Damned If I Do Ya

Феникс спросил Эджворта, куда они идут, как только они вышли на улицу, и оказалось, что в отель «Гейтуотер», куда было проще дойти пешком — это занимало всего несколько минут. Они вошли в отель, сняли верхнюю одежду и вскоре уже направлялись в бальный зал. Феникс был очень рад всем указателям с большими стрелками на них, поскольку это место было огромным. Они шли в тишине, так что у Феникса было достаточно времени, чтобы почувствовать неловко за свой наряд. Он надел то, что, как он надеялся, соответствовало костюму Эджворта: белую рубашку, темно-серый пиджак и брюки, а также свой обычный ярко-розовый галстук. Хотя ему казалось, что он выглядит как страховой агент, это означало, что он выглядит как настоящий взрослый человек, что очень хорошо для важных событий, верно? В любом случае, Эджворт не жаловался. Феникс почти захихикал, подумав об этом. Нет, он не считал, что услышит от Эджворта жалобы на то, как он выглядит, учитывая как Эджворт смотрел на него, когда они танцевали! Он нравился Эджворту! Феникс почувствовал, что его сердце колотится со скоростью миллион миль в минуту, пытаясь понять, что ему необходимо чувствовать. Должен ли он чувствовать головокружение, веселье, влюбленность? Должен ли признаться прямо сейчас? Его мысли прервались, когда Эджворт остановился перед дверью рядом с человеком, держащим в руках планшет. Эджворт показал мужчине свои билеты, и их с Фениксом сразу же пропустили внутрь. Бальный зал был таким же огромным, как и остальная часть отеля. Он был шикарнее, чем дом Эджворта (что Феникс считал невозможным), и там было около пятидесяти столов, аккуратно расставленных в форме буквы «U». Середина комнаты была открыта для танцев, а у дальней стены была установлена небольшая сцена для колонок. Феникс почувствовал, что ему следовало надеть смокинг. Эджворт положил руку ему на спину и подтолкнул к столику у входа в зал. На тарелках были таблички с именами: Мистер Майлз Эджворт и Гость Майлза Эджворта. Феникс занял место гостя и оглядел других гостей, которые уже сидели. Их было четверо: пожилой мужчина, женщина средних лет, подросток и… — Эма?! — неуверенно пробормотал Феникс. — Что ты здесь делаешь? Девушка подняла глаза от своего телефона и усмехнулась; ее брови поднялись практически до линии волос: — Мистер Райт? Я могла бы спросить вас о том же! Эма Скай была прекрасна в длинном блестящем серебряном платье и с волосами, убранными в косу. Она даже отказалась от своих обычных очков с розовыми линзами, так что Феникс решил, что это событие должно быть так же важно для нее, как и для Эджворта. — Я здесь с Эджвортом. Ты сегодня очень хорошо выглядишь! Эма покраснела и сделала удивленный вид. — Я? — спросила она, прищурившись. Феникс хмыкнул и повернулся, чтобы втянуть Эджворта в разговор, но с удивлением увидел, что тот уже начал беседу со стариком за столом. Увидев, что Феникс смотрит на него, Эджворт сам втянул его в разговор: — Ах, как невежливо с моей стороны не представить гостя. Мистер Энтони, это мой гость и дорогой друг, Феникс Райт. Он лучший адвокат по защите, которого я знаю. Феникс, это Филипп Энтони, один из главных спонсоров этой благотворительной организации и мой хороший друг. Мистер Энтони протянул руку через стол, и Феникс крепко пожал ее. — Рад познакомиться с вами, мистер Райт. Самое время мистеру Эджворту воспользоваться своим гостевым местом на одном из таких мероприятий, — произнес он, подмигнув. — А эта прекрасная леди, сидящая рядом со мной, — моя замечательная жена, Лика. Лика вряд ли была той, кого Феникс назвал бы «красивой женщиной» — ее волосы были длинными и непослушными, ногти выглядели острыми, почти как когти, а зубастая улыбка как-то… нервировала — но Феникс все равно пожал ей руку. — Приятно познакомиться с вами обоими, — вежливо сказал он. — Я рад слышать, что вы поддерживаете эту благотворительную организацию; из того, что я слышал о ней, она замечательная! (На самом деле он практически ничего не слышал, но им не нужно было этого знать). — Действительно замечательная, — подтвердил мистер Энтони. — Я так рад, что мы можем предложить этим детям ресурсы и помощь, в которых они нуждаются. Моя жена — квалифицированный психотерапевт, работает здесь волонтером! — О, это потрясающе! А чем занимаетесь вы? — Я являюсь генеральным директором нескольких других благотворительных организаций. Не этой, хотя я дружу с ее владелицей. Прекрасная женщина. Она проделала большую работу. — Ого, да вы, ребята, все при деле, да? — ошеломленно заметил Феникс. Оба Энтони захихикали, а Феникс усмехнулся. — А кто вы? — спросил Феникс у подростка за столом. — О! Я Скайлар! Я из детей, которым помогает эта благотворительная организация! Я здесь просто на случай, если у кого-то возникнут вопросы, но, похоже, меня посадили за стол, где все уже все знают, хах. — Да, похоже, вас посадили за стол для возвращающихся ветеранов, — произнес Эджворт. — На самом деле, если не ошибаюсь, мы все будем выступать в определенное время во время этого мероприятия, не так ли? Чета Энтони кивнула, а Эма подняла большой палец вверх. — Что? Ты будешь выступать? — спросил Феникс, уставившись на Эджворта. — Да, — усмехнулся он. — Наверное, мне следовало сказать тебе об этом, когда я приглашал тебя, а? — Ага, было бы неплохо. Я мог бы воодушевить тебя или что-то в этом роде, я не знаю! Все за столом засмеялись, а Феникс почувствовал себя немного идиотом. Почему Эджворт должен был ему что-то говорить? Эджворт мог делать все, что ему вздумается! Они же не встречались или что-то в этом роде! Последнее утверждение стало немного бессмысленно, когда Эджворт ответил: — Я ценю это, Феникс. Время еще есть, знаешь ли. Ты еще можешь воодушевить меня. Все за столом снова засмеялись и Феникс покраснел. — Я пас, — пробормотал он. — О, и Эма, о чем будет твоя речь? Ты так и не сказала мне, зачем ты здесь вообще! — На самом деле я одна из тех детей, которым помогла эта благотворительная организация, — произнесла она, положив руки на стол. — После смерти моих родителей, и особенно после инцидента SL-9, они действительно помогли мне смириться со всем и жить дальше. Поэтому я здесь, чтобы дать свое свидетельство того, что вещи, которые делает эта благотворительная организация, действительно работают. — Вау, это будет действительно замечательная речь, — честно сказал Феникс. — Я понятия не имел. Удачи тебе. — Спасибо, мистер Райт, — улыбнулась Эма. — Уважаемые гости, прошу внимания, — раздался громкий голос со сцены. —Ужин будет подан в ближайшее время, поэтому, пожалуйста, займите свои места, если вы еще не сделали это. После первого блюда, к нам выйдет первый оратор. Спасибо за внимание и приятного вечера. Феникс положил салфетку на колени и дружелюбно болтал с другими гостями за столом, пока они ждали, когда подадут обед. После того как принесли первое блюдо (небольшую миску супа), на сцену вышла первая выступающая. Она оказалась владелицей благотворительной организации и произнесла вступительное слово, включавшее статистику о том, скольким детям помогла организация, и список тех, кто будет выступать в этот вечер. Закончив речь напоминанием о том, что «дети — будущее» и стихом из Библии о том, что «когда вы делали что-либо для одного из меньших братьев Моих, вы делали это для Меня», она удалилась под вежливые аплодисменты, а мистер Энтони продолжил выступление. Его речь была посвящена деловой стороне благотворительной организации. Рассказав о том, что благотворительный фонд работает исключительно на добровольных пожертвованиях и добровольном труде, он высоко оценил структуру благотворительной организации с точки зрения генерального директора, подчеркнув ее эффективность и то, как в ней учитывается каждый пенни. В конце он сказал что-то вроде: «Я здесь не для того, чтобы говорить с точки зрения человека, — для этого у нас есть дети, которым мы помогли, — но с точки зрения бизнеса это чертовски хорошая сделка». Ему аплодировали так же, как и владелице. Следующей, когда вынесли основное блюдо, выступила миссис Энтони. Она рассказала о волонтерстве и о том, насколько это полезно. Подчеркнула, насколько легким было обучение и какие отношения складываются с детьми. Ей аплодировали меньше, чем другим (несмотря на то, что она немного прослезилась), вероятно, потому, что на нее было тревожно смотреть. Феникс мысленно обругал себя за эту мысль и изменил свое мнение — вероятно, ей аплодировали меньше, потому что ее речь была обращена к ограниченному кругу людей. Следующей выступала Эма, яркий пример того, что хорошего можно сделать с помощью благотворительности. Она рассказала о своем детстве, о том, как благотворительная организация помогла ей, и о том, как хорошо ей сейчас работается в качестве судебного эксперта. Она вдохновила аудиторию, сказав о том, как ей помогли изменить нечто ужасное в ее жизни (инцидент с SL-9) на нечто позитивное благодаря выбору профессии. Аплодисменты ей были самыми громкими. Затем, когда подали десерт, Скайлар с рассказом о том, как его маму застрелили прямо у него на глазах и, что сразу после этого он перестал говорить. О том, как служба опеки отправляла его к психологу за психологом, но ничего не помогало. В этой благотворительную программу его отправили в последней попытке заставить говорить, не ожидая результатов, но на всякий случай попытавшись. К концу второго занятия Скайлар заговорил. Служба опеки считала это чудом, Скайлар настаивал на том, что дело в том, что волонтеры этой благотворительной организации не получают деньги за помощь, а просто искренне хотят помочь без каких-либо скрытых мотивов. Он заявил, что никогда в жизни не сталкивался с такой добротой и, скорее всего, никогда больше не столкнется. Он получил заслуженные овации, и Феникс слышал, как несколько человек плакали. Наступила короткая пауза, пока убирали десерт, и Феникс заметил, как Эджворт напрягся, доставая из пиджака свой блокнот. Феникс провел рукой по его спине, пытаясь успокоить. Эджворт на секунду напрягся еще больше, а затем расслабился. — У тебя все получится, Майлз, — заверил Феникс. — Спасибо, Феникс, — ответил тот, мягко улыбаясь. Феникс почувствовал, что его сердце забилось чуть быстрее. Эджворт перевел взгляд на кого-то через плечо Феникса, кивнул и встал, направляясь к нижней ступеньке сцены. Феникс почувствовал, как сердце заколотилось от предвкушения. Речь Эджворта началась с того, что он рассказал аудитории о смерти своего отца. Феникс был ошеломлен; он и представить себе не мог, что во время речи Майлз будет говорить на такие личные темы, но, учитывая обстоятельства, это было вполне логично. Тот продолжил рассказывать о жестоком обращении с ним со стороны фон Кармы и о том, как, несмотря на все это, ему удалось выжить. Он рассказал о том, как ему пришлось долго терпеть психологические проблемы, несмотря на посещение бесчисленных дорогостоящих психотерапевтов по всему миру. Рассказал о том, как открыл для себя эту благотворительную организацию и имел возможность пообщаться с некоторыми из учителей и квалифицированных специалистов, которые работают в ней, и как простое общение с ними помогло ему почувствовать себя намного лучше. Он закончил свою речь, сказав, что не сомневается, что если бы в его жизни после смерти отца была эта благотворительная организация, он был бы сейчас там, где есть, в гораздо более здоровом психическом состоянии. Излишне говорить, что его речь была встречена бурными аплодисментами. Феникс был ошеломлен тем, как много рассказал Эджворт, как глубоко он чувствовал, и не сомневался, что аудитория чувствовала то же самое. Эджворт вернулся на свое место через море рукопожатий и похлопываний по спине. Эма терла глаза, запрокинув голову в последней попытке сохранить безупречный макияж, оба Энтони пожали ему руку, а Скайлар крепко обнял. Эджворт слегка вздрогнул, но быстро оправился и обнял в ответ. Он повернулся лицом к Фениксу, слегка улыбаясь, когда Скайлар отстранился: — Как я справился? — Ты прекрасно знаешь, как ты справился, — ответил Феникс, тоже улыбаясь. — Я все равно хотел бы это услышать, — заметил Эджворт. Феникс фыркнул. — Ты проделал чертовски фантастическую работу, Эджворт, — сказал он, сделав это как можно более язвительно, но при этом давая понять, что он действительно это имел в виду. — Спасибо, Райт, — ответил Эджворт в том же тоне. Они сели на свои места и стали наблюдать за сценой, когда директор вернулась к заключительному слову. Она поблагодарила всех за то, что пришли, и упомянула, что в зале есть несколько информационных стендов, если у кого-то есть вопросы или кто-то хочет что-то пожертвовать. Затем сказала, что оставшаяся часть вечера будет посвящена танцам и что она вернется, когда вечер официально закончится. После заключительного «Веселитесь!» она ушла со сцены под умеренные аплодисменты, и зажегся свет. Все поднялись, и Феникс увидел несколько пар, направляющихся на танцпол. Он потянулся и взглянул на Эджворта, приподняв бровь. Тот усмехнулся и закатил глаза. Феникс прикрыл рот рукой, выглядя глубоко оскорбленным. Эджворт снова усмехнулся. А потом он услышал первую песню. — Эджворт, это вальс? — спросил Феникс, мгновенно придя в восторг. — Да, Феникс, это действительно вальс, — ответил Эджворт, с ужасом ожидая, что Феникс спросит дальше. — Ты станцуешь его со мной? — воскликнул тот, практически подпрыгивая на месте. — Ну же, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста? Это идеальное время, чтобы применить мои уроки на практике! Эджворт оглядел комнату, раздумывая. Его глаза блуждали от группы к группе, затем ненадолго замерли на Энтони и решительно остановились на Эме. — Хорошо, — вздохнул он. — Но не здесь. Иди за мной. Феникс последовал за ним, когда он почти исчез среди людей сразу после своей фразы. Ему пришлось схватить Эджворта за запястье, чтобы не потерять его из виду, пока они пробирались сквозь толпу. Он понятия не имел, куда они идут, поэтому просто слепо следовал за Эджвортом, пока они наконец не добрались до двери. Эджворт вошел в нее, поэтому Феникс тоже это сделал и удивился, когда его встретил холодный ветер и резкий запах мусора. — Эджворт, какого черта мы в переулке? Эджворт занял позу для вальса, пока объяснял: — Потому что на этом мероприятии присутствуют очень важные люди, и я бы предпочел, чтобы они не видели, как я танцую с другим мужчиной. Независимо от того, насколько это невинно, люди всегда преувеличивают ситуацию, и я бы предпочел, чтобы мое имя не попало в газетные заголовки в ближайшее время. Не говоря уже о том, что Эма расскажет всем, если увидит меня танцующим с тобой. Феникс издал сухой смешок и занял свое место в объятиях Эджворта.  — Хорошие доводы, — признал он, начиная танцевать. — Особенно про Эму. Тебе повезло, что мы все еще можем слышать музыку здесь; если бы не могли, я бы затащил тебя обратно. — Я знаю, что ты бы это сделал, — рассмеялся Эджворт. Феникс снова поразился тому, насколько прекрасен был этот звук, и, почувствовав себя смелым, прижался ближе. — Что ты делаешь? — Устраиваюсь поудобнее, — невинно ответил он. Эджворт усмехнулся, но позволил ему остаться на месте. Они так и танцевали, наслаждаясь обществом друг друга и теплом в холодной ночи, пока музыка не сменилась на что-то более медленное. — Угх, — произнес Эджворт, закатывая глаза и отходя. — Что, не любишь медленные танцы? — насмешливо спросил Феникс. — Это едва ли можно назвать танцем. Просто раскачивание взад-вперед. — Самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышал, — заявил Феникс. — В этом гораздо больше смысла! Ты должен быть в гармонии со своим партнером, знать, когда говорить, а когда не говорить, знать, когда двигать руками и что делать с головой. Здесь нет никаких правил, в отличии от бальных танцев, и я думаю, что это в сто раз сложнее! Эджворт поднял бровь, обдумывая его аргумент: — Ты логично рассуждаешь, хотя я все равно буду утверждать, что бальные танцы технически сложнее. — Справедливо, — ответил Феникс. — Итак, — добавил он, и на его лице появилась ухмылка. — Вы будете танцевать со мной, мистер Майлз Эджворт? Эджворт выглядел ошеломленным. — Ты только что сказал, что это чрезвычайно сложно, — возразил он. — У меня даже не было обучения! — Тогда позволь мне научить тебя, — учтиво ответил Феникс, шагнув ближе. — Кроме того, это сложно для двух людей, которые не очень хорошо знают друг друга. С тобой и мной будет проще простого! Эджворт бросил на него скептический взгляд, но все равно шагнул в объятия Феникса. — Ладно, — вздохнул он, смирившись. — Научи меня, Феникс. Они начали плавно покачиваться, а Феникс бормотал мягкие слова поддержки. Эджворт не встречался с ним взглядом до середины песни, но когда сделал это, то некоторое время они молча смотрели, общаясь только мимикой. В конце концов, Феникс прервал это, шагнув вперед так, что их головы оказались рядом. Их тела были практически прижаты друг к другу, и Феникс мог поклясться, что чувствует, как в груди Эджворта колотится сердце. Когда он почувствовал, что пальцы Эджворта сжали ткань его пиджака, а сам мужчина уткнулся лицом в его плечо, Феникс повернул голову, чтобы улыбнуться ему в волосы и прошептать что-то нежное. В какой-то момент они перестали раскачиваться и просто стояли, обнимая друг друга. Когда они наконец отстранились, то разделились ровно настолько, чтобы посмотреть друг другу в глаза. Феникс улыбнулся, и Эджворт улыбнулся в ответ, мягко, немного испуганно и так уязвимо. Феникс не смог удержаться — он наклонился вперед и поцеловал Майлза. Это было нежно, тепло и так же идеально, как в первый раз, но теперь никто не смотрел. Они были только вдвоем. Осознав это, Феникс обхватил ладонью затылок Эджворта, и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй. Эджворт вздрогнул, выдыхая, а Феникс улыбнулся в поцелуй шире, чем когда-либо раньше улыбался. Когда они разорвали поцелуй, Эджворт выглядел таким, каким Феникс никогда раньше не видел его: зрачки были расширены, лицо было ярко-розовым, и он чуть тяжело дышал. Феникс подумал, что никогда в жизни не был так возбужден. — Феникс, — произнёс Эджворт таким тихим голосом, что сердце Феникса слегка треснуло, — что происходит? — Что ты имеешь в виду? — удивленно спросил Феникс, считавший, что все предельно ясно! — Почему ты меня поцеловал? — Что? — переспросил сбитый с толку Феникс. — Потому что захотел? Потому что я считаю тебя самым привлекательным человеком на планете? Потому что ты самый лучший человек, которого я знаю? Потому что я влюблен в тебя? Кажется, сказанного было слишком много. Феникс посмотрел на реакцию Эджворта — тот выглядел испуганным. Потрясающе. — Ты… влюблен в меня? — на грани шепота спросил Эджворт. — Да, — подтвердил Феникс. — Майлз Эджворт, я безнадежно и глубоко влюблен в тебя. И для пущей убедительности он снова прижался к губам Эджворта нежным поцелуем. Лицо Майлза все еще выражало дикую смесь эмоций, замершую где-то между неверием, счастьем и беспокойством: — Я… я… я… Феникс, я должен идти. Фениксу показалось, что его ударили ножом в сердце. — Я должен идти, — повторил Эджворт, словно мантру. Затем он отшатнулся, взялся за ручку двери, замер на долю секунды, остановился и обернулся: — Мне нужно привести мысли в порядок. Зайди ко мне в понедельник, после работы, к тому времени я буду готов к разговору. Фениксу не понравилось как по-деловому это звучало. Но, прежде чем он успел что-то сказать, Эджворт ушёл.