liebe ist schön

16 января 1945 года. Сегодня перед Штирлицем стояла нелёгкая задача — впервые за долгое время ему нужно отбросить мысли о всех навалившихся делах и посвятить один вечер личной жизни. День рождения Вальтера, как-никак. Он курил возле своей машины, которую отогнал на приличное расстояние от Принц-Альбрехтштрассе: если ищейки Мюллера сядут на хвост и увидят, что начальник шестого отдела ездит в гости к своему подчиненному — могут заподозрить неладное. Вдруг тайный заговор или что-то подобное. Пришлось гнать Шелленберга на своих двух. Но Вальтер любил добираться до работы и уходить с неё пешком, поэтому большого труда это ему не составило. Штирлиц скурил сигарету до фильтра и бросил её на асфальт, туша носком форменного ботинка, после чего сел в машину, где продолжил ждать, периодически поглядывая в зеркало заднего вида. На улицах в это время было не так много людей и он сразу узнал знакомый силуэт, движущийся к его хорьху. — Долго вы меня тут прождали? — учтиво спросил Шелленберг, открывая дверь и садясь в машину. — Минут десять от силы, — скромно улыбнулся Отто и нажал на педаль газа. — Это всё Мюллер. Задержал меня на выходе со своими поздравлениями, — развел руками мужчина. — Сказал, что скоро я стану таким же седым, как и он. — Мне он говорил то же самое. Но вам до его седин ещё далеко, — успокоил начальника Отто. Они выехали на пустую дорогу, и Штирлиц потянулся к бардачку, удерживая руль одной рукой. — Господи, Штирлиц! — Вальтер вцепился в сидение, недовольно ворча. — С таким водителем я могу обрести мюллеровскую седину в ближайшую поездку. — Не ругайтесь вы так — у меня всё под контролем, — Штирлиц захлопнул бардачок, достав оттуда подарочную коробку, и протянул её шефу. — Это вам, в честь юбилея. Вальтер выдохнул спокойно лишь тогда, когда на руль легла вторая рука Штирлица и машина перестала слегка подёргиваться из стороны в сторону. — Откроете? — Отто сейчас очень хотел смотреть на Вальтера, который чуть улыбался и с интересом разглядывал коробку, но из-за критики вождения решил воздержаться и следить за дорогой. Коробка была цвета берлинской лазури, перевязанная белой подарочной лентой. Вальтер всё вертел её в руках, не спеша открывать. — Пытаюсь угадать, что там, — объяснил он Штирлицу столь долгое разглядывание упаковки. — Не откроете — не узнаете, — хмыкнул Отто. Тогда Вальтер аккуратно развязал ленту, открыл коробку, с интересом заглянул внутрь. Внутри лежал галстук приятного голубого оттенка, с заранее прикреплённым серебряным зажимом. — Напоминает что-нибудь? — спросил Штирлиц. — Ничего на ум не приходит, — ответил Вальтер, изучая новый галстук и ощупывая кончиками пальцев приятный гладкий материал. — Смотрите, — Штирлиц повернул зеркало заднего вида на Шелленберга. Тот смотрел на него несколько секунд, щурился и всё же догадался: — Под цвет глаз, — констатировал он, улыбаясь больше прежнего. — Как всегда внимательны к мелочам. — Работа такая, — Отто удовлетворённо кивнул, довольный реакцией именинника. «Неисправимый романтик» — подумал Вальтер, но решил не произносить этого вслух — Штирлиц и так это знает. К дому Штирлица они подъехали быстро. Отто остановил машину и уже собирался выйти, чтобы открыть гараж, но почувствовал на своём запястье руку Шелленберга, повернулся к нему, и тут же наткнулся на мягкие и властные губы начальника, благодарящие его. Штандартенфюрер оцепенел всем телом и задержал дыхание — каждый раз удивлялся неожиданным поцелуям Вальтера, как в первый раз. Позже, Штирлиц всё же загнал машину в гараж, воодушевленно улыбаясь. Вальтер вышел из авто, и собрался зайти в дом, но его остановил Отто: — Подождите здесь, я вас позову. После этих слов Макс зашёл в дом. — Мари? — позвал он, проверяя, ушла ли экономка. Мельком пробежался глазами — девочки в его доме не было, но на столе стоял ещё теплый ужин на двоих, как он и просил. Она ушла недавно. — Заходите, — крикнул Штирлиц. — Кто эта Мари? — поинтересовался Шелленберг, снимая верхнюю одежду. —  Экономка, — ответил Отто, вешая пальто шефа на вешалку. — М, хорошенькая? — приподнял брови мужчина. В его взгляде и голосе читалась ревность. — Саксонка, — только и ответил Штирлиц, но через мгновение добавил. — Знаете, она недавно сказала, что ей нравятся седые мужчины вроде меня, — он машинально провёл рукой по волосам, — а ей всего девятнадцать лет. — Седые мужчины, вроде вас, Штирлиц, если вы не заметили, имеют успех не только у молоденьких экономок, но и у вашего очень ревнивого начальника, — заметил Шелленберг, указательным пальцем поглаживая лацкан пиджака Отто. — Звучит, как тост, — утвердил Штирлиц, мягко уходя от темы. Он обернулся к столу с ужином. — Выпьем? — Только если совсем немного, — улыбнулся Вальтер. По алкоголю он сейчас скучал меньше всего, а вот по нежным губам и рукам Штирлица… Макс схватил со стола бутылку шампанского и принялся её открывать. Пробка вылетела с грандиозным хлопком. Игристое запенилось и полилось из бутылки на руку Штирлица, а с руки и на пол, но это лишь раззадорило мужчину, и он начал разливать горячительное. Вальтер выхватил свой бокал до того, как штандартенфюрер наполнил его до краёв. — С днём рождения, мой бригадефюрер! — торжественно произнёс Штирлиц, их бокалы звонко чокнулись и тут же были опустошены. — А теперь я должен отблагодарить вас, как следует за такой замечательный подарок, — игриво улыбнулся Вальтер, притягивая Штирлица за галстук и настойчиво целуя. — Даже есть не будете? — обеспокоенно спросил Отто, отрываясь от сладких губ Шелленберга. — Нет, — ответил Вальтер. Штирлица такой ответ не устраивал: — Дорогой, всё, что вы сегодня ели, нет-нет-нет, — остановил он Шелленберга, который попытался заткнуть его поцелуями. — Только две чашки кофе. Вам надо восстановить силы, а я никуда не денусь, — Штирлиц немного наклонил голову, заглядывая в глаза собеседника. — Пока я не поем, продолжения не будет? — догадался бригадефюрер. — Именно, — улыбнулся Отто, поглаживая Вальтера по плечу. — Ладно, играем по вашим правилам, — согласился мужчина, смиренно садясь за стол. …На утро Шелленберг проснулся от трепетных прикосновений пальцев Штирлица к своему лицу — Отто возвращал на место выпавшую прядку волос, едва касаясь его лба. Вальтер открыл глаза и улыбнулся. Тогда Штирлиц большим пальцем очертил скулу и остановился на подбородке, шёпотом ласково произнося: — Доброе утро. — Доброе, — ответил Вальтер. — Пахнет превосходно, — глаза бригадефюрера заблестели, сонливость как рукой сняло. — Собирайтесь, я буду ждать вас внизу, — Отто наклонился, чтобы поцеловать мелкие морщинки возле глаза — их было видно только когда мужчина улыбался, вот как сейчас. Штирлиц напоследок улыбнулся, слушая, как Вальтер с хрустом потягивается, а затем вышел из комнаты, отправляясь на кухню. Через десять минут к нему присоединился начальник, уже не такой растрепанный, но из одежды на нём была одна только рубашка Штирлица. — Я не нашёл свою, — объяснился мужчина, — пришлось взять вашу. — Ничего страшного, — Штирлиц кивнул головой, приглашая Вальтера за стол. — Боже, Макс, вы просто чудо, знаете об этом? — Шелленберг охотно сел за стол. Его ждала кружка свежесваренного кофе и румяный вишнёвый пирог. Отто застенчиво улыбнулся, продолжая пить свой кофе. Он устало потирал глаза. — Подождите, — прожёвывая пирог сказал Вальтер, — на готовку ведь ушло много времени, когда вы встали? — Два часа назад, — ответил Штирлиц, поджимая губы. — Так дело не пойдёт, — нахмурился бригадефюрер. — Вам в таком виде на работе появляться нельзя. Я поеду и разберусь там со всем сам, а вы останетесь тут и хорошенько отоспитесь, я вас вчера знатно вымотал, — на этих словах Штирлиц улыбнулся одним уголком губ, вспоминая минувшую ночь. — Возражения не принимаются. — Как скажете, бригадефюрер, — согласился Отто и сделал последний глоток, опустошая чашку. — Погладить вам рубашку? Если вы её найдёте, конечно, — Штирлиц встал из-за стола и остановился возле начальника, ожидающе глядя на него. — Спасибо, сегодня справлюсь с этим сам, — Шелленберг повернулся к нему, — а вы отправляйтесь спать. — Хорошо, — Отто наклонился, поцеловал Вальтера в макушку и отправился в постель, ещё хранившую запах их совместной ночи.