Вы пассив. Потерпите.

Мне было двадцать лет, когда я умер. За три дня до этого я праздновал день рождения в обществе своего лучшего друга, когда почувствовал головокружение. Кенья сделал мне подарок: он усыпил и увез меня в неизвестность. Хороший подарок, не правда ли? Нет, он страшный. С Кеньей мы знакомы ещё с детского сада, наша крепкая дружба была отточена многими годами взлетов и падений, поэтому до этого момента я мог сказать, что знаю о нем все что можно знать. Поэтому до последнего я грешил на новую тупую шутку или розыгрыш, чтобы напугать меня. Пока дело не дошло до раздевания и принудительного секса. Было больно и совсем не смешно. Ха-ха, быть изнасилованным лучшим другом было самым худшим событием в моей жизни. На следующее утро я проснулся с болью в пояснице и точке между ягодиц. Спина, грудь, и даже ребра болели от укусов и засосов. У Кеньи совершенно не было опыта и его дикие действия только привели к травмам. А еще меня тошнило и кружилась голова. Кажется тогда я простыл. Уснуть голышом после того как вспотел — это плохо. Я хотел сбежать. И даже почти смог, но глупо и быстро попался. Как итог: от страха и злости, Кенья запер меня в большой коробке. Это была необычная коробка: она была железной и должна использоваться для хранения быстро протухающих продуктов. Я не помнил названия. В нем не было вентиляции и света, а размер еле вмещал меня. Я был в ужасе. Сколько бы я не стучал и не кричал, Кенья не открывал. Он ушел? Похоже, да. Я думаю, Кенья не знал, что в коробке не было вентиляции. Но тогда такие мысли были не существенны. Я начал задыхатся. Потеря сознания от сильного давления в голову спасла меня от мучительной смерти. Любой хоть когда-то задерживал дыхание и знает какого это — не дышать. Вот так я умер. Но спустя время проснулся вновь, но уже в теплом и мягком месте. Казалось я плыву в облаках. Мягкий звук «бум-бум-бум» успокаивал и вводил в транс. Накатывала новая порция сна. Я спал часто, не задумываясь «почему?». Просто не хватало ментальных сил. Лень? Или что-то другое? Без разницы. Главное: я отдыхал и не думал о прошедшем. Пока меня не стало настойчиво выталкивать из теплого места. Неужели пора уходить? Но я не хочу…. Сопротивляясь как никогда, тем не менее я уходил все дальше от своего гнездышка. Мой руки и ноги были плотно прижаты к телу, мою голову кто-то крепко схватил и потянул на себя. Больно! Меня хотят раздавить? Почему вокруг так узко? Послышался громкий крик и рванное дыхание. Это был женский голос. По прошествии некоторого времени меня все-таки вытащили. И я понял. Я заново родился. Это та самая реинкарнация? Правда? Тогда понятно, где я недавно был…. Вокруг мельтешили тени, звуки я слышал плохо, а после боли от рождения сильно устал. Если никто не против, я посплю, так я думал, глядя на размытую тень над собой. Когда проснулся, оказался в мягкой постели. Меня спеленали и я не мог пошевелиться. Меня мучала боль в пупке и холод в кончиках пальцев. Неужели для младенцев нет обезболивающих?.. Ужасно…. Сжимая и разжимая пальцы, прикладывая для этого просто огромные усилия, я смог согреть их. Пупок придется игнорировать. А еще я проголодался. Когда будет обед? И вообще, когда кормят новорожденных? Слава Всем Богам, проверявшая младенцев медсестра увидела что я проснулся и отнесла к матери для кормления. Это сосущее чувство в желудке ужасно. Теперь понятно, почему младенцы постоянно плачут. Как выглядела мама? Не знаю, я плохо видел. Но руки у нее были ледяными, а пальцы длинными и легко вмещали мою голову. В день выписки меня уложили в теплое и большое одеяло. Оно было и правда большим, а еще настолько мягким, что я думал лежу в куче зефира. Мою голову накрыли одеялом и я не видел силуэтов тех, кто встречал маму и меня. Зато я услышал громкий мужской голос. Он радостно кричал, и после особенно оглушительного смеха, чужие, более широкие руки отняли меня у матери. Он снял с моего лица край одеяла. Что-то розовое и яркое мельтешило перед глазами. Это отец? Нет, это был мой старший брат. Йон. Но о нем история пойдет чуть позже. Мой досуг был одинаков. Я ел, спал, какал, ел, спал, мочился, и дергал руками все что попадется. Месяц за месяцем мой контроль над телом все рос. Я стал четко видеть окружение и очень хорошо слышать. Ежедневная рутина была очень скучной, но ее разбавляли прогулки с няней и неловкие моменты нежности брата, который очень боялся поранить меня, взяв на руки. Брат был очень сильным и это не простые слова. Несмотря на то, что он еще подросток, Йон постоянно тренируется и имеет завидные мускулы. Ух, брат был очень крут! Этот мир совершенно отличался от прошлого. Здесь люди, по неизвестной причине, могли использовать сверхъестественные способности, которые называли причудой. Совершенно выносящие мозг необычностью и безумием. Люди этого мира отличались своим менталитетом. Из-за нарушенного баланса, страны страдали от повышенной преступности, и частых природных катаклизмов. Люди, чувствуя свою безнаказанность и силу, - совершали противозаконные поступки. Это ломало дух народов. Но… В мире стали появляться те, кто вставал на защиту граждан. Медленно расцвела эпоха героев. Все приняли такой рассклад. Начали строиться тренировочные полигоны, образовались новые профессии, открылись особые школы и академии. Мир менялся из чисто техногенного в техно-фантастический. Брат тоже был в категории тех, кто был с причудой. Его способность казалась мне читерской и одной из тех, что ломала шаблоны физики и природы. Его причуда — это «материализация мыслеформ». Редкая психофизическая причуда способная материализовать мысли. Захотел есть? Не проблема! Подумай о еде и используй причуду и вуаля! Все готово! Захотел пульнуть во врага пулями прямо с воздуха? Секунду, просто представь! С его причудой большую роль играло воображение. Минусы были конечно, как же без них. Во-первых, он не мог вообразить причуды других людей, только физические объекты. Во вторых, живые существа тоже не могли быть воображены. Это было бы чересчур читерно. В третьих, если коснуться его кожи, то причуда не сработает. Последнее можно исправить подходящим костюмом. И четвертое, после создания множества предметов у него болела голова. Порой это становилось невыносимо. Он еще учился, в одной из геройских старших школ. Я не знал в какой именно, но это было и не важно. Все настолько необычно в этом мире, что глаза на лоб лезут. Те же люди порой рождались мутантами. Никто не знал что могло быть зачато, ведь даже у обычных внешне людей мог родится ребенок с рогами или синей кожей. Моя мама например была очень высокой, худой и с очень пушистым кошачьим хвостом. Слава Богу, у меня он не появился, хотя красные глаза матери и напрягали поначалу. Но как я понял, встречались они в этом мире так же часто, как и голубые. Здесь ненормальное нормально. А вот брат был копией матери. Высокий рост, длинный хвост и выразительные черты лица. Качественная внешность от природы. А ещё, эти манящие взгляд розовые волосы. Он был первым, кого я встретил в этом мире с такой необычной расцветкой. Но спустя время это не казалось странным. Ведь чего ещё ожидать от сумасшедшего мира? Когда мне было три года, домой впервые приехал отец. Он был даже выше матери, настолько высокий, что мог бы достать головой до дверного проема. Именно поэтому потолки в нашем доме были выше стандарта. От него за метры несло эталоном очень богатого и успешного человека. Я, конечно, знал что мы богаты, но отец производил впечатление очень-очень богатого. Я всерьез призадумался: а насколько же мы значимая прослойка общества? Не удивлюсь если очень важная и соответственно настолько же обеспеченная. Отец не стал со мной сюсюкаться и уж тем более не был разговорчив. Он лишь бросил короткое: — Хм, скоро должна проявиться причуда. И исчез за дверью своего кабинета. Видел его я теперь только за ужином, но и тогда мы сидели в тишине, молчании и среди испуганных взглядов прислуги. В этом доме самый страшный - отец, я уже понял. Но терпеть его застывшее в безразличии лицо не пришлось долго: отец уехал за границу. Сразу же стало как-то легче. Новой встречи не было вплоть до моего пятилетия. Брат после его ухода словно сорвался с цепи. Он пропадал на тренировках, не посещал дом на выходных, стал раздражительным и очень мрачным. Я начал скучать по его компании и нежному характеру. Именно Йон чаще всего играл со мной и читал сказки на ночь. Неужели отец что-то сказал ему? В день когда он должен был уйти на очередную тренировку, я дернул его за рукав и посмотрел на его осунувшееся лицо. Ты хоть спал, брат? Мы были в его комнате и Йон быстро собирал тренировочную одежду из шкафа. Его длинный хвост был опущен, а пальцы разукрашены тонкими шрамами. Когда я привлек его внимание, он тут же бросил все вещи на пол и опустился рядом со мной. — Что такое, Ёнеда-чан? Хочешь пить? Или подать игрушку? Его тон был преувеличенно бодрым и искренне ласковым. Я помотал головой и спросил: — С тобой все хорошо? Брат ошарашенно раскрыл глаза и спустя секунду крикнул: — Ты заговорил, Ёнеда-чан! Его хвост поднялся высоко и счастливо замахал из стороны в сторону. И тут я вспомнил. Ах, я кажется все эти годы специально сдерживал себя от слов. Мне не хотелось дать понять семье, что я отличаюсь от других детей. Не будучи уверенным в своем языке, я полностью исключил любые разговоры. Думал, что постепенно вольюсь в роль ребенка и забуду прошлое. Ну что ж, видимо, время пришло. — Это… плохо? — я сложил брови домиком и стимулировал слезные железы. — Ох, нет! Вовсе нет, малыш! — брат счастливо засмеялся и подхватил меня на руки. Он закружил меня и обнял очень крепко. Его глаза увлажнились, а хвост безостановочно вилял как у радостной собачки. Боже, какой же он еще ребенок, так близко к сердцу все это принять. Хотя не могу отрицать, что и сам счастлив от его искренней реакции. Наверное на Йона сильно влияло мое молчание и он предполагал худшее. Чмокнув в макушку, брат опустил меня на кровать. Растерев мои волосы, он сел передо мной на колени и потерся шекой о мою щеку. — Ёнеда-чан, ты такой милый! Брат любит тебя больше всех на свете! — Тут он замер и я понял, что в его розовую голову пришла какая-то мысль. Это ведь не что-то странное, верно? — Ёнеда-чан, ты ведь назовешь меня «Йон-нии-чан»? Чуть отодвинувшись, брат посмотрел на меня сверкающими голубыми глазами. В его зрачках сияли звезды и я хотел закрыть веки. Черт, брат слишком эмоциональный и может мгновенно растроиться от моего отказа. Тем более, что я хотел подбодрить его. Это же несложно называть его так… — Йон-нии… Йон-нии-чан… Свет в зрачках брата стал ярче. Я не успел сказать ему не делать этого. А ведь должен был, зная его характер, от сильных эмоций умиления он…. — Нии-чан… — В-все в п-порядке…. — Йон показал большой палец. С его лба текла струйка крови. На полу осталась вмятина в форме его лба. — Дурак. И зачем он так делает? Никогда не понимал. Брат откинулся назад будто мои слова проткнули его насквозь. Но он тут же вернулся на место и придвинулся ближе ко мне на коленях. Вновь пришла какая-то идея, бака-нии-чан? Йон взял мои пальцы в свои мозолистые руки и поучительным тоном сказал слащавые и приторные слова: — Нет-нет, Ёнэда-чан, так говорить нельзя. — брат покачал головой, пара капел крови упала на пол и мои колени, — Скажи лучше: я люблю тебя, нии-чан. Я внутренне скривился. Он неисправим. Братский комплекс Йона растет с каждым днем. И я не мог отругать его или просить стать нормальным. Ведь он станет супергероем и страх, что в будущем он может умереть или стать инвалидом, заставляли ценить моменты его искренней любви. — Л-люблю… н-нии-чана…. — я быстро спрятал лицо в ладонях. Не позволю ему видеть свое смущенное лицо. Это слишком тяжело быть ребенком. Так стыдно… — Хьяаааааа! — брат одним движением встал с пола и начал орать как ненормальный. Его лицо стало очень воодушевленным. А вот хвост заколотил по полу, как у пёсика, — Повтори это ещё раз, Ёнэда-чан! Я полностью покорен этими словами! — Йон поднял меня с кровати и подбросил очень высоко, не будь потолок гигантским, я бы точно остался без головы. — Ну же, повтори, малыш! — Я люблю тебя, нии-чан! Отпусти скорее! — я прямо чувствовал как мой желудок подпрыгнул вместе со мной. Было страшно лететь вверх. Ещё страшнее падать. — Повтори ещё раз! — ещё один полет… Кгх! — А!.. — меня поймали, но радость Йона не продлилась долго. На белой футболке брата красовалось жёлтое пятно. Мой полупереваренный обед стал моим оружием для мести. Брат не двигался и смотрел в одну точку. Кажется я сломал его. И чего он ожидал? Я ведь еще совсем маленький. «И все-таки я счастлив. Брат наконец перестал думать о плохом». Я похлопал по голове Йона, — он все ещё держал меня на вытянутых руках, — и произнес: — Отпусти. Удивительно было то, что он послушался и смиренно поставил меня на пол. — Я пойду… Переоденусь… Поникший брат походкой робота пошел в сторону ванны снаружи. Его хвост был опущен, а над головой собирались грустные тучки. Дурак, надо ведь контролировать свою причуду. — Подожди, нии-чан! — Д-да?! — Йон подпрыгнул на месте и с сияющими глазами повернулся в мою сторону. — Больше не приходи поздно, пожалуйста, — я смущённо отвел взгляд. Надеюсь он не заметит моего румянца. — А… — брат секунду помолчал, — Не буду, Ёнэда-чан! — Его смех был очень громким и я мог в мельчайших деталях представить его улыбку, и извивающийся от счастья хвост. В ванную комнату Йон буквально вбежал, его смех было слышно ещё очень долго. Такой ребенок.