Проклятый любовью

«Во всём мне хочется дойти до самой сути В работе, в поисках пути, в сердечной смуте До сущности протекших дней, до их причины До оснований, до корней, до сердцевины… Всё время схватывая нить Судеб, событий, Жить, думать, чувствовать, любить, Свершать открытья. О, если бы я только мог Хотя б отчасти, Я написал бы восемь строк О свойствах страсти.» ©

* * *

      Эта неразделённая любовь, так похожая на безумие, полностью захватила его, порой доводя до отчаянья. Смотря на себя со стороны, Шедоу понимал, что всё это не совсем здорово, особенно для парня с его темпераментом, но, похоже, даже Совершенная Форма Жизни оказалась бессильна перед всеобъемлющим чувством. Сокрушившая барьеры к его сердцу сумасшедшая любовь обрушилась на него, как смерч, способный вмиг опустошить бескрайнюю равнину. В общем, чувство поистине монументальное.       Всё казалось безнадёжным, а тут его главная соперница сама предоставила ему такой шанс. Словно сама удача повернулась к Шедоу лицом, показав хвост тем, кто прежде получал её благословение незаслуженно.       И вот, во вместилище личного ада Шедоу — мрачном и холодном убежище для беспросветных дней, проведённых в гнетущем одиночестве — вспыхнула ослепляющая искра надежды. На старом подавленном матрасе, в плену пыльных пледов и одеял натужно сопел ёж. Темно-индиговые иглы топорщились, шёрстка свалялась после ночи, проведённой под холодным дождём, и дня болезненного озноба.       С того момента, как заснул у него на руках, Соник так и не просыпался, а когда, ближе к обеду, начал бредить и ворочаться, чёрно-алый забеспокоился. Но это ведь Соник — пусть он не так силён, как совершенный, какой-то простуде его не сломить. И Тейлз тоже так считал.       Возвышаясь над забывшимся мятежным сном сверхскоростным, Шедоу задумчивым взглядом изучал знакомые черты торчащей из-под одеял мордочки. Персиковые щёки, вечно округлые от широкой улыбки, сейчас казались бледнее, веки подрагивали. Ещё ни разу совершенному не доводилось видеть Соника таким безвольным, таким незащищённым.       Ёж потянул руку и коснулся горячей персиковой щеки. Казалось, все тайные мечты были у него на ладони — бери-не хочу.       А он… Не хотел!       Нет, хотел, конечно. Да даже Эггман никогда так не хотел захватить мир, как Шедоу хотел Соника. Очень даже хотел, но не так — не безвольного, обессиленного. Желаннее всего для чёрно-алого было ответное желание. А от мысли, что изумрудные глаза, глядя на него, расширятся от ужаса, что синее лицо исказится от омерзения, парень чувствовал, как к горлу подкатывает склизкий ком и в уголках глаз скапливается влага.       И это тот ёж, что в баре позволял себе ухватить любого красавчика за зад, даже если тот был занят. Но что поделать. Оставалось только сжимать кулаки от злости на себя.       Поворочавшись и морщась, Соник простонал и начал, щурясь, приоткрывать глаза.

* * *

      Внутренний жар и мороз вокруг смешивались с темнотой. Соник даже на секунду решил, что умер. Но нет — разве у мёртвых так ломит всё тело?       Постепенно очертания окружающего пространства стали проступать из тьмы. Стены и потолок из необработанного камня, тусклое свечение древних надписей на стенах… Кажется, он здесь прежде бывал… — Воу! — охнул ёж, увидев в тёмном углу два горящих алых глаза.       Закопошился, стремясь отодвинуться, и понял, что запелёнут какими-то тряпками, от чего закопошился ещё активнее.       Темнота насмешливо фыркнула. — Только очнулся, а уже рыпаешься. Неугомонный, — бархатный голос тьмы казался очень знакомым. — Шедоу? — наконец сообразил синий. — А ты кого ждал? Пасхального кролика? — язвительно осведомилась тьма в ответ. — Нет… Но кроличьи ушки тебе пойдут, — тут же заулыбался сверхскоростной, радуясь, что жив, и к тому же с ним рядом Шедоу.       А потом воспоминания оглушили, как лавина: праздник, Эми, ложь… Рухнувшие мечты. — А где это мы? — подал голос Соник.       Он помнил только, что заснул в объятьях чёрно-алого, а потом ничего. — В пещере. Ты отключился, после того как распустил нюни, — только тонкая нота насмешки в голосе говорила, что совершенный подшучивает.       Синий хотел возмутиться, а потом сообразил кое-что. — И ты притащил меня сюда? Не оставил там? — ехидно заулыбался сверхскоростной. — Это очень мило, но дома, в гамаке, мне было бы удобней.       Матрас был жестковат, пахло тут, как в подвале, и веяло от стен загробным холодом.       Тёмный ёж заёрзал, шурша ботинками. — Я собирался, — звучало так, словно он не хотел этого признавать. — Но заметил розовый силуэт издалека…       Дальнейшие разъяснения были излишни. Не то, чтобы синий теперь возненавидел Эми, но видеть её, а тем более говорить с ней в ближайшее время он совсем не был готов. — Спасибо, — только и сказал Соник.       Повисла тишина. В темноте было зябко и неуютно. — Ну и закатил я истерику, да, — прервал молчание синий, натянуто улыбнувшись.       Ответа не последовало. — Шедоу? — Ну, что ещё? — беззлобно отозвался совершенный. — Я рад, что это именно ты. Я имею в виду, что именно ты меня нашёл. Не знаю, что бы я делал… — не найдя на что смотреть в потёмках, Соник уставился в «потолок», плотнее укутываясь старыми одеялами и подрагивая. — А ты добрей, чем пытаешься казаться, — попытался он подколоть собрата.       Внезапно тёмный силуэт оказался совсем рядом, нависая над «постелью». — А может… — рука с золотым браслетом потянулась и ухватила персиковую щёку. — У меня были особые мотивы…       Прикосновение казалось шуточным — так трепят за щёчки детишек, но в то же время за ним крылась какая-то тайна.       Но обдумать это не удалось. Чёрно-алый резко глянул в сторону, водя ушами, и, ничего не говоря, скрылся во мраке. — Шедоу? — отдалённо донёсся знакомый тонкий голос. — Тейлз! — отозвался Шедоу. — Ты уже проснулся? Как хорошо, а то я волновался, — обрадовался двухвостый, когда совершенный привел его к Сонику, а затем слился с тьмой.       Сам лис ярко выделялся из-за светящихся элементов одежды, что делало тьму вокруг ещё темнее. Вспомнив об этой функции, сверхскоростной включил и свою «подсветку». — Беспокоился? Ты знал, что я здесь? — удивился синий. — Ага. После того случая… — Тейлз замялся, явно не желая бередить рану. — Мы все искали тебя, но без толку. А когда я отчаялся и вернулся в лабораторию, чтобы что-то придумать, меня схватил Шедоу… — Схватил? — удивлённо воскликнул ёж и тут же зажал рот рукою.       Чёрно-алый мог быть где-то близко и подслушивать.       Тейлз хихикнул. — Вроде того. Я даже испугался, но Шедоу сказал, что тебе нужна моя помощь… Ты, наверное, попал в бурю? — предположил изобретатель. — Вроде того, — пробормотал синий, отведя взгляд от друга и теребя иглы на затылке. — Нужно было где-то укрыться, — без особого энтузиазма поучал двухвостый. — Да не до того было… — натужно вздохнул ёж. — Ну ладно, — отмахнулся лис. — Открой рот… — попросил он, включая яркий фонарик.       После осмотра и опроса «пациента» Тэйлз посетовал на свою некомпетентность в сфере медицины, выдал лекарства, прописал постельный режим и, пообещав никому не говорить, где отлёживается Соник, ушёл.       Вновь воцарившаяся тишина уже не казалась такой отчуждающей. Несмотря на пробирающий холод, сверхскоростного разморило от принятых лекарств и, поплотнее укутавшись, он свернулся клубком и задремал.       Разбудил ежа подозрительный шум — вроде консервную банку кто-то пинает. Глаза Соника не успели привыкнуть к темноте, а оттуда что-то засветилось. Совсем тускло, с призрачной зеленцой.       Шедоу положил «фосфорную палочку» на выступ в стене, в паре метров. — Устраиваешь иллюминацию? — усмехнулся синий. — Ведро… — надменно выплюнул совершенный и для ясности легонько пнул названный объект.       Металлическое ведро дзынькнуло от соприкосновения с реактивным ботинком. — Для чего? — удивился Соник. — Для д… — чёрно-алый осёкся, выдохнул через сжатые зубы, а продолжил уже более прилично. — Для туалета.       «А я знаю, что ты хотел сказать», — шкодливо подумал сверхскоростной. — Не броди тут в темноте… — ворчал совершенный. — А на улице всё ещё холодно. — А тут типа тепло? — возмутился синий.       От такой температуры всё уже начинало неметь. Шедоу только хмуро покосился на него и ушёл во тьму.       На таком холоде никак не спалось, а тишина и темнота только провоцировали мыслительный процесс. И ежу было о чём подумать. Но главную тему он отложил на потом — слишком свежа была рана.       А чтобы не думать о плохом, парень стал думать о хорошем — о Шедоу, с которым наконец стала наклёвываться дружба. Ведь вечно хмурый и заносчивый парень абсолютно добровольно поддерживает, а теперь заботится в болезни и даже ни разу не обозвал «позором всех ежей», несмотря на такой хороший повод. Похоже, все терпеливые упорные попытки наконец-таки принесли плоды. Оставалось только понять, как закрепить результат. Это сулило новую череду проб и ошибок.       Новое поведение чёрно-алого только создавало уйму вопросов и подтверждало, как мало ещё сверхскоростной знает собрата. Список известных фактов был действительно невелик: ● он Совершенная Форма Жизни; ● владеет телепортацией; ● чертовски хорош в бою; ● не терпит, когда им командуют…       Список вопросов гораздо длиннее: ● Где живёт Шедоу? ● Почему принёс Соника в эту пещеру и почему она выглядит такой обжитой? ● Кто его ранил тогда на пляже и почему? ● Чем занимается Шедоу всё то время, что не показывается на глаза? ● Кто его соулмейт? ● Встречаются ли они, и если нет, то почему? ● Почему же с ним так тяжело?!       Вопросы о вкусах, увлечениях и хобби роились в голове, так и оставаясь без ответа с самого их знакомства. Но почему-то это не заставляло воспринимать ежа с рубиновым взглядом как чужака, а, наоборот, вызывало жуткое любопытство. Сонику не терпелось поскорей раскрыть все тайны загадочной души совершенного.       Поэтому, когда, ворочаясь на неудобной лежанке, парень задел что-то ногой и, откопав под дряхлыми одеялами, обнаружил непритязательную на вид чёрную коробку… ну, конечно, он не мог её не открыть и не выяснить, что там.       Тусклого света «подсветки» было маловато, но всё же достаточно, чтобы рассматривать предметы, близко поднесённые к амуниции, и отчасти даже различать цвета. Затаив дыхание, с энтузиазмом ребёнка, открывающего рождественский подарок, парень открыл «тайник».       Сверху обнаружилась маленькая стопка фотографий. Соник, конечно, ничего не ожидал… но такого он точно не ожидал! Там была его команда — команда героев острова. На каждой фотографии!       И как это понимать? Шедоу за ними следил?       Поднеся фото поближе к светящимся элементам амуниции, синий понял, что уже видел эти фотографии — они с друзьями составляли общий фотоальбом, а эти фото остальные забраковали, потому что на них на первом плане был Соник. И вправду, на каждой фотографии, запечатлевшей моменты битвы или какие-то сцены быта, первым планом обязательно был синий ёж, порой заслоняя собой кого-нибудь из напарников. Шедоу взял эти фото потому, что они оказались ненужными и никто не заметит пропажи?       Почему-то в смешении чувств сверхскоростной не до конца верил в это объяснение. Но не найдя другого, синий отложил фотографии и перешёл к остальному содержимому коробки. Под фотографиями лежал журнал с каким-то слащавым красавцем-пантерой, изогнувшимся в шутливо-заигрывающей позе на обложке. Соник не интересовался модой, журналы с разряженными девицами, что часто рассматривала… Эми… вызывали у него лишь театральное закатывание глаз. Поэтому парень отложил журнал, вынул из коробки моток пыльных бинтов, порванную перчатку, наверное, попавшие сюда случайно, и расстроился, решив, что в коробке ничего больше нет. Но присмотревшись, понял, что не достиг дна.       В коробке под чёрным атласом ещё виднелся продолговатый предмет. И только ёж сунул руку в коробку, чтобы раскрыть последнюю тайну, как… — Не смей! — громогласное рычание почти над ухом заставило Соника буквально подскочить.       Обернувшись, сверхскоростной поймал до боли знакомый гневный взгляд. Невероятные глаза, потемневшие до гранатового, словно сияли изнутри, сверкая золотистыми искорками.       Никакой вариант оправдания не казался подходящим, поэтому, вжав голову в плечи, прижав уши и жалко улыбаясь, синий, пристыженно опустив глаза, спешно укладывал вещи обратно. — Никогда не смей! — прямо в лицо рыкнул чёрно-алый, обдавая частым дыханием и вырывая коробку прямо из рук. — Прости, — бесцветно попросил Соник, стараясь всем видом показать, как раскаивается. — Не смей, — тише и спокойней подытожил совершенный, исчезая во тьме с коробкой в руках.       Синий хотел бы сказать хоть что-то в оправдание, но слова так и не находились. Оставалось только с замиранием сердца смотреть во тьму, надеясь, что это не разрушит так тяжело налаженную связь.       Мрачный ёж снова вынырнул из тьмы, неся под мышкой что-то объёмное. Парень деловито опустил свою ношу невдалеке от лежанки и стал с ней возиться. — Что… это? — неуверенно спросил сверхскоростной, всё ещё опасаясь ссоры. — Портативная печь на жидком топливе, — сухо отозвался Шедоу.       По крайней мере, он не перестал разговаривать с Соником.       Отстранённо сверхскоростной припомнил, что какое-то такое изобретение использовал Тейлз, когда они всей командой в осеннем походе ночевали под открытым небом. Кажется, эта печь даёт тепло, но не создаёт дыма… или он фильтруется, или как-то так.       Установив печь, совершенный снова слился с темнотой. Почти сразу повеяло теплом и, влекомый желанием хотя бы отогреть кончики пальцев, синий сполз с лежака и подвинулся поближе к ромбовидному прибору, протягивая к нему руки.       Рядом снова образовался чёрно-алый и, совершенно игнорируя собрата, стал возиться с принесёнными вещами. Быстро сверхскоростной разглядел кастрюльку, ложку и прочую утварь. Деятельный ёж поставил кастрюлю на верхнюю плоскость печи, и стало видно, как в ней что-то плещется. — Не сиди на холодном! — деловито распорядился Шедоу. — Не хочу снова слушать, как ты пытаешься выкашлять легкие.       Сердце под персиковой грудкой как-то счастливо трепыхнулось со сладким привкусом тоски.       Неясно улыбаясь, Соник заполз обратно на лежанку, откуда и продолжил наблюдать, как совершенный что-то подогревает, старательно помешивая. Запахло… супом? — Ты тако-о-ой хозяйственный, — силясь скрыть ехидство, синий понизил голос.       Шедоу покосился на него в своей привычной грозной манере, хмурясь и прожигая взглядом, но ничего не сказал. Закончив подогревать, он налил супа в тарелку. И именно в этот момент персиковый живот тоскливо забурчал. Совершенный насмешливо фыркнул. — А говорят, у больных пропадает аппетит.       Соник тут же отвернулся, пряча дурацкий румянец.       Рядом зашуршало одеяло, и стоило повернуться, как под носом у синего оказалась тарелка с ароматным парком. — Ешь, — приказал Шедоу.       Ошарашенный сверхскоростной заторможено принял тарелку. — Ты очень заботлив, — принимая ложку в свободную руку и нагло лыбясь, с придыханием заявил синий.       И тут их взгляды встретились. Парни застыли, держась за одну ложку. Лицо Соника обдало дыханием Шедоу — мороженое и кофе. Чёрно-алый ещё приблизился. Сердце замерло, а разум отказался работать… Их носы почти соприкасались.       Затем лицо совершенного двинулось вверх, и через мгновение его губы коснулись синего лба. — Уже лучше, — бархатный шёпот будоражил слух.       Сверхскоростной запоздало понял, что произошло, только когда чёрно-алый совсем отошёл.       Ел синий молча, и ближайшие несколько часов прошли в тишине. Шедоу то ли не нуждался в разговорах, то ли не хотел говорить с собратом. — Так что это за место? И почему мы не у тебя дома? — шутливо поинтересовался Соник, тайно надеясь услышать об избраннице собрата, которая не терпит гостей у них дома.       От печи воздух в пещере неплохо прогрелся, но синий всё ещё немного обижался за то, что приходилось переживать простуду в таких условиях. — Это и есть… мой дом, — холодно выкатилось из темноты. — Что? — не сдержал удивлённый возглас сверхскоростной. — Ты здесь живёшь?       Хотелось спросить, почему? Почему у него нет нормального дома? Хотелось задать ещё тысячу вопросов, но то, как прозвучал голос совершенного, отбивало желание расспрашивать. Соник не понимал себя, не понимал, почему, но боялся ответа. — Но здесь ведь темно и так холодно… — всё-таки заговорил синий. — Не для меня, — надменно выдал чёрно-алый. — Мог бы у друзей погостить, — не мог Соник примериться с мыслью о жизни в холодной пещере. — У меня нет друзей, — фраза выпала из тьмы, как тяжёлый камень. — А как же я? — вырвалось у сверхскоростного раньше, чем он успел подумать.       Во мраке блеснули два рубина глаз. Под таким взглядом, острым, изучающим, Соник сжался, злясь на себя за неуместную неловкость. — Спи, — приказал Шедоу. — Быстрей поправишься.       Всё ещё чувствуя себя больным и растерянным, синий лёг и отвернулся к стенке, чтобы не бояться, открыв глаза, столкнуться с огненным взглядом во тьме. — Заботливый, добрый Шедоу, — умилённо пробормотал сам себе сверхскоростной, шкодливо улыбаясь. — Договоришься у меня сейчас, — тут же отозвался чёрно-алый. Соник хихикнул, прекрасно расслышав в бархатном голосе смущение.

* * *

— Я разгадаю твои тайны, Ёж Шедоу, — донеслось бормотание со стороны постели, когда Шедоу уже решил, что синий зазнайка заснул.       «Глупый ёж! — про себя сокрушался совершенный со смешанными чувствами. — Уверен ли ты, что тебе понравится то, что ты узнаешь?»       А узнать Сонику предстояло многое. Ещё там, на острове Эггмана, когда позволил надеть себе на руку синий браслет, Шедоу понял, что уже не сможет и дальше оставаться в стороне, продолжать делать вид, что ему всё равно.       Отступление неприемлемо для Совершенной Формы Жизни!       Остаётся только двигаться вперёд, применить весь арсенал обольщений на синем негоднике. Но действовать придётся очень осторожно и не спугнуть это невинное создание.       Чёрно-алый осклабился, представляя, как называет его так в лицо. Шедоу приблизился к постели, когда Соник уже спал, громко посапывая забитым носом. Подоткнув одеяло, совершенный сел, притулился на свободном огрызке матраса и осторожно сунул нос в синие иглы, вдыхая. Тонкий акцент пота и пыли делали природный аромат сверхскоростного ещё более соблазнительным. И почему-то уютным, словно запах выпечки на уютной кухоньке в тёплый солнечный день.       Хорошо, что эта дурная история с розовой ежихой ничуть не изменила озорного характера Соника.       Правда, этот случай с коробкой… Забыть, что она хранится там, было недопустимой оплошностью!       Но как синий умудрился не понять (или просто сделал вид), что к чему, осталось для Шедоу тайной, которую очень хотелось разгадать.