Only a Matter of Time(Только Вопрос Времени)

Следующие несколько дней обошлись без происшествий, несмотря на те новости, что я узнал в субботу. Я начал принимать лекарства, которые должны снизить негативные последствия операции и, наконец, у меня появилось время для того, чтобы расслабиться и очистить свой разум. Пусть больница была не самым удобным местом для подобного, теперь, когда у меня было время расслабиться, я почувствовал себя немного легче. Токей-сан приходила и уходила, время от времени проверяя меня и придерживаясь графика приема лекарств. Получив возможность увидеть себя в зеркале, я не мог не усмехнуться. Большая часть моих волос была острижена, а на макушке виднелся шов в форме эллипса. Я выглядел как зомби, под стать моему самочувствию. Удивительно, что никто из моих субботних посетителей не прокомментировал это. В воскресенье почти все, кто приходил ко мне в субботу, вернулись, пусть и по отдельности. Я довольно много болтал с Юигахамой, которая оставила красивую открытку, сделанную вручную. Она, вероятно, хотела принести воздушные шары, цветы и коробки конфет, но по правилам это было запрещено, поэтому ей пришлось сдержаться. Мы кратко поговорили о клубных делах и потратили остаток ее визита на разговоры о подготовке к вступительным экзаменам в университет, которые должны начаться уже через несколько месяцев. До этого момента мы все тратили минимальное количество времени на учёбу, но теперь, когда приближались экзамены, Юигахама и Юкино должны сосредоточить все свои усилия на ней. Я, естественно, вызвался помочь с японским. Юигахама была весела, как и обычно, но, разговаривая с ней, я мог сказать, что больше она не была так близка со мной, как раньше. Казалось, что между нами возникла какая-то дистанция, но нам не было нужды устранять её, поскольку мы оба понимали причины этого. Тем не менее, я был рад, что она пришла, и поблагодарил ее за это. Комачи и мои родители приехали сразу же, как начались часы посещения. Комачи взволнованно пересказывала субботнюю прогулку с Юкино и Юигахамой в подробностях, а мои родители, судя по всему, решили нагнать пропущенное время, спрашивая о всех моих делах за последние несколько месяцев. Мы болтали все вместе несколько часов, наслаждаясь обществом друг друга. Мы все были счастливы, что смогли провести время вместе, как семья, несмотря на обстоятельства, которые этому поспособствовали. Я знал, что родители чувствовали себя виноватыми, поскольку в глубине души они понимали — не будь у меня такого диагноза и они бы продолжали держаться на расстоянии от нас с Комачи, поддерживая статус-кво. Они были занятыми, трудолюбивыми людьми. Не то, чтобы они не заботились о нас. Будь им абсолютно всё равно, они бы вообще не выделили время, чтобы побыть со мной. Они были стандартными послушными японскими гражданами, и ценности упорного труда и самоотверженности были их стержнем. Лично меня не волновали обстоятельства их решения. Я был в любом случае рад, что могу приятно проводить с ними время. Когда пришла Юкино, мы довольно долго сидели в тишине, наслаждаясь совместным спокойствием. Однако мы всё равно обсудили вопрос Харуно-сан. Удивительно, но ни Харуно, ни ее родители не связывались с Юкино, из-за чего она немного нервничала, и я тоже. Будущее наших отношений находилось, по сути, в подвешенном состоянии, и единственное, что мы могли делать — это ждать, пока что-нибудь произойдет. Тем не менее, мы оба понимали, что паниковать и размышлять в стиле «что если» было бесполезно, а потому начали болтать о других вещах: от потенциальных запросов в клуб до будущих учебных занятий и шутливых надежд о будущих свиданиях, которыми мы могли бы насладиться. Мы болтали, пока Юкино не посмотрела на свой телефон, осознав, что время пролетело гораздо быстрее, чем мы ожидали. Понедельник был очень насыщенным. Мне сделали пару послеоперационных компьютерных томографий. Меня также посетили несколько моих знакомых из школы, которых подвезла Хирацука-сенсей. Ишики, Тоцука, Займокуза и Кава-как-то-там (кажется, её всё-таки зовут Кавасаки) пришли ко мне днём. У всех было время обработать объявление Хирацуки-сенсей в пятницу, но они, очевидно, все еще не до конца осознали это. Тоцука первым поприветствовал меня, махнув рукой и сказав «Привет». Ишики, улыбаясь, зашла за ним и повторила его жест. Они поставили себе пару стульев, а Займокуза, Хирацука-сенсей и Кавасаки остались стоять. — Семпай, как ты себя чувствуешь? —тихо спросила Ишики, слабо улыбаясь. — Я в порядке, наверное. Это было похоже на американские горки, но пока что я жив, — ответил я, улыбнувшись в ответ. — Ах, приятно слышать, что с тобой все в порядке. Знаешь, тебя не было всего несколько дней, но мы очень скучали по тебе, семпай. — Я скоро вернусь. Я выписываюсь из больницы в четверг, и врачи сказали мне, что если я отдохну в выходные, то смогу пойти в школу уже в следующий понедельник. Вы все скоро увидите меня вновь. Я наполовину ожидал, что Ишики отвернется и обвинит меня в том, что я подкатываю к ней, но она просто кивнула головой и продолжила улыбаться. Наверное, я должен был это предвидеть, но часть меня настолько привыкла к ее подколкам, что ожидала её прямо сейчас. На самом деле, мне даже хотелось, чтобы она пошутила надо мной, но, учитывая, что Ишики узнала о моём состоянии всего пару дней назад, она вряд ли пойдёт на такое. Тем не менее, было приятно увидеть ее снова, и я довольствовался простым разговором. Следующим заговорил Займокудза, подняв настроение довольно странно сформулированным вопросом. — Мой товарищ по оружию, как ты? Я слышал много историй о твоих бедах и пришел пожелать тебе удачи в… — Достаточно, — рявкнула Хирацука-сенсей, быстро рассердившись на Займокузу. Я немного рассмеялся, так как давно не разговаривал с ним и не удивился, увидев, что он почти не изменился с момента нашего последнего разговора. В приступе странно-неуместной ностальгии я фактически пропустил его чууни приветствие. Слегка покачав головой, Займокуза продолжил. — Ну, если серьезно, будет хорошо, если ты вернешься на следующей неделе,— сказал он, слегка улыбаясь при этом. Все вокруг кивнули, и Займокуза полез в сумку, пока не достал флешку. Положив её на стол рядом со мной, он взволнованно продолжил. — Чуть не забыл! Новый материал для романа горячо разошелся в прессе! Это мое последнее издание под названием«Psycho Crusher»! Я думаю, тебе понравится! Взглянув на Займокудзу, а затем опустив глаза на флешку, я задал ему небольшой вопрос. — Эээ, разве это не название приёма из «Street Fighter»? Глаза Займокузы расширились, когда он посмотрел на меня, а затем на остальных. По большей части выражения лиц у всех остались прежними, но я заметил, что Хирацука-сенсей смотрела с разочарованием. Посмеиваясь, я посмотрел на USB-накопитель и покачал головой. В остальном визит прошел довольно приятно и непринужденно. Мы поговорили о предстоящих школьных мероприятиях, и я ответил на кучу вопросов о моей операции. Тоцука почти всё время молчал, хотя, узнав о моем состоянии, он явно был опечален, но быстро просветлел, узнав, что я вернусь в школу совсем скоро. Кавасаки также была тиха большую часть визита, хотя я знал, что она переживала не меньше остальных. Через некоторое время Хирацука-сенсей взглянула на время и решила, что уже поздно и пора идти. Остаток понедельника я отдыхал и думал о моих одноклассниках, которые навестили меня. Пусть поначалу было немного неловко, было приятно видеть, что к тебе пришли знакомые лица. Я ни за что не коснусь писанины Займокузы, но было отвлекающе приятно то, как он мне её дал. Так это сделать мог только он. Когда они были рядом, я словно вновь оказался в школе, и на этот раз это было куда приятней, чем обычно. Вторник был очень насыщенным. Утром Токей-сан проследила за приёмом моих лекарств, а после сообщила, что ко мне придёт онколог. Мне было любопытно, что мне собирались сказать, и я терпеливо ждал, пока она приедет. Слегка поклонившись при входе, мой онколог¹ поприветствовала меня и сразу же села рядом. — Здравствуйте, Хикигая-сан. Вы хорошо отдохнули? — спросила она, кладя сумку на пол. — Да, я чувствую себя неплохо. Мой онколог полезла в сумку и вытащила небольшую папку. Пролистав её, она вытащила несколько бумаг и положила их себе на колени. — Приятно слышать. Я посмотрела вашу послеоперационную компьютерную томографию, и, похоже, ваша операция прошла успешно, — сказала она, передав мне один из листов бумаги, — Около 99,5% опухоли было удалено, и, по словам вашего хирурга, заметной потери когнитивных функций не наблюдалось. Это хорошая новость, поскольку нередко можно услышать о пациентах, которым после операции приходится проходить восстановительную терапию, чтобы заново читать, писать, говорить и тому подобное. У вас всё прекрасно прошло, что значительно упрощает дальнейшее продвижение вперед. Ваш хирург также сказал мне, что вам разрешили вернуться в школу в следующий понедельник. Начиная с этого момента, вы начинаете лечение. Есть вопросы, прежде чем я продолжу? Я покачал головой. — Хорошо. Ваш план лечения, как я говорила раньше, будет начинаться с ежедневной лучевой терапии в течение месяца. После того, как мы убедимся, что покрыли почти все укромные уголки вашего мозга, мы переведем вас на ежедневные дозы темозоломида², который является видом пероральной³ химиотерапии, которая вам будет назначена. Но вы можете просто принимать таблетки дома, без посещения центра. Мы пока не до конца уверены, какое лечение будет потом, но главная цель — устранить все очаги рака, которые еще сохранились. После того, как о них позаботятся, акцент сместится на регулярные осмотры, где мы сделаем все возможное, чтобы убедиться, что это не повторится. Теперь это подводит меня к основной причине, по которой я пришла сюда сегодня, а именно, планирование вашего лучевого лечения. Старшая школа Собу заканчивает свой учебный день примерно в 15:00, если я правильно помню, но ваша мама также говорила мне, что вы участвуете в какой-то клубной деятельности после школы. Я права? — Да. — Очень хорошо. Центр лучевой терапии работает с 8 до 19 часов ежедневно. Сама процедура занимает всего несколько минут, и мы можем записать вас с 17:00 до 17:30 каждый будний день. Такое время подойдёт? — спросила она, снова перетасовывая свои бумаги, пока не вытащила то, что выглядело как расписание с таблицей. — Да. Мой онколог достала ручку и что-то нацарапала на листке бумаги, который лежал у нее на коленях. Снова подняв на меня глаза, она продолжила рассказывать мне детали моего лучевого лечения. Просветив меня о процедуре, она снова пролистывала свою папку, пока не вытащила небольшую брошюру, похожую на ту, которую я получил во время моего последнего визита в ее офис. — … вы можете чувствовать тошноту, сухость во рту, боль в деснах и другие легкие побочные эффекты, которые могут вызвать дискомфорт. Обычно они проявляются во второй половине лечения, хотя могут продолжаться некоторое время после завершения лечения. В конце концов, каждый пациент по-разному реагирует на лечение, и единственный способ узнать наверняка, как вы отреагируете — это начать. Ну, это все, что я хотела вам сказать, Хикигая-сан. Ваш прогноз все еще не ясен, но ситуация начинает улучшаться. Есть вопросы, прежде чем я уйду? — Вроде нет. — Хорошо, тогда увидимся в понедельник, Хикигая-сан, — с этими словами она протянула мне брошюру, которую держала в руках, и ушла, поспешив вернуться в свой кабинет. Пока я читал выданную мне брошюру по лучевой терапии, я заметил, что все написанное внутри было уже рассказано за последние пятнадцать минут или около того. Положив брошюру на стол рядом с открыткой Юигахамы и флешкой Займокузы, я лег обратно в кровать и немного вздремнул. Проснувшись, я посмотрел в окно и увидел, что сейчас уже ранний вечер. Вау. Время быстро летит. Я протёр свои глаза и проверил часы, которые показывали, что сейчас 17:30. Токей-сан зашла в комнату и сказала, что ко мне еще один посетитель. Заинтересовавшись, кто это мог быть, я немного приподнялся. Хирацука-сенсей не говорила мне, что сегодня ко мне зайдёт кто-то ещё из школы, а все остальные уже были здесь вчера. Зевая и глядя на закат, я ждал, пока не услышал приближающиеся шаги дверь. Прежде чем я повернулся, я услышал слишком знакомый голос, приветствующий меня слишком вежливым тоном. — О, Хикитани-кун. Как дела?— спросил голос. Обернувшись, я увидел в дверях Хаяму Хаято в школьной форме и без сопровождения. Я жестом пригласил его войти. — О, Хаяма-кун. Заходи, присаживайся, — сказал я, все еще не до конца проснувшись. Когда я отошёл ото сна, то осознал, кто сидит рядом со мной, и почти закатил глаза. Хаяма не был старым и близким другом, и его визит, скорее всего, был простым соблюдением формальностей. Я был почти удивлен, что он не привел с собой несколько человек из футбольного клуба или своей группы. Тем не менее, он нашел время, чтобы прийти сюда по собственному желанию, а потому я воздержался от раздражения. — Итак, Хикитани-кун... Хирацука-сенсей сделала объявление в пятницу всему классу. Она немного рассказала нам о твоём состоянии. Как ты поживаешь с тех пор? — спросил Хаяма, немного выпрямив лицо и слегка откинувшись на стуле. — Это было что-то вроде американских горок. Множество посещений врачей, драмы, лекарств и всего остального. Честно говоря, всё это было похоже на одно большое размытое пятно, —ответил я, вспоминая бешеный темп последних двух недель. — Да, могу представить. Тебе сейчас немного лучше, или всё происходящее до сих пор кажется размытым? — Сложно сказать. Всё стало лучше, чем было в начале. Мой онколог посетила меня сегодня и сказал, что я скоро начну лечение и что дела идут хорошо, так что думаю, что всё неплохо. — Ммм, —Хаяма кивнул и слегка улыбнулся. Некоторое время мы сидели в тишине, глядя в окно и наслаждаясь пейзажем. Хаяма, вероятно, был утомлён футбольной тренировкой, а я все еще чувствовал себя немного сонным, так что ни один из нас не чувствовал какого-то напряжения. Хаяма, вероятно, был здесь, чтобы немного поболтать и уйти, что было прекрасно в моём понимании. Пусть последние пару дней я только и делал, что вёл светские беседы, это все равно расслабляло, независимо от собеседника. Конечно, я отвечал на одни и те же вопросы, но при этом мне не приходилось особо много думать. Я мог бездельничать и расслабиться, разговаривая с кем-то, что было одновременно эффективно и удобно. Хаяма отвернулся от окна и снова посмотрел на меня. — Так, как твоя семья восприняла известие о твоей болезни? — спросил он, несколько осторожно подходя к своему вопросу. — Что ж, как ты можешь себе представить, сначала это было шоком для всех. Этого никто не ожидал, поскольку единственным признаком была летняя мигрень. Думаю, что они приняли это намного ближе к сердцу, чем я... Но через неделю после объявления диагноза они всё-таки смогли это принять, так что всё хорошо. — Понятно. — Это вроде как сблизило нас как семью, так что у этого есть и свои плюсы. Хаяма снова кивнул. Я немного зевнул, вытянув при этом кончики пальцев. Немного более задумчивый, он заговорил вновь, будто боялся, как я отреагирую на его следующий вопрос. — Как… Ну, то есть, по твоим словам, это было похоже на американские горки. Как ты отреагировал на все это? Это должно быть довольно трудно слышать столь серьезные новости. Я немного помолчал, поднеся руку к подбородку, чтобы подумать. Такого вопроса следовало ожидать от Хаямы. Он не был любопытным или что-то в этом роде. Ему просто было интересно, как вся эта ситуация повлияла на меня на личном уровне. Тем не менее, я немного опешил, и мне пришлось задуматься, прежде чем ответить. Мне не хотелось быть слишком детальным, но на деле в этом не было никаких минусов. Ни вреда, ни фола. Кроме того, я не сильно беспокоился о том, что подумает Хаяма, а разговор об этом будет мне облегчением, ведь это будет означать мой контроль над проблемами. Тем не менее, я почему-то был настороже, и все, чего я действительно хотел — это расслабиться. — Хмм… Ну, я уже говорил, что все это было как размытое пятно. Тебе длинную или короткую версию? — спросил я, гадая, как отреагирует Хаяма и отреагирует ли вообще. — Как тебе удобно, —ответил он. Я вздохнул, пожал плечами и начал. — Хорошо. Если вкратце, то это было похоже на дикую поездку. Длинная версия, ну… немного длиннее. Изначально это застало меня врасплох, так как мой врач решил сделать проверку на рак только в качестве предосторожности, поскольку шанс на это был крайне мал. После первоначального диагноза я действительно не знал, что делать или думать. Я потратил много времени, лихорадочно размышляя вообще ни о чем. Спустя какое-то время это прошло. Если и есть что-то, что я определенно заметил в себе с тех пор, как впервые узнал об этом… Я бы сказал, что мои приоритеты изменились. Но, полагаю, этого и следовало ожидать от кого-то на моем месте, верно? — Полагаю что так. Думаю, это зависит от человека, но я понимаю, о чем ты. — Многие вещи, о которых ты раньше беспокоился, больше не имеют значения. Занятия в школе, статус в обществе, цели в будущем… ты получаешь общую картину. Как только уберешь все эти вещи, единственное, о чем действительно остается думать — это то, что ты собираешься делать с оставшимся временем. Можешь сказать, что это пугает некоторых, но на самом деле, когда ты начинаешь по-настоящему задумываться над этим, твоей главной целью становится осмысление всего этого. Знаешь, это немного странно работает. Хаяма взглянул с любопытством и снова кивнул. Понимая, что я пошёл по пути длинной версии, я решил закончить то, о чём говорил. — Это похоже на высказывание о том, чтобы остановиться и понюхать розы⁴, за исключением того, что на этот раз тебя столкнули в розовый куст с шипами и всем остальным. Опыт отстойный, но все же есть и положительные моменты, если суметь приспособиться. Как я уже сказал, это немного странно работает. Размышляя над тем, что я ему только что сказал, Хаяма посмотрел в пол. Некоторое время он просто сидел, продолжая кивать, но примерно через минуту его поведение немного изменилось, и он словно погрузился в медитативный транс. Мы снова обнаружили, что сидим в полной тишине. Внезапно Хаяма поднял голову и снова поднял глаза с любопытным выражением лица. Вздохнув, он заговорил. — Итак, Хикитани-кун. Я слышал, что у вас с Юкиношитой-сан все в порядке, — сказал он, мягко улыбаясь. — Ммм... — осторожно ответил я, не зная, к чему Хаяма шел с этим заявлением. — Я желаю вам двоим всего наилучшего. Мы с Хаямой посмотрели друг другу в глаза и слегка улыбнулись. Легкое напряжение, появившись на мгновение, тут же пропало. Хаяма снова задумчиво посмотрел в пол, как будто хотел что-то сказать, но не мог подобрать подходящих слов. Оглянувшись на меня, он слегка покачал головой и откинулся назад, словно вспоминая старые времена. Сделав глубокий вдох, он снова заговорил. — Знаешь, я не могу не подумать… И я знаю, что говорил с тобой об этом раньше… Но, я не могу не думать о том, как бы всё сложилось, если бы ты вырос рядом со мной и Юкиношитой-сан, — сказав это, Хаяма повернул голову и посмотрел в окно, сосредоточившись на раскачивающейся снаружи сакуре. Я не был уверен, что думать или как реагировать на это, потому что не ожидал, что Хаяма поднимет этот вопрос. На самом деле, я был удивлен, что он еще не ушел, учитывая, что он уже был здесь дольше нескольких минут. Что-то в том, что он поднял именно эту тему, одновременно раздражало меня и заставляло меня хотеть услышать, что же он скажет дальше. Терпеливо ожидая, я немного откинулся в постели и поправил подушки. Хаяма медленно оглянулся и продолжил. — Я знаю, что мы полные противоположности почти во всём, но чувствую, что это помогло бы нам обоим обрести чувство баланса, если бы мы выросли вместе. Не уверен, что мы бы стали друзьями, но уверен, что мы могли бы помочь друг другу и многому друг у друга научиться. Мы думаем совершенно по разному, но, возможно, это и нужно было мне в детстве. Я всегда думал о вещах как о целях со сроком, так как я был призван выполнять их, но были цели, с которыми я не справился. Несмотря на то, как большинство моих сверстников думает обо мне, есть люди, с которыми я не справился. Хотя, ты это и так знаешь. Я нахмурился, размышляя о том, что только что изложил Хаяма. Когда он говорил о неудачах, на самом деле был только один человек, которого он мог иметь в виду. Это было сказано ещё в тот момент, когда он поздравил меня с установлением с ней отношений. Это стало еще яснее, когда он упомянул свои молодые годы, когда рос с ней. Тем не менее, я не был уверен, почему он подумал, что я мог что-то изменить. Он имел в виду события, которые произошли много лет назад, когда все мы были младше и отличались от нынешних, к лучшему или к худшему. Я вздохнул. — Я не думаю, что это сработало бы так, как ты думаешь. Ты говоришь о прошлом, которое было много лет назад. Мы все тогда были другими, и маловероятно, что я смог бы предоставить тебе тот баланс, о котором ты говоришь. Даже если бы мы тогда были друзьями, мы, вероятно, просто выросли и стали бы друзьями по спорту. Конечно, это сильно изменило бы ситуацию для меня, но что насчет всех остальных? То, что мы бы стали друзьями уже выглядит натянутым. Просто невозможно знать наверняка. Хаяма был в явном недоумении от моих слов. Несколько мгновений спустя он кивнул с грустной улыбкой. — Полагаю, ты прав, но я не мог не задаться этим вопросом… — сказал он, наклонив голову и снова глядя в окно. Я знал, что он не полностью меня понял, поэтому нужно было немного уточнить. В поисках нужных слов я также выглянул в окно и наблюдал, как с деревьев падают листья. Вскоре включилась лампочка. Я продолжил. — Предвидение почти всегда кажется слепотой, а ретроспективное восприятие — идеальным. Иногда наша ретроспективная оценка настолько чёткая, что мы склонны воображать совершенно разные варианты прошлого, на которые мог повлиять тот или иной фактор. Я буду первым, кто скажет тебе это. Огорчён, что раньше тебе этого не сказали. Я не собираюсь обманывать тебя и говорить, что все происходит не просто так. То есть, попробуй сказать мне, что я сейчас здесь по уважительной причине, и я посмеюсь. Но дело в том... Мы просто принимаем вещи такими, какие они есть, и движемся вперед. То, что поднимается, должно и падать. Однако, мы оба боремся с этим... Принимать вещи такими, какие они есть, не означает быть пассивным и самодовольным, приняв уроки из своего прошлого и настоящего. Это означает обратное: невозможно принять вещи такими, какие они есть, если продолжать блуждать в темноте и постоянно совершать одни и те же ошибки. Вместо этого мы сосредотачиваемся на том, что впереди нас сегодня. Хаяма посмотрел на меня и снова кивнул, на этот раз в манере, выдающей, что это не был расчетливый жест. То, что только что щелкнуло в моей голове минуту назад, теперь щелкнуло и в его. С лицом человека, который выглядел так, будто он только что получил божественное откровение, он продолжал кивать. Удовлетворенный услышанным, он снова заговорил. — Знаешь, Хикитани-кун… Я всю свою жизнь пытался подражать некоторым очень уважаемым людям. Каждый мой совет был надёжным советом. Но знаешь… Я никогда не узнал ничего достойного запоминания, пока не услышал то, что ты мне только что сказал, — он говорил искренне. Я дважды моргнул, не зная, правильно ли я расслышал Хаяму. Немного приподняв голову, он снова посмотрел на меня и продолжил. — Я не знаю, как ты справляешься со всем этим, сохраняя при этом спокойствие. Черт, я абсолютно уверен, что если бы со мной произошло нечто подобное, я был бы опустошен. Я бы исчезал на несколько дней и никто не услышал бы обо мне. Я бы не смог вообще думать или отличать право от лево, верх от низа. Но ты... Окей… Меня похвалили, но разговор ушёл вообще в другое русло. Слегка пожав плечами, я ответил. — Я просто не так много теряю, в отличии от тебя. — Дело не только в этом. Мне жаль, что у меня нет твоей настойчивости и решимости. Ты прав, что невозможно понять, смог бы я чему-нибудь научиться у тебя в прошлом, но я знаю, что узнал что-то ценное от тебя сегодня. Сказав это, Хаяма скрестил руки на груди и снова посмотрел в окно. Не зная, что сказать, я последовал его примеру, заметив, что уже потемнело. Через несколько минут Хаяма посмотрел на настенные часы и встал. Посмотрев на меня, он снова заговорил. — Уже поздно, так что мне пора. Я пробыл тут намного дольше, чем думал. Тем не менее, я рад, что пришёл. Было приятно поговорить с тобой, Хикигая-сан. Правда, я серьезно, — сказал он, гордо улыбаясь. Удивленный тем, что он назвал меня по фамилии, а не прозвищу, я кивнул и ответил тем же. Поблагодарив Хаяму за его время, я смотрел, как он выходил из комнаты. Мои мысли кружились, когда я вспоминал о нашем разговоре. Я определенно не ожидал, что его визит обернётся чем-то подобным. Однако после нашего разговора я почувствовал себя несколько спокойней. Не буду отрицать, что я почувствовал, что мы с Хаямой сблизились, но то, что я чувствовал в данный момент, было чем-то другим. Наш разговор определенно был катарсисом⁵ для нас обоих, но я знал, что для меня это нечто более личное. Когда мы говорили о нашем прошлом, и я размышлял о предложенном Хаяме варианте совместного детства, кое-что начало обретать смысл. Дело не в том, что я понимал события из своего прошлого. Дело в том, что я смог взглянуть на вещи в перспективе и согласиться с тем, что не все имеет смысл. Я, вероятно, никогда не смогу ответить, почему сначала со мной обращались так, как будто я был подростком, и, вероятно, никогда не смогу полностью вернуться к тому моменту, «где что-то пошло не так». Однако меня это устраивало. Это был шаг в правильном направлении. Остаток вечера вторника я провел в отдыхе и раздумьях о беседе с Хаямой. Не считая того, что время от времени заходила Токей-сан, в комнате было тихо и спокойно. По внутренней связи палаты играла музыка из радиостанции Smooth Jazz/Fusion⁶, и я мог слышать «OneDream» Уямы Хирото, исходящую из дальнего конца коридора. Когда вечер перешел в ночь, я некоторое время весело смотрел на открытку, которую сделала для меня Юигахама, и смотрел в окно. Токей-сан пришла на ночной осмотр, а потом я быстро заснул. Среда началась так же, как и обычно, с завтрака, лекарств и визита Юкино, которая зашла немного раньше, чтобы немного поболтать перед тем, как отправиться в школу. Как ни странно, мы провели большую часть её короткого визита в отдыхе, наслаждаясь обществом друг друга. Однако Юкино упомянула, что Харуно-сан связалась с ней во вторник, сказав, что она сообщила обоим родителям о моем состоянии во время семейного банкета. Юкино ничего не упоминала о том, что Харуно-сан говорила о наших отношениях, так что их знание оставалось загадкой. Ни один из родителей не связывался с ней, поэтому она также оставалась в неведении относительно этого вопроса. Попрощавшись с ней, я провел большую часть дня, размышляя о последних нескольких днях и всех людях, которые приходили в гости. Честно говоря, я ожидал, что мое пребывание в больнице будет похоже на то, когда моя нога заживала, и у меня почти не было посетителей. Однако меня посетила добрая дюжина человек, и все они потратили немало времени на то, чтобы выразить мне свою поддержку. Обычно я просто списал бы это со счетов и проигнорировал сей факт, но с той оживлённостью, которую они принесли, я не мог не чувствовать себя немного счастливым, что они пришли. Я все еще обрабатывал кучу событий, которые произошли: от визитёров до ситуации с родителями Юкино. Сказать, что у меня было много времени подумать обо всем, было преуменьшением, но я все еще обдумывал все это. Я чувствовал смесь самых разных чувств от счастья до амбивалентности⁷ и любопытства, но почему-то я не чувствовал беспокойства. Хирацука-сенсей зашла после школы, чтобы передать мне домашние задания, которые она дала классу в течение недели. Мы немного поболтали перед тем, как она уехала, сказав, что ей нужно разобраться с кучей бумаг. Мои родители с Комачи пришли как раз в тот момент, когда уходила Хирацука-сенсей, и поздоровались у входа. Комачи принесла мне сладостей, но, к сожалению, пришлось приберечь их на потом, так как ей не разрешали оставлять еду, пока я выздоравливал. Примерно через час они отвезли Комачи домой, и я немного отдохнул. Вскоре после этого я поужинал и собирался перечитать брошюру, которую оставил мне мой онколог, когда вошла Токей-сан и сказала, что ко мне пришёл еще один посетитель. С любопытством взглянув на часы, я заметил, что сейчас 19:30, и начал думать над тем, кто ещё мог прийти. Комачи, мама и папа были здесь недавно. Хирацука-сенсей приходила одна и никого с собой не привезла. Юкино была здесь сегодня утром. Кто же это? Юигахама? Еще кто-то из школы? Я услышал шаги, доносившиеся из коридора, и незнакомый мужской голос, чей обладатель разговаривал с Токей-сан. — Если не ошибаюсь, Хикигая-сан находится в комнате 137? — Да, это прямо здесь. — Ах, спасибо вам большое. Токей-сан жестом пригласила мужчину в комнату, после чего вышла. Слегка поклонившись, визитёр зашёл. Он был высоким, хорошо сложенным и, казалось, держался с большим достоинством. На нем был черный костюм с бордовым галстуком-бабочкой и белая классическая рубашка под ним. На левом запястье у него были золотые часы, а из кармана костюма выглядывали солнцезащитные очки-авиаторы⁸. Все в этом человеке кричало, что он занимает хорошее положение в общество, но его лицо казалось мне отдалённо знакомым. Я точно раньше его не видел, но это ощущение не покидало меня. Пока я складывал пазл в своей голове, он остановился передо мной, протянул руку и представился. — Здравствуйте, Хикигая-сан. Я Хиро Юкиношита. Я много слышал о вас от моей дочери, Харуно. Приятно познакомиться. Пожав ему руку, я почувствовал одновременную волну облегчения и нервозности. Это был отец Юкино: представитель городского совета Чибы и гордый филантроп крупнейшей онкологической клиники этого города. И этот человек теперь сидел передо мной, приветствовал меня и жал мне руку. Я был одновременно взволнован и встревожен встречей с ним, поскольку он был очень выдающейся фигурой, а также отцом моей девушки. — Приятно познакомиться, Юкиношита-сан, — сказал я, слегка склонив голову. Отец Юкино откашлялся и немного взволнованно открыл рот. — Итак, я слышал, что вы являетесь товарищем по клубу с моей дочерью Юкино. Если я не ошибаюсь, он называется Клубом Добровольцев? — спросил он, немного почесывая подбородок. — Клубом Услуг. Идея такая же. Люди приходят к нам с делами, с которыми не справляются, и мы помогаем. В некотором смысле это похоже на общественные работы. — О, хорошо. Понятно. Я рад, что в вашей школе есть такой клуб. Помощь — это отличный способ узнать друг друга и найти друзей, а также это прививает важные ценности. Это полезно для Юкино. Как вы нашли этот клуб? Мне было слегка неловко отвечать на этот вопрос, учитывая обстоятельства, при которых я вступил в клуб. — Ну, на самом деле я не искал его. Меня, эээ… в обязательном порядке поместили в него на втором⁹ году обучения. На самом деле, я сначала был против того, чтобы присоединиться к клубу, так как думал, что это будет пустой тратой времени, но оказалось, что это не так. У меня появились друзья, и теперь, по прошествии почти полутора лет, я рад быть частью этого клуба. Отец Юкино усмехнулся. — Вынуждены присоединиться? Сурово. Но теперь вы счастливы состоять в нём? — Да, очень даже. — Должно быть, это значит, что клуб делает свою работу, не так ли? В любом случае, приятно слышать, что клуб оказал на вас положительное влияние, — сказал отец Юкино с удовлетворенным выражением лица. Он сделал паузу и слегка прищурился, глядя на меня. Сделав долгий глубокий вдох, он снова заговорил. — В любом случае, я пришел сюда, чтобы поговорить с вами сегодня, потому что другая моя дочь, Харуно, рассказала мне немного о проблемах, с которыми вы столкнулись. Мне очень близка эта тема, поэтому я решил прийти и оказать вам поддержку, — теперь он говорил искренне и собранно, — Если я правильно помню, вам поставили диагноз глиобластома? — Да, — я ответил утвердительно. Отец Юкино слегка покачал головой и глубоко вздохнул. Он продолжил. — К сожалению, я слишком хорошо знаком с этим видом рака. Видите ли, Нобору Сато, моему лучшему друг с самого детства и ближайшему соратнику, был поставлен точно такой же диагноз около 11 лет назад. Я был рядом с ним, когда он проходил через все взлеты и падения, и разделял их вместе с ним. Когда он скончался полтора года спустя, я изменился. Я основал фонд, чтобы помочь тем, кто переживает такое же тяжелое положение, как и он. Когда я услышал о вашем диагнозе, как и у него, то выкроил время в расписании, дабы навестить вас... Мне очень жаль, что вам приходится слушать такой фарс. Какое-то время я сидел тихо, размышляя о том, что мне только что сказали. Я и так знал о его благотворительности, но, услышав это от него, это стало ощущаться по другому. — Что ж, спасибо, что посетили меня. Очень любезно с вашей стороны найти время, чтобы навестить меня. Я ценю это, — я говорил максимально уважительно и серьезно. — Конечно. Как я уже упоминал ранее, это очень близкая мне тема. Выделить время для визита было наименьшим, что я мог сделать. Как бы то ни было, вы только что перенесли операцию по удалению опухоли, так что вам, вероятно, поставили диагноз совсем недавно. Как давно вы узнали? — Первоначальный диагноз был поставлен две недели назад, хотя симптомы, приведшие к визиту к врачу, появились к концу летних каникул. С тех пор всё стало похоже на американские горки. — Могу представить. Вы учитесь в старшей школе. Должно быть, много думали о себе последние пару недель. Я имею в виду, ваша жизнь сильно изменилась. Как вы держитесь? — Сначала всё было очень размыто, но поскольку у меня было время, чтобы перевести дыхание и подумать, все по большей части стабилизировалось. Отец Юкино кивнул и похлопал меня по плечу. Между нами наступила короткая пауза. Я немного откинулся назад, ожидая, что отец Юкино продолжит. Он так и сделал. — Это хорошо. Я рад слышать, что вы смогли прийти в себя. Глиобластомы особенно неприятны тем, что все в них застает врасплох. Легко почувствовать себя подавленным и потеряться. Я кивнул, вспоминая, что чувствовал во время первого визита в онкологическую клинику. «Подавленность» было преуменьшением моего состояния после объявления диагноза, в тот момент я ничего не чувствовал и ни о чём не думал. Учитывая, что изначально поход к онкологу был лишь проверкой, первоначальный диагноз определенно застал меня врасплох. Мне было интересно, как много отец Юкино знал о моем состоянии, и начал пытаться сформировать вопрос. Я не хотел спрашивать что-то слишком личное или оскорбить его, но мне было интересно, что же побудило его пожертвовать десятки миллионов йен онкологической клинике. Проще говоря, я хотел знать, что вызвало у него эту страсть. Мне также было интересно услышать небольшое представление о том, чего ожидать в ближайшем будущем. — Простите за вопрос, но каков был опыт Нобору-сана? — спросил я, немного наклонив голову. Отец Юкино немного вздохнул и помолчал, прежде чем ответить. — Что ж, диагноз Сато-куна был немного более предсказуемым, чем ваш. Ему было под тридцать, поэтому симптомы были куда сильнее. Всё началось с небольших провалов в памяти, порой он забывал где парковался или чем ужинал, но становилось все хуже и хуже, пока однажды ночью он чуть было не забыл свою жену. После того, как его обследовали, ему поставили диагноз: глиобластома 4-ой стадии. Новость, как вы понимаете, стала шоком для всех нас. Отец Юкино откинулся назад и снова приложил руку к подбородку, а затем начал постукивая другой рукой, будто вспоминая. — Ааа, но он все еще был в состоянии работать. Я помню, как он приходил на работу и уходил во время обеденного перерыва, чтобы посетить онкологическую клинику для лучевой терапии. После операции по удалению опухоли симптомы полностью исчезли и стало более-менее нормальным. Мы по-прежнему работали вместе, смеялись вместе, вместе ходили на рыбалку… Помимо лечения, казалось, что все было в порядке. Он казался еще более радостным человеком, чем был до этого. Его рак находился в стадии ремиссии¹⁰, он получил повышение, а его жена объявила о своей беременности. Когда он, наконец, закончил лечение, результаты всех тестов были отрицательными, и он был объявлен здоровым от рака. Конечно, мы все были взволнованы, услышав эту новость. В этот момент я увидел сияющую улыбку на лице отца Юкино. Немного повернув голову, он отвернулся, и его улыбка вскоре исчезла. Он глубоко и печально вздохнул. Какое-то время он не говорил, но вскоре вновь повернулся ко мне и продолжил. — Но, видите ли… Через пару недель после этого Сато-кун вернулся на регулярный осмотр, и компьютерная томография обнаружила небольшую выемку в неоперабельной области. Его онколог сказал, что у него больше нет вариантов лечения, и прикинул, что тому осталось жить около шести недель. Мы все были опустошены, услышав это. Я помог ему уладить его финансовые дела, и мы с женой навещали его каждый день, пока нам не позвонила его жена и не сообщила, что у него случилась аневризма¹¹, от которой он и умер. Это был внезапный конец, но есть одна вещь, которую я заметил перед тем, как он ушел, и которую не могу забыть и по сей день: даже после того, как он узнал, что его дни сочтены, его радость и счастье никогда не угасали. Он улыбался до самого конца и вдохновлял меня своей настойчивостью. Я многому у него научился. Он дал мне много ценных жизненных уроков. — Как-то раз, когда мы отправились на рыбалку, я спросил у него, как ему удается быть таким радостным, несмотря на болезнь. Он только покачал головой и засмеялся, после чего сказал: «Хиро-кун, я должен тебе кое-что сказать. Ты бы никогда не догадался об этом». Конечно я спросил его, про что он говорит, и он ответил, что притворился, будто каждый день, который он проводит здесь — это его последний день на этой земле. Он сказал: «Когда ты понимаешь, что каждый день, который мы проводим на этой земле — это отдельный день, ты начинаешь дорожить им. Конечно, в этом нет ничего особенного, но именно это изменение придаёт каждому дню новый оттенок. Вместо того чтобы вставать с постели, чтобы пойти на работу и посвятить этому еще один день, ты открываешь новые возможности и готовишься к новому путешествию». Сначала я не поверил ему, но после того, как увидел, что он выкладывается на работе, несмотря на постоянную усталость от лечения, я понял, что он говорит правду. Ему удалось добиться повышения до должности менеджера проекта общественного развития, где он возглавлял целые группы людей, которые строили дороги, мосты, железнодорожные пути, парковки и многоэтажные комплексы. Этот человек действительно был абсолютно другим. Я обдумывал то, что сказал мне отец Юкино, не находя слов. Я был поражен историей его друга и попытался представить, как человек, у которого был диагностирован рак мозга, мог справиться с этим и найти в себе силы, чтобы работать достаточно усердно и добиться повышения. То есть, я знал, что это возможно, но количество чистой силы воли, которое требуется для того, чтобы преодолеть вездесущие невзгоды, было почти невообразимо. Это сделало мое положение парня, который изо всех сил пытался понять себя, ничтожным по сравнению с ним. Подняв руку и указав пальцем прямо вверх, отец Юкино продолжил. — Но самые большие уроки, которые я извлек, были из слов, которые и не произносились. Они пришли только в результате наблюдения и только наблюдения. Есть уроки, которые и не нужно преподавать. Сато-кун ясно продемонстрировал это. Я не буду лгать вам, Хикигая-сан. Путь впереди будет наполнен неопределенностью. Все может случиться или измениться в любой момент. Но я уверен, что вы это знаете. Я кивнул в ответ. — Если вы хотите послушать мой совет, то главное, чему я научился у Сато-куна, то это тому, что надо делать всё шаг за шагом. Не зацикливайтесь на моменте и не теряйте виденье будущего, а когда вы окажетесь в затруднительном положении, не стесняйтесь просить помощи. Наслаждайтесь каждым днём, когда вы живы и здоровы, потому что это лучшее время, что у вас будет. Если на осмотре обнаружится, что ваше состояние улучшилось, отпразднуйте это, даже если прогресс невелик. Каждая получаемая вами хорошая новость — это победа, которой нужно наслаждаться. Хоть жизнь и коротка и иногда очень болезненна, она приносит гораздо больше удовольствия, если смотреть на нее через яркую линзу. Размышляя над тем, что мне только что сказали, я посмотрел в окно, почти погрузившись в размышления, глядя на уличные фонари, освещающие деревья и скамейки. Я никогда не был оптимистом, считая его пустой тратой времени. Маленькие блага были совпадениями, которые следовало игнорировать, а неудачные обстоятельства — ожидаемыми неудобствами. Однако от истории Нобору-сана захватывало дух. Даже один из самых опытных политиков Чибы признавал, что многому научился у него. Я чувствовал, что во мне что-то меняется, пока размышлял над сказанным. Я, вероятно, никогда не стану таким же сильным или настойчивым, как Нобору-сан, но сам разговор о нем вдохновлял. Это был человек, которому удалось принимать сложнейшие решения и наполнять радостью всех вокруг, несмотря на тот же недуг, что и у меня. Что-то во мне щелкнуло, и я обнаружил, что полон вновь обретенной решимости. После нескольких минут пустой, но одновременно полной тишины отец Юкино откашлялся и снова заговорил. — Во всяком случае, я счастлив, что получил возможность поделиться всем этим с вами. Это очень много значит для меня, — сказал он с лучезарной улыбкой на лице. — Спасибо, что рассказали мне. Это было… освежающе. Следующие несколько минут мы потратили на разговоры о Клубе Услуг и различных запросах, которые мы получили. Отец Юкино покачал головой и усмехнулся, когда я рассказал ему об инциденте с крышей, и мы обменялись забавными идеями о том, как можно ответить на хитро звучащие запросы. На протяжении всего этого разговора я чувствовал, что мне становится все комфортнее с этим человеком, он создавал чувство, будто я знал его всю свою жизнь. Несмотря на то, что я слышал о политиках и их обманчивых манерах, я чувствовал, что отец Юкино был искренним и добросердечным человеком с добрыми намерениями и верностью к делу. — Ну, похоже, часы посещения скоро закончатся. Я бы хотел остаться и болтать всю ночь, но мне надо идти. Приятно было встретиться с вами, Хикигая-сан, — сказал он, снова протягивая руку. — Взаимно, Юкиношита-сан, — сказал я, пожимая её в ответ. Отец Юкино выглядел так, будто уже хотел встать, как вдруг приложил руку к подбородку и снова повернулся ко мне. — О, точно! Чуть не забыл! В субботу Харуно отвела меня в сторону и упомянула, что вы и Юкино встречаетесь, — сказал он, и на его лице появилась улыбка. Я немного застыл, удивленный и неуверенный, как мне ответить, после чего улыбнулся в ответ и медленно кивнул. Отец Юкино громко рассмеялся и немного покачал головой. — Хахаха! Нет причин нервничать! Это нормально! На самом деле, я рад это слышать. Тот факт, что Юкино достаточно открылась, чтобы начать встречаться — это хороший знак. Я всегда хотел, чтобы она наслаждалась нормальной подростковой жизнью, и судя по всему, Клуб Услуг дал возможности для этого. Кроме того, я уверен, что она хорошо позаботится о вас и будет рядом, когда вам это будет нужно больше всего. В душе она добрая девушка , — сказал он, и его улыбка стала ещё шире, — я не думаю, что моя жена знает об этом. Могу только представить, как она отреагирует, услышав, что у её дочери есть парень. Она же мать, вы знаете, как они реагируют на подобные вещи….Сначала я тоже забеспокоился, но ты выглядишь хорошим парнем. Я знаю, что вы двое будете счастливы друг с другом. Я с облегчением улыбнулся, будучи счастливым от благословения. Посмотрев на часы, я увидел, что уже 21:55. Отец Юкино встал со своего места и направился к двери. — Было приятно поговорить с вами, Хикигая-сан. Я надеюсь, мы ещё увидимся, —сказал он, подходя к двери. — Мне тоже понравился наш разговор, — ответил я. — Спокойной ночи, Хикигая-сан. — Вам того же, Юкиношита-сан. После этого отец Юкино ушел, и я лег. У меня снова закружилась голова. Сначала я очень нервничал по поводу этого визита, но по мере того, как вечер продолжался и мы разговаривали о разных вещах, отец Юкино стал казаться мне все более симпатичным. К тому времени, как он ушел, я почувствовал облегчение, воодушевился и просветлел одновременно. Пока мы говорили, я чувствовал, что во мне нарастает определенная решимость. Я хотел чего-то добиться в оставшееся время, но не совсем понимал, чем хочу заниматься. Будет глупо ожидать, что я достигну чего-то в том же масштабе, что и Нобору-сан, но я знал, что хочу оглянуться назад и гордиться собой, когда все будет сказано и сделано. Полагаю, всё надо делать постепенно. Шаг за шагом. Я размышлял в этом ключе, пока не уснул. Всем привет! bronze v lee sin снова здесь! Надеюсь, вам понравилась эта глава! Приношу свои извинения тем, кто хотел увидеть Цуруми Руми. Я согласен с тем, что диалог между ней с Хачиман был бы очень душевным и интересным, особенно с предпосылкой этой истории, но сейчас просто нет почвы для этого. У Цуруми просто нет никаких средств узнать о состоянии Хачимана, и ее внезапное появление будет слегка топорным. Она может появиться позже, хотя я думаю о том, как мне вписать её. У меня действительно готов сценарий, и есть несколько мест, куда я мог бы ее поместить, так что шансы на её появления есть. Если кому интересно, то Сагами и Юмико будут в истории, но их взаимодействие с Хачиманом произойдет позже в школе (спойлер: Хачиман вернется в школу в следующих нескольких главах). Взаимодействие с другими персонажами (Ироха, Кавасаки и Тоцука) также будет более подробным, так как они почти не упоминались во время их посещения больницы, кроме приветствия Хачимана. Я также только что заметил, что дал имя санитару, что присматривает за Хачиманом, но не удосужился сделать то же самое для онколога, который является гораздо более заметной фигурой в этой истории. Я извиняюсь за это.* В ответ на scarrusfles, спасибо за отзыв! Я знаю, что глава 4 вышла слабой и множество читателей ушли после неё. В то время у меня не было четкого представления о том, куда пойдёт эта история. У меня была идея и список вещей, которых я хотел достичь, но не было порядка того, как это сделать. С тех пор я потратил довольно много времени на реорганизацию и теперь гораздо лучше понимаю, как я собираюсь двигаться дальше. Что касается «следования плану», я не пытаюсь сделать эту историю привязанной ко времени или ограниченной в ее будущем масштабе. У меня есть список будущих событий, которые я хочу провести, но, очевидно, мой подход к ним будет меняться по мере продвижения. Вы правы в том, что эмоциональные моменты нужно развивать и наращивать, чтобы оказывать влияние, и одна из главных целей моей истории - сделать это возможным. Я узнал, что как писатель быть организованным и гибким очень важно избегать таких бессмысленных моментов, как глава 4, или чтобы сама история имела скучную жесткую структуру. При этом я все еще усердно работаю и очень активен в процессе написания этой истории, и я собираюсь довести ее до конца. bronze v lee sin вышел! Хикуу!