Просто ночной кошмар

Опять. Век Хур старается не думать о ереси, которая ему снится, и это почти ему удаётся, потому что он настолько из-за кошмаров не высыпается, что по утрам вообще никакой. Ну, то есть, насколько можно считать утром четыре часа дня, потому что всю ночь предстоит работать, а утро никому не нужно, и его можно проспать. Он тянется за порционной упаковкой мармелада в большой корзине на столе, зевая при этом, и натыкается на чужую руку, оказавшуюся там непостижимым образом раньше его собственной. Ему даже взгляд поднимать не надо. Может, разве что, пистолет. Можно, в принципе, даже тот, что на заправке, облить всё к бесовой бабке бензином и поджечь. Какое-то время, уронив руку безжизненно в корзину и отказываясь от всего вообще по жизни, он наслаждается образом у себя в голове, в котором обледеневший город пылает целиком. — Я заберу киви? «Забери себе пачку снотворного с водкой». — Он не слышит тебя даже, он ещё спит, — Пуль Таг закидывает Век Хуру на плечо руку, и хотя она тяжеленная, он расслабляется, позволяя себя туда-сюда толкать и в итоге прижать к чужому боку, роняет голову на плечо дружка с готовностью в самом деле потерять сознание и отлично поспать. — Наш главный танцор всё никак не успокоится и не прекратит удалбываться до полусмерти по ночам, да? — Вак Му вздыхает, подпирая мостиком из сплетённых пальцев обеих рук голову и разглядывая его. — Ну, поэтому он и главный танцор, нет? — Су Зуг облизывает ложку слишком тщательно для того, чтобы снова воткнуть её в стаканчик с йогуртом. — Ну так он уже главный танцор, — Вак Му закатывает глаза и обводит взглядом потолок столовой, — можно прекратить надрываться попусту и потом вот так присутствовать, но не присутствовать. — Ой, извини, что мне так не хватает поебаться, что я выплёскиваю избытки энергии в физических нагрузках, я ещё не научился тереться со всеми подряд по углам на работе и вне её, чтобы разрядиться и летать феечкой. Дашь пару уроков, спасибо, обойдусь. За столом царит молчание, хотя Су Зуг на мгновение подавился, но тут же снова воткнул ложку в стаканчик. — Хур. Голос Пуль Тага. «Досадная техническая неполадка». Он сказал это вслух? Ну, это когда-то должно было произойти. — Что? — невозмутимо уточняет он, продолжая лежать на его плече, хотя руку Пуль Таг опустил на его локоть и при этом очень многозначительно. — Я даже не знаю, с чего начать, — честно признаётся Зум Хуг. — Да ладно, давайте все здесь сейчас сделаем вид, что нам в чай что-то капают, и ни у кого не стоит, пока контракт не истечёт. Потом типа две недели да, а потом, если контракт продлят, опять — бац — и падает. И все тут, конечно, непорочным зачатием сделаны и в душе не дрочат. Не говоря уже о спальне, потому что кто-то услышит. Расскажите мне. — Я нет, — Су Зуг отодвигает поднос с пустыми стаканчиками. — Я да, — с радостным сарказмом парирует Век Хур и нехотя отрывается от Пуль Тага, закрывает лицо руками и трёт закрытые глаза пальцами с таким нажимом, что под веками плавают цветные круги, — и слава богам, потому что тебе бы тогда к врачу сходить, ведь это не очень нормально. — Я не сказал, что у меня не стоит. — И что ты делаешь, встаёшь на руки с утра и ждёшь, когда само пройдёт? Вак Му гнусно смеётся, пихнув Су Зуга локтем. Век Хур не знает, что от этого ощущает. Что-то противоречивое между отвращением и крайним восторгом, что смог его рассмешить. Затем приходит отвращение к самому себе за предыдущую эмоцию. Жалок. — Нет, я просто… Думаю какое-то время о чём-то, ничего не могу с этим поделать. Но я не делаю этого нарочно. — А у меня недостаточно богатая фантазия, чтобы силой мысли довести себя до оргазма, знаешь. Я типа слишком люблю контроль, чтобы положиться на непредсказуемость подсознания, если ты понимаешь, о чём я. — Это очень некомфортный разговор, — влезает сидящий напротив него Джу Лакх, ковыряя ножом свой тост, в который мармелад из киви уже не просто впитался, а всох. — Тебя никто не держит, всем понятны метания несовершеннолетних, ты ещё не готов обсуждать это с кем-то, кроме бабушки, педиатра и поисковой строки браузера, — не глядя на него, как и старался до этого, огрызается Век Хур, предпочитая смотреть на Су Зуга и его медленно краснеющие уши. — О чём ты думаешь, когда… Э-э-э… Думаешь? — не удерживается Зум Хуг, пиная его под столом. По его лицу и поджатым тут же губам видно, что вопрос не на полном серьёзе. Сидящий между Су Зугом и Джу Лакхом Вак Му не смотрит на второго вообще. Су Зуг поглотил всё внимание стола, и Пуль Таг может не притворяться, что ему не смешно, и он такой правильный лидер. Ему смешнее всех, Век Хур его не три дня знает. Век Хур под столом вытягивает правую ногу и натыкается на что-то, очевидно — чужую. Пытается понять, не подавая вида выше пояса, чья она, но судя по позе Вак Му — вряд ли его. Он сидит, поставив локти на стол, ссутулившись и свесив скрещенные кисти с края, повернувшись торсом в три четверти к Су Зугу, разглядывая его профиль с алым ухом так, будто это произведение классической живописи. Век Хур ненавидит себя за то, что понимает, чем он может нравиться другим людям. Удивлён, почему не пал жертвой этого обаяния. Ведь не пал? Не может себя представить прикасающимся к этому типу. Не может отрицать, что порой заглядывается на него сам, как на зацикленное видео с чем-то вирусным. Терпеть его за это не может искренне. Как можно всем нравиться, даже если дело не в том, что ты влюбляешь в себя? Что это такое? Харизма? Обаяние? Что-то невесомое и непонятное, а значит, что нельзя купить или наработать опытом и практикой? Ублюдство одним словом. Он, должно быть, просто родился социоблядью. Проблема Век Хура только в том, что он бы тоже так хотел и отдаёт себе отчёт в том, что завидует чёрной завистью, а сам Вак Му совершенно ни в чём не виноват. Трагичная история, как жалок он в глубине души, и как хорош собой человек, который даже не напрягается, чтобы просто таким быть. — Ну, чего молчишь? Поведай нам. Может, кому-то станет легче. У тебя есть согугбу среди нас, почти все мы, вдруг нам поможет твой опыт, как старшего? — Вак Му дразнит Су Зуга, подпихивая его локтем, а затем вынимая ближайшую руку из-под стола, чтобы вытянутым пальцем его ткнуть. Короткий ноготь царапает голую кожу, и Су Зуг втягивает носом воздух, закатывая глаза. Зум Хуг закатывается, запрокинув голову. — Перестань, — Пуль Таг сам давится, но бросает в Вак Му скомканную салфетку. Она даже не долетает, упав к нему в тарелку, но этого хватает, чтобы тот, поджав губы, перевёл взгляд перед собой и задержал его на лидере. — Или ты расскажи, о чём думаешь. — Я ни о чём не думаю, я грубо и по-мужски наяриваю в душе перед сном. Вак Му запрокидывает голову и гогочет на всю столовую, вцепившись руками в край стола и откинувшись на скамейке. Будь это стул, он бы грохнулся. Век Хур одновременно посмотрел бы с удовольствием и не хотел бы, чтобы он поранился. Наверное, он всё же не ненавидит этого мудака. Просто хочет быть им. Или как он. Или им. Нет, Век Хур слишком любит свою внешность, чтобы хотеть быть кем-то другим. Он хочет так же легко и непосредственно притягивать взгляды, владельцы которых думали бы, что он может раздражать или до трясучки просто доводить, но смотреть на него всё равно приятно. Век Хур хочет, чтобы на него смотрели, как кролики под гипнозом удава. И не знает, как этого добиться. — Ты так много ржёшь над другими, а что ты сам делаешь, чтобы расслабиться? Давай, не стесняйся. У тебя тут согугбу тоже есть. — Э, не, я вечно юн и свеж. «В своих мечтах», — думает Век Хур, но не поднимает взгляд. Он сидит вполоборота к Пуль Тагу и остальному столу, поставив левый локоть рядом с тарелкой и положив ладонь себе на шею сзади, чтобы не морозило кондиционером в потолке прямо над ним. Поток воздуха обрушивается время от времени прямо на голую шею и часть спины, неприкрытую тонким джемпером, и он не то чтобы боялся заболеть, потому что это не проблема и решается за пару часов оздоровительного сна, он просто чувствует слишком много мурашек. А он не любит ощущение гусиной кожи и тем более её вид. Правая рука вкручивает вилку в тост на тарелке, смайлик на котором выжженный тостером чуток поплыл из-за масла. Пуль Таг что-то втирает Вак Му, тот выкручивается, как скользкий уж, так и не озвучив, о чём думает он, когда «расслабляется». Су Зуг искренне счастлив, прикусив и язык, и губу, и всё что можно вообще прикусить на данном этапе, чтобы не проронить ни звука, и внимание не вернулось к его половой жизни соло. Зум Хуг косится на него, прекрасно это понимая, время от времени, но больше внимания уделяет Вак Му, которого не так легко вот так загнать почти в угол и пытать. Почти загнать. Его всё равно не заставить сказать то, что от него хотят услышать. Век Хур прикрывает зевок ладонью, и по ту сторону стола никто не видит, что зевок этот насквозь фальшивый. Что, блядь, он вытворяет. Он не представляет. Боги, пожалуйста, пусть это будет нога не Вак Му. …с другой стороны, это же просто анатомически невозможно. Если это его нога, то это его правая нога. Она качается влево с точки зрения Век Хура. Значит, если это правая нога Вак Му, он качает ей вправо, раздвигая ноги сильнее и сильнее. Это нереально. Он повёрнут попросту в другую сторону. Век Хур затыкает себе рот куском омлета, а затем судорожно набирает полный рот сока из запотевшего стакана, глядя в стол, как будто узор на скатерти обалденно интересен. Вак Му откидывается на спинку скамейки, скрещивает руки на груди и явно прилагает больше усилий, чтобы выкрутиться в этот раз. Пуль Таг пытается фигурально пригвоздить его к месту вопросами и подъёбками с одной и другой стороны, в кои-то веки правда загнав так, что он вряд ли попытается сбежать с места преступления, пролезая к выходу из-за стола через Су Зуга или Джу Лакха. Он бы сделал так обычно, выдумав себе какие-то супер-важные занятия, но не может сделать этого сейчас, будет выглядеть слишком нарочито. Грех этим не воспользоваться, Век Хур это прекрасно может понять, сам бы этим занялся, если бы не уверен был, что Пуль Таг сможет лучше, тоже загнанный в середину по другую сторону стола и без возможности сбежать, и если бы не был занят чем-то своим. Типа непонятно чего, чему ещё, вероятно, не придумали названия, под столом с чужими ногами. Вак Му буквально только что в поле периферийного зрения Век Хура ёрзал на скамейке, закидывая под столом одну ногу на другую. Правую на левую, судя по изгибу тела над столом, и это доказало лишний раз, что тот же Су Зуг гораздо комфортнее ему, чтобы подсознательно повернуть тело в его сторону, чем Джу Лакх, который может не так всё понять. Тоже подсознательно истолковав жест, как поиск комфорта по отношению к нему. «Боги упасите, ответит ещё так же подсознательно, да, Му? Ты же больше любишь повлюблять их в себя, а потом свалить, как ни в чём не бывало», — Век Хур мысленно ведёт с ним безответный диалог, хотя в этот раз в реплике нет ничего издевательского. Не то чтобы Вак Му делал что-то плохое. Флирт — это тоже спорт, петтинг — это тоже из области мастурбации для релаксации, которую они тут начали обсуждать с его лёгкой подачи. Это всё естественно и здорово во всех смыслах, пока никому не причиняет вреда. Опять же, кое-кто может пострадать, конечно, восприняв слишком серьёзно, но если так подумать, то и мастурбация может нанести вред, если слишком сильно дёргать. Век Хур сдавливает смешок над собственными шутками за пару тысяч дан, затем хмурится от осознания, что только что оправдывал в мыслях гулящего Вак Му, а затем Джу Лакх сдвигает ноги под столом, смыкая колени на его правом. Век Хур глотает и снова берётся за стакан, допивая его до конца, так что капли конденсата падают на стол перед ним. …в столовой всегда была такая бесова жара? Он смотрит вверх, проверяя, может, кондиционер отключился, но ленточки от мух всё ещё треплются от ледяного воздуха, который падает прямо на него. Джу Лакх возит пальцем в баночке из-под мармелада, а затем облизывает его. Облизывает долго и с душой, скорее обсасывает, возможно с такой силой, что можно будет вот-вот услышать скрип выдавливаемого языком и губами о кожу воздуха. Вся его недавняя болтливость в каморке куда-то испарилась, взгляд опущен в стол. Век Хур без понятия, что творится в целом, и что творит он сам конкретно. Какие ещё у него варианты, ёлки-палки? Поэтому он подвигает левую ногу, и её колено прижимается снаружи к правому Джу Лакха. «Приехали», — постановляет ублюдский голос в голове Век Хура. Действительно. Конечная. — Не слипнется? — по диагонали через стол спрашивает Зум Хуг, и Вак Му смотрит на него вторым. Первым — Су Зуг, но без понятия, о чём речь. Речь о Джу Лакховой четвёртой открытой баночке с мармеладом, которые он поглощает скорее компульсивно, насколько в этот раз Век Хур догадывается, потому что не находит рукам применения. — Ты мне, если что, поможешь, — отвечает Джу Лакх, почти не взглянув на него, не считая одного быстрого взгляда и вздёрнутой брови. — Ага, уже, — Зум Хуг хмыкает и морщит нос, переключая внимание на цель поприятнее и попроще перед собой. Век Хур под столом скрещивает ноги в голенях, пятками натыкаясь на пятку Джу Лакха. Сгибает колени, подтягивая ноги к себе и заставляя его ногу поехать вперёд, выпрямляясь. Треплет серёжку в ухе так, что ещё чуть-чуть, и старый-престарый прокол вот-вот закровоточит снова. Хоть бы этого никто не заметил. Особенно Вак Му. — Признай, ты хочешь не узнать, о ком я думаю, ты хочешь, чтобы я думал о тебе, — нагнувшись вперёд над столом, нависнув грудью над подносом, но руки спрятав под скатерть, он щурится на Пуль Тага, волной по очереди двигая белёсыми бровями. Ясно. Решил, что защита — это дно, и пошёл в атаку. Пуль Таг сидит в максимально открытой позе — расправив плечи и вытянув руки на столе перед собой так, что задевает личное пространство Век Хура, которого это не волнует, и Зум Хуга, который предпочёл бы, чтобы этого не было. Он из-за роста всегда и так занимает меньше места, чем другие, и когда у его небольшого личного пространства отхватывает кусок кто-то такой большой и статусно значимый, как Пуль Таг со своим лидерством, его это невольно обижает. — Мечтаю, — заверяет он с сарказмом, думая, что может использовать тактику Век Хура, выученную за десять лет дружбы. — Ну так тебя там нет, — Вак Му сладко улыбается, и тяжело отвести взгляд от перламутрового оттенка губ, когда они растягиваются, при этом сомкнутые и не обнажая зубы. «Ш. Руг Вак Му», — думает Век Хур, слушая этот трёп и стараясь на нём сосредоточиться, чтобы не отмочить ещё чего-нибудь дикого. Краем глаза, хоть и сидя в искривленной позе так, что верхняя половина тела вообще не соответствует нижней, чтобы никто ничего не понял, он видит, что Джу Лакх от его выкрутасов откинулся на спинку и уткнулся в смартфон, кусая губы практически с ненавистью. Держа его перед собой одной рукой и опустив голову, второй рукой он поддерживает собственный локоть и страшно увлечён, показывая всем, как ему с ними скучно, что гораздо веселее в сети, разглядывая картинки, потому что будь это видео, они бы услышали звук. Хотя, возможно, он смотрит что-то без звука. Век Хур подпрыгивает, так что приборы перед ним звякают на подносе, стакан чуть не опрокидывается, и он тут же выпаливает пару случайных матов, вскинув руки перед собой, мол, он успеет всё поймать, если что-то начнёт падать. — Эм. Окей. Всё под контролем. Я почти проснулся, — заверяет он весь стол, и Вак Му с Пуль Тагом снова теряют интерес, сдвинув было взгляды на него. Теперь, взглянув друг на друга, они вдруг негласно сговариваются и принимаются снова пытать Су Зуга, раз выяснить мысли Вак Му не удалось, как всегда. Век Хур берёт набитый льдом графин с соком и плещет себе в стакан с совершенно непроницаемым лицом. Пятка ноги, которая только что тронула его в самом неподобающем месте, сдвигается на сиденье скамейки вперёд, так что он отодвигается назад, раздвинув ноги шире, чем когда-либо вообще сидел. Он не из тех, кто любит раскопытиться, но этот случай уникален. Левая нога Джу Лакха цепляет его правую пяткой за пятку, подошва кеда стоит перпендикулярно скамейке на её краю, так что ещё почти совсем новый белый носок почти выглядывает из-под скатерти. Век Хур совершенно случайно ею же этот факт закрывает. Если Пуль Таг посмотрит влево хоть на мгновение. Боги, пожалуйста, нет. Он наконец смотрит перед собой, готовый чисто в качестве лекции выплеснуть ледяной сок в морду Джу Лакха, но натыкается на эту самую морду и думает, что вообще было ошибкой завтракать в четыре часа дня. Он не то чтобы переставал хоть на мгновение обгрызать нижнюю губу, так что она превратилась в алую рану без кожи, и в смартфон не смотрит вообще. Век Хур готов поставить свою новую аппаратуру на то, что экран вообще давно погас, и стоит Вак Му сдвинуть взгляд хоть на мгновение вправо… Пожалуйста, нет. Каким образом можно улыбнуться, кусая губу, он вообще не знает, но Джу Лакх умудряется, и рожа у него при этом такая мерзкая, что всё равно плеснуть соком стоило бы. Глаза выглядят странно, хотя Век Хур не может выцепить рассудком, что именно не так, что могло измениться за пару минут, потому что до этого они были самыми обычными. Если не считать того факта, что он их не то чтобы видел до этого, воткнутые взглядом в стол. Зрачки. Они огромные, глаза кажутся темнее, чем обычно, выделяясь на белом лице и контрастируя, как нечёсаные космы того же глухого чёрного цвета, поглощающего свет. Век Хур официально ненавидит мангово-яблочный сок, потому что его сейчас от него просто вырвет. Он решает притворяться страшно голодным и мучимым жаждой осторожнее, мелкими глотками, чтобы кровь в венах не заменил концентрат. Он скашивает глаза на стакан, лишь бы не смотреть перед собой, и храбрости с гениальными идеями прибавляется в разы просто мгновенно. Джу Лакх роняет смартфон, но не может за ним нагнуться. Вак Му морщится, глянув на него только на мгновение, увидев левое бедро в полном порядке, не озаботившись даже догадкой в подобном духе. Век Хур может его понять. Он сам в происходящее верить отказывается, это по-прежнему один из его кошмаров, подумаешь. Во сне можно всякое, какая разница. — Потом подниму, — махнув рукой мелким жестом, Джу Лакх дёргает плечом нервно и начинает барабанить без толку пальцами по губам, грызёт их ещё отчаяннее, слизывает закономерно выступившую кровь и решает, что достаточно, начинает растирать шею сбоку, как будто она внезапно затекла. Он будто бы на иголках весь, устал сидеть, и ему наскучило, но всё же не спрашивает, когда уже они пойдут собираться. Век Хур трогает под загнутой штаниной его джинсов гладкую кожу щиколотки и не может понять — она холодная или горячая. Она кажется очень холодной, но в то же время у самого Век Хура руки всегда холодные, значит, она горячая?.. Если это было задумано, как способ загнать его в угол, попытка сокрушительно жалкая. Он так занят контролем за ситуацией по центру стола, держа на мушке Вак Му и Пуль Тага, что в упор не видит Су Зуга, который смотрит на него исподтишка, буквально исподлобья, с огромным подозрением. Век Хур ведёт себя странно. Он сонный, да, он уставший, невыспавшийся, он огрызнулся на Вак Му с темой о дрочке просто так, потому что был раздражён. Но потом он практически мгновенно притих. И теперь он сидит, подпирая голову рукой так, что длинные пальцы закрывают щёку, а сама ладонь практически закрывает ему рот и нос, как будто он боится громко дышать. В столовой играет музыка, она практически полная в это время суток, и люди болтают и смеются на полную громкость, никого не стесняясь. Не то чтобы по ночам они кого-то стеснялись, в подобных помещениях звукоизоляция, но ночью людей в столовой попросту меньше. Су Зуг ожидает увидеть левую руку старшего члена группы на экране его смартфона, лежащего на столе слева от тарелки. Потому что он левша. Но её там нет. Где она, вообще непонятно, пока он не начинает пытаться ребус разгадать и найти её, просто проследив, куда уходит рукав. Скатерть мешает, накинутая на него чуть не от диафрагмы и ниже. Давно стало нормальным накрываться скатертью, как одеялом перед камином? Су Зугу плохо было видно, что произошло, но вроде бы смартфон Джу Лакха рухнул не без треска на пол, и он за ним до сих пор не полез. Он сидит в практически идентичной Век Хуровой позе и не делает буквально ничего. Су Зуг не хочет поворачивать голову ровно на девяносто градусов, чтобы проверить, но тут Вак Му начинает цепляться к Зум Хугу, и появляется повод. Он поворачивает голову и видит, что Джу Лакх внезапно решил поспать, видимо, и поэтому закрыл глаза. Он вдруг морщится и прикусывает на мгновение основание большого пальца сбоку. Так сильно, что Су Зугу больно смотреть, и глаза невольно лезут сами из орбит. — Блядь, как болит башка. Я схожу в медпункт, а потом собираться, ладно? Увидимся в автобусе, — бормочет он не особо громко, скорее Пуль Тагу конкретно, чем всем в целом, и тот кивает, отвлёкшись от маленького раздражённого Зум Хуга, которому наконец прилетело от вселенной за издёвки над Джу Лакхом и Су Зугом. Су Зуг наблюдает за внезапно приболевшим напарником, и след от зубов на его руке пусть и не кровоточит, но такой глубокий, что по нему, пожалуй, стоматолог если и не смог бы сделать слепок, то точно выдал бы анализ прикуса и прочих увлекательных вещей. Джу Лакх ползает под столом в поисках осколков, видимо, своего смартфона, выныривает в полном восторге и с новостью о том, что на нём просто появилась ещё одна трещина, а так он вполне себе работает, и уходит, прихватив поднос. Век Хур всё это время не поднимает взгляда ни на секунду, разглядывая рисунки на скатерти, еду, корзину и, судя по всему, этикетки на баночках с мармеладом. Затем достаёт свой смартфон и кладёт слева от тарелки, как и предполагалось с самого начала. Интересно. Очень странно, но интересно.