышцы. Она перевела дыхание, и двойник снова стал здоровым. « Так вот и все», - подумала она, ухмыляясь. Деактивируя печать, она установила связь с ловушкой, и ее чакра продолжала эту технику; и все же она не могла объяснить водного зверя под кожей ее двойника. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Это то, что придавало ему свойства? Но это означало, что ей все равно нужно было найти способ уничтожить его, как только она остановит его после ее атак. Ее взгляд задержался на золотых повязках. Они, без сомнения, имели к этому какое-то отношение. Тогда ее план был решен. Она открыла сумку с оружием, вытащив кунай и взрывную записку. Она осторожно обернула записку вокруг кинжала, наблюдая, как ее двойник изобразил действие собственным кунаем . Придется действовать быстро. Она зажала кунай в зубах, снова сложила руки и снова остановилась. Изображение исчезло, и изо всех сил она продолжала останавливать свою чакру , при этом протягивая руку, хватая кунай и бросая его. Он полетел под углом, ударился о землю прямо под водным существом и взорвался. Существо рассыпалось по поляне под ливнем воды. Золотые нарукавные повязки разлетелись в разные стороны, мягко приземлившись на твердую землю. Затем Куренай позволила своей чакре снова течь, громко задыхаясь. Она огляделась. Сделано. Она подождала несколько секунд, чтобы убедиться, а затем быстро покинула поляну и направилась в лес. Она воткнула наушник в ухо и крикнула в гарнитуру. «Хината! Шино! Киба! Сообщи! Что происходит?» «Я закончил», - раздался медленный монотонный звук Шино. «Д-закончено», - раздался хрустящий голос Хинаты с явным облегчением. "Только что сделал! Я ждал, что кто-нибудь позвонит!" - закричал Киба, радуясь, что говорят его товарищи по команде. Она с облегчением улыбнулась. Но там была и гордость; они все поняли сами и победили технику, как и она. «Пойдем, познакомимся с командой Какаши. Им может понадобиться помощь». Ее ученики согласились, все довольно громко. Куренай немедленно изменил направление и направился вниз по склону к водопаду внизу. Кости ее внезапно похолодели, и она сильно забеспокоилась. Она надеялась, что с ними все в порядке. Они вышли из небольшого отверстия в глубине огромной пещеры. Они прошли через всю гору и вышли на свежий, темный, ранний утренний воздух. Дейдара вырвался из пещеры, его птичье животное подняло его высоко над рекой, которая лежала внизу, между горой, с которой он появился, и высокой скалой. Он пролетел почти на одном уровне с вершинами деревьев на утесе, глядя вниз с довольной ухмылкой, когда он увидел, что паршивец Кьюби появился мгновением позже, но в размытом движении, за которым ему самому было трудно уследить. « Так вот как он продолжал… ага», - подумал он. Он не пытался активно потерять мальчика в пещере, но двигался достаточно быстро, чтобы держаться подальше от большинства шиноби. Но мальчик чуть не поймал его три раза, и ему пришлось столько же раз ускориться, чтобы избежать его. Мальчик даже попробовал применить несколько дистанционных техник - плохо построенное огненное дзюцу и странный вариант, стреляющий льдом. Он не потрудился тратить глину, пытаясь победить мальчика там - он мог бы сделать это лучше на открытом воздухе, где у него было бы больше свободы передвижения. Созданное им средство передвижения было разработано специально для этой цели: быстрые боковые и вертикальные движения, которые позволяли ему избегать ударов, а также нормально атаковать. Он снова взглянул вниз. Его улыбка исчезла. Через мгновение после мальчика появилась чернобурка вместе с мужчиной с похожими волосами. Его правый глаз сфокусировался на мужчине, который выглядел иначе, чем раньше - его хитай-атэ был поднят, и то, что увидел Дейдара, заставило его нахмуриться. - Шаринган? он думал. « Но только одним глазом… кто этот парень?» Он снова посмотрел на мальчика Кьюби. Он прыгнул в воздух, пересек овраг, и теперь бежал по отвесной скале, двигаясь с удивительной скоростью, учитывая местность. Однако в ближайшее время он не догонит Дейдару. Это дало время участнику Акацуки. Он полез в одну из боковых сумок под плащом и взял две связки своей особой глины. У него все еще оставалось совсем немного, и он снова был счастлив, что имел возможность запастись этим до того, как они начали. "Наруто!" - проревел Какаши, останавливаясь, Цувабуки был рядом. Он встретил лису на своем пути - она, очевидно, замедлилась, чтобы встретить его, потому что, когда он подошел к ней, за ней стало намного труднее угнаться. Теперь, когда они вышли на открытый воздух, Какаши заметил следящего за Дейдарой блондинки, бегущей по отвесной скале. Наруто оглянулся на Какаши. Затем он снова посмотрел на летающего члена Акацуки, едва заметив свисающую руку Гаары изо рта белой птицы. Его кипящий гнев вернулся в мгновение ока, и он двинулся немного быстрее. Видя, что попытки заставить его остановиться не сработают, Какаши попробовал другую тактику. «Найди способ подобраться поближе! Он боец ​​дальнего боя, Наруто! Он будет самым слабым, когда ты будешь приближаться! Я постараюсь его замедлить!» Наруто снова оглянулся и кивнул мужчине, чтобы показать, что он все понял. Мгновение спустя Наруто спрыгнул со скалы и на мгновение завис в воздухе. В следующий раз мальчик поджал ноги, как будто готовился спрыгнуть с воздуха. Именно это он и сделал. Наруто внезапно - что удивительно - полетел. По крайней мере, так он выглядел. Глаза Какаши расширились, когда Наруто вырвался наружу, и мальчик устремился вверх, вместо того, чтобы продолжать падать. Мальчик сделал это снова; и снова, и снова, неуклонно приближаясь к уровню Дейдары, который смотрел на него таким же впечатленным взглядом. Наруто никогда так не ценил свои тренировки с Траллом в тот момент. - Чакра элементаля ветра? - подумал Какаши, глядя на него. Он встряхнулся, внезапно вернув внимание Дейдаре. Он сделал глубокий, судорожный вдох и на секунду закрыл левый глаз, постепенно собирая чакру в кружащийся багровый глаз. Когда он открыл ее, она изменилась. Это уже не был сплошной черный зрачок, окруженный тремя маленькими знаками, похожими на запятую; теперь это была сплошная черная фигура сюрикена, которая быстро вращалась на месте, словно в полете. Затем он начал сосредотачиваться - все. Он посмотрел. Он не видел, но он смотрел изо всех сил прямо на Дейдару - он смотрел взглядом, который многие считали просто фигурой речи. Взгляд мог буквально убить. За два года, прошедшие с тех пор, как Наруто ушел, Какаши выполнил больше, чем просто одиночные миссии для личного обучения. Он экспериментировал, особенно с Шаринганом, который он получил от своего давно ушедшего друга и товарища по команде Обито. Он обнаружил, что мысли о предыдущем владельце его глаза вызывали у него странную боль - но, опять же, так было всегда. Боль, которую он долгое время приписывал просто собственной вине, которая долгое время была похоронена под годами памяти. Вина, которую он часто признавал во время посещений мемориала, в противном случае он никогда не останавливался слишком долго. Было слишком больно, поэтому он просто делал это умеренно. Когда Саске, Наруто и Сакура стали его генинамистудентов, чувство вины стало уменьшаться, и он перестал посещать мемориал своих друзей. Но он не исчез и никогда не исчезнет. Следовательно, он никогда по-настоящему не останавливался на этой ноющей, глубокой боли, пока потребность, порожденная отступничеством Саске и исчезновением Наруто, не заставила его задуматься. После многих лет постоянной боли и всего, что он когда-либо знал о клане Учиха, он наконец понял, что в этом есть нечто большее. Боль была неестественной. Возможно, это была вина, но он начал думать, что это было гораздо больше. Простое вливание чакры в глаз никогда не имело значения, но после месяцев и месяцев тренировок Какаши начал замечать новый эффект от постоянного использования Шарингана . Сосредоточившись на том чувстве вины, которого он так долго держал, сосредотачиваясь так сильно, что это было невыразимо больно, он мог заставить свой глаз делать то, чего он никогда раньше не делал. И в тот момент он пытался воспроизвести этот эффект. Он сосредоточил все свое внимание на Дейдаре, настолько, что все вокруг него превратилось в пыль, и это были только он и член Акацуки. Он бежал под углом, который позволял ему сделать выстрел, не рискуя попасть на Наруто, и просто сосредоточился. Боль - глубоко укоренившаяся, сильная, почти бесконечная; старая струпья, которую он никогда не позволял полностью залечить, с каждым мгновением обжигала все больше и больше, превращаясь от боли в ревущий огонь. Он не сделал ничего, чтобы остановить это или отклониться от своего курса. Он просто продолжал смотреть. Наруто почувствовал, как что-то проносится мимо него; оно было огромным, горячим и почти болезненно защемляло его кожу - как будто кто-то пытался сорвать плоть с его костей. Он оглянулся в том направлении, откуда он пришел, заметив Какаши, и увидел, что мужчина смотрит прямо на Дейдару, и взгляд в его глазах слегка шокировал блондинку, учитывая все обстоятельства. В одном глазу, черном обсидиановом, который всегда был открыт, Наруто увидел безмерную ярость, которая, казалось, заставляла его глаз светиться, как топленный уголь в кострище. Но в другом Наруто увидел боль, глубокую и бездонную, как море. Он также увидел глаз Шарингана , которого никогда раньше не видел. Он чуть не дрогнул в следующем захвате воздуха , но новая волна того, что делал Какаши, вернула его внимание к Дейдаре. Атака поразила Дейдару до того, как он действительно узнал о происходящем, но не произвела летального эффекта, как предполагалось. Дейдара почувствовал внезапный толчок в животе, за которым последовала жестокая боль и ощущение, будто его мышцы живота втягиваются в его тело. Ощущение переместилось вверх по его груди, прямо в центр, заставив его плакать - теперь даже его лицо начало болеть, а зрение начало искажаться и размываться. Внезапно все превратилось в туннель, и его подбородок прижался к груди, так что он был вынужден увидеть, что именно с ним происходит. Он испуганно вскрикнул, когда увидел, что его грудь и большая часть его туловища втягиваются в небольшую центральную точку - сингулярность, которая, казалось, втягивает каждую молекулу, каждый атом в эту маленькую неопределимую точку - в середине. его груди. Казалось, что само его существование было помещено в крохотное пятно размером с солдатскую пилюлю. Это было странное и ужасное чувство, от которого его чуть не тошнило. Боль внезапно стала невыносимой, поэтому он попытался оттолкнуться, оттолкнув себя в сторону со всей возможной силой. Это сработало. Острие и боль сместились, переместившись через его грудь в левую руку. Он почувствовал, как его кости снова деформировались, и продолжал отстраняться. Но на этот раз боль пришла намного сильнее, и через секунду она внезапно достигла головы, когда острие достигло наименьшего размера, и рука Дейдары была разрезана пополам в локте; его левое предплечье упало и мгновение спустя приземлилось в грязной реке внизу, а его локоть просто исчез. Почти фунт плоти, мускулов и костей просто исчез, оставив Дейдару без руки во второй раз за неделю. "Черт возьми!" Дейдара зарычал, сжимая кровоточащую культю. Он снова сел на свое животное, стиснув зубы от головокружительной боли, от которой большинство мужчин упало бы в обморок. Он потянулся за бутылкой, спрятанной в своем плаще, но прежде чем он смог двинуться дальше, Наруто был уже на нем - он забыл блондинку в пылу мгновенья, в точности как Какаши и планировал. Наруто замахнулся своим коротким мечом на голову Дейдары, намереваясь удалить его. Но пожилой мужчина пригнулся, так что он подрезал верхнюю часть его золотого пучка. Дейдара ударил Наруто по ноге, но это было похоже на удар по железу. Блондин не двинулся ни на дюйм, а вместо этого десяток раз ударил члена Акацуки в грудь, отбросив его назад к краю скакуна, так что он чуть не упал. Наруто попытался продолжить, но Дейдара толкнул что-то вперед - маленькую глиняную модель в форме паука. Он вырос примерно до размеров баскетбольного мяча, его длинные суставчатые ноги сомкнулись вокруг лица Наруто. Дейдара рассмеялся. Он побежал вперед и сбил Наруто с коня, в то время как блондинка отчаянно пыталась оттолкнуть захватчика. Он еще не планировал взорвать его - в конце концов, он не хотел убивать бедного мальчика. Наруто упал, изо всех сил пытаясь оттащить паука от себя, и когда он это сделал, он взглянул на несколько секунд, которые у него были, на Дейдару, и с криком метнул свой короткий меч вверх по совершенно прямой линии. Затем ему удалось выпрямиться как раз вовремя, чтобы врезаться в реку внизу. Оно было глубоким, поэтому он не ударялся ни о какие камни, но расстояние более чем компенсировало это. Он ударил по воде с болезненным хлопком, после чего на мгновение потерял сознание. Меч пролетел, пронзив лошадь чуть ниже шеи и пролетев мимо подбородка Дейдары, едва не задев его. Он пролетел всего на несколько футов выше, после чего рухнул и застрял в глине позади члена Акацуки. Дейдара, насмешливо взглянув на неудачную атаку, достал вторую бутылку с зельем крови тролля, которую спрятал в своем плаще, и с отвращением выпил ее. Но на этот раз только Какаши смог стать свидетелем его пугающих эффектов - он оцепенело смотрел, как рука Дейдары вернулась, как будто она никогда не уходила. "Что, черт возьми, он ...?" Шаринган удалила огромное количество его чакры -far больше, чем когда - либо прежде. Он знал, что когда все это закончится - если он выживет - он проведет несколько дней в больнице. По не только физическим причинам. Дейдара холодно посмотрел вниз. Человек, убравший руку, смотрел на него снизу вверх, его шарингановский глаз кружился. « Что, черт возьми, это было?» блондин взбесился. «Он был почти таким же сильным, как у Итачи… ага». Он залез в свой плащ, вытащил из него еще глину и превратил его в пару своих любимых журавлей. В мгновение ока они стали в натуральную величину, и оба летели на Какаши стрелами. Вместо того, чтобы пытаться увернуться - что он знал, что потерпит неудачу - Какаши бросил пару кунаев в птиц, отрезав одну шею и промахнувшись по другой. Его глаз расширился, и он приготовился к прыжку, когда птица достигла его. И взорвался ему в лицо. «Нет…» - прошептала Чиё, со свежим ужасом глядя на кровавое месиво на холодном грязном полу пещеры. Сакура лежала лицом вниз в луже собственной крови, все еще как смерть и напоминавшая ее до такой степени, что даже закаленные в боях женщины, такие как Чиё, съеживались от ужаса при виде. Ее последние несколько мгновений теперь застыли в сознании Чиё. Они не переставали играть у нее на глазах, даже если все было кончено - навсегда. Она начала дрожать, не осознавая этого. «Как скучно», - спокойно сказал Сасори. «Она уже мертва. Я подумал, что это может занять немного больше времени - она, похоже, немного отличалась от обычного шиноби. Однако это не имеет значения». Он начал двигать пальцами, и три марионетки перед ним прыгнули на разрушенное тело Хаккара. К ним присоединились еще трое, появившиеся из небольших отверстий в чешуе, созданных тонкими манипуляциями Сасори. Трое из них были явно мужчинами, самый крупный из них был как минимум на фут выше остальных, со странной и довольно пугающей маской. Остальные трое были явно женщинами, хотя все они были одеты в одинаковые черные одежды с небольшими различиями. На каждой из их мантий была эмблема - летучая мышь, паук, змея, тигр и черная пантера, а также еще один неопознанный маркер на самом большом из них. Сасори снова пошевелил пальцами; заставив троих прыгнуть с плеч Хаккара на его спину, а затем на его отрезанный хвост. Оттуда двое прыгнули на разделенный конец, и их руки разделились, как будто они собирались атаковать - но из их раскрытых рук потек светящийся зеленый свет. Хвост начал двигаться, медленно приближаясь к пню, из которого он появился, где стояла третья марионетка, раскинув руки и тоже светясь. «Интересно, не правда ли? Они всю жизнь желали бессмертия, дарованного Хаккаром, и теперь именно они стремятся сохранить ему жизнь. И представьте, что вместо того, чтобы обрести бессмертие в боге, они нашли его в простой человек - в их глазах это было бы крайним позором, понимаете. Эти люди ненавидят людей, или они ненавидели какое-то время ». Чиё плюнула. «Меня не волнует твое отвратительное чувство искусства, Сасори. Я пришел сюда не для этого. Я пришел сюда, чтобы убить тебя». Когда она это сказала, ее глаза на мгновение метнулись к Сакуре, чувствуя в своих словах копье вины. Ее смерть наступила снова, незваная. Чиё вздрогнула, желая, чтобы это закончилось. Этой девушке не суждено было умереть. Она закрыла глаза. Молодость не может быть потрачена зря. Сакура, при всем ее таланте, предназначена для жизни. Так почему она умерла? Она посмотрела на Сасори. Из-за него. Он покончил с ее жизнью. Он и его отвратительные марионетки так жестоко убили ее. Она снова посмотрела на тело Сакуры и почувствовала меланхолию, не похожую ни на что с тех пор, как ее сын погиб. Это было внезапное потрясение, как при пробуждении в луже ледяной воды. Все это время она была так бессмысленна в чувствах, что потребовалась смерть молодой девушки, не в меньшей степени от Листа, чтобы разбудить ее. Теперь, охваченная чувствами, она не могла не находить в них ужасной радости. Было приятно снова по-настоящему заботиться о чем-то, о чем угодно. Теперь она заботилась об этой девушке. Эта мертвая девушка, когда-то враг, а теперь уже не что иное, как безжизненный, окровавленный труп, смерть которого останется в сознании Чиё до ее последнего вздоха. Она достаточно заботилась о том, чтобы заставить Сасори заплатить еще за одну вещь - так дорого - чтобы он почувствовал эту расплату надолго в следующей жизни. Она сглотнула. «Так что я сделаю это, и мне было бы приятно, если бы вы не прервали его своими скучными описаниями своего отвратительного и бессмысленного артистизма». Сасори усмехнулся. «Как грубо. Я просто дал тебе немного больше времени, чтобы спланировать твою атаку. Оно тебе понадобится, так как Хаккар почти закончил с тем ремонтом, который я могу ему дать». Действительно, тролли на его плечах уже реконструировали половину змееподобной головы, а другая половина приближалась даже быстрее, чем раньше. Как ни странно, самый крупный из троллей не присоединился к процессу ремонта. Он просто посмотрел вниз, и, хотя Чиё не могла видеть его глаза, она почувствовала их, вздрогнув. Даже в смерти это существо было таким присутствием, что было ошеломляющим. «И я обижаюсь на твои слова, ведьма. Такой старый и морщинистый человек, как ты, не может испытывать ничего, кроме ревности, глядя на мое искусство. Я уловил то, чего все так стремились в своей жизни - истинную константу, стабильность, которая могла бы никогда не кончится. Я испытываю это чувство и держу его в каждом произведении искусства, которое я создаю. Как ты посмела, бабушка, - сказал он с особой страстью, так что это было почти насмешливо, - называешь мое искусство отвратительным и бессмысленным ». Чиё сузила глаза. Ее зубы были крепко стиснуты. Глаза Сакуры, широко раскрытые и наполненные болью, снова пришли ей в голову. "Может, мы начнем снова, бабушка?" - спросил Сасори. Чиё не ответила. Ее взгляд в последний раз переместился на Сакуру. Да. Дети Чиё атаковали с внезапной жестокостью, на которую марионетки по своей природе казались неспособными. Они атаковали так быстро, что казалось, будто действовали по собственному желанию. Рыжеволосый кукольник в ответ внезапно заставил Хаккара быстро и по диагонали взмахнуть одной из своих гигантских косых рук. Марионетки легко уклонились от него, одна ныряла, а другая парила. Но прежде чем они смогли добраться до Сасори, трое жрецов Хаккара прыгнули на их пути - один сжимал светящийся щит чакры , а двое других с большими мечами появились в их руках. Двое, восстанавливающие голову Хаккара, отказались от своей незавершенной задачи, развернув собственное оружие - одно с огромным зловещим когтем на одной руке, а другое - с кнутом - и устремились к самой Чиё. «В отличие от Хаккара, Чиё-баасама, я потрудился полить ядом оружие его священников», - сказал Сасори с поразительным высокомерием еще раз. Женщина-священник - с летучей мышью на одежде - ударила Чиё когтем по голове, в то время как мужчина, сопровождавший ее - змеей - замахнулся кнутом на ее туловище. Чиё подняла руку и, возможно, самым глупым и отчаянным движением, которое она когда-либо делала, схватила хлыст, не давая ему врезаться в живот, и вырвала его, используя его и свою собственную слабую силу, чтобы заблокировать коготь, чтобы пронзить ее. . Затем она отстранилась, и когда две марионетки приблизились для последующей атаки, она откинула рукав своей мантии, выставив руку. Кожа была удивительно гладкой для человека ее возраста и совершенно без пятен - причина стала ясна мгновением спустя, когда из плоти выросли четыре пластинки телесного цвета, похожие на рукоятки ветряной мельницы. И хлыст, и коготь ударились о преграду из твердой чакры., и дала Чиё достаточно времени, чтобы отпрыгнуть назад, убегая от преследователей и снова сосредоточившись на своих марионетках. «Это было глупо, старуха, - сказал Сасори. «Ты только что отравился». На его лице была легкая улыбка, приятная, как замерзший труп. Однако его не удивили ее внезапные способности. Она была именно тем человеком, который изменял свое собственное тело, добавляя к нему оружие и инструменты, обычно предназначенные для марионеток. Но ему было приятно видеть, как она использует такие инструменты. Она была настоящим кукольником, как и он. Чиё проигнорировала его. Она отдернула руки, и ее дети полетели с ними, вырвавшись из тупика, в котором они оказались с тремя священниками из хвоста Хаккара. Они немедленно вернулись к ней, их черные мантии и широкие тела закрывали Чиё от взгляда Сасори. Очевидно молодой человек нахмурился. Что она планировала сейчас? Чиё зарылась в мантию и вытащила небольшой контейнер с лекарством, наполненный голубой жидкостью. Она воткнула иглу в руку, и содержимое с тихим шипением потекло в нее. Она вернула противоядие к своей мантии, не желая, чтобы Сасори узнал об этом. Сакура, решила она, действительно была потрясающей девушкой. Прежде чем они вошли в убежище, Сакура отвела ее в сторону и дала одно из трех противоядий, которые она создала из количества яда, которое Сасори ввел в Канкуро. Она сказала, что он останется в кровотоке в течение трех минут и за это время нейтрализует любой яд, попавший в ее организм. Это означало, что с этого момента у нее было ровно три минуты, чтобы убить Сасори. «Я покончу с этим сейчас», - подумала она. Она посмотрела вперед, на своих двух марионеток - их мантии изорваны, несколько их оружия испорчено, но все еще пристально смотрела вперед, на Сасори и его одного. «Простите меня», - мягко сказала она им. «Я недостаточно силен, чтобы победить его с вашей помощью. Я должен их использовать». Они, конечно, ничего не ответили. Но Чиё почувствовала внезапное облегчение в ней, как будто они сказали ей, что все в порядке; По их словам, имело значение только то, что Сасори был избит. Его оставили в живых слишком долго. Она должна использовать все, что было в ее арсенале, чтобы остановить его, полностью уничтожить, чтобы казалось, что его никогда не существовало. Они сказали ей, что используй все, что у тебя есть, чтобы уничтожить его, Чиё. Потому что было слишком больно видеть его таким. «Спасибо», - прошептала она, залезая в мантию и извлекая совершенно белый свиток; такой белый, что казалось, что он светится, и на ощупь казался почти теплым, как будто он был выкован из самого света. На нем было написано всего одно слово маленькими аккуратными черными кандзи . Чикамацу . Сасори не видел, что она делала. Поэтому он решил заставить ее показать ему. Несколькими щелчками пальцев пять из семи его марионеток атаковали Чиё и ее собственных марионеток. Хаккар и большой хитокугуцуотступил, наблюдая с очевидной безмолвной оценкой. Сасори решил, что убьет Чиё старомодным способом - он не хотел повторной смерти от болезни Хаккара. И было бы намного веселее, решил он, увидеть, как его бабушка будет убита полдюжиной марионеток, и увидеть, как части ее тела разбросаны по всему месту, когда они разрывали ее на куски. Возможно, решил он, он не сделает из нее марионетку. Она слишком раздражала, а ему не хотелось видеть ее лицо. Может, он просто порезал ее и сжег то, что осталось от ее тела, чтобы ему больше никогда не пришлось смотреть на это раздражающее лицо. Это тоже будет легко - ее тело, без сомнения, ослабло из-за яда и будет продолжать разлагаться, пока она не окажется в его полной власти. Его улыбка стала немного жестокой, во второй раз показав намек на эмоции. Чиё развернула свиток, постепенно открывая десять черных ромбов, заполненных множеством символов; и наблюдая, как жрецы Хаккара бросаются на нее, вынимая из своих рук оружие всех мастей - огромное копье, злобный на вид молот, пару длинных клинков, когти и кнут, все это сияет черным ядом, который так любил Сасори . Она глубоко вздохнула и в последний раз перед тем, как положить конец несчастной жизни Сасори, взглянула на тело Сакуры, чтобы увидеть последнее напоминание о ее неудаче как шиноби и человека перед смертью. Но девушки не было, и осталась только лужа засохшей крови. И когда она это поняла, Сасори тоже. Рядом с ним был лишь намек на движение - такое легкое и быстрое, что он заметил это на секунду позже, когда окровавленный кулак ударил его в живот, издав странно глухой, почти деревянный звук, за которым последовал резкий треск. Пульс чакры, достаточно сильный, чтобы смять сталь, затем врезался в него, и он бросился вперед за секунду, прежде чем отлететь назад, встретившись глазами с нападающим. Они были зелеными, смотрели на него поверх кровавых следов слез и были полны ярости, не омраченной болью или бредом. Затем мир расплылся и закружился, выпрямившись в белой головокружительной вспышке, когда он с сокрушительной силой врезался в стену пещеры. Харуно Сакура выпрямилась, когда марионетки Сасори рухнули на землю из-за внезапной потери цепочек чакр, управляющих ими. Она выглядела ужасно - ее тело было залито кровью, ее кожа окрашивалась в красный цвет, а волосы становились спутанными и липкими. Кровеносные сосуды в ее глазах разорвались, белки залились красным. Из ее носа и глаз были следы крови, похожие на ужасную краску лица какого-то иностранного племени. Одна рука безвольно висела рядом с ней, а другая была поднята и сжата в крепкий окровавленный кулак. Она была похожа на демона с этим лицом и этими глазами, смотрящими с необузданной ненавистью на Сасори, лежащего в куче битого камня у стены. Но когда она повернулась к Чиё, ее лицо изменилось. Она одарила усталую старуху уверенной и доброй улыбкой, хотя бы на мгновение, которая напомнила ей ту улыбку, которую сама Чиё одарила девушке незадолго до их первого нападения. Она внезапно была так счастлива увидеть девушку, что ей захотелось обнять ее и засмеяться от радости и облегчения за ее выживание. Такой внезапный всплеск эмоций почти ослепил ее, поэтому она просто смотрела с трепетом и восторгом на очевидное воскрешение Сакуры. Тогда он ударил ее с той же силой, что кулак Сакуры ударил Сасори - Нуха Саю. « Она не выпустила технику», - внезапно осознала она. « Разве она уничтожила болезнь, когда она заразила ее, и использовала шанс поставить ловушку на Сасори?» Сасори смотрел. Он не мог в это поверить. Это было невозможно! Оскверненная кровь была смертельной для любого, кто ее ударил! И даже если этой девушке каким-то образом удалось пережить нанесенный ею ущерб, она потеряла достаточно крови, чтобы убить ее. Он попытался подняться, но обнаружил, что его тело неустойчиво и трудно двигаться. Он понял, что удар нанес большой урон. «Чиё-баасама», - внезапно сказала Сакура. Было чудо слышать ее голос. «Это не настоящее тело Сасори». Чиё подавила свои эмоции так же быстро, как ненужный матч. "Какие?" "Когда я ударил его, я ударил что-то сильно, например, марионетку, в которой он был раньше. Я тоже не думаю, что это он. Может быть, это кукла-двойник или что-то в этом роде, но я знаю, что это не Сасори, иначе он бы не стал не пережили этого удара ". Краткое наблюдение за павшим человеком сразу же заставило Чиё согласиться. Ущерб, нанесенный каменной стене, был настолько серьезным, что ни один нормальный человек не смог бы встать после его нанесения. Фактически, ни один нормальный человек не должен был вызвать это - это превратило бы их в кровавую массу задолго до того, как это количество камня было разбито, и Сасори выглядел почти полностью невредимым. Однако что ее беспокоило, так это то, что удар Сакуры не уничтожил полностью марионетку, которая выглядела как ее внук. Должно быть, либо его тело было исключительно жестче, чем у других, либо Сакура была сильно ослаблена. "Как ты выжил?" - спросил Сасори. «Это невозможно». "Я избавился от болезни. Кажется, он не сможет долго выжить в воздухе, иначе вся эта комната была бы уже заражена. Я вытолкнул как можно больше крови и использовал свою чакру, чтобы убить оставшиеся частицы вируса. в моем теле, а затем увеличил скорость образования клеток крови ". Она сплюнула на землю красную слюну. «Очевидно, вы не так хорошо знаете свое собственное творение. Поскольку мне пришлось вытеснить кровь из своего тела, это явно не естественное явление - и поскольку вы не прокомментировали это, вы, очевидно, никогда не видели, чтобы оно кого-то убивало». Она холодно ухмыльнулась. "Вы, очевидно, не очень хорошо знаете свои игрушки, а?" Сасори уставился на девушку, сузив глаза. Какая она была надоедливой девушкой. У нее даже хватило наглости так над ним посмеяться! Она не собиралась так легко сбежать. Ни один из них не стал бы. Он решил, что сам должен позаботиться об этом. Он позаботится о том, чтобы эта девушка не пережила еще один раунд. Он выпрямился, потянулся к воротнику плаща и начал расстегивать его. «Ты наполовину права, девочка. Это тело не из плоти и костей. Однако оно мое…» « Стоп». Сасори остановился. Он огляделся, не зная, было ли это слово произнесено вслух или в его уме. « Этот бой окончен». «Ты», - прошептал он вслух. "Что ты хочешь?" « Я говорю тебе, чтобы ты уходил. Этот бой не будет продолжен. Веди себя как шиноби, Сасори, а не самурай. Ты самоуверен, и, как доказала та девушка, если ты продолжишь этот бой, это будет дорого стоить тебе. Вы по-прежнему являетесь членом Акацуки, и, следовательно, у вас все еще есть работа. Ты еще не можешь умереть, Сасори. Помни, что я тебе сказал. Сасори прищурился, глядя на невидимого призрака, и опустил руку. Некоторое время он стоял в полной тишине, вызывая два озадаченных взгляда от Чиё и Сакуры. Затем он тяжело вздохнул, протягивая обе руки. "Хорошо. Думаю, сейчас мне придется отказаться от более интересной пьесы. Похоже, у меня есть другие дела, Чиё-ба, девочка-Лист. Мне жаль, что я не могу остаться. Мы должны закончить это шоу. в другой раз." Его пальцы начали двигаться, и шесть жрецов внезапно вскочили на ноги и прекратили атаку на Чиё. Они немедленно бежали туда, где стоял гигант, на спине павшего бога крови, образуя грубый круг вокруг него. Затем большой протянул руки, а остальные положили руки на тело Хаккара. Весы начали перемещаться вокруг большой марионетки, и что-то появилось под ним, поднимаясь и поднимая его над всеми остальными. Это был гигантский идол крылатой змеи, грубо вырезанный из светлого дерева и покрытый взрывными нотами от головы до хвоста. Дверь на большую марионетку ' Затем большая марионетка без видимой причины начала трястись. Для Сакуры это был смех. «Мне жаль, что мы не смогли закончить это, Чиё-баа», - тихо причитал Сасори. "Может в следующий раз." Чиё в последний раз посмотрела на Сасори широко раскрытыми глазами. Он одарил ее приятной улыбкой, структурой, подобной тем, которые он ей давал, но духом более ужасным, чем когда-либо прежде. Она посмотрела на жуткое извращение человека, которым он стал, и в последний раз осознала, что Сакура была права. Этот человек был всего лишь марионеткой. Это был не ее внук. Ее внуку было тридцать пять лет, с волосами, как у отца, и улыбкой, как у матери. Он был послушным, добрым и преданным человеком, который сражался за свою деревню всем, что у него было, чтобы отомстить за смерть своих родителей, а также сохранить дух деревни. Таким должен был быть ее внук. Но это существо перед ней теперь выглядело как пятнадцатилетний мальчик с холодными блестящими глазами и безэмоциональной улыбкой. Это был какой-то жестокий демон; он просто взял лицо ее внука, не более того. Вот и все. Ее внук был уже мертв. Он был мертв двадцать лет назад. Поэтому, когда Сасори исчез в мгновении ока, она не оплакивала его уход. И она не ждала следующей встречи, где она могла бы наконец уничтожить самозванца, принявшего облик ее внука. Потому что она знала, что это время никогда не наступит. "В следующий раз?" - тихо прошептала она. "Я думаю, вы действительно не понимаете, не так ли?" «Нет, - поняла она. Он никогда этого не делал. Он никогда не станет. Это была его ужасающая, ужасающая слабость. Он никогда не поймет ни жизни, ни смерти, потому что не может испытать ни то, ни другое. Он не был на самом деле живым, так же как он не был на самом деле мертв. Боже, какая она была дура. Сакура внезапно оказалась перед ней, крича ей, что им нужно уйти. Она посмотрела в глаза девушки, которые, несмотря на то, что были залиты кровью, блестели прекрасным внутренним огнем. Они жаждали жизни, как когда-то была у Чиё. Они мечтали обо всем, чего Сакура еще не испытала. Эта девушка была в расцвете сил - настоящим расцветом, не только физическим, но и расцветом сил, когда в жизни еще есть что дать человеку. Время, которого у Сасори никогда не было. Его забрали у него, а может, он сам растратил. И это была настоящая красота, настоящее искусство; та страсть к жизни, которую Чиё не позволила бы здесь прекратить. Это было то, что никакие человеческие руки не могли захватить или создать. « Но я пыталась», - тихо подумала она. ' И я потерпел неудачу. Прости меня, мой сын, моя дочь; прости меня за то, что я не мог вернуть тебе ту жизнь, которую так жестоко украли. Я был таким же, как он. Я тоже не понял. Не раньше. Она улыбнулась Сакуре, рада, что снова увидела это лицо, полное жизни. Это была самая красивая вещь в мире. Она развернула сверкающий белый свиток с надписью « Чикамацу» , взревев в воздух, когда взрывные ноты на самом большом жреце Хаккара и идоле, на котором он стоял, загорелись и взорвались. Воздух наполнился ярким сияющим светом, а затем раздался звук, казалось, весь звук в мире сжался в одну вспышку. А потом ничего не было. « Ах, юноша». Какаши отбросило назад взрывом - в самый последний момент он отскочил назад со всей своей силой, создав огромное расстояние между ним и смертельной дальностью взрыва. Но сила отбросила его еще дальше, заставив его врезаться в обрыв, чувствуя, как камни под ним врезаются в его кости и пронзают кожу. Мир кружился и вращался, из-за чего он на короткое время не мог двигаться. В это время Дейдара установил некоторое расстояние между ним и седовласым мужчиной, и он начал искать Наруто в воде. Тем не менее, блондинка фактически исчезла. Его окуляр вертелся и вращался, выискивая для блондинки любое возможное место, чтобы спрятаться - его не было. Он выругался, протянул руку и нажал кнопку сбоку. Взгляд изменился. Все стало темно-красным, из-за чего было почти трудно отличить одно от другого. Это был термодатчик. Он редко использовал его, так как обычно он никогда не доставлял столько хлопот оскорбляющим шиноби. Но это ничего не показало - блондин исчез, как будто его никогда и не было. Он снова посмотрел на Какаши. Седовласый мужчина смотрел на него, но снова закрыл глаза. Дейдара торжествующе ухмыльнулся - очевидно, это было слишком утомительно, чтобы продолжать употреблять. Он решил убить человека как можно быстрее; вещи, оставленные незаконченными, почти всегда возвращались к кусочкам. Он начал лепить другую модель, направляя свою птицу ниже, к Какаши. Он сделает его большим, чтобы у этого парня не было шанса увернуться. Он снова посмотрел на Какаши. Мужчина не двинулся с места и продолжал смотреть на него снизу вверх, а чернобурка почти самодовольно стояла рядом с ним. Теперь Дейдара был сбит с толку. Почему этот человек не пытался напасть или даже сбежать? Он нахмурился, его тело напряглось. Может быть, ловушка? Он чего-то ждал? Он огляделся внизу, снова ища хоть какие-нибудь признаки своенравного светловолосого мальчика. Затем он почувствовал резкое покалывание в затылке, и он почувствовал, как его плащ взъерошивается, хотя ветра не было. Он резко обернулся. Наруто был там, наполовину погруженный в темную лужу, которая была собственной тенью Дейдары, сжимая в ладони светящуюся вращающуюся сферу чакры . Его глаза сузились в смертельной решимости, и он рванул вперед, его рука отдернулась, рот открылся в громком боевом кличе. « Расенган!» Дейдара уронил модель, которую держал в руке, и протянул руку. Он ударил прямо по выступающей ладони Наруто, рот поглотил сферу чакры одним впечатляющим укусом и погасил ее так же быстро, как пламя свечи. Он сцепил руки с блондинкой, когда глаза Наруто расширились, и звук умер в его горле. Затем Дейдара схватил его за шиворот куртки, ощущая вкус странной кожи во рту. Он торжествующе ухмыльнулся. "Понял ... да!" - сказал он, насмехаясь. «Ты странный, не так ли? Я совсем не ожидал, что джинчурики будут похожи на тебя. Они должны быть отвратительными существами, которые ненавидят людей и которых ненавидят все. минимум… ага! " Наруто изо всех сил пытался вырваться, но Дейдара впечатляюще держался за кого-то такого хрупкого. Однако он ни разу не прервал зрительный контакт с этим человеком. Дейдара был немного обеспокоен глазами мальчика - они были такими сильными и требовательными; это были глаза настоящего воина. Этой силой они странно напомнили ему окаширу , и это нервировало его еще больше. Поэтому он решил положить этому конец прямо тогда. Он вырвал руку Наруто вниз, а затем поднял его с ног. Он ослабил хватку на руке Наруто всего на мгновение, а затем снова схватил его за предплечье, шипя в ухо блондинке: «Надеюсь, ты не использовал эту руку… да. Это станет моим искусством». Но в ту самую секунду, когда слова только что сорвались с его губ - ужасная огненная боль взорвалась в его животе, заставив его освободиться от всех хваток на теле Наруто. Он упал назад, ошеломленный, взглянув вниз, чтобы увидеть рукоять меча Наруто, торчащую со стороны его живота, вонзанную так глубоко, что не было видно даже намека на сталь. Лезвие пронзило его внутренности, прорезав мышцы и тонкий кишечник, вылившись потоком крови из нижней части спины человека. Рана была хуже, чем потеря руки, из-за нервов и внутренних органов, и поэтому даже Дейдара обнаружил, что не может переносить боль. Но его крик был прерван гейзером удушающей крови, хлынувшей в его горло, заставляя его заткнуться и залить ею рот и плащ. К этому добавилось внезапное, сильный удар ногой, который ударил его по лицу и отбросил его от смоделированной птицы. Он упал, футов на четыре или около того, пробив крону дерева, а затем несколько ветвей, каждая из которых треснула под его весом, но повредила его в равной степени. В конце концов он ударился о землю - которая, к счастью, была мягкой - почти потеряв сознание, как только он это сделал, поскольку весь воздух, оставшийся в его легких, был с силой вытеснен. Верховое животное Дейдары упало, больше не контролируемое его хозяином - Наруто немедленно вызвал клона, который схватил тело Гаары, когда оно вывалилось изо рта существа. Затем оба они схватились за воздух и аккуратно приземлились на ветки особенно высокого дерева. Какаши смотрел, как они падают. Он молча похвалил Наруто, перепрыгнув через ущелье и взбираясь на стену огромным прыжком, Цувабуки почти сразу же опередил его. Когда они достигли деревьев наверху, Цувабуки привел его к дереву Наруто. Какаши появился на ветке через несколько секунд, сделав всего два прыжка, чтобы добраться туда. Блондин смотрел на Гаару, который безвольно лежал в его руках. Глаза Казекаге были мирно закрыты. Но его лицо застыло в маске, которая, как знал Какаши, разорвала бы сердце Наруто - это было выражение крайней агонии, не от боли, а от самого ужасного чувства, которое мог испытать такой человек, как Наруто. Одиночество. Наруто смотрел на Гаару грустными мягкими глазами. Он онемел. Он не мог поверить в то, что видел. Он не мог быть мертвым. Не сейчас. Не тогда, когда ... когда жизнь начинала приобретать для него смысл. Когда это начинало что-то значить. Слезы, давно уже засохшие, навернулись на его глаза, но он не сделал ничего, чтобы отогнать их. «Какаши-сенсей», - мягко сказал он. "Хм?" - сказал Какаши. "Присмотри за Гаарой, ради меня, не так ли?" "Отлично." "Спасибо." Наруто отскочил от дерева и исчез в темном лесу под ним. Дейдаре удалось встать. Все было в головокружении, и его зрение затуманилось. Он понял, что это был первый раз, когда он находился на грани смерти за долгое время. То есть с момента обряда инициации. Но даже тогда он не помнил, чтобы это было так. « Черт побери, - подумал он. « Как он это сделал? Этот меч был позади него, вне досягаемости! Как он… » Он едва слышал эти мысли, боль приходила нахлынувшими волнами, каждая из которых делала его более утомленным, почти бессознательным. По крайней мере, ему удалось вытащить меч. Но в этом не было смысла. Как Неужели этот мальчишка позвал его к себе? Было ли это похоже на меч Кисаме, привязанный к его воле и источнику чакры ? Частично. Хотя он этого не знал, рана, которую нанес Наруто, на самом деле была работой Меккаторка. На рукояти клинка, а также на запястье Наруто было новое устройство, предназначенное только для Наруто. Верховный мастер придумал планы на это сразу после того, как Наруто оставил его, много лет назад. Он оставил его в стороне, чтобы сосредоточиться на восстановлении Гномрегана, но возвращался к нему время от времени, когда появлялась свободная минута. Он состоял из двух частей - устройства, похожего на наручные часы, которым обладал Наруто, и устройства меньшего размера, прикрепленного к концу его меча. Он образовал небольшую связь между Наруто и клинком - небольшую чакру.веревка, которую нельзя было перерезать, и позволяла Наруто в определенной степени управлять оружием издалека. Он мог притягивать его к себе с больших расстояний или управлять его движением в полете. У него было мало времени, чтобы поэкспериментировать с этим, но это не имело особого значения - Наруто был из тех, кому нужно было учиться на ходу в битве, и до сих пор это был великолепный успех. Но Дейдара этого не знал и, следовательно, ругался, злился и удивлялся, как блондинка прыгнула на него. Он никогда в жизни не был так ранен. И боже, как он ненавидел этого негодяя! « Почему это зелье не работает?» он думал. Зелье крови тролля должно было действовать непрерывно до часа. Сейчас он должен лечиться. Однако ущерб был огромен, и поэтому ему, вероятно, нужно было многое восстановить. Он подавил рык в горле, сжимая раненый живот. Тогда ему придется ускорить это. Этот мальчик, вероятно, скоро будет здесь. Он выкопал немного глины в своем плаще, позволяя губам проглотить его. Затем он наложил его на свою рану. « Дотон: Цучидайгеки!» Затем земля под ним взорвалась, и, несмотря на причиненную ей ужасную боль, он был вынужден прыгнуть в деревья, неустойчиво приземлившись на ветку. Он посмотрел вниз. Наруто стоял, уткнувшись ладонью в землю. Он смотрел на Дейдару с новой зверской яростью. Он прыгнул за мужчиной, запечатывая печати на ходу. « Райтон: Райкуза!» Из кончиков пальцев Наруто вырвалась молния, устремившаяся к Дейдаре. Мужчина избежал этого, спрыгнув с насеста и упав на землю рядом со своим упавшим животным. Он взглянул на нее. Молния ударила в дерево, на котором он когда-то стоял, почти не повредив. Но Наруто уже реорганизовал свою атаку и толкнул себя вниз с порывом воздуха, обе руки отведены назад, каждая сжимала светящуюся сферу чакры . Дейдара танцевал за деревом. Наруто в мгновение ока погнался за ним, появившись позади человека до того, как Дейдара успел среагировать. Дейдара развернулся, но едва успел закричать, как обе спиралевидные сферы врезались ему в спину взрывом света и силы. « Расенган!» Чакра разорвали в плоть Дейдара, и продвинул его вперед, в дерево и через него тоже. Чакра немного похоже на тысячу кунаем поразительных одного места, а также отправлять волны больше его через тело Дейдара в, режущими во все внутри. Сила была настолько сильной, что даже после того, как он пролетел сквозь дерево, он продолжил движение еще несколько ярдов, скользя по земле, покатился и, наконец, остановился, когда дерево с грохотом ударилось о землю позади него. Дейдара лежал неподвижно. Наруто зашагал к упавшему телу. Он рисовал кунай , его зубы прикусывали так сильно, что казалось, что они раскололись. Он остановился позади мужчины, тяжело дыша, глядя на Дейдару, подняв руку и готовый атаковать. Этот человек умрет. Он продолжал смотреть, ожидая, почти молясь, чтобы этот человек снова двинулся с места. Но он этого не сделал. Дейдара был мертв. И на один яростный момент Наруто почувствовал прилив восторга, увидев упавшее тело человека, зная, что это он сам. Зная, что он убил этого человека. Это было ужасное, отвратительное, жестокое чувство - и все же оно было таким восхитительным и таким оправданным, что Наруто упивался им. "Наруто-кун!" Наруто повернулся на голос, и чувство прошло. Из-за деревьев вышли Хината, Киба, Шино и Куренай, все выглядели измученными и измученными, но живыми и явно здоровыми. Лицо Хинаты превратилось в маску облегчения, которую Наруто был немного рад видеть, но более печален. Но он даже не попытался улыбнуться, это было слишком сложно. Все было кончено, но Гаары все еще не было. "Вы, ребята, в порядке?" Мгновение спустя также появился Какаши, клон Наруто, несущий безвольное тело Гаары, печально плелся за ним. Хината ахнула от этого зрелища, Шино замер, а Киба уставился в открытую смесь ужаса и ярости. «Э-эй! Он…?» Вопрос был совершенно ненужным, и даже Киба знал это. Судя по выражению лица Наруто, правда не могла быть яснее. Миссия провалилась. Киба заметно опустился, его лицо обвисло, глаза опущены. Акамару захныкал, уткнувшись носом в ногу своего партнера. Шино опустил голову и придвинул очки ближе к лицу, как будто желая еще больше скрыть внутри них боль. Хината закрыла глаза, пытаясь остановить текущие слезы - не только от вида безмолвного тела Гаары, но и от боли на лице Наруто. Друзья Наруто внезапно охватило чувство такого отчаяния, что оно было почти ошеломляющим. Хината начала открыто, беззвучно плакать, глядя на Наруто, который выглядел печальнее всех их, по крайней мере, в его глазах. Его присутствие имело тот же эффект, какие бы эмоции он ни испытывал; «Мы больше ничего не можем сделать», - сказал Какаши, нарушая мягкую, печальную, ужасную тишину. «Нам лучше добраться до Сакуры и Чиё - им может понадобиться наша помощь». Куренай кивнула. Она выглядела замаскированной собственным отчаянием и кивнула своим ученикам. «Вы слышали его. Мы пойдем сейчас». "Что насчет него?" - спросил Шино. Он кивнул разрушенному телу Дейдары. «Он прав, - сказал Какаши. «Несмотря на то, что это всего лишь труп, мы можем получить от него много информации. Мы должны принести его с собой, те, кто в Конохе, смогут что-то с ним сделать. Хотя это грандиозный провал, мы, возможно, еще сможем схватить победа от него ". Какаши вздохнул, как будто не веря своим словам. «Это многое расскажет нам об Акацуки, и это будет большим подспорьем для нас в будущем. Мы сможем предотвратить, - он взглянул на Наруто, - это не повторится снова». Наруто поймал взгляд и мягко кивнул. Он запечатал, тихонько прошептав несколько слов себе под нос. Появились два клона, и он взмахом руки приказал им забрать свой новый груз. Когда они наклонились, чтобы поднять его, произошло внезапное движение - больше, чем смертельное подергивание - и голова Дейдары внезапно полностью развернулась, так что он смотрел на них одним широко раскрытым глазом и злобной злобной улыбкой. «Ага, верно! Вот последний кусок, ублюдки! Наслаждайтесь!» Он издал один ужасающий смех, когда его тело внезапно начало раздуваться, став гротескно огромным всего за несколько секунд. Какаши приказал бежать, понимая, что этот человек собирается сделать. Они бегали. Наруто мог бы легко обогнать их всех, но он держался позади всех, возможно, чтобы увидеть, что все они выжили, и, возможно, следить за своим драгоценным грузом - телом Гаары. Он бросил последний взгляд назад, где Дейдара стал чем-то вроде гигантского воздушного шара, улыбающегося и смеющегося самым ужасным образом. Наруто не хотел ничего, кроме того, чтобы прекратить смех. « Мы не сможем этого сделать!» - подумал Какаши. Он прибавил скорости, когда за его спиной прогремел раскаленный добела порыв ветра, за которым последовал оглушительный гул. Он оглянулся; и когда взрыв устремился к ним, понял, что он полностью поглотит их, обязательно убив их всех. «Какаши-сенсей, Наруто, все! Встаньте в круг!» Голос ударил их спереди, и мгновение спустя их спасители показались в поле зрения. Сакура, пропитанная засохшей кровью с ног до головы; и Чиё, окруженная десятью фигурами в белых одеждах, стояла перед ними. Они немедленно подчинились, устремившись к небольшой группе, а фигуры в белых одеждах рассредоточились по большому кругу, чтобы вместить их. Когда все они оказались в круге, Чиё подняла руки, фигуры прыгнули перед ними, образуя длинную стену из десяти человек. Они сложили руки вместе перед собой, как будто собираясь помолиться, когда длинные, похожие на крылья лезвия вырвались из их спины, подпрыгивая вверх. В тот же момент их поразил взрыв. Но ничего не произошло. Никакое пламя не поглотило их, не сварило их кожу и не разорвало на части. Пламя разошлось, как толпа подданных с императором. Они стояли в шоке, когда пламя окружало их небольшую группу, не обжигая, не раня и даже не опуская ни единого волоса на их головах. Чиё стояла во главе их, смеясь со всем, что у нее осталось. Это не был ни радостный, ни юмористический звук. Это звучало почти грустно. Но никто не мог найти смысла в этом смехе. Возможно, за исключением двух, но они никогда не будут говорить это вслух. Это был ее последний след в этом мире. Да. Теперь она знала это. Она знала, что нужно делать. Молодость в этом мире нужно ценить. И она была бы чертовски уверена, что те, кто этого заслуживает, это сделали. Это будет ее последний подарок. Да. Они бы этим гордились. Даже если это означало спасение только одной жизни вместо трех