Тысяча лет одиночества

***

      — Знаешь, твои песни сильно отличаются от моих песен. Я попробовала выучить одну из них… И у меня ничего не получилось, — смущенно выговорила Барбара качая головой. — У тебя великолепный голос, а у твоих песен, такая сложная мелодия! Это… Восхитительно!       Венти стоял, сжимая простую лиру в руках, смущенный и растерянный одновременно. За столько сотен лет он услышал немало хвалебных слов, ласкающих его слух и сердце в нежной неге, от благодарных слушателей и восторженных бардов сраженных его талантом и голосом. А сколько же конкурсов на лучшего певца он выиграл за эти сотни лет? Ему правда уже и не счесть… И все же, отчего-то, её слова, искренние и прямолинейные, трогают. Он опьянен как после крепкого раритетного вина.       Возможно всему виной, то как он не мог забыть её возмущение и злость вылившуюся на его бедную голову, когда он вернул собственную лиру (пусть и потрепанную, но за паутиной иллюзий незаметной)? Или еще раньше, когда пришел и честно признался, кто он такой, и что имеет права на свою вещь, но в ответ получил категоричный отказ и хлесткий, жесткий взгляд? Ему, Великому Архонту Барбатосу?..       Венти не страдал чувством самовлюбленности. Он страшился этого чувства и бежал прочь, боясь превратиться в того самого тирана. И только это позволило ему остаться самим собой, в хаосе и скоротечности этих сотен лет, ветром несущим дух свободы. Однако, маленькая часть его самолюбия, искреннего и первородного, принадлежащая только ему, ныла в глубине его души, словно задетая её решительным «нет». И сейчас, получив от неё неожиданное признание, по-другому он и не мог сказать, он смутился и был растерян, как в свое самое первое выступление, когда зрителями его песен были лишь одуванчиковые поля.       — Может, ты сможешь дать мне пару уроков? — девушка склонила голову набок. — Мне бы все же хотелось выучить одну песню, очень-очень!       Венти перебрал пару струн на своей лире, издав звонкий, мелодичный звук. И как ему ответить на её просьбу? Конечно, за такое время, к нему приходили ученики, и он, конечно же, брал их, беря в качестве платы мору либо же высококлассный алкоголь… Приятные, веселые деньки прошлого.       — Прости, но хорошие барды своих секретов не раскрывают. Но я могу дать тебе пару советов, послушав твое пение! — быстро затароторил Венти, шагнув к ней. — А в качестве оплаты я прошу бутылку винтажного алкоголя! Из погребов самого мистера Дилюка!       — Х-Хорошо, думаю … — Бормочет Барбара, чуть нахмурившись. И так отчаянно взбудоражено хлопает в ладошки и говорит, твердо и обнадеживающе, скорее себе, чем Венти:       — Я смогу!

***

      По самым оптимистичным прогнозам она сможет обернуться за один день своего выходного дня. Это будет маленькое и быстрое путешествие, туда и обратно.       — «Если уж нужно вино из погреба — то будет ему вино из погреба!» — Твердо решила про себя девушка, собирая свой походный рюкзак, подаренный когда-то давно старшей сестрой. И пусть кажется, что Барбара никогда не покидала стен Мондштата, но она знает как собираться в путь и не раз была в окружающих лесах города в поисках лекарственных растений и ягод. Собрать рюкзак дело не хитрое: провизия на путь, карты местности, сменная одежда (на всякий случай) и достаточное количество моры, чтобы выкупить одну бутылку алкоголя.       И ведь даже не нужно сопровождающих!       Барбара слаба в бою и меч толком держать не умеет, но ведь она идет до винодельни, где путь чист и спокоен благодаря Рыцарям Фавония, и она сможет пройти его со спокойной душой. А на непредвиденный случай у неё все же есть её магия. Сестрам, она конечно не сказала о том, куда направляется, лишь короткое и звонкое: одиночный поход до Вольфрендома за волчьим крюком.       И ей поверили.       Конечно, за такую ложь, её грыз стыд, однако, по-другому поступить она не могла. Слишком сильный контроль со стороны церкви угнетал: она ведь певица и идол для многих людей Мондштата, младшая сестра исполняющего обязанности Магистра Ордо Фавониус и дочь Главного Сеншаля Церкви… И, порой, Барбара думала о том, что последнее наиболее веская причина для подобного жесткого контроля. Но ничего с этим сделать не могла.       С первыми лучами солнца, Барбара уже стояла за главными воротами Мондштата, но еще не вступила на каменный мост. Девушка глубоко вздохнула свежий ночной воздух, пропитанный свежестью природы, а после сложила руки и тихо взмолилась:

«Взываю к направляющим нас ветрам, дайте мне сил встать и двигаться дальше, когда я упаду. Даруйте мне мудрость отличить зло от добра, когда я потеряю свой путь. Даруй мне храбрость, когда столкнусь с несправедливостью. Благослови пройти этот путь и вернуться обратно в свой дом!»

      — Доброе утро! — рядом мягко опустился Венти на распахнутом планере. — Куда, ранняя пташка, собралась?       Барбара не видела смысла лгать барду, в конце концов, это ведь ему полагается бутылка алкоголя, и выложила все как на духу о своем путешествии до винодельни. Она снисходительно улыбнулась, увидев, как загорелись бирюзовые глаза барда от предвкушения.       — Так что, жди меня, и сегодня вечером, ты поможешь мне.       — Ах, винтажное вино из погреба мистера Дилюка! — Мечтает с беспечной улыбкой Венти, перебирая струны на своей лире. Решение приходит незамедлительно: — Решено, я иду с тобой! Не принимаю никаких возражений!

***

      — Нет! — Голос Дилюка звучит жестко и твердо. Деньги сиротливо лежали в протянутой руке и не имели никакого значения. Венти впервые увидел, как понуро опустила голову звездочка Мондштата.       — И вы, не смейте приплетать сюда Барбару, — Дилюк зыркнул на него. От этого взгляда у барда поползли неприятные мурашки вдоль позвоночника, что он невольно отшагнул назад.       — Мне стоит сообщить действующему магистру, чтобы она вас сопроводила до города?       — Н-Нет! — синхронно воскликнули Венти и Барбара. — Мы сами… Дойдем. Не стоит беспокоиться, мистер Дилюк!       Мужчина сложил руки на груди.       — Мы пойдем! — Коротко попрощалась девушка, избегая прямого взгляда мужчины. — У нас еще есть дела на этот день! — и, крепко схватившись за руку барда, как ни в чем не бывало, уверенно повела за собой к двери, а пораженный до глубины души Венти, безропотно пошел.       — Д-до свидания, мистер Дилюк!       Как только за ними захлопнулась тяжелая дубовая дверь винокурни, и тяжелый взгляд мужчины оказался позади, они оба сумели выдохнуть. Венти взглянул на свою руку, что крепко держала девушка и внутри мелькнуло осознание, что внутри него так спокойно…       Нет страха и того ужаса от прикосновений чужих людей. Скорее наоборот, словно так и надо: стоять, держась за руки, под лучами полуденного солнца. Давно забытое приятное ощущение чужого тепла.       Разве так бывает? Разве так когда-то было? Да, но слишком давно, что сумело стать сказанием, потерянной в веках.       — Все хорошо? — неуверенно спросила девушка, отпуская его руку. — Прости, но ты сам слышал господина Дилюка, вино мне не продадут…       Мужчина качнул головой, словно снимая с себя тонкую сеть наваждения, и улыбнулся, так же беспечно, как улыбался всегда. Мягкий ветер растрепал его волосы, в тонкой груди ровно билось сердце.       — Ну, он такой вредный, что с этим ничего не сделаешь!.. А что за дела еще остались? — удрученно спросил мужчина. — Я могу помочь?       — Это… Нет, — задумалась девушка, — Это лишнее.       — И все же? — усердствовал Венти и девушка, не выдержав напора этих пронзительных глаз, сдалась и рассказала ему, как соврала сестрам церкви.       — Ха, всего лишь? Ну, раз уж мы здесь, я помогу тебе, пастырь!       И он помог. Они, не без малого, пару часов обыскивали все кусты леса, аккуратно собирая спелые ягодки в корзину. Тяжелый труд! Венти пару раз с непривычки, укололся шипами и давил ягоды пальцами, но вскоре под чутким руководством девушки, приноровился и даже порой обгонял её.       После, они вместе пошли обратно в родной город. Вечерело. Небо цвело пурпурно-алым закатом, а на противоположной стороне сверкали первые звезды. Барбара тихо запела, скрашивая дорогу, а Венти, позволил себе сделать короткие, но емкие замечания. Они и не заметили, как добрались до Мондштата и оказались у дверей её дома. Он поставил корзину на одну из деревянных ступенек и теперь стоял, прислонившись плечом к стене дома, тихо перебирая струны лиры, пока девушка возилась с входной дверью.       — Спасибо, что помог донести, — Барбара ярко улыбается и, немного резко наклонившись, легонько чмокает мужчину в щеку. Поцелуй мягкий, легкий и мимолетный и Венти автоматически прижимает ладонь к щеке. Так горячо…       — А это — благодарность за твои советы. Думаю, я все же смогу выучить ту песню, и, однажды, ты её обязательно услышишь в моем исполнении! — воодушевленно говорит Барбара, и подняв корзинку, шагает в дом. — Спокойной ночи…

***

      Невольно Барбара стала замечать барда на улицах любимого города.       Чаще всего, он выступает на главной площади, и неизменно окруженный толпой восхищенных поклонников. Она останавливается, отрываясь от хоровода нескончаемых дел, позволяя себе немного посмотреть на выступление. Его пальцы порхают на струнах своей старой лиры, а песня, такая сложная и прекрасная, льется и искрится, словно из самого его сердца, неизменно находя отклик в душах слушателей.       Невероятно!       Барбара кладет в его стакан мору и спокойно продолжает путь, чувствуя себя как никогда лучше.       Иногда она видит его в Доле ангела, за кружкой хмельного вина, когда она отдает новую заявку на спирт от Церкви, что нужен для создания лечебных настоек и очищающих средств. Он всегда горячо спорит с посетителями; громко, заразительно смеется и болтает ногами на высоком стуле; его глаза сверкают, одурманенные лишней кружкой алкоголя, как россыпь звезд на небосводе Тейвата…       Если нет мистера Дилюка, и позволяет время, она заказывает себе горячего коктейля и слушает его захватывающие баллады вместе со всеми.       Красиво!       Пару раз она видела его сидящий силуэт в ладонях статуи Великого Барбатоса. Немного, но девушка понимает, почему он там совсем один. Он хочет отдохнуть, перевести дыхание и успокоиться в бережных руках Архонта, чтобы потом, с первыми лучами солнца, продолжить свой путь. Ей остается лишь молиться за него, чтобы он не расшибся, совершая спуск с такой головокружительной высоты.       И так бы продолжалось вечно, пока однажды они не сталкиваются друг с другом в саду у Церкви.       Точнее, Барбара прячется от назойливого внимания Альберта, в саду, явно не ожидая увидеть там барда. Он сидит на одной из скамеек в тени каменной стены и перебирает струны лиры, настраивая звук.       — Как успехи с песней? — прямо в лоб спрашивает Венти, вместо приветствия.       — Песня сложная и тяжелая, — вздохнула пастырь, присаживаясь на другой конец скамьи. Стыдно признаться, но советы барда так и не сумели ей помочь, но девушка не позволяет себе унывать от этой неудачи. — При должном старании у меня это получится.       — Может, все же, мне стоит дать тебе пару уроков?..       — Вино из погреба мистера Дилюка для меня недоступно. Да и ты говорил, что барды не...       — Говорил! Но я поменял свое мнение! — легко отмахнулся мужчина, — И, скажем так, я научу тебя за определенную цену.       — И что же это? — осторожно спросила девушка. Все-таки, ей очень и очень хотелось получить уроки от него, виртуоза исполнений сложных и старинных баллад.       — Одно занятие — один поцелуй, — легко и непринужденно говорит бард.       Щеки девушки вспыхивают пунцовым алым. Она вспоминает свой спонтанный поцелуй пару месяцев назад, и то, как она спешно ретировалась после него. Этот поцелуй был её сердечным порывом, чистой и невинной благодарностью за помощь.       — Ну, такое… Может быть… Возможно? — неуверенно ответила Барбара, и запоздало поняла, что поцелуй в щеку, это невинно, однако несправедливо мало за его драгоценные знания. Лучше бы, все-таки, если бы она могла заплатить за его занятия морой. Да, так было бы правильней! Девушка уже открыла рот, чтобы предложить свой вариант, но не успела: мужчина, радостно подскочивший на ноги от её ответа, схватил её за руку, утянул следом. И теперь она стояла на ногах, в удручающей близости к барду.       — Урок первый, мой милый пастырь: поцелуи сбивают дыхание!

***