Белка и Космонавт

      Середина осени уже давно заставила вытащить Москвичей из дальних полок вещи потеплее. Катя уже давно думать забыла о плохом. Была одна попытка поговорить с Космосом хотя бы насчёт детей, но того даже в офисе не было. Костенко приняла это лишь за судьбу. Сейчас ее радует лишь пару вещей и пару людей: дети растут чуть ли не по дням, а по часам; работа кипит во всю; а в жизни наступила тишина — никаких перестрелок и погонь, чего она поначалу боялась ещё сильнее после развода. Был ведь и вариант того, что на семью наоборот начнут чаще нападать, если рядом не будет Космоса. Но ей повезло.       Сегодня Катя решила начать доставать зимние вещи, чтобы подготовиться к более суровым холодам. И тут она наткнулась в гардеробе на синюю мужскую рубашку, которую в одно время использовала как халат. И запах Холмогорова до сих пор на ней остался: ледяной аромат «Айсберга», сигареты «Мальборо», лёгкий запах какого-то алкоголя и пороха. Катя вышла из гардеробной, держа в руках рубашку. И что ей делать с этим? Выкидывать почему-то не было желания, а возвращать хозяину — немного стремно. Это его снова придётся искать. И что она ему скажет? «На, ты забыл»? А больно ему сдалась его старая рубашка? Выкинет и все. И выкидывать ведь ей жалко почему-то. Вдруг, от раздумий ее оторвал голос из рации. — «Это третий. На КПП девушка. Назвалась Людмилой из «Курс Инвест».» — Пропусти во двор. Я сейчас сама спущусь.       Катя накинула на плечи осеннее пальто, свистнув Шамана и отправив того сидеть с детьми. Девушка спустилась на первый этаж и вышла во двор, застав там секретаршу. — Неплохой домик… — осматривала аппартаменты Людмила. — Муж подарил? — Отец. — хмыкнула Катя. — Ну проходи, коль пришла. — Я быстро, — хмыкнула блондинка, достав из кармана кольцо и протянув. — Это по праву твоё. — А что? Уже в западлу с наркоманом-рэкетиром жить? — Если бы я его ещё вообще видела… — тяжело выдохнула Людмила. — Вопрос у меня к тебе. — Ну валяй. — Как ты вообще нашла такую пакость и ужилась с ней? Сколько ж в тебе сил? — Ответ ты найдёшь, когда навеки будешь прикована с ним под одной крышей невидимыми наручниками под названием «Брак». Да и слава богу, что в итоге не вышла за него. Поговаривают, счастье любит тишину. А Холмогоров больно шумный. Потому не разрушай себе жизнь. — Катя опустила взгляд на кольцо и повертела. — А колечко выкинь. — Нет, оно твоё, только тебе решать, что с этим кольцом делать. У меня нет сил выбросить чужое. Хочешь выкинуть — выкидывай. — Знаешь, Люд, а ты правильно сделала, что не стала его искать, на уши насчёт всего произошедшего приседать. Это не твой груз, не тебе его разгребать. — А кому? Тебе? — вскинула бровь секретарша. — Ты ж, наверное, потому и развелась с ним. Разве нет? — А тебя он послушает? — усмехнулась Катя. — Я уже давно подписала себе смертный приговор, выйдя замуж за него. И я точно знаю, что меня Космос послушает. Выработала в нем такую привычку. — Тогда зачем развелась? — Сил мало. Нету ещё на свете женщины, которая могла бы остановить Великого и Ужасного Космоса Юрьевича Холмогорова. И я не буду больше его останавливать. Пусть продолжает идти на таран. Может, в последний момент поймёт, что все действительно просрал. — А ты сильная, — констатировала Люда. — Удачи тебе. Она тебе ой как пригодится.

***

      После разговора с Людой Катя все никак не могла выпустить из головы Холмогорова. А ведь казалось недавно, что чувств уже нет. Совсем. Но судьбу ведь на то злодейкой называют? Она подкидывает все самое неожиданное в самый спонтанный момент. Заставляет вспомнить все. Обернуться назад. Катя не привыкла оглядываться в прошлое. Но пришлось. Она вернулась в спальню из детской, в которой провела все оставшееся время с двойняшками. На глаза попалась эта чертова рубашка, которую ещё днём оставила на кровати. Костенко подошла к туалетному столику и, ещё раз оглядев кольцо, положила его на прикроватную тумбочку, упав всем телом на кровать поперек прямо возле этой рубашки. В нос снова ударил любимый запах. В воспоминания врезались события минувших лет. Как они упали в комнате Кати, а после состоялся их первый поцелуй. Как он злился на то, что его Белку провожает какой-то очкастый чмырь, а потом эта несносная мелкая девчонка раскрутила взрослого парня на секс. Как они лежали в той комнате на полу и рассматривали белый обшарпанный потолок, болтая ни о чем посреди ночи. Вспомнила, как он безгранично радовался и вопил от счастья, когда узнал о беременности. А свадьба была незабываемой. Вот, сто процентов, любая на ее месте захотела бы какое-нибудь пышное огромное платье, чтобы все было вокруг белым бело. Чтобы все было идеально и торжественно, как у самых лучших принцесс из самых лучших сказок. А у неё вышло ни как у людей: будто она вышла замуж не за прекрасного принца на белом коне, а за дракона на огненном Линкольне. В сказке говорится, что принц одолел дракона и спас принцессу. Но вот в сказке про рыжую Белку говорится, что сколько бы принцы не пытались ее спасти из лап дракона, да вот только дракон оказался сильнее всех. И не просто сильнее всех. Он сильнее всех полюбил Белку. Да ещё и в себя ее влюбил. Это как в американской сказке про ужасного Огра, который пошёл спасать принцессу, чтобы вернуть себе его дом и избавиться от девчонки, как и от людей раз и навсегда, а в итоге и сам влюбился в человека, так ещё и в свою ужасную натуру влюбил прекрасную принцессу.       А Кате ведь даже нравилась та беспечность, которая происходила во время церемонии. Даже пришла мысль о том, что в цирке выступление клоунов будет куда скучным, чем их свадьба. Тут следом и воспоминания, когда парень пришёл в роддом, чтобы навестить детей. И как он боялся войти, уже собираясь отправить на досмотр Фила. А как он лелеял каждый раз, когда видел двойняшек. Как он радовался, когда те побежали к нему в руки с первых же шагов. Как он лелеял, когда Сашка позвала его первым словом! А как был горд, когда Марс начал проявлять защиту, когда мама хотела уже немного отругать дочь за то, что та взяла в руки пистолет отца. А ещё Кате всегда нравилось, когда он обращался к ней его же фамилией.       По щеке скользнула слеза. Она и допустить мысли не могла, что чувства к Холмогорову все-таки остались. А сейчас прекрасно это осознала. Теперь хочется найти его. Дать хороших люлей. А потом крепко-крепко обнять, чтобы он ответил ещё более крепкими объятиями и оторвал ее ноги от земли. Хочется снова поцеловать в губы, меж бровей, в лоб. Везде расцеловать.

***

      С мыслями о мужчине Катя и заснула, а проснулась уже от резкого звонка на телефон. Катя подскочила и осмотрела комнату. Она лежит все также поперёк кровати, а в руках сжимает синюю рубашку. Отогнав с лица всю сонливость, Костенко подняла трубку и ответила. — Да? — «Кать, это Белый, у нас катастрофически не хватает людей! Мы на разборках. Космос на мушке. Выручай! Нужны люди!» — быстро и тихо тараторил Белов. Его голос привёл девушку полностью в чувства. — Так, хорошо, где вы? — начала соображать Костенко, быстро натянув толстовку и накинув пальто. Благо, вчера тёплые брюки не успела снять, вырубившись со слезами на глазах. Недолго думая, взяла кольцо и протянула через него цепочку, повесив на шею и спрятав под толстовкой. — «Трасса в сторону Посёлка Дубны. Полчаса езды от Москвы. От Рублевки двадцать минут. Выезжаешь с шоссе и сворачиваешь в противоположную сторону от Москвы. На тридцатом километре поворот на проселочную. Там поле и старые развалины. У тебя есть двадцать минут. Если через двадцать минут не найдём бабки — нас всех на тот свет отправят.» — Обойдёмся без бабок, я знаю, что нужно делать. Скоро буду, до связи. — она взяла рацию, спускаясь вниз и свистнув Шамана. — Приём, первый. Собери всех ребят. Пусть готовятся к стрельбе. Возьмите все пушки, что есть. Пятеро пусть останутся на охране дома, двое с детьми. Остальные по машинам и за мной. — «Приём, это первый. Принял.» — Едем в Подмосковье. До точки нужно долететь менее, чем за двадцать минут. — «Есть.»       Катя и Шаман спустились вниз. Девушка взяла у охранника ключи от Мерседеса и села за руль. В окно ей протянули две пушки. Следом в машины прыгнули все остальные, держа оружие на готове. Катя сразу же на всей скорости выехала со двора, а за ней хвостом и остальные. Она мчится слишком быстро, изредка роняя взгляд на часы. Стрелка еле передвигается в отличие от десяти машин, что едут хвостом. — Гоча, скажи, чтобы сбавляли скорость, скоро поворот на неровную дорогу. — отдала приказ Костенко. Мужчина сразу же передал приказ и машины начал медленно сбавлять скорость. Катя повернула и проехала немного. Вдалеке видно поле. — Так. Скажи всем тормозить и глушить движки. Работаем тихо. Я выхожу первой. Остальные на подстраховке. Оцепите территорию и возьмите врагов на мушки. Шаман, рядом.       Катя вышла и как можно тише прошла по краю лесной чащи вокруг поля, не попадаясь на глаза. В таком же темпе работают и остальные. Тут она увидела Космоса, который сидит на земле в грязи со связанными руками за спиной. К затылку какой-то старик подставил дуло. Она сглотнула и прошла дальше, а после медленно вышла на поляну и тихо ступала позади, держа на готове пистолет. Шаман тоже идёт рядом, как можно тише, словно хищник, который готовится к атаке. — Белый, у тебя осталось меньше пяти минут! Что ты сделаешь, мальчишка? — тянул старческим голосом человек, что сейчас готов убить Холмогорова.       Катя подошла ещё немного ближе и подняла пушку, резко выстрелив тому в голову. Тело безжизненно упало, а вокруг началась пальба. Костенко сразу села и прострелила пушкой веревки, освободив Космоса и вручив ему пистолет. — Б-Белка?! — с шоком протянул Космос, увидев перед собой коротковласую рыжую девушку. — Поднимайся и отстреливайся. — шикнула та. Снова повторять не пришлось. Он сразу прижался спиной к спине и начал стрелять по чужим. Момент и наступила тишина… Из-за углов медленно начал выходить народ. Тут показалось и лицо Валеры, который, увидев сестру, сразу же подбежал, обняв крепко девушку. Она похлопала брата по спине и высвободилась из объятий. — Гоча, закругляйтесь. Возьми Шамана и ещё двоих и прочешите местность, потом домой. Остальные возвращаемся. — Кать… — откликнул ее тихий голос Космоса. Она повернулась и увидела вопросительное и шокированное лицо мужчины. — Потом. — Белка! Выручила! — подбежал к компании Пчелкин, а за ним и Белов, крепко обняв подругу. — Давайте по машинам и все ко мне домой. Там в тихой обстановке разберёмся что к чему. — скомандовала девушка, пойдя в сторону Мерседеса. Она взяла пачку сигарет из кармана и закурила, приземлившись на водительское.

***

      Целый автопарк машин приехал в Барвиху и заехал во двор большого дома Костенко. Катя отпустила своих людей по местам, а кому надо — дала отгул. А после вошла в гостиную, оставив там четверку друзей. — Макс, забирай наших, езжайте по домам, отдохните, — отдал приказ Белов. — Кому-нибудь чего надо? — спросила Катя. — Кофе, виски, водку? — Тащи один пузырь беленькой, — кивнул Саша. — Два, — добавил Фил. — И вискарь. — кивнул Пчелкин. Один Холмогоров молчал, над чем-то задумавшись.       Первым делом Катя поднялась в спальню и быстро переоделась в легкую майку и широкие легкие брюки в пол. Затем заглянула в детскую, где играли дети под присмотром двоих рослых мужчин. Костенко попросила тех посидеть ещё немного, пока не вернётся Шаман. Пошла на кухню и взяла два пузыря водки и одну бутылку виски, вернувшись в гостиную, где сидели четверо друзей, приходя в себя. Девушка поставила бутылки на стол и отошла к окну под лестницей, обернувшись на народ. Белов взял бутылку и открыл, сделав один глоток, а после намочив рану на ладони. Фил открыл вторую, сделав побольше глотков, а после стянул рубашку и начал промывать рану от ножа в плече. Пчелкин просто откинулся назад и выпил из горла залпом немного. Один Космос сидел никакой. — Это что было? — спросила Катя, оборвав тишину. — Беркут. — дал краткий ответ Белов, отпив ещё немного водки. А после посмотрел на рану. Катя вернулась на кухню и отыскала меднабор, а после спустилась и поставила на стол. — Кто это? — спросила та. — Кореш Саламона, а Саламон связан с тем человеком из «Министерства Добрых Дел», про которое я тебе рассказывал тогда. Ты, кстати, подстрелила Саламона. Беркута грохнул Космос. — поведал историю Александр, прочищая рану и параллельно отрезая себе кусок марли. — Блин, Холмогоровы, грохнуть двух больших шишек… Нам же точно от федералов пизда! — усмехнулся Пчелкин. — Если кто забыл, то я уже давно Костенко, — хмыкнула Катя, подойдя к дивану и забрав у Вити бутылку. Отпила пару глотков и вернула. Космос ошарашено посмотрел на девушку. — Дело не меняет. — фыркнул Медовый. — А ты че так смотришь? — кивнул другу Белов. — Я ж тебе вроде говорил. — Я приносила акт о разводе твоему отцу. — хмыкнула Катя. — Но сейчас не о том речь. — а после перевела взгляд на Белого. — На сколько все хреново? Мы сможем вывести это все на глушняк? — Блин, Белка, ты где стрелять так научилась? — вырвал сам себя из потока мыслей Пчела, поставив на стол бутылку. — Хреново все на столько, что мы даже из страны вылететь не сможем. Правильно говорю, Сань? — Если, конечно, тот человек узнает, что это мы переубивали Саламона с Беркутом. Но от их людей, вроде как, никого не осталось из тех, кто был там. — кивнул в подтверждение Белов. — Наши все прочесали. Макс только сказал, что все чисто. Они вместе с Катькиными людьми и Шаманом сюда едут. — кивнул Фил. — Рано или поздно все всплывет. Этих двоих и ещё целую кучу оравы спохватятся. Остальное дело техники. На Саню опять повесят всю вину и объявят в розыск. — заключила Катя мысль. — Что будем делать? — А что ты предлагаешь? — вскинул бровь Белый. — На меня не смотри, я не вездесущая покровительница КГБ. — фыркнула девушка. — Хрен они помогут. Скорее перекроют вам весь воздух. Ещё и федералам помогут. А меня с детьми под свой личный контроль, чтобы лишний раз даже пискнуть не смогла. — Я вот че думаю, — начал умозаключения Филатов. — Нам всем надо валить из страны. Куда угодно. Подальше. С жёнами и детьми. — Не выход. — качнул головой Саша. — Я того же мнения. — согласилась с другом Костенко. — Нас скорее поймают быстрее, чем мы в самолёт сядем. — Значит, надо уже завтра покупать билеты и валить, пока федералы не начали искать два жмурика, — кивнул Пчелкин, соглашаясь с Филом. — А потом нас всех в международный розыск? — вскинула бровь. — А что ты предлагаешь?! — всплеснул руками Пчелкин. — Нам сейчас куда угодно дорога заказана. И здесь уже оставаться небезопасно. — Катерина Сергеевна, — вдруг, в помещение вошел один из охраны, протянув телефон хозяйке. — Представился Чернобыльским Офицером. — Катя не поняла подчиненного, но все-таки взяла трубку и поднесла к уху. — Да? — «Узнала?» — раздался знакомый голос. — Па… — «Не верещи, родная.» — тяжёлый вздох с той стороны. — «Вы бы хоть тише работали. А то птичка на хвосте уже успела принести последние известия с Дубнов.» — Как?! Мы же только вернулись…! — «Не верещи. Дышите спокойно. Вас никто не тронет. Но в следующий раз кто попадётся — того я уже не вытащу. Поэтому сидите тише. Работайте как обычно. Главное, не переборщите с выездами на природу. И сейчас ничего лишнего не делайте. Пусть те четверо делают свою работу так, будто не контрабандой оружия занимаются, а продажей детского питания. Чтоб от всей компании ни слуху, ни духу весь год.» — Спасибо тебе… — с облегчением выдохнула, упав на диван рядом с Пчелкиным. — «До связи.» — и трубка оборвалась. Катя отложила телефон на стол и спрятала лицо в ладонях, не веря своим ушами. — Что там? — первым не выдержал Филатов. — Идите лучше отдыхайте. Обустраивайтесь в гостевых. Вечером все скажу.       Катя вернулась в спальню и прошла на балкон. Первый снег начал падать. — Рано в этом году… — прошептала девушка, взяв пачку сигарет и закурив.       Мысли путались между собой, превращаясь в клубок нитей, который невозможно распутать. Как же Костенко не хочется сейчас ни о чем думать. Но мысли разного типа сами напрашиваются. О своей вчерашней находке в гардеробе, о разговоре с секретаршей, о кольце, о произошедшем утром, о неожиданной помощи от отца. О чертовом Космосе в конце концов! Но больше всего хочется забыться. Потеряться раз и навсегда. Катя подперла локтями перила и спрятала лицо в ладонях, пытаясь отогнать все мысли. Не получается. Или не хочет? — Зачем волосы отстригла? — раздался голос сзади. А как давно она его не слышала! По сердцу больно полоснуло ножом. — Отрезала вместе с ними и ту жизнь, до которой докатилась. — хмыкнула девушка, затянувшись. — Лучше бы к детям зашел. Они скучали. — Я только что у них был. — он прошёл на балкон и достал сигарету, закурив. — Давно куришь? — С того дня, как ты ушёл. — она затянулась и выдохнула столб дыма. — Только не надо нравоучений. Я не та мелкая девчонка, которая только переехала в Москву. — Во-первых, я и не собирался. — хмыкнул Холмогоров, смотря куда-то на серое небо, которое украшает землю первым снегом. — Во-вторых, ты для меня всегда будешь именно той девчонкой. — затянулся и выдохнул столб белого облака. — А ты изменилась, Белка… — Так ты меня заставил измениться. Заставил остыть к тебе. Стать бесчувственной тварью, которой меня теперь все считают. — То-то на кровати лежит моя рубашка, а на шее висит обручальное кольцо? — Катя ненароком посмотрела на его правую руку. На пальце было кольцо, которое она лично надевала ему во время церемонии. — Я скучал… — А когда предложение Люде делал, тоже скучал? — Кать, я был под бредом. А когда я в таком состоянии, то просто не отвечаю за свои слова и действия. Да я даже не помню всего, что творил под коксом. Где я был, с кем? — он цокнул, не оборачиваясь на бывшую. — Черт знает. — Бросил? — Нет, — Холмогоров затушил сигарету и оставил окурок в пепельнице. — Не могу. Хочу, но не могу. Мне нужна помощь. — Космос оглянулся на Костенко, которая держала между тонких пальцев медленно тлеющую сигарету. Давно он не видел ее. А казалось, будто, только вчера ушёл. Будто за одни лишь сутки она изменилась: превратилась из хрупкой доброй чуткой девушки в бесчувственную гордую женщину. Но прошло много времени, за которым он не следил. — Белка, мне нужна твоя помощь. — Поздно, Холмогоров. Сделанного не воротишь. Если в самом начале я готова была тебе помочь избавиться от того дерьма, то сейчас уже действительно поздно. Ты слишком много сделал. Я не хочу наступать на те же грабли. — Ты ведь страдаешь одна. — А с тобой я буду ещё больше страдать. — Белка, я обещаю, что рядом с тобой буду исправляться. Ничего никогда не поздно. Особенно исправлять не поздно ошибки, которые совершил человек. — А ты всегда был горазд на красивые слова, — усмехнулась и затушила сигарету. — Да только на них ведутся одни профурсетки да курицы безмозглые. Видимо, я была одной из них. Все, Космос. Не капай на мозги. Иди к себе в комнату. Я дала тебе окончательный ответ. Повторяться не буду. Базар окончен.       Холмогоров тяжело выдохнул и вышел из спальни, оставив Катю в одиночестве со своими демонами. Вначале всего произошедшего она думала, что этих демонов ей оставил Космос. Нет. Сейчас Костенко понимает, что демоны появились еще до встречи с ним. Они сопровождали ее еще со «смерти» отца. С тех времён, когда она поняла, что больше ее некому защищать. Что у неё больше нет той крепости под названием «Папа», который все детство ей давал защиту. Тогда демоны и появились. Они стали сильнее после смерти матери. Тогда она осталась совсем одна на едине с той тьмой, что медленно засасывала искалеченную хрупкую душу «погибшей» вместе со своими родителями девочки. А потом появились ребята. В первое время ее защищал Валера. Но ведь тот парень, что стал ей семьей, не всегда будет «Крепкой стеной». У них свои жизни, которые в один момент должны были разойтись по своим путям. Но до этого момента ее «Крепостью» стал Космос. Да только и здесь есть своё «Но». Если отец построил нерушимую крепость, ограждая дочку от всех демонов внешнего мира, то Холмогоров снова выстроил нерушимые стены, забыв прогнать всю тьму за пределы. Да, ограничивал их деятельность, не позволял обижать ее персональным демонам свою Белку. А толку? И эта «Нерушимая Крепость» разрушилась, а демоны стали сильнее после ухода Холмогорова. Заставили «Хозяйку» окунуться в холод. Забыть о тёплых и нежных чувствах. Но девушка уже не та слабая девчонка из Припяти. Она «заключила выгодную сделку» со своими «Персональными Демонами». Они защищают ее семью, а она платит демонам своей душевной теплотой.

***

      Космос вошел в гостевую комнату и оглядел пространство. Нервы перестали держаться. Разговор с Катей поставил все точки. И это раздражало больше всего. А к тому ещё и прибавлялось злости из-за отсутствия кокаина в организме. Все начинало бесить. Пространство. Окружение людей. Все выводило из себя. Самым шикарным вариантом сейчас было бы неплохо застрелиться. А что? Пушка за спиной. Магазин полный. Что мешает? Мешает сильная любовь к жизни. Внутренняя слабость. Эгоизм. Холмогоров помнит ещё с детства слова матери, черты лица которой все теряются в воспоминаниях. Один лишь голос остался отпечатком глубоко в подсознании. — Сначала родился эгоизм, а уже следом и Космос. — ещё с раннего его детства твердила в шутку женщина.       Тоже самое когда-то сказала и Катя. Ещё до свадьбы. Когда они с братвой только начали держать свои доли на рынках. Тогда он первым твердил о том, что денег будет немерено. Хотя нет. Это говорил за него его же эгоизм.       Не выдержав всего, что сейчас чувствует и о чем думает, Космос взял своё пальто и вышел из комнаты, спускаясь вниз. — Ты куда, Космическое Чудовище? — откликнул его голос Филатова. — Отъеду ненадолго. — лишь бросил тот, выйдя из дома и сев в машину.

***

      На дворе глубокая ночь, но Катя все не могла заснуть. Как бы она не хотела думать о последнем диалоге с Холмогоровым, а только мозг сам прокручивал этот момент ее жизни. Хочется реветь навзрыд. Но нельзя. Катя запрещает себе. Психанув, отбросила в угол чёртову рубашку, а после села на кровати, пытаясь соображать. Душу словно разрывает на мелкие куски. Как же хочется стереть этот разговор. Хочется дать положительный ответ ему. Но нельзя. Запрещает себе. Даёт понять, что будет только хуже.       Из мыслей отрывает голос с рации. — «Это шестой. На въезд выбросили тело Космоса Юрьевича.» — Живой?! — «Дышит. Но надо в больничку. Состояние паршивое.» — Так, — она тяжело задышала, попытавшись сообразить. — Поднимите его в мою спальню! Быстро! И аккуратнее. Вызовите частного врача и скорую. — «На что? Что сказать медику?» — Отравление кокаином. Быстро, Костя!       Она вскочила с места и врубила свет в спальне, а после выскочила и побежала вниз, выйдя на улицу в легкой майке и таких же легких широких штанах. Холод пробирает до костей, но она не замечает этого. Двое мужчин несут за руки и ноги тело. Быстро поднимаются по лестнице и заносят в спальню. По пути встречается Пчелкин, заметив всю суматоху. Но Катя лишь игнорирует крик и вопросы друга. Космоса аккуратно кладут на постель, а Катя также аккуратно стягивает с него пальто и обувь. — Что там?! — вбегает в комнату Белов. — Вышли! — крикнула она троице, которая не поняла с первого раза. — ПОШЛИ ВОН!       Она прикрыла дверь и попыталась сообразить. Катя подошла к мужчине и нащупала пульс на шее. Учащенный. Кожа бледная, как у мертвеца… Катя подскочила и распахнула дверь, застав в коридоре троицу. — Аптечка на кухне! Лидокаин, вату, спирт и шприцы! Быстро!       Пчелкин сразу сорвался с места, а Катя вернулась обратно, приземлившись на край кровати и начал отстегивать манжеты. Закатала рукава и отстегнула пуговицы рубашки. Пчелкин вбежал в спальню и принёс все, что нужно. Катя тут же взяла вату с пузырем водки и промочила, а после протерла сгиб локтя. Трясущимися руками взяла шприц и открыла, после проткнула маленькую баночку, начиная набирать. — Это че? — спросил Витя, смотря за манипуляциями девушки. — Анестетик легкой формы. — тяжело дыша, дала краткий ответ. — Так… 0,5-1 миллиграмм на килограмм… — пробубнила, вспоминая дозировку и вес. Набрала минимальную дозировку и, задержав дыхание, ввела иглу в вену, медленно вводя препарат. — Откуда знаешь? — не понял тот, смотря на действия. — Отец раньше частенько в Припятский отдел КГБ брал. Сидела с курсантами. Они обсуждали это при мне. Потом весь мозг вынесла отцу вопросами о наркотиках и анестетиках.       В комнату вошли трое человек в белых халатах и тут же открыли большую коробку с медикаментами. — Что вводите? — тут же начал доктор, приступая к осмотру. — Лидокаин, 0,5 на килограмм. Примерный вес 75-80. Точно не скажу, рисковать не стала. — аккуратно вытянула иглу и закрыла ваткой. А после встала, дав работать врачам. Тело снова затряслось. — Так, Белка, давай на выход, не будем умным людям мешать, — сглотнул Виктор, взяв подругу за плечи и выводя из спальни, а после прикрыл дверь.       Четвёрка в лице Белова, Валеры, Кати и Пчелкина прошла в гостиную. Витя усадил девушку в кресло и накинул на ее плечи плед, который всегда покоился на диване. — Что это было? — до конца не догонял Филатов, до сих пор шокированный произошедшим. — Мне хозяин «Метлы» звонил минут десять назад. Сказал, что там Кос надебоширил, а потом уехал куда-то. Выписал чек с приличной суммой за погром. — поведал Пчелкин. — Кать, прости, что сразу не сказал тебе, что этот кретин ошивался там. Ночь на дворе все-таки. Будить не хотел. — Черт с этим. — выдохнула девушка, взяв рацию. — Приём. Гоча. Принеси в гостиную пепельницу, сигареты и бутылку виски. — «Сейчас будет.»       Через минуту в гостиную прошёл рослый мужчина, поставив на стол бутылку с сигаретами и пепельницей с зажигалкой. Катя вытянула сигарету и подожгла, закурив. Сейчас пришло осознание того, что она могла бы не церемониться. Все оставить на самотёк. Но чувства к этому человеку заставляли действовать ее на автомате. Чтобы спасти человека, которого она безумно любит. Чтобы, как бы это эгоистично не прозвучало, она сама не умерла вслед за Космосом. Выдохнув дым, вынула сигарету изо рта и трясущимися руками откупорила бутылку, сделав пару глотков и зажмурившись. — Белка, ну куда?! — тяжело выдохнул Белов, закурив. А после вырвал бутылку из рук подруги и сам отпил. — Что «куда», Белов?! — вскочила она с места, с яростью посмотрев на друга. — Ты думаешь, один у нас тут такой проблемный, за задницей которого одни приключения увязываются?! Почему-то, когда у тебя проблемы, мы все тебе помогаем! А когда у нас проблемы начались, так давайте же скроем всё, что творит этот Идиот, от Белочки и пустим на самотёк! У вас, МАТЬ ВАШУ, друг торчать начал! Изменять, СУКА, вашей подруге, а кому-то сестре! Хоть кто-то пальцем хотя бы дернулся?! НЕТ! Я больше скажу! Ладно, окей, когда у вас четверых проблемы общие — вы все друг другу помогаете! А как проблемы личные — вы закрываете глаза! Только вот, почему-то, ни разу не забили на проблемы Сани! Да, дружище?! Когда на нашего Сашеньку после дембеля повесили смерть Мухи? Помогли! Когда гранату подсунули под дверь после свадьбы? Помогли! Когда обстрел начался возле нашего старого дома? Фил сразу подставил свою грудь! Даже больше! Все начали помогать тебе! Как мать умерла, так все начали помогать ТЕБЕ! КТО НАМ ПОМОГ?! КОГДА Я С ДЕТЬМИ СИДЕЛА В ПОДВАЛЕ И СЛУШАЛА ВЫСТРЕЛЫ СВЕРХУ — КТО ПОМОГ?! САМИ СПРАВИЛИСЬ! КОГДА ДОМА КРЫСА ЗАВЕЛАСЬ, КОТОРУЮ Я ЗАСТРЕЛИЛА, ЧУТЬ САМА НЕ ПОТЕРЯВ РАССУДОК, КТО ПОМОГ?! НИКТО! НИКТО ИЗ ВАС ДАЖЕ НЕ ДЕРНУЛСЯ ПРОСТО ПОЗВОНИТЬ И УЗНАТЬ ВСЕ ЛИ ХОРОШО! ЧЕРТ С ЭТОЙ ПОМОЩЬЮ! ПРОСТО ПОЗВОНИТЬ И УЗНАТЬ О СОСТОЯНИИ БЛИЗКИХ НИ ОДНА ИЗ ВАШИХ РОЖ НЕ ДОДУМАЛАСЬ! — она резко осела на диван и тяжело задышала. — Прости. Про мать лишнего сморозила. Не хотела. — она взяла бутылку и снова отпила. — Нет, Катюх, ты правильно сказала. — прикрыл глаза Белов, вспомнив с подачи подруги смерть матери. — Отныне, какие-либо проблемы не начнутся, хоть общие, хоть личные — помогаем друг другу. Мы, как-никак, клятву давали. — Которую ты сам всем навязал… — с горечью усмехнулась Костенко, подпирая тыльной стороной ладоней лоб. — Все, Белка, успокойся. — подошёл сзади к сестре Валера, погладив хрупкие плечи. — Сейчас не время для истерик и ссор. — Извините, нам нужен человек, с которым мы можем поговорить и дать рекомендации, — отвлёк компанию один из врачей. Катя затушила сигарету и встала, поднимаясь в спальню вслед за доктором. Один из них стоял и проверял капельницу. Другой, самый старший, делал записи на бумаге. — Вы у нас кто? — спросил старик, не отрываясь от письма. — Бывшая жена. — тяжело выдохнула Катя. — Вы присядьте, — усадил один из молодых девушку на стул. — Вы холодная. Давление. Сергеич, может, девушке успокоительного внутривенно? — спросил парнишка, взяв танометр. А после измерил давление. — 150 на 80. Высоковатое… — Поставь ей капельницу с успокоительным. По инструкции. — ответил старик, делая записи. — Давайте руку, — взял девушку за руку и протер локтевой сгиб. А после достал ещё одну капельницу с раствором и начал устанавливать. Взял за локоть и аккуратно ввёл иглу в вену. — Сидите спокойно и не шевелите. — Как Вас? — поднял глаза на рыжую доктор. — Катерина, — тяжело выдохнув, ответила та. — Катерин, во-первых, вы умница, сразу и вовремя сообразили, что нужно делать. Не успели бы, пришлось везти в больницу под страхом смерти очередного человека. Во-вторых, я тут написал рекомендации по лечению больного. Все, начиная с ежедневного принятия лекарств и заканчивая тем, что необходимо делать во время состояния недомогания. В случае, если снова будет передозировка или сильное недомогание, звоните ниже по номеру телефона. Отвечаю я. Зовут Никита Сергеевич Андропов. Звоните в любое время. — Да, спасибо… — тяжело выдохнула Катя, медленно приходя в себя. — Будьте добры, положите на тумбу. — Вы разведены, я так полагаю? — Да. — Больше нет людей, которые могли бы позаботиться о мужчине? — Я сама справлюсь. Не страшно. — она качнула головой, прикрыв глаза. — Неплохо было бы обратиться в наркодиспансер, но, так понимаю, «не ваш случай». — Сергеич, состояние пациента пришло в норму. Убираю капельницу. — сообщил один из медиков, который следил за состоянием мужчины. — Как Вы себя чувствуете, Катерина? — спросил парень, который ставил капельницу Кате. — Уже лучше. — кивнула она и медик начал медленно вытягивать иглу и складывать стойку для капельницы. — Катерина, для Вас у меня отдельная рекомендация, — снял очки Андропов. — Не курите и пейте спиртное немного и исключительно по праздникам. Я Вам как доктор говорю. В будущем аукнется. — мужчина встал и сложил все бумаги в свою папку, пока другие двое собирали все медикаменты в чемодан. — Так, ну мы закончили. Звоните, если понадобится помощь. — Спасибо Вам… — тяжело выдохнула девушка, встав со стула и проводив медиков. На выходе она достала пару крупных купюр и протянула мужчине, а после тех проводила охрана. Катя поднялась в гостиную, где до сих пор сидела троица. — Давайте по комнатам. Завтра домой и на отсыпную.       Костенко вернулась в спальню и прижалась спиной к двери, оглядев тело Космоса. До сих пор бледный, будто труп. Она оторвалась от двери и на ватных ногах подошла к постели, осев на край и нагнувшись к лицу Холмогорова, прижимаясь лбом ко лбу. — Чудище ты мое Космическое… — прошептала, прикрывая глаза. — Как же мне «повезло» с тобой…

***

      Катя резко подскочила в постели от несильного удара в бок. Оглядела пространство. Комнату освещал слабый свет утренних лучей, которые еле проникали в помещение из-за серых осенних облаков. Костенко обернулась и посмотрела на Холмогорова. Лицо хмурится, будто в агонии. Кожа бледная. Дыхание тяжёлое. Она дотронулась до его лба ладонью. Ледяной, словно мертвец. Нащупала пульс. Учащённый. Встала и взяла аптечку, найдя Лидокаин со шприцами. Руки действуют на автомате. Набрала, протерла спиртом кожу на локте левой руки, ввела медленно препарат. Совсем немного и тот больше не дергался от недомогания, а лицо расслабилось. Катя убрала все на место и с тяжестью выдохнула, сев ближе и положив ладони на глубокие скулы. Лицо Космоса сильно изменилось за эти месяцы: побледнел; скулы стали более отчетливыми; губы немного потресканные, будто кусает их постоянно; под глазами мешки и синяки. Почувствовав сквозь сон тепло ладоней, Космос немного повернул голову, коснувшись губами ее рук, а после полностью расслабился. Катя провела правой ладонью аккуратно по лбу, а после по чёрным волосам, аккуратно убирая прядки с легких морщинок на широком лбу. Левую ладонь все также держит у его лица. — Ты бы знал, как я скучала… — прошептала девушка, сидя рядом с любимым мужчиной. — Даже я этого не знала…

***

      Космос проснулся в тишине и спокойствии. Слишком хорошо. Даже лучше, чем от крэка. Сел в постели и оглядел пространство. Их с Белкой бывшая общая спальня. Перед носом витает еле уловимый аромат хвои и шишек — аромат его Белки. Воспоминания отказываются возвращаться. Он помнит лишь разговор на балконе, злость, дикое желание занюхать и его быстрый уход из дома, а после словно пустота. Аккуратно встал и подошёл к зеркалу. Рубашка расправлена и расстегнута, рукава завернуты. Вид помятый, на сгибах локтей следы от уколов. — «Я че… Да не мог же я вколоть себе что-то… Да нет…»       Он повернулся в сторону постели и увидел на тумбе аптечку с использованные иглы с парой каких-то баночек, а после облегченно выдохнул. Космос, ополоснув лицо, вышел из спальни и прошёл в столовую. За столом сидят сонные дети, еле как пережевывая кашу. Катя расставляет завтрак на стол. Шаман спит под столом, зевая и клацая зубами. — Папа! — воскликнула Саша, увидев отца. А от голоса дочери Холмогоров дернулся. Слишком неожиданно это для него сейчас прозвучало. Слишком давно он этого не слышал. — Садись завтракать. — без лишних эмоций сказала Катя, поставив на стол тарелку с рисовой молочной кашей. — Спасибо, я не голоден. — выдал тот, собираясь уже вернуться в спальню. — Я сказала «завтракать», Холмогоров. — чуть строже прозвучало это от Белки. Космос поднял глаза на бывшую. Разъяренная. Но не хочет повышать голос при детях. — Либо завтракаешь, либо собираешь свои оставшиеся пожитки и валишь отсюда к чертям собачьим. Я не держу.       Тому ничего не оставалось делать, кроме как сесть за стол и пододвинуть тарелку. Есть и вправду не хотелось, хотя раньше за один присест на первый приём пищи готов был после сонной ночи сожрать слона. Взял ложку и черпнул немного, съев. В глотку абсолютно ничего не лезет. На еду смотреть отвратно. — Подай соль, пожалуйста. — попросил, не оборачиваясь на Катю. — Тебе нельзя. — лишь бросила, сев за стол и начав тихо поедать свою порцию. — В глотку не лезет. — отодвинул тарелку и взял кружку с кофе, немного отпив. — Не лезет, потому что Крэк весь желудок высушил. Ешь, если хочешь восстановиться.       Каждое слово, которое прозвучало этим утром от Костенко, было грубым и холодным. Будто ее насильно заставили заботиться о Космосе. В ее взгляде, который ни разу за все время не упал на бывшего, одна лишь злость. Пришлось замолчать и продолжить есть. — Мам! — оторвал из мыслей мужчину пацанская голос. — Сок хочу! — Ты все скушал, родной? — мягким голосом произнесла Катя, посмотрев на сына. Тот заулыбался и показал пустую тарелку. А следом действия повторила и девочка. — Я тоже сок хочу! — Умницы вы мои! — улыбалась та, взяв тарелки и отнеся на кухню. Тут гавкнул Шаман. — Иди поешь! — и пёс подскочил, забежав на кухню. Катя вышла с двумя стаканами персикового сока, поставив его перед детьми. Те выпили за раз и, крикнув в один голос «Спасибо!», убежали в сторону детской. Космос посмотрел на Костенко, которая села на место и продолжила завтракать, уткнувшись в тарелку. Захотелось узнать, в конце концов, что происходит сейчас. Будто вчера не было того разговора на балконе. Будто он не накосячил так. Будто просто где-то немного оступился и разозлил свою Белку, которая обиделась и начала ждать свои извинения. — Кать… — Не за столом.       Дальше пришлось продолжить в молчании, которое не мог вытерпеть мужчина. Снова пространство и атмосфера давит на мозг. Еда не лезет, молчание убивает. Появилось слабое желание найти кокаин. Но пока что нужно держаться. Как только посуда опустела, девушка встала с места и собрала все на поднос, взяв его и пройдя на кухню. А после врубила воду и начала мыть посуду. Хорошенько разложив все свои вопросы и мысли по местам, Космос все-таки не выдержал и встал с места, войдя на кухню. Все начинало злить. Кажется, ещё немного и он будет в ярости. Беспочвенная злость все еще еле сдерживается. Есть желание наехать на Белку, но здравый смысл все еще сдерживает своего хозяина. Не сдерживается и подходит сзади к Кате, которая моет посуду, схватив за тонкое предплечье и развернув к себе. А после встал и нагнулся, опираясь по обе стороны от девушки в столешницу, смотря в строгие холодные глаза иссиня-зелёного цвета. — Объясни мне. Что сейчас происходит? — не выдержав тишину, выдаёт Холмогоров. — Я мою посуду, а ты мне мешаешь. — Ты прекрасно знаешь, что я о другом. — сдерживая злость, смотрит в любимые глаза, не отрываясь. — Что сейчас было за столом? Почему ты все это делаешь? Ты мне дала понять, что не будешь мне ни в чем помогать. Я прекрасно понял, что больше не могу ждать от тебя абсолютно ничего. — Я решила тебе помочь с твоей проблемой. Можешь не благодарить. Теперь свободен. Мне нужно помыть посуду.       Костенко уже хотела развернуться, чтобы продолжить свою работу, но Космос резко дернул ее и вырубил воду, заставив посмотреть в свои глаза. — Зачем? — Чтобы она была чистой. — Не строй из себя дуру, Белка, и не зли меня! — прорычал, сдерживая громкий тон. На девушку хочется орать в самую последнюю очередь. — Зачем ты мне помогаешь? — Идиот ты, Холмогоров. — тяжело выдохнула Катя, прикрыв веки. Но после снова посмотрела в глаза, сложив руки на груди. — Ты прекрасно знаешь в чем причина. Ты прекрасно знаешь, что я тебя до сих пор люблю. Но ты все время делаешь так, что все в конечном итоге рушится. Даже прямо сейчас. — Постой. — не понял Космос, немного нахмурились. — Повтори. — Все в итоге рушится… — Раньше. — Что я тебя до сих пор люблю? Космос, ты уже взрослый мужик, а тебе повторять все, как…       Но дальше он не позволил договорить, резко нагнувшись и поцеловав в желанные губы. Катя от такого неожиданного напора прижалась к стенке и схватилась ладонями в столешницу, с шоком распахнув глаза. Большие ладони скользнули по талии и прижали к себе хрупкое тело как можно крепче, заставив девичьи руки оторваться от кухонного гарнитура и положить ладони на широкую грудь. И Катя не выдержала, ответив на поцелуй. Слишком хорошо и приятно. Слишком давно всего этого не было. Она слишком сильно соскучилась по поцелуям Космоса. Хочется ещё и ещё. Лёгкие уже горят от нехватки воздуха. Космос оторвался от девичьих губ и прижался лбом ко лбу, тяжело задышав и опалив горячим дыханием припухшие губы Кати. Дёргано поднял руки и обхватил девичье лицо ими, не открывая глаза. А поверх его ладоней легли хрупкие тонкие ладони Костенко. — Пожалуйста… Кать, Бельчонок… Помоги мне… Я без тебя не справлюсь… Без тебя я никто… — Не говори мне красивые слова, Космос… — сглотнула Катя, положив ладони на лицо мужчины и приподняла голову. — Я в них не хочу верить… Просто докажи мне это молча…

***

      На дворе глубокая ночь. Катя лежит одна в постели, запретив Космосу заходить в ее спальню. Да. Она согласилась ему помочь избавиться от всего дерьма. Но доверия к нему больше нет, не смотря на то, что она его все ещё сильно любит. От давящего чувства в грудной клетке Катя резко подскочила с постели и быстрым шагом направилась в подвал. Собственноручно зарядила пистолет и подошла к стойке, прицелившись в мишень. Два выстрела в первую. Два во вторую. Третью. Четвёртую. Пятую. Судорожно выдохнула и отбросила в сторону оружие, оперевшись ладонями в стойку и закрыв глаза. В ушах невыносимо трещит. Не из-за шума от выстрелов. С ней играют ее же чувства. В голову пришло странное сравнение. Она будто наркоман, который пытается бросить наркотик. Ее наркотик — это «Чёрный омут», который медленно затягивает ее светлую душу. Если она вначале не пыталась бороться с холодом внутри, то в самый последний момент, когда от светлой души осталась лишь маленькая частичка, которая медленно тонет в омуте, Катя со всех сил начала бороться внутри себя. И недомогание будто от отсутствия наркотика в организме. Есть огромное дикое желание погрязнуть полностью в тьме, но и хочется вырваться из неё. Она сравнила себя с Космосом, который решил бросить кокаин. Его преследует жуткая ломка из-за отсутствия Крэка в организме. Есть бешенное желание употребить, но здравый рассудок пытается заставить своего хозяина бросить это все. — «Два наркомана!» — пронеслось в рыжей голове, а на губах появилась горькая усмешка.       Катя резко оторвалась от стойки и прошла в мастерскую, упав на стул и взяв гитару. Медленно перебрала струны. А после тихо заиграла. — Дайте… — но голос дрогнул, заставив перестать играть. — Нет. — снова заиграла чуть громче. — Дайте… — но и тут не вышло. Снова судорожно выдохнув и сделав глубокий вздох, она заиграла как можно громче, а из глаз потекли слёзы. — ДАААЙТЕЕ МНЕ БЕЛЫЕ КРЫЛЬЯ — Я УТОПАЮ В ОМУТЕЕЕЕ! ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ, ПРОВОДА, — В НЕБО, ТОЛЬКО Б НЕ МУЧАТЬСЯ! ТУЧКОЙ МАЛЕНЬКОЙ ОБЕРНУСЬ И НАД ТВОИМ КРОХОТНЫМ ДОМИКОМ…! Разрыдаюсь косым дождем… Знаешь… я так… соскучилась…! — не выдержав на последних строках, Катя тихо зарыдала от горечи в сердце и отчаяния. Ей хочется быть слабой. А как же давно она не позволяла быть слабой… Как же давно она не может спрятаться за крепкой спиной любимого человека…!       В голове пронеслись воспоминания давних лет. Того времени, когда ей не нужно было быть сильной. Когда она могла спрятаться за спиной Космоса. Но тогда, не понимая всего бытия и не зная о том, что могло произойти в будущем, она показывала себя сильной, пыталась быть той, которая сможет постоять за себя. Сейчас жалеет, что тогда не позволяла себе быть слабой, хоть и была под защитой любимого человека. И вот сейчас, когда защиты нет, сил больше не осталось. Все силы закончились. Не выдержав, откинула гитару в сторону и соскользнула со стула на пол, приземлившись на колени и нагнувшись вперёд, а голос разрезал глотку от громкого рыдания.       Вдруг, плеча коснулась тёплая крупная ладонь, но Катя продолжала не замечать, рыдая навзрыд и срывая глотку от крика. Слишком больно и невыносимо. И другого плеча коснулась ладонь, заставив подняться туловищу. Сильные руки прижали к широкой груди хрупкое девичье тело, сжав как можно крепче. Мужская рубашка на плече стала мокрой от слез. Космос больше не выдерживает страданий Кати. И начинает понимать, что на самом деле ей будет намного хуже без него, чем с ним, хотя до этого момента оба считали, что ей будет куда хуже, если он останется рядом. Мужчина с тяжестью и горечью смотрел на то, как изменилась в душе Катя. Какой же отложной она стала из-за него. Но на ее терзания смотреть куда тяжелее. Даже страшнее. Появился страх потерять эту хрупкую девушку, которая всегда пыталась быть сильной.       Космос аккуратно поднял Костенко на руки, а Катя сжала в ладонях ткань серой рубашки, утыкаясь лицом в плечо и разрывая глотку от истерики. Хочется сказать тысячу слов. Но вместо этого он утыкается своим лбом в ее и прикрывает глаза. Целует. В нос. В лоб. А крик прекращается. Хрупкое тело начинает дрожать, слёзы полились ещё сильнее, но вот крика больше нет. Мужчина вышел из подвала и поднялся в спальню, осев на кровать и обняв дрожавшее тело как можно крепче. Нет желания отпускать его. Абсолютно. — Белка моя… — поцеловал в висок и положил ладонь на затылок, прижав рыжую голову к своей груди и зарывшись в рыжие локоны, от которых исходит его любимый аромат. — Я последняя гнида… Никогда не прощу себя за твои слёзы… — Я-я… — она сглотнула, сильно зажмурившись и прижавшись лицом к груди. Девичьи ладони с новой силой сжали ткань рубашки на широких плечах. — Б-Боюсь… С-Слыш-шишь…? Я-я б-боюсь с-снова… д-довер-риться… т-те-ебе…! Я-я… я н-не не хоч-чу страд… страдать… — кулачки раздали рубаху и тонкие руки обвили мужскую шею, как можно крепче обняв ее. — Н-но… н-но я слишком… с-сильно л-люблю тебя… — Если бы я ценил тебя, не позволил бы тебе страдать. Ни за что. — он оставил поцелуй на мокрой соленой щеке. — Дай мне шанс. Я огорожу тебя от всего ужасного. Я сделаю так, чтобы ты всегда улыбалась. Чтобы на твоих глазах больше не появилась ни одна слеза. — Я-я х-хочу тебе верить… — она сглотнула и крепче прижалась всем телом к мужчине. — Но я боюсь… — Я ничего не боюсь. И тебе не позволю бояться. Слышишь? Ни за что, Белка.

Продолжение следует…