In vino veritas/ Истина в вине

Дни калейдоскопом цветных картинок летели один за другим и я постепенно втягивалась в рабочий процесс. Не скрою, поначалу было совсем не просто, но нам с командой все же удалось поставить компанию на путь, вернее пока лишь узкую тропинку, к процветанию. Свои контакты с Вероникой и ее супругом я постаралась максимально минимизировать и ограничить только рабочими моментами. Не скажу, что мне было легко, но в конце концов, я взрослый сознательный человек и всю жизнь только тем и занималась, что держала свои эмоции под маской безразличия. Прошел ровно месяц с момента моего назначения и сегодня я пребывала в отличном настроении, ведь утро подарило мне сразу два сюрприза: я получила отчёт, цифры в котором меня наконец порадовали, и вернулся мой горячо любимый ребенок. На работу я примчалась в прекрасном настроении и, преисполненная твердой решимости выбить себе на завтра выходной, набрала в лёгкие побольше воздуха и зашла в кабинет Вероники. — Вероника Александровна, я на минутку. Готов отчёт по продажам за месяц, и он вас приятно удивит. Так же мне нужен на завтра выходной, могу написать заявление на безоплатный, но хотелось бы просто оформить день в счёт отпуска… Окончание фразы зависло в воздухе и пару секунд я тупо пыталась сообразить, что происходит в кабинете. Перед глазами открылась картина: Вероника вцепилась побелевшими пальцами в столешницу, а ручищи Германа сомкнулись вокруг ее хрупкой аристократической шеи и давят с каждой секундой все сильнее. Пока мозг пытался сложить пазл, тело уже действовало. Я со всей дури врезала Герману по ребрам с ноги, чего он явно не ожидал и отшатнулся назад, инстинктивно разжав руки. Кровь Брюса Ли явно не течет в моих венах, но этого было достаточно чтобы выражение безумия в его глазах сменилось злостью и растерянностью. Пока картинка осознания произошедшего медленно отображалась на его лице, я решила, что лучший способом защиты есть нападение и начала на него наступать: — Какого хрена у вас тут происходит? Я сейчас же вызываю полицию! — В мгновение ока, Герман оказался рядом со мной, схватил за челюсть, больно сжал и прошипел: — Только попробуй, сука, хоть слово ляпнуть о том, что увидела. Я тебя в порошок сотру, так что родная мать не узнает. — И я ему поверила. Говорят, глаза — зеркало души, если это так, то у этого человека ее вовсе нет. Из ледяного цвета они, в мгновение ока, превратились в черные, и я могла поклясться, что вижу в них дверь в преисподнюю. — А с тобой мы дома договорим, — он небрежно бросил в сторону жены и захлопнул дверь. Я сбросила оцепенение и подошла к девушке: Как ты? Где болит? — — Эл, ты не вовремя. — Пустой взгляд серых глаз, в котором, кому я вру, я тонула каждый раз, когда с ним сталкивалась, меня до чёртиков напугал. Вместе с тем я разозлилась не на шутку. — Не вовремя, блять? Ты серьезно?! Мне нужно было зайти на пять минут позже, и сдать отчёт свежему трупу в кресле гендиректора?! Или может быть это у вас такие семейные садо/мазо игры? Тогда извини, что обломала кайф, но я до чёртиков испугалась, что твой мужик тебе шею свернёт! — — Элла, ты забываешься! Ты мне не подруга и не любовница, чтобы устраивать сцены! Ты всего лишь работаешь на меня, и впредь, соблюдай субординацию и не лезь не в свое дело! — Уж лучше бы пощечину зарядила. Меня будто ушатом холодной воды окатили. — Знаешь, необязательно каждый раз напоминать мне, что произошедшее между нами это досадное недоразумение для тебя. Счастливо оставаться, лёд приложи к затылку, шишка будет. Ты знатно приложилась когда он тебя отшвырнул. — Всю дорогу домой меня просто пожирали обида, злость и ярость. Причем не знаю что терзало больше: ярость на Германа за то, как обращается с Никой, обида на нее, за то, что не отвечает на мои чувства, или злость на себя за то, что вообще их испытываю. С появлением Ники в моей жизни, весь привычный уклад рухнул в один миг. Если честно, я никогда никого не любила. Были увлечения конечно, но те люди были лишь эпизодами в моей жизни, я легко отпускала каждого из них и никогда не сожалела, когда наши истории подходили к концу, а пути расходились. Все мое естество с каждым прошедшим годом все тверже и тверже укоренялось во мнении, что любовь — это сказка для маленьких девочек, облаченных в розовые платья и мнивших себя принцессами, заточенными в башне, охраняемой драконом. Не могу сказать, что мои убеждения в один миг кардинально изменились, но мысли о моей начальнице меня не покидали уже довольно давно и я невольно стала задумываться на тему: «а может это любовь?» Дома меня ждал сюрприз: переминаясь с ноги на ногу, у двери нерешительно топталась Соболева. — Привет, Эл. Можно к тебе? К слову, Аську я не видела с того памятного момента в клубе. Уж если мы с ней ссорились, то она имела вредную привычку пропадать далеко и надолго, и при этом никогда первая не звонила и не писала, даже если сама была виновата в ссоре. Поэтому я слегка удивилась такому неожиданному появлению подруги. — Привет, проходи раз пришла. — Мы молча вошли в дом, каждая видимо думала о своем. Я была все ещё немного зла на нее и раздражена, поэтому не сразу обратила внимание на ее странное поведение. Соболева первая не выдержала напряжённой тишины, кашлянула и спросила: -Ну ты как, что нового? Давно не виделись. — Аська, уставилась в пол и ковыряла носком в нем дыру. — Соболева, у меня был сегодня нереально тяжёлый день. Говори прямо, что нужно. Для такого рода светской беседы ты могла просто позвонить. Так что выкладывай. — Я уселась в кресло и пристально посмотрела на подругу. — Ты всегда так проницательна, Эл, да? С полу-взгляда, полу-слова можешь определить, когда тебе лгут или пытаются использовать? — Ася угрюмо посмотрела на меня. — Так, что же ты, Эл, ничего не заподозрила в тот вечер, а? — Я непонимающе уставилась в ответ. — О чем ты, Ась? — Вместо ответа, на столик передо мной лег белый, плотный конверт. — Открой, пожалуйста.- Я хмыкнула и желая, наконец выяснить что за хрень происходит, распечатала, как оказалось ящик Пандоры. На столе передо мной лежало 10 фотографий. На одной из них мы с Вероникой пьем за стойкой, на второй она целится в лузу, а я пьяно наблюдаю за ней у бильярдного стола и глупо улыбаюсь, только вот остальные 8 картинок оказались совсем не такими безобидными. Там мы обе пьяные и голые. Вот на лице Вероники застыла блаженная улыбка, пока моя голова скрылась у нее между ног, а вот мои пальцы напряжённо сжимают край простыни, пока она орудует своими во мне. Мне кажется я пропустила несколько ударов сердца. -Какого хуя?! Соболева, это что? — Я вскочила и схватила ее за шкирку, встряхнув как котенка. Гнев и стыд переполняли меня всю с ног до головы. Но первого чувства во мне явно было больше. Мне кажется, в тот момент я была на грани убийства. — Эл. Ты сама знаешь что это. Вопрос в том, что мы с этим будем делать. Я могу отдать это заказчику, и получить свой гонорар. Либо финансовый вопрос решишь ты. И отпусти меня наконец, или у нас будут большие проблемы. — Голос Аси был какой-то глухой, но в то же время твердый. И этого человека я считала своим другом… Часть меня всецело пребывала в диком шоке. — Сколько ты хочешь? — — Речь шла о 70 тыс. долларов. Думаю цена справедливая, учитывая материал. — — Сколько? — Я поперхнулась — Ты же знаешь, что у меня нет таких денег! — У тебя конечно нет, но у твоей любовницы определенно очень даже есть. Слушай, Эл, я не хотела, чтобы так вышло. Но варианта два. Либо эти деньги мне отдаешь ты, либо я отношу все Герману. Если бы не наша дружба, я бы отдала фотки ему и забыла. По сути этого будет более чем достаточно, чтобы лишить родительских прав его потаскушку-жену. Но, я думаю он на этом не остановится, захочет ещё и твою голову. В общем, я жду 2 дня. Пока Эл. — Дверь за Соболевой захлопнулась, а я беспомощно сползла по стенке, отказываясь верить в происходящее.