Так вышло, что они умерли

Первое, что сказал утром Чимин, было: — Ты без меня никуда не поедешь. А затем повторил это еще раз пять, потому что Ди отказывался его слушать. Сработало только финальное: — Он меня изнасиловал. Я в стороне не останусь. На это Юнги уже было нечего сказать. — Возьми мой пистолет. Он легче. Я управлюсь с пистолетом Банни. — А где пистолет Ви? — Не знаю. Его нигде не было. Чимин без спросу вытащил из шкафа Юнги черную объемную толстовку. Выглядел он ужасно: лицо опухло от слез. Волосы он даже не причесывал. Он слегка прихрамывал и все еще с трудом контролировал руку, но серьезных повреждений Ди в нем не нашел — надо было просто подождать немного, и все стало бы как раньше. То есть, как раньше конечно бы не стало, но через недельку можно будет смело делать вид, что ничего не произошло. — Люди ДжейБи встретят нас на месте? — спросил Чимин. — Частично. Некоторые будут внутри. ДжейБи решил не рисковать, так что его люди зайдут вместе с Джексоном. — И как мы отличим своих от чужих? — Кто стреляет в нас — те не свои, — пожал плечами Ди, — волнуешься? — Просто хочу, чтобы все это уже закончилось. Хочу увидеть его труп. И мороженого. — Купим на обратной дороге, хорошо? Чимин улыбнулся. Звучало очень многообещающе. Дорогу Китти почти не помнил — его то ли отрубало, то ли он слишком проваливался в свои мысли. На место добрались минут за сорок. Несколько человек, завидев их машину, помахали им. Юнги жестами велел выждать пять минут и заходить. Те кивнули. — Я пойду с тобой, — решительно сказал Чимин. — Кто бы сомневался, — вздохнул Ди. Они зашли. Это было какое-то старое раздолбанное кафе. Давно заброшенное, но еще не успевшее отсыреть окончательно. — Тут был ресторан моего отца, — сообщил им Джексон, — надеюсь скоро возродить это место. — А я бы не надеялся, — разглядывая потолок, ответил Ди. — Оу. Так разговора не выйдет? — Только если хочешь рассказать, зачем убил моих братьев. — А что, малышка тебе не рассказала? — усмехнулся Джексон, голодным взглядом посмотрев на Чимина. Того едва заметно передернуло. Юнги держался на полшага впереди, прикрывая его собой. — Ну же, сядь папочке на колени. И папочка все простит. Чимин бы и в лучшие времена ему не поверил, не то что теперь. Поэтому просто показал ему средний палец. — Твои братья много знали. И были слишком жадными. — Пиздишь. Они бы ни за что не попросили больше, чем ты бы мог дать. — Проблема в том, — Джексон почесал в затылке, — что я ничего не хотел им давать. Вообще. — И тогда они пригрозили. — И я убил их. Узнаешь? — он помахал пистолетом, который до этого лежал на столе. — Стоило сделать это раньше, но я все пытался понять, в курсе ли еще кто-нибудь. Оказалось, нет. — Но тебе это не сильно помогло. Про себя Чимин считал секунды. Сейчас шла сто восьмидесятая. — Оно правда того стоит? Твоя месть? Ты мог бы неплохо без них подняться. — Мне интереснее свалить тебя. И завалить. — Какой ты дерзкий. Может, стоило вчера тебя оставить себе, а не твою подружку. — Можешь попытаться сделать это сейчас, если член не нужен. Двести девяносто пятая. Двести девяносто шестая. Послышался хруст. Кто-то крикнул «ложись». Первые выстрелы пришлись в соседнюю витрину. Чимин успел пригнуться. Руки не тряслись — он четко помнил все, что ему рассказывал Юнги. — Враги, — выдохнул он и направил пистолет в парня, который целился в него. Но его сняли раньше, чем он успел нажать на курок. Он перевел пушку на другого. Тот как раз пытался выстрелить в Юнги. Чимин попал ему в руку. Кто-то добил его выстрелом в голову. Пули свистели вокруг. Было очень шумно, но Чимин отчетливее слышал свое дыхание, чем мир вокруг. Будто все сошлось в одной точке, и этой точкой был он сам. Джексон. Он хотел выстрелить в Джексона. Он не мог его убить — и прекрасно об этом помнил, но хотя бы одну пулю он в него всадит. Джексон прятался за перевернутым столом, так что попасть в него было сложно. Из положения Чимина и вовсе нереально. Он пополз в сторону, чтобы дать себе лучший прицел. Что-то больно свистнуло у его плеча, но это была та самая рука, которая плохо чувствовалась, поэтому Чимин и не подумал обращать внимания. Царапиной больше, царапиной меньше. Шрамов он больше не боялся. Джексон был слишком сосредоточен на Юнги, чтобы обратить на него внимание, и это играло ему на руку. Он дополз до другой стены и выстрелил. Джексон вскрикнул, схватившись за плечо. Отследив взглядом траекторию, вытянул руку в сторону Чимина и нажал на спуск. Чимину тоже попало в плечо. Он зашипел от боли. И приготовился умереть, поняв, что Джексон не опускает оружие. Вот и все. Чимин никого не спас. Два выстрела, одна цель. Был и нет. Такие вот дела. Он смотрел ему прямо в глаза. Страшно не было. Мир будто бы замер, хоть Чимин и понимал, что ему никуда не деться. А потом услышал крик Юнги. Тот встал в полный рост и побежал к Джексону. Ногой вышиб пушку из его руки. Пнул по лицу, заставляя упасть. Оглянулся на Чимина. Тот, крепко сжав пробитое плечо, поднялся на ноги и подошел к Юнги. Выстрелы стихли. Джексон тяжело дышал и смотрел на парней затравленно. — Босс сказал, последний выстрел за тобой, — сказал кто-то из парней. — Я знаю, Бэм-Бэм. — Убей его, — хрипло попросил Чимин, — я хочу мороженого. Дважды просить Юнги не пришлось. Но за мороженым они не поехали: рана Чимина оказалась слишком серьезной. Кто-то из парней ДжейБи дал им визитку, и они поехали прямиком к подпольному доктору. — Ди! — воскликнул тот. — Югем? — удивился в ответ Ди. — Не знал, что ты жив еще. — А что мне будет? — хохотнул тот. — Вы откуда такие красивые? — Убили Джексона. — Ну и хорошо, — одобрительно кивнул Югем, — он мне сразу не понравился. И Марку тоже. — Поэтому он Марка и убил. Югем на секунду замер. — Спасибо, — очень серьезно сказал он, — а теперь положи его сюда. Тебя как зовут, принцесса? — Китти, — слабо отозвался Чимин. — Какое-то порнушное имя, ты меня прости, — Югем щелкнул по ампуле и набрал содержимое в шприц, — бандиты обычно не такие выбирают. — Но я Китти. Всегда ею был. И всегда им останусь. Китти. Гэнг? — он нерешительно посмотрел на Юнги. Тот усмехнулся и кивнул. — Аспиринчика не будет, док? — спросил он. — Шампанского вчера перепил. После операции по извлечению пули и скорого штопанья всех ран Чимин наконец получил свое мороженое. Они вернулись домой к Юнги и обессиленно рухнули на диван. Говорить не хотелось, поэтому оба молча ели мороженое. В квартире словно бы стало еще тише, хотя и до этого было нормально. Будто здесь что-то успокоилось. Уснуло. Или вообще ушло. Или просто Чимин наконец привык к этому месту. Потом они уснули. Спали недолго: всего часов пять. Обоих разбудила полицейская сирена под окнами, но, как оказалось, ехали не за ними. Юнги предложил поесть лапши. Чимин согласился. Втянув в рот первую вермишелину, он вдруг остановился. — Никогда не ел эту лапшу без них, — сказал он. И заплакал. Чимин обнимал его следующие сорок минут. Лапша, конечно же, разварилась полностью и перестала быть съедобной. Зато по Юнги было даже внешне понятно, насколько легче ему стало после этих слез. Или после смерти мудака Джексона — тут уж как посмотреть. — Пистолет Ви дал осечку, — сонно сказал Чимин, когда они уже снова забрались в кровать Юнги, — во второй раз. Я думал, мне конец, и даже не сразу заметил. Он успел нажать на спуск, но пистолет не выстрелил. — Ви херово разбирался в оружии, — грустно улыбнулся Юнги, — не пытайся разглядеть в этом знак. — Поможешь мне выбрать пистолет? — спросил Чимин робко. — Лучше сам его выберу, — пробубнил Юнги, — и подарю тебе. Завтра. Хорошо? — Я никуда не убегаю. Можешь потом подарить, — Чимин было улыбнулся, но, напоровшись на вмиг ставший холодным взгляд Юнги, осекся. Взгляд Юнги не был пугающим, но сейчас Чимину вдруг стало гораздо страшнее, чем когда мудак Джексон направил на него пушку. — Нет, — просто сказал Юнги, — завтра, — и, помолчав, добавил, — прости. Стало быть, он не врал, когда говорил, что времени у него немного. Но что он задумал? Свалит? Зачем? Врагов у него больше нет. ДжейБи на его стороне. Понятно, что в этом городе он потерял друзей, но у него ведь здесь жилье, работа. Он не похож на того, кто способен слезть с удобного насеста вот так просто. Но что тогда? И почему он так спокоен, когда говорит об этом?.. Разумеется, долго носить этот вопрос в себе Чимин не смог. Поэтому, проснувшись уже утром следующего дня, он позвонил ДжейБи. Тот на удивление уже не спал. — Еще не спал, — поправил ДжейБи, — кто-то завалил мою правую руку. Дел невпроворот. У меня времени только на один вопрос, малышка. Ясно. Один так один. Значит, Чимин предположит худшее. — Почему Ди должен умереть? — спросил он, зажмурившись. — О, — ответил ДжейБи, — не уверен, что ты поймешь расклад, но слушай. У Ви остался старший брат. Джин. О, расклад Чимину оказался очень даже понятен. Джин был порядочно старше брата и с криминалом связался значительно раньше. Наверно, поэтому троица и тоже подалась в бандиты — трудно удержаться, когда прямо перед носом такой пример. Боссом Джин стал не сразу, но, когда троица вступила в банду, у него уже был определенный авторитет. — Мы с Марком им пиздец завидовали, — вздохнул ДжейБи, — мало кому доставались покровители. Еще и такие мощные, как Джин. Но стоило Джину выбиться в лидеры, как троица просто свалила. Без лишних прощаний и объяснений — просто сказали, что выходят из дела. — По-хорошему их ебнуть должны были, но тут же родня. Брат, зятек. А вот Ди не повезло. Джин обвинил во всем его. Мол, это он настроил брата против него, заставил отречься от семьи ради сомнительной свободы. И Джин так ему и сказал: сдохнут они — сдохнешь ты. Другого исхода он бы не потерпел. И так вышло, что они умерли. Так что теперь была очередь Ди. Глупо. Как и все в этом вонючем мире — глупо. — У Ди в любом случае много врагов, детка, — подытожил ДжейБи, — за ним никто не пришел только потому, что все знают, что он — добыча Джина. А Джина злить никто не хочет. Так что нет шанса на спасение. Передумает Джин — придут другие. Передумают другие — Ди снова во что-то ввяжется. Он другой жизни не знает, а потому и смерть другая ему не грозит. И Чимин ничего с этим сделать не сможет. — Не забывай меня, малышка, — на прощание сказал ДжейБи, — я быстро соскучусь по нашим разговорам. — Меня зовут Китти Гэнг, ДжейБи, — твердо ответил Чимин, — я помог ебнуть крысу из твоей банды. Так что, блять, не называй меня теперь малышкой, хотел добавить он. Но в нем было не так много смелости. ДжейБи, хоть и был славным парнем, дорогу к власти вряд ли усыпал розами. Не стоило злить его, да и еще и совершенно без повода. Намек он наверняка и так понял. — Горжусь тобой, — зевнул Юнги, потирая глаза, — Китти Гэнг. Чимин хотел что-то сказать, но гортань пережало такой болью, что он даже вздохнуть не смог. Глаза защипало, и сердце вдруг куда-то ухнуло. Юнги, заметивший все это, нахмурился, но говорить ничего не стал. Может, не понял. Может, был не рад такой реакции. Сам-то он по себе вряд ли горевал. В полдень он уехал, а Чимин остался один. Вот и все, сказал он себе. Теперь так будет всегда. У него никогда не было близких друзей. Мать его не любила. Партнеры использовали, причем весьма паршивым образом. Он всегда был один. Но вот не стало Банни и Ви — и ему стало еще тоскливее, чем раньше. Оказалось, эти двое, хоть появлялись в его жизни нечасто, действительно что-то для него значили. Да и как они могли не значить? Чимин сроду ни от кого столько добра не видел. Никто его не защищал. Никто не щипал за зад по-дружески, не предлагал подвести до дома. Никто не делился с ним нытьем о парне. Никто никогда не замечал Чимина — все видели лишь Китти. Пустоголовую куклу с подтянутым задом и красивым ротиком. А эти двое увидели. А потом умерли. И появился Юнги, который теперь тоже должен был умереть. Вот такая короткая и грустная история. Страдать не хотелось, но совсем никак не получалось. Он снова останется один. На этот раз — совсем один. Он не сможет вернуться в клуб. У него практически нет связей в этом мире. Но страшнее была мысль о том, что однажды Юнги просто уйдет, как сегодня, и больше не вернется. И Чимин никогда не узнает, где он. Его просто не станет. Словно бы и не было никогда. Вернулся Юнги только под вечер. Чимин к этому моменту успел нарыдаться и густо подвести глаза, чтобы покраснение было не так сильно заметно. Да и вообще с подводкой плакать хочется меньше. Выглядел Юнги усталым и немного злым, но в тоже время очень довольным. — Я почти жопу ради него продал, — сообщил он, протягивая Чимину коробку. — Мило, — улыбнулся Чимин, дергая за цветастую ленточку, — я ожидал сальный сверток или типа того. — Ну ты же любишь красивые цацки, — пожал плечами Юнги. Сердце Чимина болезненно сжалось. В коробке оказался пистолет с глушителем. Розовый. — Ты пидорас, — прошептал Чимин, подрагивающими пальцами коснувшись холодной стали, — мне нравится. Юнги хмыкнул. — Розовыми обычно делают бабские пушки, но тебе бы такая не подошла. Он чуть тяжелее моего пистолета. И для твоей маленькой ладошки должен быть идеален. Ну мне так ка… — договорить он не успел, потому что Чимин вдруг оказался висящим у него на шее. Он просто не мог. Он не мог думать ни о чем, кроме того, что Юнги скоро не станет. Пушка была самым прекрасным из всего, что он видел на этом чертовом свете, но сейчас он ощущал болезненную потребность быть к Юнги ближе. Поэтому он повис на нем так, как даже на ДжейБи никогда не висел. Он сцепил руки за его шеей так крепко, что Юнги бы при всем желании не вырвался. И он был готов к любой каре за это. Он был бы даже рад ей. Но Ди почему-то тоже его обнял. Он странно дрожал и неуверенно сминал рубашку на спине Чимина. Он ощущался не отчужденным, как обычно, а донельзя неловким. Трогательно неловким. Так Чимин понял, что он тоже хотел его обнять. И возможно намного дольше, чем Чимин мог себе представить. — Хочешь меня поцеловать? — спросил он тихо. Вопрос вырвался неожиданно, но почему-то казался очень уместным. Словно бы Ди не называл его пидорской шлюхой при любом удобном случае. Юнги не ответил. Просто поцеловал. Позже, когда они смогли отлепиться друг от друга, Чимину стало очень любопытно, целовал ли Юнги парней раньше. Не то чтобы это что-то меняло, но решительность, с которой он прижал его к себе, говорила о сильном желании, а вот дрожь и робкие прикосновения — о неопытности. Едва ли Ди был девственником — в это Чимину верилось слабо. Но были ли у него парни раньше? Он сказал, что Банни и Ви были ему как братья, но разделял ли он их предпочтения? Все это было очень интересно, но спрашивать об этом Чимин, конечно же, не стал. В общении с Ди он вообще лучше всего чувствовал вопросы, которые не стоит задавать. Ты гей? Почему ты не убежишь? Неужели ты хочешь умереть? На все эти вопросы он бы ни за что не получил ответа. А если бы и получил — едва ли бы они уняли его любопытство. Поэтому Чимин не думал ни о чем и просто позволял себя обнимать. Они лежали на диване, Юнги прижимал его к себе со спины и гладил по волосам. Руки у него были холодные, а дыхание — горячим. Он все еще казался странно отчужденным даже при условии, что сейчас буквально всем телом прижимался к Чимину. Он думал о чем-то своем, и Чимину казалось, что не стоит его прерывать. Поэтому он лежал, подставляясь под ласку. Впитывая в себя… Любовь? Можно ли назвать это любовью? Нет, пожалуй, нет. Ласка. Нежность. Чувство, будто тебя ценят. Будто смотрят только на тебя. Не только потому, что больше не на кого, а потому что правда хотят смотреть только на тебя. У Юнги не осталось ничего, кроме пары дней в запасе. И он решил провести это время с Чимином. От отчаяния? Или он тоже испытывал то робкое чувство, что зарождалось в Чимине последние дни? Название ему придумывать было слишком рано, но, будь у них чуть больше времени… Впрочем, его не было. Не о чем было и рассуждать. И наверно Юнги именно так себе и сказал. Страшно хотелось говорить обо всем на свете. О детстве, о любимом цвете и погоде, о путешествиях. Делиться байками с работы и слушать жутковатые истории о прошлых клиентах. Хотелось узнать о нем все. Хотелось быть ближе к нему так, как больше никто не сможет быть. Но ближе уже в любом случае никто не подойдет. Только на расстояние выстрела. И эта мысль все еще сдавливала Чимину горло. Спать с Чимином Юнги, кажется, не собирался. Он не то чтобы сильно удивился, когда Чимин пришел к нему посреди ночи и забрался под одеяло, прижимаясь ближе. В конце концов, они уже спали в одной кровати да и весь вечер провели примерно в той же позе. Чимин быстро сообразил, что намека Юнги не понял, но никак не мог решиться перейти к каким-либо действиям. Во-первых, он не знал предпочтений Юнги. Во-вторых, он не знал, как далеко он готов зайти. Может, поцелуи были пределом? Может, ему нужно больше времени, чтобы разобраться в себе? Может, секс — вообще не про него? Поэтому хватать его за член казалось решением каким-то даже экстремальным, учитывая, что Чимин еще утром заметил, что у Ди под подушкой пистолет. Поэтому он просто обнимал его, надеясь, что Ди не чувствует лопатками, как бешено бьется его сердце. Было страшно. Было волнующе. Чимин хотел его до одури. — Юнги, — прошептал он блондину на ухо. Тот вздрогнул и обернулся. Чимин посмотрел на него виновато, прикусив нижнюю губу. Даже это казалось ему слишком навязчивым. Он никогда прежде не звал его по имени. Юнги тоже назвал его Чимином лишь однажды. Их имена не были загадкой или большим секретом, но все еще обладали невероятной силой. Выбранные не ими. Вынужденные. Как и они сами друг для друга. Ди немного отодвинулся, разворачиваясь лицом к Чимину. Лицо его было спокойным. Он коснулся ледяной ладонью щеки Чимина. Тот подставился под ласку с готовностью, чувствуя, что вот-вот отключится от чувств. Он никого и никогда так не хотел, как парня, который наставил на него пушку в первую минуту знакомства. Который все это время звал его шлюхой. Господи, Август был отвратительным вариантом для того, чтобы в него влюбиться. Но именно сейчас Чимин чувствовал, что любит его очень сильно. — Юнги, — прошептал он снова, прикрыв глаза. Ди сократил между ними расстояние. — Юнги, — этот раз вырвал из Ди тяжелый вздох и легкую дрожь. Чимин посмотрел ему в глаза. Юнги боролся. Боролся сам с собой, не зная, как поступить будет правильнее. Он понял, что это может произойти. Он тоже его хотел. Но все еще чертовски боялся этого. Он сдерживал себя без особых усилий, но любопытство и желание близости давили на него все сильнее. Он боялся. Чимина? За Чимина? Чимин в любом случае знал, что ему делать. Он чуть повел головой, чтобы губами ухватиться за фалангу большого пальца Юнги. Он не сводил с него глаз, а потому хорошо видел, как в его глазах отразилось беспокойство и смятение. Все это было для него в новинку, но Чимин все еще не мог сказать, насколько. Наигравшись с пальцем Юнги, он придвинулся ближе и поцеловал его. Глубже и мокрее, так, как днем они не целовались. Он делал все для того, чтобы Юнги понял — переживать не о чем. Чимин не только этого хочет, но и готов взять на себя всю ответственность за происходящее. — Я все сделаю, — шепчет он слова, которые повторял добрую сотню раз, — только скажи, чего ты хочешь. Забавно, но, кажется, искренне он произносит их впервые. По телу Юнги словно бы проходит судорога. Он крепко хватает плечо Чимина, будто бы боясь провалиться. Смотрит внимательно. Он ничего не говорит. Он не выглядит растерянным, но сказать ему нечего. — Ну же, — просит Чимин с легкой улыбкой, — Юнги. Юнги вздрагивает. — Юнги, — повторяет Чимин как заклинание, — просто скажи, чего хочешь. Юнги тяжело сглатывает и отводит взгляд. Смущается? — Хочу, чтобы все было по-настоящему, — произносит он, — хочу быть с Чимином. Теперь уже очередь Чимина вздрагивать. — Вот как, — усмехается он, быстро целуя парня в нос, — значит, будешь моим первым. Идет? — Только если ты будешь моим первым, — соглашается Юнги. Значит, парней у него все же не было. Значит, инициативу и дальше придется брать на себя. Не то чтобы Чимин был против. — Можно я тебя раздену? — спрашивает он. Юнги думает недолго, но кивает. Скорее наощупь, чем глазами, Чимин находит на его теле кучу шрамов. Ни одного серьезного или глубокого, но кучу маленьких — как от битого стекла. Под ключицей и на животе, на ребрах. Кожа Юнги забавно шершавая наощупь. Чимину таким богатством обрасти только предстоит. Он снимает футболку, чуть поморщившись, — рана еще побаливает, хотя Югем и дал ему таблетки. Ди смотрит на него так внимательно, что становится почти неловко. Он словно следит за ним, пытается поймать на какой-то ошибке. Но Чимин, хоть и должен быть сейчас собой, внутри все же Китти, а потому ошибиться не может. Он уверенно продвигается поцелуями от ключиц ниже, прикусывая несильно соски. Замеряет реакцию. Не без радости отмечает, как руки Юнги дергаются, — он явно хочет схватить парня за волосы, но пока не созрел. Поэтому Чимин старается. Целует и лижет так, что губы почти немеют к моменту, когда он наконец доходит до резинки трусов блондина. Он поднимает на него самый бесстыдный взгляд из всех, на которые способен, прихватывая резинку зубами. Юнги охает, но мотает головой и цедит — Чимин. И то верно. Чимин так бы делать не стал. Чертова Китти головного мозга. Поэтому Чимин использует руки, стягивая белье Ди ниже. Обхватывает член ладонью, примеряясь. — У тебя есть смазка? — момент волшебный, конечно, разрушать не хочется, но и о технической стороне вопроса забывать не стоит. Юнги смотрит на свой член в его руке, а затем на него, мол, выбрал ты момент. И молчит. — Ты ведь дрочишь, Юнги? — почти строго спрашивает Чимин. Юнги тыкает пальцем в матрас и отводит взгляд. Хуже любого девственника, честное слово. Чимин отодвигает биту в сторону и за ней действительно находит смазку. Не самое очевидное конечно место, зато очень показательное. Как и то, что жидкости в тюбике больше половины, но новым он не выглядит. Господи, будь у них время, Чимин о стольком бы хотел спросить. Но сейчас он просто выдавливает смазку на пальцы, неспешно грея ее. А затем вновь касается члена парня, ведя рукой к самой головке, а затем опуская ее к основанию. Юнги внезапно стонет, и Чимин замирает. Они смотрят друг на друга. Оба весьма ошарашенные реакцией Юнги. Ни о чем не спрашивать становится еще сложнее, поэтому Чимин решает сосредоточиться на члене, который пока почему-то не торопится твердеть. И это удивительно, учитывая все предыдущие реакции Юнги. И это смущает, и немного пугает даже капец какого опытного Чимина. Даже Китти внутри начинает задаваться вопросами. — Тебе неприятно? — наконец спрашивает он. — Прости, — отвечает Юнги, — дело не в этом. — Тогда в чем? — Ты просто сказал про смазку, и я… — он, кажется, краснеет, — вспомнил, что вынес из комнаты Банни и Ви целую коробку секс-игрушек и смазок. Чимин моргает. — Не-е-ет. — Ага. — Ты думаешь о сексе мертвых друзей во время своего секса? — Выходит, что так. Прости. Они смотрят друг на друга, и оба внезапно прыскают. Смеются добрых минут пять. — Я возьмусь за твой член в третий раз, — говорит Чимин, — постарайся, чтобы он встал на этот раз. Иначе я обижусь. — Звучит как домогательство. — Я буду все отрицать. Готов? И на третий раз все удается так хорошо, что минут через пять Чимин переходит на минет. Член у Юнги не большой и не маленький — в самый раз. Таким не подавишься, но и скучно не будет. Чимина все устраивает. Юнги, судя по реакции, тоже. Но Чимину все равно самому приходится положить руки блондина себе на голову. Мол, давай, хватит стесняться. Все свои. Это самый странный и неловкий секс в его жизни. Но ему нравится. Юнги какое-то время пытается быть крутым парнем, хотя вообще-то всю крутизну растерял еще на подходе. Но он правда старается. Кусает губы, закатывает глаза. Старается не стонать. Но это только сильнее раззадоривает Чимина. Поэтому он берет все глубже, пока наконец не расслабляет глотку. Юнги стонет так отчаянно, что Паку стоит большого труда не рассмеяться победно. — Хватит, — сдержанно просит Юнги, убирая руки с головы парня, — я больше не могу. — В этом и суть, милый, — улыбается Чимин, лизнув головку, — ты должен кончить. — Я знаю, — шипит Юнги. — Боишься испачкать меня? — сюсюкает Чимин. — Господи, какой же ты пидор, — закатывает глаза Юнги и выгибается в спине, когда Чимин снова берет в рот. На этот раз не останавливаясь до самой глотки. И как бы Юнги ни сопротивлялся, не кончить он просто не мог. Когда дело сделано, он, наконец, позволяет себе победно улыбнуться и довольный падает рядом с блондином. Тот дышит тяжело и смотрит как-то расфокусированно. — Что мне сделать? — спрашивает он, отдышавшись. — Меня выебали без презерватива, — напоминает Чимин, — тебе лучше вообще ко мне не прикасаться. — Если бы я боялся, я бы тебе вообще не позволил меня трогать, — строго отвечает Юнги, а Чимин почему-то краснеет. — Ты не понимаешь, о чем говоришь. — Я понимаю, что сдохну к концу недели. Едва ли у меня есть причины отказываться от тебя сейчас. — Ты правда… Хочешь меня? — А ты думал, я так шучу? — Ну я же пидор, — Чимин дует губы, перекатываясь на спину, — минетная шлюха. Да? — Ты дашь мне тебя выебать или нет? — Как отказать такому джентльмену? — смеется Чимин, потянувшись за смазкой. Самый странный секс в его жизни. И самый лучший. Еще два дня они занимаются ничем. Юнги учит его чистить пистолет, тренирует на быструю сборку и разборку. Поначалу идет туго, но пистолет Чимину настолько нравится, что он решает заботиться о нем лучше, чем о лице. Пистолет, кажется, симпатию эту чувствует, а потому вскоре начинает поддаваться охотнее. К вечеру второго дня они становятся лучшими друзьями. Рукоять так удобно ложится в руку, как ни один член никогда не ложился. Больше Чимину сравнивать не с чем. — Ты будешь охеренным наемником, — говорит Юнги, — если не будешь тупить. — Ты так говоришь, потому что трахаешь меня, — смеется Чимин. Да, они, разумеется, играли не только с пистолетами все это время. — Я говорю так, потому что вижу это, — закатывает глаза Юнги, — ты умный, так что крышу поначалу легко найдёшь. Но съебывай при первом удобном случае. И ты спокойный, так что врагов вряд ли наживешь. Все наживают конечно со временем, но ты какое-то время протянешь. — Наставления. Я сейчас расплачусь. — Заткнись и отсоси мне, Китти Гэнг. Мои консультации не бесплатны. Убедившись, что Юнги уснул, Китти забирает свой телефон и выходит на лестничную клетку. — Китти… Гэнг! — приветствует ДжейБи. — Ты снова вспомнил обо мне? — Мне нужна услуга, ДжейБи. — И я должен ее оказать тебе, потому что… — Потому что я вычислил убийцу твоих людей и помог его завалить. Потому что я знаю, что Югем должен быть мертв, ведь Джин велел его убить. — Ты совсем не милый, знаешь? Я больше не хочу тебе помогать. — Знаю. Но тебе придется, сладкий. — У меня есть чувство, что мне не понравится эта поездка, — буркнул Юнги, но в такси послушно сел, — разве мы не могли побыть сегодня дома? Конечно могли бы. Им бы стоило, если совсем уж честно, ведь сегодня — последний день Юнги. Джин придет либо сегодня, либо завтра, но времени у них в любом случае ничтожно мало. А Юнги еще и хотел, чтобы Чимина не было рядом, когда он придет. И как бы сильно Чимину ни хотелось провести это время с ним, он знал, что кое-какое место важнее них двоих. Кое-что больше того, что Чимин когда-нибудь смог бы Юнги предложить. И он привозит его на кладбище. — Мило, — снова бурчит Юнги, — но я бы предпочел быть кремированным. — Как и они, — просто отвечает Чимин и берет его за руку, — и нам повезло, что Джин чтит последнюю волю. Он тянет парня за собой, но того подводят ноги. Он не двигается. Только смотрит не верящим взглядом. — Я знаю, что Джин тебе ничего не сказал. Просто забрал тела из морга и сделал все сам. Мне Югем рассказал, когда ты выходил, — скромно поясняет Чимин, — я и подумал, что, раз Югем знает такое, то ДжейБи наверняка знает, где их похоронили. Но… — Ви всегда хотел, чтобы их сожгли вместе. Нас троих. А потом раскидали вперемешку по урнам и где-нибудь закопали. Но так вышло, что я выжил. — А они умерли. Но Джин все сделал. А ДжейБи все узнал. — Тебе же не придется ему за это отсосать? — Сколько раз мне надо отсосать тебе, чтобы ты успокоился? Чимин тащит его за собой мимо могил к светлому зданию с ячейками внутри. «Чон Чонгук» — скромно выведено на одной табличке. «Ким Тэхен» — выведено на табличке напротив. — Даже рядом их не смог упокоить, — вздыхает Юнги, — пидорасом родился, пидорасом и помрет. И больше не говорит ни слова. Смотрит иногда то на одну табличку, то на другую. Касается пальцами букв. Снова смотрит. Говорит с ними о чем-то, наверно. Чимин не мешает. Только рассматривает ячейки на предмет свободных мест. Прахи перемешать он уже не сможет, но найти местечко поближе к этим двоим постарается. — Спасибо, Чимин, — наконец произносит Юнги, как-то обессиленно опускаясь на лавочку. — Я должен был дать вам попрощаться. Хотя вы, вроде как, скоро встретитесь. — Спасибо за то, что помог, — поясняет Юнги, — и за то, что был рядом. И… Позволил себя любить. И сам любил. И за это, — он кивает на ячейки, — тоже. Чимин кусает губы и опускает взгляд. Ему так хочется попросить Юнги не умирать. — Но тебе пора, — голос Юнги дрожит только совсем чуть-чуть. — Разве он не может дать нам еще один день? — не выдерживает Чимин. — Только один? — ДжейБи наверняка ему сказал, что я буду здесь. Он не упустит шанс приструнить меня на глазах у брата. Чимину снова пережимает гортань. Разумеется, ДжейБи не стал бы помогать просто так. Этого стоило ожидать. Он не хочет уходить. Только сейчас он понимает, что в глубине души все равно ждал другого. Может, не чудесного спасения, но что ему хотя бы позволят быть рядом, когда все случится. — Все должно было быть иначе, — всхлипывает он, — мы не должны были встретиться вот так. — Мы вообще не должны были встретиться, помнишь? Ты меня не знал. Но так вышло, что они умерли. И мы встретились. — Я тебя ненавижу. — Надеюсь, что это так. И они целуются. Это глупо, сопливо и излишне романтично, но Чимин бы не смог уйти отсюда, не коснувшись его в последний раз. — Ты ужасный любовник, — всхлипывает он. — А ты отличный. Но не давай всем подряд, хорошо? — А то что? Обидишься на меня? — Наемники не трахаются со всеми подряд, Китти. — По тебе оно и видно, — фыркает Чимин. И снова лезет целоваться. Когда он наконец уходит, то не оглядывается. Им ведь не нужна эта драма, да? Он не оглядывается, даже когда смутно слышит, как кто-то хлопает дверью машины вдалеке — лишь ускоряет шаг. Поэтому самого главного он не слышит.