Гниющая плоть лучше пыли

В белом, как сама чистота, снеге, ни с того ни сего появилось чёрное пятно человеческого свитера. Человек, покрытый кровью после недавней битвы со своей приемной матерью, продолжал пачкать красным цветом белоснежную пелену этого места. Простые движения для остальных, для Фриск оказались невыносимой ношей, каждый шаг, как дополнительная игла в ее теле. Она была уверена, Ториэль не хотела так ранить ее, просто хотела убедить, что, там, дальше опасно и идти не стоит. Но Фриск смогла выжить, доказать, что сможет пройти любое испытание в пути домой. Домой? Не то чтобы там было настолько хорошо, что хотелось туда. Но, как это и бывает обычно, в любом некомфортном, жутком месте, человеку хочется в тот самый «дом из детства», который до самого края наполнен ложными воспоминаниями. Она чувствовала теплоту от воспоминаний, но ее разум все ещё был в порядке. Она знала, что дом не так хорош, как ей это кажется именно сейчас. Из странных мыслей, которые так отвлекали Фриск от физической боли, вырвал неизвестный голос во мгле. В тот же миг ей стало так больно, что она не смогла предпринять ничего, кроме того, чтобы остановиться и смотреть в жуткую темноту леса. Из мглы вышел мужчина, лет тридцати пяти, имеющим явные проблемы со сном, а также паралич челюсти, застрявшей в вечной улыбке. В общем, идеал нашей приемной мамочки. Да, именно о чём-то таком она всегда и говорила. Чёрные сальные волосы с вкраплениями седины, спрятанные кисти рук в карманы куртки, которые явно успели прожить долго и увидеть многое на своём веку. Некоторое время этот странный человек просто смотрел на раненую девушку, ах, не человек. Он, как и все тут, является лишь внешне человеком. На самом деле, бестелесный, созданный из магической пыли монстр, притворяющийся родным, живым, настоящим человеком, таким же, как Фриск. Чистая пародия, насмешка над кровью, плотью и теплотой человеческого вида. Скажи всем нам, людям, какого это не иметь возможности ощущать тепло, исходящее от твоего партнёра? Как ты вообще сможешь его любить? Убогие существа, не заслуживающие столь уважения, сколько просят. Фриск, сквозь боль и свои ксено-расистские мысли, улыбнулась такой же мерзкой улыбке монстру, какой улыбался он ей. Краткий разговор о его братце, вызвал у Фриск воспоминания о своей семье. Нет. Тут нечего сравнивать, у неё — настоящая семья, все члены семьи родились в муках, только в муках может родиться настоящая жизнь. А не каким-то там почкованием души, вы, что, одноклеточные? Эту незамысловатую информацию она узнала у той же монстр-мамы, с фетишем на немытых мужчин. «Мой брат, такой, мой брат сякой». Этот поток мыслей о брате монстра, которого, как оказалось, зовут Санс, все никак не прекращался. Фриск так и хотелось закричать: «Да, Боже, что в нем такого? Такой же, как и все вы. Жалкий и ненастоящий». Она признавала себе, что была ужасной расисткой, но останавливаться отнюдь не собиралась. Потеря крови, ни крошки во рту уже около суток и отсутствие нормального сна сделали своё дело. Слова Санса в голове Фриск звучали, как одна сплошная лекция, давящая на все стенки черепа. А ещё эти постоянные шутки, так бесит, чёрный юмор не смешной, кретин. Фриск упала на белый снег, запачкав своим существованием, своей живой плотью его ещё сильнее. Санс вздохнул, ему совсем не было интересно общение с этой девицей, он знал, что сколько бы она не цеплялась за жизнь, — за углом, смерть всегда ждёт смерть, потирая свои костлявые ручки. Но развлечь, заскучавшего на роли вице-капитана королевской гвардии, девятнадцатилетнего брата все же бы стоило. Тем более, он так молод, он никогда не видел людей. Ему будет полезно, и не только для общего развития, это даст шанс выгнать с роли капитанши жестокую предательницу Андайн, которая уже давно метит снести королю его старую голову. Нужны новые, верные, переданные и трудоспособные умы. Именно таким в голове Санса и выглядит Папирус, его брат. Санс не был наделён физической силой, в отличии от его брата. Или желанием ее приобрести. Но магией природа его не обделила, на своей памяти он был пока-что единственным магом, кто умел перемещаться. Сейчас это умение было как раз кстати. Тащить человека, покрытого спекшейся кровью, а местами даже свежей — дело чересчур грязное и неблагодарное. Фриск почувствовала холодную руку на своём плече, после полную потерю зрения и своего существования. Это произошло всего на долю секунды, она уже была в совсем другой части леса, но как же это было пугающе. Как будто сам факт того, что ты живой человек, вырывают из твоего тела и кидают в пропасть. Она никогда бы в жизни не повторила такой опыт. Санс лишь посмотрел на ее испуганный и растерянный взгляд с той же застывшей улыбкой, Фриск наконец, поняла, что он ненавидит ее род, также как и она их. Самый худший и жестокий монстр, что она встречала. Потому что он заставляет испытывать ужас и страх без применения силы. Однако, у мамы нет вкуса, кто бы сомневался, хоть она была милой, она все ещё такой же бестелесный монстр. Размышления и страх были остановлены, когда раздался звонкий голос молодого парня. Чёрные волосы, убранные лаком, да так, чтобы ни единая волосинка не посмела торчать. Острые, как самая опасная бритва, черты лица, но такой мягкий взгляд, что, наверное, все подушки и облака ежедневно ему завидуют. Это лицо бы сжать и положить к себе в карман, настолько оно казалось прекрасным Фриск. В стилях одежды. девушка совсем не разбирались, но если бы ее спросили, во что одет этот милый парень, она бы ответила: «Что-то готическое с примесью металл рока». Единственное, что не вязалось с этим образом, — выражение лица, которое было неприкрытым шоком. А, ну, конечно. Он никогда не видел крови, у его вида ее нет, а, если не приглядываться, Фриск выглядит как представительница вида одноклеточных, то есть, магических монстров. Непреодолимый ужас парня развеял Санс, объяснив, что перед ним враг всего магического народа, ужасное создание, и вообще, ее надо доставить королю. Из несложного диалога монстров, наполненного издевками и колкостями с обеих сторон, Фриск поняла, что перед ней наконец-то тот самый популярный Папирус, брат самого грязного мага подземелья. В тот миг, когда встретились их глаза Фриск почувствовала до ужаса изучающий взгляд, как будто на приеме врача-студента. Папирусу действительно было увлекательного рассматривать каждую рану, что не закрыта одеждой. Он подошел к Фриск, хладными, как и у остальных монстров, пальцами взял девушку за лицо и повернул его в разные стороны. Из его уст вырвалось немое удивление от странности красной жидкости, выделяющейся из глубоких ран. Однако, он очень ловко успел подметить, что это выглядит как грязь. По рассказам Санса Фриск уже понимала, что, кажется, его брат чистюля и перфекционист. И как они уживаются? Хотя, предположительно, со стороны Санса это очень удобно. Папирус может драить весь дом, пока тот копит пот на коже головы. Два брата, а такие разные. Папирус знал о возможностях в плане телепортации Санса, но не очень доверял этому способу и предпочитал физический, более традиционный способ. Он взял Фриск на руки, это было весьма неожиданно. Строгий взгляд, безошибочное прохождение своих же ловушек, все это было настолько интересно девушке, что она изо всех сил старалась не вырубаться от полученных ран. Когда же ещё увидишь столь хорошенького представителя, столь бессмысленного вида? Дом был под стать старшему брату. Безвкусно украшенный, потухающими от старости гирляндами. Если бы ей сказали, что эти мигалки ровесники Папируса она бы ещё прибавила к ним лет восемь. К счастью, интерьер оказался гораздо приятнее экстерьера. Уютная отделка из дерева, потертой только с правой стороны диван, большой камин с новогодними игрушками сверху. Камин. Фриск заинтересовал этот элемент, значило ли это, что маги, как и люди, способны ощущать холод или же это просто традиция, оставшаяся от времён, когда эти народы жили в мире? На камине красовался букет из высохших одуванчиков, такой хрупкий, эту конструкцию можно разрушить не особо сильным потоком воздуха. Творение, была уверена Фриск, Папируса, младшего брата, он такой тщательный и дотошный, так аккуратно нёс Фриск. Не будь он второсортным монстром, девушка бы вцепилась в такого мужчину и не отпустила никогда. Санс неоднозначно поиграл бровями, когда Папирус понес Фриск в одну из комнат. Ванная, верно? Верно. Так чисто, что Фриск была уверена: при сильном желании тут можно использовать унитаз вместо зеркала. Ну, эта особенность явно дело рук не того, кто своё тело помыть не может. «Надо отмыть эту странную красно-коричневую субстанцию» наговаривал себе Папирус, сажая Фриск в ванную прямо в одежде. Ох, кровь такая пугающая для них. Включил воду, долго держа руку под струей со сложным лицом, настраивал комфортную температуру. Какой же милашка. Невероятный контраст с его братом-мудаком, который только и делал, что подшучивал невпопад и портил всем настроение. Фриск почувствовала, как по ее волосам льётся тёплая вода, хотелось бы погорячее после заснеженной улицы, но, если судить по одежде Папируса, у магов совсем другое понятие холода и тепла. Он смыл всю кровь с лица и рук, что не была закрыта одеждой.