В этих линиях — мы

Слушай же, мне нужен джинн, О, как мне нужен джинн, о великий царь, Самый проворный джинн, ведь мне так нужно домой, Мне так нужно домой - к тебе "Мельница"

      «Ты пахнешь домом» — три простых слова на нераспечатанной упаковке домачицы. Лука покрутил её в руках, мрачно хмыкнул и убрал обратно в рюкзак.       В дверь размашисто постучали.       — Sova, otkryvaj, medved' prishel! — весело крикнул Деян что-то на малопонятном языке. Наверное, в России подцепил.       Он и Домагой шумно ввалились в капитанский номер.       — Модрич, ты чего в темноте сидишь?       — И так светло, хоть вышивай, — пожал плечами Лука. Не хотелось объяснять своё отсутствие желания не только тянуться к выключателю, но и вообще делать что-либо.       «Хилтон Доха», где их помпезно разместили, смотрел фасадом на полный огоньков Персидский залив и с остальных сторон был окружён сверкающими небоскрёбами, так что после одиннадцати вечера в номере стоял уютный полумрак.       — Я списывался с ливерпульскими парнями из «Трёх львов», — начал Деян, присаживаясь рядом с Лукой на односпальную кровать и протягивая ему запотевшую банку безалкогольного "Ожуйского". В каждом назначенном сборной номере кроватей было две, но Лука отказался от соседства на этом чемпионате. — Хендерсон мне такое рассказал!       Деян хитро переглянулся с Видой, который угнездился с другой стороны от капитана.       — Сначала ты, — сделал Домагой широкий жест.       — Он видел банши за окном девятнадцатого этажа! Или привидение, но он клянётся, что настоящая болотная банши — страшная, как статистика Домо…       — Как твоя, ты хотел сказать?       — …белая хрень, завывая, заглядывала к нему в номер в полночь. И теперь он спит с включённым светом. Я бы решил, что он, как всегда, режим нарушает, далеко не с безалкогольным, — фыркнул Деян, — но тут Домо…       Домагой подхватил:       — Пинеда, из АЕК — он в сборной Мексики — пишет в наш клубный чат, что вчера в полночь к нему прилетела мортилья.       Лука поднял брови, припоминая, чем развлекаются его дети (и сокомандники, которые от детей не сильно отличаются):       — Это вроде бы такая летающая тряпка из «Фантастических тварей», окутывающая и переваривающая людей?       — Ну да, из «Тварей», но Пинеда говорит, что подобная штука реально существует в мексиканском фольклоре. Она висела за окном, мертвенно-белая, зловещая, ужас, летящий на крыльях ночи…       — Хорошие у вас развлечения, — сухо сказал Лука, глотнув из банки, — завтра еще кто-нибудь про НЛО расскажет. Можно об игре и вовсе не думать, верно? Футбол? Какой еще футбол?       Деян и Домагой запыхтели.       — Мы выйдем из группы, не волнуйся. Поднажмём.       — Ты такой кислый после ничейки с Марокко, что твоим лицом можно створожить молоко. Хотели тебя отвлечь.       На плечи Луке легли руки с обеих сторон, и он обнял в ответ.       — Я скучаю по Шиме… — вдруг сказал без предисловий Деян. — Мы с ним уже мастера виртуального секса, но я-то думал, что мы в последний раз будем вместе защищать ворота на этом мундиале. Погуляем по Дохе, напробуемся варак энаб, локмы и других вкусностей, которые продают на улице. Я вчера всё перепробовал, да без него вкус не тот.       — Ты не ждал, что он так рано уйдёт, — сочувственно отозвался Лука («Я понимаю твои чувства лучше, чем хотелось бы», — добавил он в мыслях). — Никто не ждал…       — А вот мне и ожидать нечего, — вздохнул Домагой, — четыре года прошло, но я всё никак не привыкну к пустоте. Персидский залив такой красивый. Мы бы поплавали здесь, как во всех морях, возле которых нам случалось побывать на сборах… — он улыбнулся и встряхнул распущенными волосами, — Суба бы обгонял меня, разумеется, у него же плечевой пояс развит дай боже, как у всех вратарей.       Трое помолчали, глядя в тропическую ночь за огромным приоткрытым окном, через которое врывался наконец-то остывший ветерок. На рекламном панно соседнего небоскрёба отобразилось время 00:00.       Лука ощутил, что на него выжидающе смотрят две пары глаз.       — А ты?..       — Мы — три одиноких сердца в пустынной ночи. Тоже небось скучаешь, капитан?..       Он нахохлился и одним глотком допил пиво:       — А я что, а я ничего…       Снова повисло молчание, сонная тишина обволакивала. Комната стала заливаться серебристым мягким светом, и закемаривший было Лука сначала подумал, что в окно заглядывает несвоевременно полная луна…       — Банши! — заорал Деян.       — Мортилья! — прошептал Домо.       «Это хала, сходящая из туч» — с суеверным страхом подумалось Луке, вспомнившему туманных змеев из сказок своего детства у подножия Велебит.       Во всё окно распростёрся полупрозрачный белый колышущийся силуэт, излучавший сияние, похожий и вправду то ли на призрака, то ли на тряпку, то ли на крылатого змея.       Друзья оцепенели.       — Может его задобрить чем-то? — нашёлся Домагой. — Всякая тварь любит вкусное…       Лука вывернулся из их закостеневших от страха объятий, рывком распотрошил свой рюкзак, высыпал на подоконник домачицу и быстро отскочил.       — Откуда она у тебя, ты же сладкое не любишь? — невпопад брякнул Деян.       Белое протянулось тонким дымчатым шлейфом в приоткрытое окно, подхватило печенье одной горстью. Домачица пропала где-то внутри существа.       Раздался будто бы звон маленьких колокольцев. Фигура вплыла в комнату, уменьшилась, обрела чёткость…       — Блядь, вот это да! — ахнул Лука, пятясь обратно к кровати и плюхнувшись задом на Деяна.       Перед ними был Лаиб — маскот чемпионата мира, ковёр-самолёт, состоящий из развевающихся белых кандуры и гапфии. Из-под головного убора выглядывали чёрные глазки, с виду дружелюбные. По меньшей мере, не выражающие желания закусить хорватами после домачицы.       Именно его игроки из разных стран принимали за домашнюю нечисть…       Снова зазвенели колокольчики, и теперь этот звук складывался в слова, напоминающие арабские. Вися над Огненными в воздухе, Лаиб повторял нечто вроде «tamanaa amniatan».       Деян запустил в смартфоне программу-переводчик, но она, выслушав речи Лаиба, молчала и не переводила ни слова.       — Что за чёрт?..       — Я понял, электроника его не слышит, — осенило Луку, — только живые люди. Как же нам понять, что ему нужно?       Домагой сорвался с места, осторожно обогнул ночного гостя и чуть не навернулся, наступив на банку из-под пива:       — Я сейчас!       Почти сразу же он воротился, волоча за руку Манджукича. Теперешний ассистент тренера замер в дверях и впервые на памяти собравшихся перекрестился.       — Ты же знаешь немножко арабский? — жалобно обратился к нему Домагой. — Еще не хватало звать Далича для перевода…       — Модрич, почему у тебя в номере после отбоя лишние господа, пиво, жратва и джинн?       — Как ты понял, что это джинн? — удивился Деян.       — Поживи здесь с полгода, тебе еще не такое в окно влетит. Отчасти поэтому я и ушёл.       Лаиб взмахнул одеяниями, прокрутился вокруг оси и снова зазвенел. Марио прислушался, хмурясь еще сильнее обычного.       — Что-то про желание. Он выполнит одно главное сердечное желание каждого из вас троих… за то, что угостили по-доброму, вот. Говорит — сосредоточьтесь. Он увидит в ваших мыслях. Как-то так… Не подлетай ко мне, коврик!       Лука, Деян и Домагой переглянулись, захваченные единой мыслью о шансе.       — Это наш последний чемпионат мира, — неохотно сказал Деян, — так что…       — Ты прав… Мы должны, ну, выполнить свой долг и пожелать победы в финале, — вторил ему Домагой с некоторым сожалением.       Лука промолчал и, закрыв глаза, ответственно сосредоточился на образе кубка мира ФИФА — двух золотых мужских фигурах, поддерживающих земной шар, которые так и не достались им четыре года назад. Этот чемпионат — его last dance, его last chance. Думать о победе и ни о чём более… он поднёс руку к лицу и вдохнул сладкий запах домачицы. Вопреки общему мнению, Иван и сам не фанател по ней, просто компания-производитель задарила его этим печеньем пяти сортов после рекламного контракта, и на протяжении последних сборов (последних, где они были вместе) у Ивана всегда находилась в чемодане пачка на похрустеть, и этот запах стал ассоциироваться у Луки с ним одним…       В лицо ударил свежий ветер, несущий песчинки.       Лука стоял на гребне бархана. Дюны кругом стелились извивами, узорами, выложенными ветром. Чистое, до самого космоса, небо пустыни сияло сотнями невозможно ярких звёзд. Вдали горизонт подсвечивали огни столицы, где проживало почти всё население маленького Катара.       — Здравствуй, мой капитан, — послышалось сзади.       Сердце Луки замерло и сделало счастливый «бух» в пятки.       — Помню, в начале 2020-го мы с тобой мечтали о прогулке здесь, по ночным пескам, когда планировались товарняки в Катаре, — продолжил глуховатый голос. На плечи опустились тёплые ладони.       — А потом ёбаная пандемия и всё завертелось… — выдохнул Лука, поворачиваясь, всё еще не веря, что это не сон, и это настоящий Иван, умопомрачительно красивый в новой хорватской форме, стоит перед ним.       Они впечатались друг другу в объятия и стояли так долго-долго, пока Лука не чихнул от попавшего в нос песка.       — Ты точно настоящий?       — Это мне надо у тебя спрашивать! — воскликнул Иван. — Я ложился спать дома в Севилье — и тут за окном твой маленький друг. Ты не рассмотришь в темноте, но у меня теперь седые волосы! Он показал мне твою грустную физиономию, потом нарисовал стрелочку и сердечко, ведущие к тебе… я примерно понял смысл, но телепортации всё равно не ожидал.       — Ого… он обучается общаться без перевода, — засмеялся Лука.       Рядом с Иваном с его души спал камень, нет, целая лавина камней, что сковывали в личине сурового капитана сборной. Здесь и сейчас он мог быть собой.       Он рассказал Ивану о встрече с Лаибом. Ясные глаза, отражающие свет звёзд, нежно и таинственно смотрели на него, а руки не отпускали, чтобы сказка не рассеялась.       — Ты ведь не свидание со мной загадывал? Да вы все трое небось молились о победе при такой халяве? Спасибо, что сатану на этот раз не вызвали, обошлись джинном…       Лука, тихо ужаснувшись воспоминаниям о прежних сделках с нечистью, расстелил на утратившем дневное тепло песке свою толстовку и они сели, прислонившись плечом к плечу, не разнимая рук.       — Он сказал, что выполнит одно самое сердечное желание. Значит, таково оно и есть.       Услышав это, Иван негромко, прерывисто вздохнул.       — Я не знал, приедешь ли ты поболеть за нас, — смущённо буркнул Лука. — Мне так нужна точка опоры… ты и только ты.       Ловкие пальцы Ивана вплелись в его волосы, погладили колючую щетинистую щёку, легли на губы.       — Если ты будешь хорошо себя вести, я прилечу живьём.       — Думаю, мы оба спим, а потом проснёмся каждый у себя, но наши разумы здесь настоящие.       — Надеюсь, иначе зачем всё это? Утром спишемся и проверим… Хм, твой нос мешает целоваться…       — Что ж ты разучился с ним управляться?..       Они молчали, наслаждаясь покоем ночной пустыни и поцелуями, пока Лука не вспомнил:       — Интересно, а что с желаниями Домо и Деяна?       — Точно! Может быть, они уже обеспечили нашим кубок ФИФА?       «Нашим. Всё так же — "нашим"», — радостно подумал Лука.       Над ними появился свет, словно над застигнутыми НЛО персонажами «Секретных материалов». Сверху, трепеща призрачными одеждами, спускался Лаиб. Он взмахнул правой рукой-крылом-рукавом — и в воздухе соткалась картинка.       В магической голограмме отобразились неспящие улицы Дохи и двое весельчаков, гуляющих по восточному базару. Шиме азартно торговался за сувениры, а Деян нёс ворох уличных лакомств.       Затем картинка сменилась на бухту, где чёрная и светлая головы мелькали в воде. Воссоединившиеся вратарь и его защитник носились друг за другом как дельфины в брачный период.       Маленький джинн прозвенел что-то доброжелательное и по спирали унёсся куда-то к поясу Ориона.       Иван обнял Луку покрепче, переглянулся с ним, и они весело фыркнули друг за другом.       — Всё ясно, Иванко. Будут Огненные сами добывать свою удачу.       — The best things never come easy, сам говоришь. Зато… сразу видно, что Лаиб различает, где долг, а где истинные желания любви.       Вместо ответа Лука запустил руки под футболку с семёркой. Пахло домачицей и Иваном. В этой форме они по понятным причинам еще не пробовали.       — Пока мы не проснулись, давай-ка обсудим тактику. Как в старые добрые времена…