Гарри Поттер и умение посылать нахер

      ***То ли сон, то ли явь***              Вот и свершилось это! Без пяти минут дипломированный специалист Поля готов вступить во взрослую жизнь! Ну, а если отбросить в сторону мелкие… ну, совсем мелкие подробности… то дипломированный специалист Аполинарий… вот что стоило родителям не выпендриваться с таким именем семнадцать лет тому назад… ладно, проехали… с оптимизмом смотрит в будущее. Жизнь хороша и жить хорошо! Отчёт о преддипломной практике защищён… Диплом подписан и к защите готов. С защитой никаких сложностей не предвидится. У преподавателей никаких претензий ко мне нет. И как мне сказал «по секрету» мастер нашей группы, мне нужно всего лишь зайти, бодрым тоном произнести свою речь и ответить на пару символических вопросов. Подняв тем самым настроение комиссии перед заслушиванием остальных дипломников.              А вот там уже будет тихий ужас. Передранные из гугла куски материала. Притом косо-криво и порой и не в тему состыкованные. Но об этом т-с-с! Мастер попросил об этом не болтать. Просто наболело у человека. И я его понимаю. Вот сами посудите… Что может быть сложного в профессии автомеханика. Но нет. Мои одногруппники считают иначе. Тупняк там такой стоит, что хоть святых выноси. Вплоть до того, что у них в дипломе свеча зажигания делает возвратно-поступательные движения... Лол!              Так что можно расслабиться… А в этом мне поможет мой новенький телефон! Купленный на свои первые деньги! Вот этими трудовыми мозолями! Ладно, шучу… Нету у меня никаких трудовых мозолей. Я ж в защитных рукавицах работаю. И работаю, как показал размер полученных чаевых, хорошо. А ведь Тьмутараканск – это ведь не столица. С её богатенькими жителями. Но я смог. И сейчас буду смотреть ониме! Или аниме? А неважно…              Так… Наушники в уши… Запустить просмотр первой серии какого-то первого подвернувшегося под руку ониме. Так… Какой-то мускулистый герой в доспехах защищает красотку… А та, судя по её виду, уже готова на всё… Эх, был бы я на месте этого героя… А то ж мне уже аж семнадцать, а я всё ещё без девушки. А из секаса в моей жизни был только ремонт папкиного «москвича» восьмидесятого года выпуска. Зато этот секас регулярный. И длится аж с четырнадцати лет. Проехали…              Затем я начинаю переходить через пешеходный переход… Вроде бы… И свет на светофоре зелёный… Вроде бы… И тут меня сбивает грузовик…              Нет… Так, наверное, будет непонятно… Меня сбивает несущийся на огромной скорости грузовик! Не мелкий грузовичок, из тех что только и могут, что пару шкафов перевезти, а самый, мать его так, огромный грузовичище. Из тех что работают на стройке!              А потом этот трижды проклятый грузовик проехал по мне всеми колёсами! Сам этот момент я уловил плохо… А вот своё, перемолотое в кашу тело, я успел разглядеть… Какие-то куски мяса… Торчащие кости… Ну, и конечно кровь… Лужа крови… Стремительно натекающая из-под меня лужа крови.              И глаза я так и не смог закрыть. То ли шок, то ли повреждение позвоночника… И как вишенка на этом торте из говна – я не мог вдохнуть воздуха. То ли диафрагма от удара отказалась работать, то ли, мать его, сломанный позвоночник…              И тут нахлынул ужас! Не просто ужас, а ужас-ужас-ужас. Как-то вдруг резко пришло осознание того, что всё. Конечная остановка. И что дальше кина не будет. Хотелось панически заверещать, но не было сил даже пошевелить пальцем. И так длилось, и длилось… А потом всё потемнело. И погасло.              ***Конец то ли сна, то ли яви***              ***Англия, Тисовая аллея, дом семьи Дурслей***              ***Вид со стороны***              В полутьме чулана под лестницей было видно, как одиннадцатилетнего мальчика трясёт от ужаса. Его глаза были широко открыты, но ничего не видели. А потом крупная дрожь прошла. Но вместо неё начались всхлипы. И так длилось около четверти часа. А потом мальчик кое-как взял себя в руки. И пошёл умываться.              ***Конец вида со стороны***              Да, Поля, ты теперь, едрить его так, юный волшебник с памятью о своей прошлой жизни. Потому как я-Гарри, вчера в школе выслушал выговор от учительницы о том, что у меня, дескать, плохая память. И начал… ну, назовём это… пыжиться. А когда я-Гарри чего-то хотел… плюс испытывал сильные эмоции… случалось всякое. Вещи начинали летать по воздуху, я-Гарри перепрыгивал трёхметровые заборы или мгновенно оказывался на крыше здания. А на днях так и вовсе поговорил со змеёй… С мать её так, змеёй!              Так о чём это я? Ах, да… Я-Гарри пыжился. В груди приятно щекотало. И было такое странное, но приятное чувство, что вот-вот всё получится. И оно и получилось. Я-Гарри лёг спать. И во сне вспомнил свою прошлую жизнь. Ну, и имеем что имеем. Гарри, одиннадцати лет от роду, книжки читал лишь в рамках домашних заданий, в сложных жизненных ситуациях не бывал. И вся его жизнь – это проснуться, приготовить завтрак для родственников, пойти в школу, поскучать на уроках, вернуться, приготовить ужин для приёмной семьи, поухаживать за садом тёти и спать.              Меня же, скажем так, больше. Я старше. Я раньше начал читать. И читать мне нравилось. И читал я много. И с целями в жизни я определился рано. И в возрасте Гарри, я-Поля читал не детские книжки, а технические журналы. Юный техник, Радио, Моделист-конструктор и прочие… И мастерил поделки своими руками. Так что со стороны меня-Гарри вспомнить прошлую жизнь было, наверное, не самой лучшей идеей.              Возьмём, к примеру бочку синих чернил в которую кто-то влил стакан чернил, но фиолетовых. Итоговый результат… внешних отличий от первоначального вида не имеет. И если кто не понял, то большая бочка синих чернил – это я. Поля…              А условно «фиолетовым» я обозначил себя-Гарри. Потому как его поступки… Ну, я бы не был таким пассивным… Но и раздражения против себя-Гарри у меня-Поли нет. Так что синий и фиолетовый смешались отлично…              Так, ладно, проехали… Глаза у меня уже не заплаканные… Ну, а кто бы не заплакал, когда до него дошло, что его родители уже его давным-давно оплакали, похоронили и вообще, он, по ходу дела, в другом мире. Потому как там были двадцатые года двадцать первого века, а тут начало девяностых века двадцатого.              О, а вот и мои родственники проснулись. Протопал по ступенькам мой… кузен.              [Туп!] [Туп!] [Туп!]              Это мой кузен типа так меня будит. Меня-Гарри это раздражало. Но сейчас… М-м-м… Сейчас мне-Поле, да пожалуй, похрен. Мне семнадцатилетнему начхать на выходки малолеток. И всегда так было. Хотя их пискляво-визгливые детские голоса меня всегда раздражали. Можно даже сказать, подбешивали. Но я попросту поплотнее закрывал окна и двери, чтобы не слышать доносящегося из окон шума и продолжал заниматься своими делами.              А вот и кузен собственной персоной. Удивился, что из чулана не доносится ни звука, сунул нос в мою каморку, не обнаружил меня и «завис». Я же вижу его из кухни, где я заканчиваю готовить завтрак. Впрочем, что там готовить... Яичница с беконом. Традиционное блюдо Англии. И семьи Дурслей в том числе.              И что ж это получается? Этот толстяк – мой... типа как бы родственник? И как на это реагировать? Хм… Но… Вот представим тонет этот мой родственничек в реке… в Темзе, например… и я ныряю в воду, чтобы…              [Бздыщь!]              Это у меня из рук выпала тарелка. И разбилась о пол. А разбилась она потому, что я выронил её. А выронил я её потому что у меня задрожали крупной дрожью руки. Да ещё и ослабели как не знаю что… Твою ж мать! Я что… буду как дядя Вася с соседнего двора. Ну, тот который бывший афганец… Он, когда выпимши, нормальный человек. Добрый. Мухи не обидит. И норовит поболтать с детьми. А когда трезвый, то у него либо нервный тик на глазу. А то и на двух. Либо заикание. И руки дрожат. У этой всей хрени есть какое-то медицинское название. Дядя Вася говорил его нам, малолеткам. Но мы не запомнили. И что? Теперь это со мной? Блять…              Короче, если даже вдруг всё семейство Дурслей будет тонуть в Темзе, я их спасать не поплыву. Позвать на помощь позову, а вот спасать нет. И мне вот ни капельки не стыдно…              – Негодный мальчишка! – наорал на меня дядя. – Разбил тарелку…              Этот вопль я переношу спокойно. Вернон Дурсль из тех, кто тихо говорит лишь с клиентами. Ну, а то что он постоянно орёт на меня-Гарри… Пофигу. Не рукоприкладствует, и это главное. А то что не балует меня-Гарри… Ну так я для него седьмая вода на киселе. И вообще, как говорится, чужих детей любят лишь педофилы. А я для него чужой. Так что я не в претензии.              И вообще, пройдёт несколько лет, и я съеду от них куда подальше. Я ж не гуманитарий! У меня профессия есть. Которая и в другом мире пригодна. Автомобили-то везде одинаковы. В смысле имеют свойство ломаться. А я почти что дипломированный специалист по их ремонту… И руки у меня из плеч растут, а не из жопы, как у большинства людей. Так что на хлеб с маслом я заработаю.              – Пойди проверь почту, – получаю я указание от Петуньи Дурсль.              Говорит со мной тётя нормально. В смысле не криком. И даже иногда хвалит. Приговаривая при этом, что даже у родителей алкоголиков может вырасти нормальный ребёнок, если будет расти в нормальной семье.              Ах, да. Родители меня-Гарри… мертвы. Я их совершенно не помню. Знаю только, что они были алкоголиками. Вот дерьмо! Шансы спиться как дядя Вася возрастают… Не знаю почему, но тетя права. Дети из семей алкоголиков и сами пьют по-чёрному… Видел на примере одноклассников и одногруппников.              А вот и письмо… Верчу его в руках. Чо!? Письмо мне? Какого лешего? У меня нету знакомых, шлющих мне письма… У меня-Гарри даже друзей не было… Чёрт его знает почему так, но факт. Хотя и у меня-Поли друзей тоже не было. Родственные души, блин!              Переворачиваю письмо, чтобы узнать кто это такой умный, что шлёт письма за каким-то на́дом мне. Хогвартс...              Это я вслух произнёс. Прочёл на обратной стороне письма слова на гербе.              Ой, что началось! Вернон заорал. Петунья вырвала письмо из моих рук. Дадли начал швыряться едой. А меня отправили подстригать газон. Ну и пофиг. Слямзиваю со стола обжареный кусочек хлеба… в Англии это называется тост… и иду заниматься сельхоз работами.              И тут у меня кусок хлеба выпадает изо рта. Буквально. И падает на грязный пол гаража, где Вернон хранит инструменты для ухода за садом. Потому что до меня наконец-то доходит.              – Я же, едрить его налево, Гарри Поттер! И я в вымышленном мире! Блять!              И я сейчас совсем не рад.              ***Некоторое время спустя***              – И в уже-сбился-со-счёту-скольких, меня будут убивать. Пророчество, едрить его за ногу и об угол! Или я это уже говорил?              Может и говорил… Раз тридцать с чем-то… Да и пофиг. И повторю ещё раз. Я не хочу, чтобы меня убивали. Помнится, я на днях говорил, что хотел быть героем. И защищать людей… Был неправ. Беру свои слова назад.              – Хочу быть героем ониме жанра «Повседневность». И чтоб никаких хулиганов. И никаких драк. И никаких младшеклассников. У меня от их визга уши в трубочку сворачиваются. Короче, чтобы вокруг были нормальные взрослые люди… Эх…              ***На следующий день***              Маразм крепчает. Каждый час прилетает сова и бросает на стол… или куда попадёт… письмо. Письмо мне, кстати, почитать не дали. Но я и не рвался. Да я, честно говоря, и в этот Хогвартс не сильно рвусь. Почему? Да всё просто.              Будь на моём месте какой-нибудь из моих бывших одноклассников… или даже одногруппников… А, что? У меня порой такое ощущение, что им всем лет по десять-одиннадцать… Короче, был бы такой кадр на месте юного волшебника, которому пришло письмо из Хогвартса, то у него на роже уже была бы дебильна лыба от уха до уха. И он бы вслух прикидывал бы:              – Мантию-невидимку прибрать к рукам… Философский камень тоже прибрать… И шкуру василиска прибрать… И запретную секцию библиотеки туда же… прибрать…              Тут я не выдерживаю. И меня начинает колбасить. Это такой нервный смех без звука. Меня скрючивает. И подёргивает. А на лице у меня какой-то оскал. И когда меня уже почти отпустило, я устало шепчу:              – Ага-ага… Дебилы, что едва освоили гугл на уровне «копировать-вставить», вдруг начнут ЧИТАТЬ! Не верю!              ***Неделей позже***              Мы в осаде. А в осаде мы потому что маразм крепчал. Совы с письмами десятками сидели на всех деревьях вокруг дома Дурслей. Но попасть в дом они не могли. Решетки на окнах остановили наглых пернатых. И те перестали сбрасывать письма в тарелки людям.              [Шурх!] [Шурх!] [Шурх!]              А потом шелест стал бесконечным. Потому как письма полезли отовсюду. Из камина. Из прорези почтового ящика. Даже из выдвижных ящиков кухонного шкафа.              Вот отстой! Это значит, что волшебники могут телепортировать неживые предметы по нужному им адресу. Дерьмо! А я этот факт при просмотре фильма пропустил мимо ушей. И это означает, что трахнутые в мозг нацистcкими идеями, Пожиратели могут отправить мне в подарок тонну-другую гостинцев. Которые меня отравят-сожгут-взорвут… нужное подчеркнуть. Трижды блять!              И тут меня осеняет! Они ведь так и сделают! С-сука! Не помню точно на каком году обучения это состоялось, но за головой Гарри послали парочку дементоров… Или больше? Не помню… И это означает… означает… Да жопу это означает. Это означает, что в министерстве магии окопалась какая-то еба́ная крыса. То ли Пожиратель, то ли сочувствующий. А в то, что в министерстве мой адрес не знает только ленивый, я не сомневаюсь. Ни капли. И эта крыса отдала приказ дементорам. А те и рады. Рады засосать кого-нибудь насмерть. Они жеж, блять, ради этого и живут! С-сука!              Ой, я так ушёл в себя, что не заметил, что мы куда-то едем… Едем? Транспорт! Грузовики! И одна из этих ошибок природы едет рядом. Блять! Как у меня дрожат руки! Срочно пристегнуться ремнём безопасности. Вроде стало полегче. Закрыть глаза и размеренно дышать… Вроде успокоился. Не хочу спиваться как дядя Вася!              ***Неделю спустя***              Я устал от этого маразма. Эти совы находят нас везде. У меня нет слов. Ну, были… Матёрные… Но уже закончились… И единственное что я могу предположить – на ком-то из нас, а то и на всех четверых, наложены следящие чары. И сделать с этим ничего нельзя… Блядство!              И вот итог… Мы все в каком-то домике на безлюдном острове. Погодка оставляет желать лучшего… Но дядя Вернон с оптимизмом смотрит в будущее. И это не игра слов. Он реально так смотрит. Или всё же играет на публику? Не знаю… Я в людях плохо понимаю. Мне ближе двигатели и электрические схемы. Закон сохранения импульса… Закон Ома… Они действуют всегда. А не как у людей. У которых встал не с той ноги – и твои жизненные принципы меняются на противоположные…              ***Несколько часов спустя***              [Бздыщь!] [Бздыщь!] [Бздыщь!] [Бздыщь!] [Бздыщь!]              Чтоб тебя леший дрючил! Это ж кем надо быть, чтобы вломиться в дом к незнакомым людям, когда те уже давно спят. И дверь с петель! С-сука!              О, дядя Вернон держит в руках двустволку и нацелил её на тёмный силуэт в дверном проёме. Протягиваю руку и буквально мизинчиком стучу по пальцу дяди, лежащему на спусковом крючке.              [Бах!] [Бах!]              Раздаётся выстрел дуплетом.              Да-да, я помню, что согласно фильму, там должен сейчас подойти местный лесник. Хаггис… Или это так подгузники называются? А похрен! Ну, не помню я его имени! Не помню! Но! Если оно вдруг окажется нормальным чело… полувеликаном… то я положу цветочки на его могилу. Может быть. Если время будет. И желание тащиться на кладбище.              А что, бля, если нет? И это я не цитирую одного барда… А задаю вопрос. А что если это не Хаггис? А враг? Или же Хаггис, но под заклинанием, подавляющим волю… И вообще, выбивая дверь в чужой дом, надо быть готовым, что тебе прилетит залп картечи с обоих стволов. Так что rest in peace, Хаггис. Моя жизнь мне дороже жизней миллиардов таких, как этот Хаггис. Да что там миллиардов? Ничего их жизни для меня не значат. Тому, кто не видел своих кишок, намотанных на колёса грузовика, не понять.