Цвет твоего неба

      В конце учебного дня, я как обычно шёл зависать со своими друзьями. Недавно прилетела новость о ДЛС в нашей любимой игре. И всем не терпелось это обсудить. Спускался я значит вниз, как вдруг услышал чьи-то голоса. Возле окна стояла девушка, а спиной ко мне — Каваки. Он держал в руке письмо — как пить дать любовное признание. Девушка смущалась, краснела, она была намного ниже него, но судя по большим… глазам, ровесница.       — Так это от тебя? — протягивая письмо, догадался он.       — Да, Каваки. В общем… это…       — Почему я?       — Есть много причин, — нервно теребя прядь волос, объяснялась она. — Если начну рассказывать, дня три уйдёт.       — Прости, но… я не могу принять твои чувства, — сухо ответил мой брат.       — Это из-за роста, да?       — Нет.       — Тогда… может у тебя уже кто-то есть?       — Нет, я свободен.       — Тогда, какова же причина?       — Это не твоё дело, — хладнокровием так и разит. Девушка потопталась ещё на месте, и я даже отсюда слышал её всхлипы.       — Разве я… не имею права знать почему? Хотя бы просто…       — Ты не имеешь к этому никакого отношения, так что… да.       Каваки-таки довёл её до слёз. Бедняжка вылетела оттуда пулей, чуть ли не сбив меня с ног. А я с сердцем полного гнева, решил немного "перетереть" за понятия.       — Эй! Можно же было поделикатней её отшить! Зачем же быть таким жестоким?       — Чем раньше она обожжётся, тем раньше научится выбирать правильных партнёров. Если бы я был с ней мил, она бы так и осталась дурочкой.       — Ты просто скотина, ты это знаешь?       На это мой брат одарил меня мрачным взглядом. Солнце окрасило радужку в необычный рыжий цвет. Не знаю, что именно заставило моё сердце биться чаще, но я оцепенел перед ним. Каваки просто молчал на моё оскорбление. Раньше он бы съязвил в ответ, или нарвался на драку, но… сейчас он просто игнорировал все мои выпады.       — Эй, — вдруг позвал он. — Посмотри туда, — указал на небо за окном. — Что ты видишь?       — Оу, — не найдя слов в своём арсенале, я лишь мог дивиться сказочным облакам, принимающих изящные формы. Некоторые из них были настолько тёмными, что резко контрастировали с освещёнными солнцем. На миг мне даже показалось, что на небе горит дикий пожар! Тучи — это пепелище, а свет на облаках — огонь.       — Это напоминает мне те дни, когда я ещё жил со своим отцом, — тихо признавался Каваки. — Он изредка разрешал мне гулять во дворе, и когда я выходил, то всегда любовался небом. Воспоминания о его красоте спасали меня в самые тёмные периоды.       — Спасибо, Каваки, что делишься со мной этим. Мне… мне пора в клуб. Так что… увидимся дома.       Сбежал от него как та девушка. Даже не верится, что всё это происходит со мной! Тело била мелкая дрожь, волосы встали дыбом! И что всё значит? Какого хрена? Он такой странный порой, что хочется то ли влепить ему по роже, то ли искупаться в холодном озере!       Затем, уже вечером дома, прямо перед сном, он в ярости ворвался ко мне в комнату. Я был в пижаме, проверял ленту соц-сеточки, собираясь на боковую. Как вдруг:       — Боруто, ты совсем из ума выжил! Я тебя прибью, засранец! — заявил Каваки почти шёпотом, чтобы родители не услышали. А затем набросился на меня с кулаками! Мы боролись, стараясь уколоть друг друга побольнее, но когда он взял верх и заломил мне руки, я всё-таки спросил:       — Да что я такого сделал-то?       — Ты растрепал отцу про сиги, и даже не пытайся это отрицать! Он заставил меня всю пачку выкурить! Последнюю, между прочим!       — Никому я не растрепал! Больно надо мне на себя твой гнев обращать! Отпусти, придурок!       — Если не ты, то кто? За дурака меня не держи!       В таком положении я бы мог с лёгкостью выпутаться, прямо как учил Саске, но… отчего-то я позволил Каваки быть ко мне настолько близким, чтобы ощущать его дыхание на своей шее. Хватка больно давила запястья, а колено упиралось мне в поясницу. Запах сигарет вещал о том, что брат не врал на счёт всей скуренной пачки.       — Ну держись!       — Эй-эй-эй, я не вру! Я правда никому не рассказывал! Мамой клянусь!       — Точно? — почуяв его сомнения, мне пришла в голову дикая идея! Едва его хватка ослабла, как я тут же вывернулся, и со скоростью гепарда перехватил инициативу! Перевернул Каваки под себя, прижав всем телом к кровати! Надо было видеть его лицо! Он так удивился, обнаружив себя в новом положении, а я только и мог что нагло улыбаться.       — Я бы никогда не выдал тебя, Каваки. Мне это просто не выгодно.       — Слезь с меня, — требовал он.       — А где же волшебное слово?       — Реще! — плеснув огоньками из глаз, почти закричал мой сводный брат.       Фыркнув, позволил ему освободить мою кровать. Всё-таки его можно понять в какой-то степени. Каваки слишком часто встречался с предательствами, чтобы доверять полностью даже своему брату. Он не извинился, и даже не пожелал спокойной ночи. Просто вернулся к себе, оставляя меня наедине со своими смешанными чувствами.       Запястья жгло от его прикосновений. Прижал их своим губам, чтобы стало легче, а потом мне словно голову прострелило мыслью. Безумной! Настолько, что я рассмеялся. Это же нелепица! Нет, надо забыть и жить дальше. Мало ли что я там себе надумал? Мне же всего шестнадцать — ясен хрен, что от гормонов башка не варит! Всё, спать! Утро вечера мудренее.

***

      Фестиваль Хэллоуина в центре города больше походил на слёт косплейщиков. Везде куда ни глянь — какой-то персонаж. Хотя в буклете организаторы просили не наряжаться в аниме костюмы или фурри, хотели сделать большую стилизацию под запад, многие проигнорировали запрет.       Мы с друзьями ходили от лавки к лавке. Иноджин в огромном костюме Годзиллы выглядел очень забавно, а я и Шикадай решили не заморачиваться и пришли в чём есть. Всюду продавалась атрибутика, вкусности, вдали выступали огнеглотатели, из уличных колонок раздавалась поп-музыка. Я впервые попробовал цукаты. (Если честно ничего впечатлительного в них нет).       Затем Сарада и Мицуки увидели очередь к автомату, который проводил тест на совместимость и двинулись к нему. Я увидел знакомую мне волчью стаю в костюмах греческих богов. (Правда, скорее услышал, чем увидел. Смеялись они, серьёзно, как кони).       — О, какие люди! — приветствовал Коди. — Эт самое, можешь мне побыраму услугу заделать? В долгу не останусь.       — А? Когда это мы успели дружбанами стать, чтобы я что-либо делал для тебя? — возмутился я, но Коди словно и не услышав это, отвёл меня в сторонку приобнимая за плечо. Заговорчески зашептал на ухо:       — Можешь своего злюку уломать на колесо пойти? Он, эт самое, рогами упёрся. Горит мол "сами идите".       — Ну, так он прав. Нельзя насильно человека на колесо тащить! Может Каваки высоты боится, а вы его…       — Та он просто упрямится. Ему сто пудов понравится, зуб даю! Ты главное, эт самое, не говори, что эт я тя подбил, лады?       — Нетушки. Самим надо — сами и разбирайтесь, — строго отрезав, я решительно вернулся к друзьям, разглядывающих надувной дом с привидениями.       — Это типа и батут, и дом страха? Так что ли? Как это может работать? — размышлял вслух Шикадай.       — Может проверим это? — предложил Иноджин.       — С твоим-то костюмом? Это вряд ли.       — Так пусть снимет его на время. Я подержу, если что, — вызвавшись, я и не подозревал на что подписываюсь.       — Правда? О-о-о, спасибочки!       Кряхтя и фыркая Иноджин с трудом выбирался из потной ловушки костюма. Едва почуяв Годзиллу изнутри, я моментально пожалел о своей благотворительности. Благо ветер на улице был свеж. Мои друзья отправились вести своё расследование касательно батута-дома-ужасов. Я остался один, или по крайне мере думал так. Спустя мгновение за моей спиной заговорил Каваки:       — И не тяжело тебе вечно всем прислуживать?       — Ах! Ты меня напугал! — дёрнулся я. — А где твоя стая?       — На колесе, — коротко ответил он.       Так мы и остались стоять, наблюдая как прыгают и пугаются люди в надувном доме ужасов. Мне тогда подумалось, что, наверное, было бы весело побывать там с Каваки, или прокатиться с ним на колесе, или… пройтись вместе вдоль лавочек, может купить нам парные маски они. Сам не заметил, как раскраснелся, осуждая за глупость рассуждений. Ну надо же быть таким идиотом, чтобы думать о подобном? Какие ещё к чёрту прогулки под ручку с Каваки? Бред!       Посмотрел на него украдкой, на этот гордый профиль, в эти бесконечно-одинокие глаза. Он, как и я, сегодня без костюма. Просто футболка с кожаной курткой, просто джинсы на ремне. И всё же… Каваки преступно-красив!       — Чего опять зенки вытаращил? — возмутился он.       — Ничего я не вытаращил! У тебя просто соринка из ноздри торчит, придурок!       Каваки было собрался что-то мне ответить, а сам провёл пальцем по носу, стараясь убрать несуществующую соринку. Гспд, ну я и дурак! И смеюсь, и плачу в душе! Что, блин, происходит со мной?       — Боруто, как ты смотришь на то, чтобы купить по мороженому? — предложил тот внезапно.       — Положительно! Только надо дождаться Иноджина и Шикадая. Всё-таки я вызвался костюм сторожить…       И тут будто по велению судьбы к нам вернулись Сарада с Мицуки. Они очень радовались высокой совместимости, пускали розовые сердечки аурой влюблённости. Каваки выхватил у меня из рук костюм Годзиллы и попросил их сторожить, пока друзья не вернутся.       — Вам купить какое-нибудь? — предложил он.       — О, можно мне с моти? — попросила Сарада.       — Мне тоже, пожалуйста.       Мой сводный брат молча кивнул, и мы отправились в киоск с мороженым. Вид на его широкую спину, изгиб шеи, растрепавшиеся волосы, блестящие серёжки… да. Кажется, всё именно так, как я и предполагал… я вкрашился в Каваки. Капец.       Он взял себе шоколадное в рожке, а я от неожиданности тыкнул наугад, и мне досталось фисташковое в стаканчике. (Неплохое, как оказалось). Мы молча возвращались к друзьям, но, я шёл всё медленнее, а потом и вовсе остановился. Каваки обернулся ко мне, с пустым выражением на лице. Ему, как мне показалось, было вообще фиолетово на окружение.       — Я, наверное, домой пойду, — робко вырвалось из меня.       Прочь. Прочь от него, как можно скорее! Если я останусь с ним хоть ещё на один миг, то… не выдержу.       — Хорошо, я с тобой.       — Нет, ты возвращайся к друзьям. Они же ждут тебя…       — Мне здесь тоже скучно, так что, думаю они поймут, если я уйду.       Нет же. Просто оставь меня! Так будет лучше. Во мне очень много слов, которые я с трудом сдерживаю! Мысли крутились неразборчивым клубком, а на глазах уже слёзы наворачивались! Естественно Каваки это заметил, как же иначе?       — Боруто? Что не так?       Не успел я и рта раскрыть, как вдруг мой телефон завибрировал. Я проверил сообщение, и ужаснулся. Сердце в пятки удрало! Ком к горлу подступил!       — Зови Сараду! Мы поедем как можно скорее!       — Куда? В чём дело?! — почти требовал ответа Каваки.       — Химавари… она в больнице. Головой ударилась где-то. Скорее зови Сараду! Поедем в больницу!

***

      Как выяснилось, моя сестра впервые встала на каблуки, и в первый же день навернулась с лестницы. Папы так сильно переживали, сидя в приёмной, и во мне проснулось щемящее чувство сопереживания к ним. Сарада кинулась обнимать учителя Саске, а я… просто стоял рядом с отцом.       — Это всё моя вина, — вдруг признался я. — Мы говорили о взрослении, и… я сказал, что всё будет зависеть только от неё. Это… это из-за меня она встала на каблуки!       И без того ноющие глаза на этот раз взорвались горькими слезами. Мне показалось, что на свете нет более ужасного и невыносимого чувства, как это. Однако, прежде чем вина могла поглотить меня без остатка, папа сорвался с места и крепко обнял. Стук его сердца помог мне воспрянуть духом.       — Ты тут не причём, Боруто. Слышишь? Не смей корить себя за попытку кому-то помочь.       — Пап… — захлёбываясь соплями, я вцепился в его халат. Глотать было больно, а дышать — невозможно. — Я боюсь её потерять! Я очень…       — Мне тоже страшно, но поверь… поверь, всё обойдётся.       Затем к нам присоединилась моя мама — Хината. Она ворвалась настоящим ураганом, дала отцу пощёчину, а потом обняла меня. Её сердце билось даже чаще, чем у папы.       — Как это произошло?! — потребовала она объяснений. — Где ты был в это время?       Семейную драму прервал появившийся вовремя хирург. Он сообщил нам хорошие вести. Химавари получила лёгкое сотрясение и закрытый перелом ноги. Ей вправили кость, и уже наложили гипс. Так что для переживаний более нет почвы. Мы могли уже прямо сейчас пройти к ней в палату. Моя сестра, правда, только отходила от наркоза. Так что получить от неё объяснения мы бы вряд ли смогли.