Просто ночной кошмар

Открыв дверь в ответ на стук в неё, Век Хур приходит к неутешительному выводу: он себе врёт. Только что оторвавшись от дивана в их с Пуль Тагом студии и сняв с головы наушники, он закатил глаза при мысли о том, что это может быть кое-кто вполне конкретный, с кого сталось бы его преследовать. Он повернул задвижку, морщась, но увидел не то лицо, которое ожидал увидеть и которому уже готовился даже не отвечать, вопросительно подняв брови. Впрочем, этому лицу он решает тоже не отвечать и брови всё-таки поднимает, дважды моргнув с огромным видимым усилием, вложив в это всё. — Чем занимаешься? — улыбается Вак Му пресладко, поводя плечами, мол, что такого, пришёл проведать. — Жду, когда ты скажешь, чего тебе надо, — почти шёпотом «по секрету» отвечает Век Хур, выглядывая мимо него в коридор и глядя по сторонам. — Как негостеприимно. — Ой, блядь, — Век Хур тяжело вздыхает и начинает закрывать дверь. Вак Му предсказуемо суёт свою ногу между створкой и косяком. — Поверь, тебе интересно, что я хочу сказать, — он улыбается, но настолько доволен, что выглядит менее привлекательно, чем обычно. А может, дело в том, что не накрашен совершенно, и ни его бровей, ни ресниц не видно, а бледные бежевые веснушки почти по всему лицу — да. Улыбка настолько радостная, что при сомкнутых губах выглядит, как в хорроре. — Да-да, очень интересно, охуеваю от интереса, всегда был твоим поклонником, ты такой интересный, ты просто мой кумир. О, детка, о, детка, — Век Хур всё равно не пускает его в студию, привалившись к косяку и скрестив руки на груди. — Так и будем разговаривать в коридоре? — Вак Му кривится и косится вбок на мгновение. — Ты мне что-то такое хочешь сказать, что можно только наедине? Извини, но… Я типа знаю про ваши путки и про твою карьеру в целом, так что… Свернём интригу. Не заинтересован. — У-у-у, обидно, — Вак Му надувает губы и сводит брови так, что несмотря на их невидимость, на переносице образуются две вертикальных линии. Век Хура порой пугает, как они похожи. Не внешне, конечно, хотя даже там сходство найти при желании не сложно. Скорее характером. Может, он поэтому так завидует? Может, он не переносит тот факт, что при таком же характере, как у него, Вак Му внешне смазливее и популярнее у других людей в целом? Он смотрит на него пытливо не в первый и не в миллион первый раз. Нет. Он даже сам себе отдаёт отчёт в том, что не считает Вак Му в натуральном виде красивее себя. …в конце концов, Век Хур может покинуть здание и даже показаться в эфире без грима. Вак Му нет. Век Хур в своём образе Шва холоден и неприступен. Вне образа он превращается в обычного, нормального человека. Кожа всё-таки обретает цвет, пусть и бледный, глаза теряют льдисто-голубой цвет и становятся, как у всех, полупрозрачно-серыми. Он выглядит, как просто привлекательный житель Варувории. Вак Му в образе Фантома блистателен во всех смыслах. Вне образа он теряет все цвета, превращаясь во что-то другое, но на человека не очень похожее. И то, что его характер остаётся при нём, искажая черты, создаёт уже совсем другой образ, который не видела ни одна его малолетняя фанатка, и Век Хур просто счастлив за всех них и каждую конкретно. Они бы не любили его так сильно, увидев в такой версии. — Ну, впрочем, как скажешь, — Вак Му стучит по губам пальцем нарочито задумчиво, обводя потолок коридора взглядом и избегая глаз Век Хура, — давай ближе к делу. Но не слишком близко. Где, по-твоему, сейчас Джу Лакх? — Уверен, тебе виднее, не я же с ним по углам обтираюсь, — Век Хур морщится. В глубине души он просто отказывается принимать тот факт, что этот разговор реально происходит наяву, а не в кошмарном сне. — Вот и я тоже подумал, дорогой наш руриг, это ведь вроде бы я трусь с ним где попало и сколько захочу. Так почему же я не знаю, где он? — Потому что всё когда-нибудь приедается? Может, обратишься с этим к психологу? Вы оба, что ли, пытаетесь навешать своих интимных проблем сначала на окружающих, а не на специалистов? Мне за это не платят, ты отнимаешь моё время. Вак Му слушает его и наконец смотрит в глаза, подпирая пальцем щёку, а второй рукой — локоть первой, качается с ноги на ногу, как будто на месте стоять ему скучно. — Да-да, очень здорово, твой прикол с тем, что ты не врубаешься, о чём речь. Ну так вот давай ещё ближе к сути и без твоих дешёвых шаблонов. Я тебе не нравлюсь. Ты мне безразличен, если честно, мне не нравится только то, как ты ко мне относишься, потому что мог бы и засунуть свою антипатию куда поглубже, пока мы работаем вместе. Мне тоже много кто не нравится. — Тебе в принципе никто не нравится, раз уж мы без дешёвых шаблонов. Я не люблю лживых блядей. — А я не люблю грустных клоунов, но такова жизнь, что уж как бы нам ни было тухло друг на друга смотреть, и бляди, и клоуны отлично торгуют ебалом, и именно поэтому мы оба здесь, — с лица Вак Му наконец слезает улыбка, и они смотрят друг на друга с Век Хуром молча достаточно долго. «Справедливо», — признаёт Век Хур. Отчасти он счастлив, что до этого разговора дошло, и что он довольно искренен. — Ну так не драматизируй в таком случае, что я к тебе плохо отношусь. Прекрасно знаешь, за что, и я вижу, что весьма взаимно. Закончил? Подружку свою поищи с вахты, пусть его свистнут через динамики, как потерявшегося дошколёнка в торговом центре, — Век Хур дёргает головой, намекая ему отвалить от дверей и убрать ногу. — Может, я заблуждался, но я всегда думал, что ты гораздо сообразительнее. Либо ты тупее, чем я ожидал, либо ты всё же играешь в тупицу. — Тебе бы со мной так лучше не разговаривать. — А не то что, в сугроб уронишь? — Вак Му снова расплывается в ухмылке. Век Хур смотрит на него молча, хоть и очень мрачно. Понятия не имеет, что можно на это ответить, потому что подозревает, что игра в тупицу всё-таки не прошла. Ненавидит себя за то, что не может обозлиться на это мгновенно. Потому что Вак Му прав, он всё ещё пытался играть. Надо как-то отвыкать от тупых людей типа Джу Лакха, которым можно навешать тонну лапши, и уши выдержат. — Смотри какое дело… Ты понятия не имеешь, где он, и что вообще с ним, и тебе на нас похуй четырежды, так? Но вот что не сходится. Птичка мне напела о том, что было на съёмках тут недавно, когда вас не хило потрепало. «Интересно, как птичку зовут», — думает Век Хур, и вся злость, что в нём разрозненно поднималась за разговор не в состоянии сконцентрироваться на Вак Му, потому что было буквально не за что, внезапно скручивается воронкой в адрес анонимного доброжелателя. — Я подумал, может, у меня галлюцинации? Ведь такого быть не может? Просто совпадение? — Вак Му округляет глаза и делает треть шага ближе, понижая голос. — Но потом заметил, что он ведь действительно постоянно вокруг тебя крутится. Мне-то, конечно, пополам совершенно, он свободный человек, как и все мы, делает со своей жизнью, что хочет… Но как странно, что я с ним путаюсь почти год, и он никогда, абсолютно никогда не исчезал вот так. Слухи ходят, что тебя не устраивает, какая я лживая блядь, и ты этого не скрываешь, но ещё бытует мнение, что ты страшно переживаешь о том, как я его мучаю. Так как же так получается, что я мучаю его год, такой весь безжалостная блядь, но он никогда не прятался и не избегал никого из нас, тем более меня? Ведь если его что-то не устраивает, он как раз меня первым избегать и начнёт, разве нет? Но я что-то впервые вижу, чтобы он так сдулся и ходил настолько унылым. Он вообще не очень весёлый человек, но чтобы от него ни звука слышно не было несколько дней? И где он сейчас, никто не знает? Век Хур вздыхает и снова закатывает глаза: — Боги, да не знаю я, где он. Хочешь, посмотри, проверь, тут его нет, — он догадывается, зачем Вак Му притащился к студии, отходит наконец от двери и открывает её полностью, жестом приглашая, хоть и очень нехотя, в розовый полумрак. Тот заглядывает сразу же, вертя головой по сторонам. — Серьёзно? Думал, он здесь? — Век Хур на него смотрит с отвращением к этой гипотезе. — Я никогда не отрицал, что ты восхитительный актёр. Я тебе не верю. Никогда не верил, — Вак Му хмыкает, втягиваясь обратно на своё место, как будто желания заходить в студию у него и не было изначально. — Зачем ты его ищешь, если он свободный человек и волен делать, что и когда захочет? И с кем захочет? — Век Хур копирует его хмык, передразнивая даже тон. — А тебе какое дело, может, у меня давно хуя во рту не лежало, и стало одиноко? А? — Вак Му дёргает плечами, оттопыривая нижнюю губу, мол, совершенно нормальный разговор. — Ах, ну, да, как я мог забыть, тогда всё объяснимо, конечно, ладно, иди отсюда, — Век Хур корчится и начинает закрывать дверь буквально перед его носом. Вак Му упирается в неё вовремя ладонью не без хлопка по стеклу. Возможно, он менее уравновешен, чем хочет казаться. И чем кажется, потому что Век Хур даже удивлён. — Подумай над тем, что я сказал, хотя ты, конечно, старше, мудрее, опытнее, я уверен, — Вак Му мерзко выделяет последние слова тоном и облизывается. — Обязательно. — Я серьёзно сейчас. Как часть группы к части группы, а не как сам по себе к тебе лично. Ты не знаешь Джу Лакха, как я знаю. Ты вообще о нём ничего не знаешь. Он из тех, кому бросить это всё — раз плюнуть, потому что это никогда не было его бредовой идеей, знаешь? Вообще-то, да, знаешь. Мы все в курсе, что он не то чтобы сто лет бился, чтобы попасть в «ТЭБ». И ему всего девятнадцать. У него в голове такой бардак, что ты себе представить не можешь. — Мне ты это зачем втираешь? Поговори об этом с психологом, мать вашу, когда вы начнёте уже обращаться по адресу? Я даже не лидер, я не виноват, что старше вас, блядь. — Да-да, ты не понимаешь, о чём я. Мне в падлу тебя переубеждать в том, о чём ты сам прекрасно знаешь правду, мне на хуй не упало, чтобы ты со мной вслух соглашался. Притворимся, что я разговариваю просто со стенкой, а ты тут мимо шёл и ненароком подслушал. Как у тебя часто бывает, я знаю. Век Хур холодеет. — Я не знаю, что ты делаешь, но ничто, абсолютно ничто из того, что я делал почти год, не заставляло его вести себя так. Он всегда продолжал делать то, что должен делать, и был в презентабельном виде на всех мероприятиях, где обязан появляться. Если он начал вести себя странно сейчас, нет никакой гарантии, что он не начнёт халтурить по работе. И если его за это начнут критиковать, поверь мне, первой его реакцией будет не ударный труд. Он просто психанёт, как школьник, и всё бросит, уйдя из «кружка по интересам». Для него это не смысл жизни и не будущее. У него всё будущее впереди, и он не убивал на это почти на десять лет больше, как ты, чтобы просто быть здесь и заниматься этим. Сегодня у него футбол, завтра у него кружок рисования. Сегодня «ТЭБ», завтра — фриланс из дома родителей. — Я за него очень рад. Если вдруг ты не заметил, пугая меня перспективами его ухода, он не то чтобы очень много делает в группе. Он не ведущий ни в одном из направлений, так что заменить его — две секунды дело. — Ну, тогда будем надеяться, тебе в самом деле так похуй, как ты стараешься показать. Мне не важнее, чем то, что ты транслируешь, на самом деле. Я просто хочу, чтобы ты отдавал себе отчёт в том, что делаешь, потому что я всё ещё не верю в твой похуй. Мне чхать даже на группу в целом. Я найду себе другую, если захочу, я не бездарность, и у меня сроки не поджимают, как у тебя. — Я на три года тебя старше. — Я тебя гораздо обаятельнее, и ты это знаешь. — Я главный танцор, а ты шевелишься, как труп под дефибриллятором. — Я главный рэпер, а ты — саб. И знаешь, — Вак Му щурится, склоняя голову вбок, — я думаю, в этом всё дело. — Уверен, — соглашается Век Хур, даже не уточняя, что за ересь в этой тупой башке. — Поэтому я не верю тебе. При всём уважении и признании, ты врёшь мне в глаза, но я, в отличие от некоторых, не нуждаюсь даже в дружбе с тобой дёсны в дёсны так долго, как Пуль Таг, чтобы знать, когда ты безбожно гонишь. «Пуль Таг», — думает Век Хур мгновенно. Если это — имя той птички, то на ужин у него будут крылышки. — Если ты так переживаешь о том, что твой дружок свалит из группы и заодно из компании, то тебе бы лучше пойти и поискать его, а не выносить мне мозги своими бреднями. — Если ты не хочешь вскоре пойти по пизде вместе с группой, которую нам немалых усилий стоило вывезти на дебют, потерять почти позавчера полученную фан-базу и хоть какой-то план на будущее в музыке, то тебе бы лучше пойти поискать его самому. Или, к примеру, последовать своей дешёвой игре и реально соответствовать сценарию. — Не представляю, что ты мелешь. — Если ты пытаешься кого-то убедить в том, что ты не влезаешь между мной и ним, то получится у тебя только, разве что, убедить в этом его. А для этого много не нужно, ты просто отъебись от него к бесовой бабке, Век Хур, куда ещё понятнее тебе вдолбить, чтобы дошло? Оставь его в покое, и он, поверь, я его знаю, передумает всё в своей голове и забудет, что ты вообще существуешь. У него есть занятия поинтереснее, включая, к слову, работу. Отстань от него. Что бы ты ни порол про меня и неважно кому, я всегда узнаю, что ты про меня говорил, поверь. И я всегда буду знать, почему ты это делаешь, потому что вижу тебя насквозь. Если ты решил критиковать меня за то, что я с ним плохо обращаюсь, ты сначала прекрати доводить его сам до пряток, притворяясь притом, что ты вообще не при чём. Я не довожу его. И я не притворяюсь, что я не при чём. Вынь сначала бревно из глаза, ладно? Век Хуру на самом деле столько всего есть сказать по аналогии с «вынь из глаза», но в совершенно нецензурной интерпретации, что он не может выбрать вариант похуже. В итоге решает сдержаться. — Закончил? — На сегодня — вполне, — Вак Му делано беззаботно пожимает плечами и разворачивается, так что блёклое каре за ним не поспевает, хлестнув кончиками по щеке, когда он останавливается, прежде чем отправиться прочь от студии. Век Хур ему вслед не смотрит, убираясь на место, в свою розовую каморку, и закрывает дверь снова. Поворачивает задвижку. Смотрит на ручку какое-то время, держась за неё. Это же не может быть всерьёз? Что он такого сделал, чтобы «довести» кого-то, кто целый год терпит выходки этой каракатицы?