Чёрные звёзды

Знаете, лучший киллер столетия – это тот титул, который подразумевает у своего носителя наличие определенной… наблюдательности, да. - Что вы делаете? – подозрительно-спокойно спрашивает Реборн, стоя на пороге комнаты, и слегка морщится, ощущая подступающий запах перегара. - Что-что, - ворчит уже поддатый Занзас и лихо откупоривает новую бутыль. – Празднуем, - пробка улетает в стену за его спиной. Побледневший Дино, громко ойкнув, осторожно сползает с кресла под стол. У Реборна дёргается глаз. ...Эрнесто замечает все – и странное поведение… сына для него не было тайной. Но долгое время он сваливал все на специфическое воспитание, последствия потери пламени, только что обретенные связи... - Что именно? – глубокий вдох и долгий выдох. Спокойствие, только спокойствие… - А с каких это пор для праздника нужен повод? - все продолжает Занзас, очевидно, почувствовавший себя бессмертным. Савада давится смешком и залпом допивает содержимое своего стакана. С глухим хлопком впечатывает стекло в столешницу. - Осторожнее, а не то он натравит на тебя Супербию, - доверительно сообщает он, улыбаясь, немного заплетаясь языком. Занзас передёргивается и морщится. Не поймите неправильно – он кое-что понимает в подростковой психологии. Опыт репетиторства сказывается. Но «кое-что» не включает в себя умение предсказывать поведение настолько психически-нездорового ребенка, как Иетсуна Савада... Иетсуна заходится смехом, но Реборн слышит в нем истерические нотки. Реборн видит, как напряжены чужие мышцы и нервная дрожь то и дело пробегает по пальцам. - Кстати, - щелкает он пальцами. - По поводу Хибари... Я отправлю к вам Драгана. Если у него и правда мутировало пламя, то без инициирующего фактора (то бишь пламени Солнца) медикам будет не разобраться... Ладно, - он отставляет стакан. Протягивает Занзасу ладонь, и они жмут руки. - Завтра созвонимся. - Вали уже, мелочь. - ...Синьор Дино? - немного неуверенно зовет Иетсуна. - До встречи, - из-под стола высовывается салютующий стакан. Однако реакция Савады на некоторые вещи... Не вписывается ни в какие рамки. И как бы он ни хотел избежать разборок... Савада встает сам, хоть и не сразу. Подходит к нему, переступив через вытянутые занзасовы ноги, подходит совсем близко и, чуть пошатнувшись, вцепляется ему в борт пиджака. Реборн подхватывает его под локоть. - Надо поговорить, отец, - выдыхает Савада на него алкогольными парами, но киллер даже не морщится. Он чувствует дрожь чужих пальцев. Он видит безысходность и смирение в янтарных глазах. Определенно, надо. …Где-то под столом Дино издаёт странный звук, и Реборн отвлекается. - О-отец? - выползает он наружу и выглядит он крайне ошарашенным. - Иетсуна, т-ты не говорил, что... - Блять, - только и ругается Савада и трет переносицу. - ...Я буду в кабинете, - тихо говорит он, и кое-как выскальзывает из комнаты, так и не повернувшись к остальным. ...А Реборн задерживается. Смотрит, как пришибленный Дино снова бледнеет и зарывается пальцами в волосы. Удивление сменяется осознанием, потом неверием, потом ужасом, а потом... Что появляется потом, Реборн не видит, потому, что Дино вновь уползает под стол. Он ухмыляется, и, не прощаясь, выходит. Забавная реакция, но ожидаемая... Он сам до сих пор не может поверить, что у него есть ребенок... ...Вот только наблюдательность не дает сбоев, и кое-что царапает отработанную за многие годы интуицию. Откуда взялся страх? Он останавливается. Нахмуривается, перебирает в голове все, что знает о Дино Каваллоне... Ничего. Ничего, что могло бы вызвать реакцию... Черт возьми, да этот мальчишка, несмотря на всю свою неуклюжесть, с самого детства не испытывал страха! Он был неловким, неосторожным ребенком, который излишне сильно привязывается к людям, да - но по-настоящему испугаться... Нет, такого не было... В свое время это доставило Реборну очень, очень много проблем... Только... Да... В их первую встречу... Да, вскоре после смерти его матери. Матери... - Вот же ш... Черт... И как он раньше об этом не подумал?! Искал везде, перетряхивал старых "знакомых", а надо было посмотреть себе же под нос... Он надвигает шляпу ниже, пусть он и один в коридоре. Достает телефон. Печатает короткое сообщение. Замирает. Ненадолго, буквально на пару секунд. И нажимает "отправить". *** - Нет, Ромарио, я доеду сам, - нервно огрызается Кавалоне. Голос из трубки пытается возразить, но Дино просто сбрасывает звонок. В машине он один, но в кои-то веки ему это не мешает. Он напряжен до того, что при всем желании сейчас не сможет потерять контроль над собой... - Отец, - хмыкает он. - Подумать только... - и прибавляет газу. Вы когда-нибудь думали о том, почему крестный отец итальянской мафии носит фамилию Скайрини, если "скай" - это английский корень, а не итальянский? ...Спустя несколько минут - снова сбавляет скорость. Нашаривает телефон на соседнем кресле и по памяти, не глядя, набирает номер. - Да, босс. Вы, наконец, одумались? - удивительно терпеливо спрашивает Ромарио. Все началось в конце двадцатых годов прошлого века, когда власть в свои руки взял "Дуче фашизма". Он проповедовал "возвращение к истокам", апеллировал к национальной гордости и вещал о возрождении Римской империи... Нетрудно догадаться, что мафии его речи пришлись по вкусу... Не всей, разумеется. Но донна Даниелла Челеста была в восторге, как и ее старший сын, Антонио. ... Дино не обращает на это никакого внимания и принимается пулеметной очередью выплевывать инструкции. - Мне нужны самые тихие и незаметные, желательно смертники. Плати любые деньги. И не из наших - только наёмники. Заказ должен быть через третьих лиц, проверенных, и цепочка должна быть как можно длиннее, гораздо сложнее, чем обычно... Вот только мнение донны - не мнение всего подпольного мира, а противников режима было едва ли не больше, чем его сторонников. В стране тогда царила атмосфера легкого безумия и кровавых репрессий, а в такое время гражданские войны и военные перевороты всегда совершаются до смешного легко... Особенно, когда во главе сопротивления стоит не абы кто, а младший сын незабвенной, вечно незамужней синьорины. Еще молодой Тимотео Челеста, за тесное сотрудничество с американцами получивший презрительное прозвище: "Скайрини". - К чему такие предосторожности? Наши парни более чем способны... - Ни в коем случае! - срывается на крик Каваллоне. - Ничто и никак, даже при самых, самых тщательных проверках не должно указать на нас! Понял?! - Да, синьор, но... - Никаких "но"! Сложно ли захватить власть в крупнейшей и сильнейшей мафиозной семье? Очень...Но когда на твоей стороне выступает один из лучших киллеров мира и по совместительству - молодой любовник синьоры Даниеллы, то становится намного легче. Впрочем, не смотря на то, что Антонио был убит быстро, отдать приказ об убийстве матери Тимотео так и не смог. А Реборн... В те времена он ещё испытывал к своим любовницам определённую слабость. - Ради чего такие предосторожности? - все же заканчивает Ромарио. Дино вдыхает сквозь сжатые зубы. - Ради того, блять, что мне нужна голова Савады Иетсуны! Но мафия не прощает братоубийства, и право на статусную фамилию "Челеста" Тимотео потерял... И Дино вновь сбрасывает звонок. Телефон улетает на соседнее кресло. А Реборн... Тогда он ушел безнаказанным, но сейчас, спустя столько лет... Он поплатится за то, что совершил. *** ...Он едет, кажется, бесконечно долго, и дорога сливается в бесконечное артхаусное кино, от которого начинает двоиться перед глазами. Когда машина останавливается и фары гаснут, он роняет голову на руль. Делает глубокий вдох, пытаясь замедлить бешеное сердцебиение. И лишь спустя несколько минут находит в себе силы выйти. Дорога знакома ему настолько хорошо, что весь путь он мог пройти с закрытыми глазами. Маленькая кованная калитка открывается совершенно бесшумно. Или, может, тихонько скрипнула - но за громким беспрерывным стрекотанием цикад этого не слышно. Да, надо бы смазать... Небольшой старинный, десяток лет назад отреставрированный костёл*. Маленькое, но довольно ухоженное кладбище. Хотя кое-где уже пробивается сорная трава... И изученное до последней трещинки надгробие.

Изабелла Мария Соледад де Челеста,

известная как Изабелла*.

1930-1983

Светлая память любимой жене

и прекрасной матери.

- Здравствуй, мама, - опускается перед ней на колени Дино, и с нежностью проводит по до сих пор теплому камню. Мама... Она была поздним ребенком, слабым и очень болезненным, и практически всю жизнь она затворницей провела в поместье Кавалоне. Сначала как воспитанница, потом - как жена главы... Она не принимала гостей и не ходила в гости, не участвовала в общественной жизни, а в последние годы ее жизни даже некоторые слуги не узнавали ее - слишком редко она покидала свои комнаты. Даже с собственным мужем она не то, чтобы часто виделась... - Это случилось, представляешь? - с горечью улыбается он, и покачивает головой, - А ведь я еще думал: с чего это пламя так бунтует в последний месяц... А оказывается, это был знак, что пришло время отдавать дань уважения предкам, - произносит это так, будто сам до сих пор не верит в то, что говорит. Изабелла Челеста просто исчезла со страниц истории. Люди благополучно забыли о ней задолго до ее смерти... Но с учетом того, кем была ее мать, бабушка Дино... Возможно, это спасло ей жизнь. Сначала в ней не увидели угрозы, а после... После и вовсе как будто забыли о ее существовании. - Но зато, я наконец-то избавлюсь от посмертной воли бабушки Даниелы, - выдыхает он облегченно. - Да, Реборн много для меня сделал, очень много, но... Меня ничто не остановит. В конце концов, Иетсуна явно портит жизнь Тсунаёши, а помочь младшему братишке - это святое... ...Договорить он не успевает. Он чувствует резкую боль в спине. К горлу подступает кровь. И он ужасом смотрит на лезвие, торчащее из его груди. "Какого...?" - только и проносится в его голове. ... Додумать, впрочем, тоже. Тело практически беззвучно падает на землю. *** - ...После этого я и оказался... - он как-то неловко обводит рукой комнату. -...Здесь, - заканчивает он, замявшись. И замолкает. Комнату заливает мертвая тишина. Иетсуна сидит в кресле, устало опершись локтями на колени и повесив голову. Смотрит на собственные ноги, теребит собственные пальцы и время от времени устало трет глаза. В комнате довольно темно, единственным источником тусклого желто-оранжевого света служит настольная лампа, но... Так даже легче. Он не видит, как реагирует на его слова его...Нет... Теперь - просто Реборн. Максимум - Эрнесто. Он слышит чужое дыхание, и, собственно, только это и не дает ему сомневаться в том, что в комнате он не один. Ведь за весь его монолог Эрнесто не произнес ни слова. - Я - не Савада Иетсуна. ...Молчание затягивается и он чувствует, как от напряжения у него начинает подергиваться губа. - Был ли шанс, что..? - наконец спрашивает Реборн, и голос у него сиплый. - Ни одного, - отвечает Савада даже раньше, чем вопрос звучит полностью. - Чуть раньше, чуть позже, но Иетсуна бы умер. Так или иначе... Снова наступает молчание. Он тихо выдыхает. Ожидание скручивает внутренности и напряжение оседает чем-то тяжелым на ребрах, мешая дышать. - ...Зачем? - наконец спрашивает Эрнесто. Он подходит, но Савада едва слышит его шаги. В поле зрение Иетсуны появляются черные лакированные ботинки, и потом колени. Эрнесто садится перед ним на корточки, пристально вглядываясь в его лицо. - Зачем ты продолжал называть меня отцом? - негромко спрашивает он, и Иетсуна никогда прежде не слышал в его голосе столько... Столько... Сердце бьется где-то в горле и в голове мелькает позорное, трусливое облегчение, от того, что он не видит его глаз. - ...Честно? - он собирается с силами. Делает вздох. И все же поднимает голову, встречаясь с Эрнесто взглядом. - Потому, что смерть отца - это второе худшее событие, случившееся в той жизни. Он был для меня... Очень важным человеком. А потом я попал в этот мир и ты... Вы абсолютно одинаковые. Ваши жесты, манера разговора, аура, не говоря уж о внешности... Харизма... Я... Я... - он чуть покачивает головой, пытаясь подобрать слово, но на ум ничего не приходит. И опускает голову. ...Эрнесто смотрит на него еще несколько секунд. Потом поднимается и, не сказав ни слова, бесшумным шагом идет к двери. Иетсуна закрывает глаза... - Всю мою прошлую жизнь я доверял тебе, - говорит он, и Эрнесто останавливается, прислушиваясь... Но так и не поворачивается. - И буду доверять в этой. - ...Я не твой отец, - бесцветным, показательно-равнодушным голосом отвечает киллер. - И никогда не был. Он уже открывает дверь, когда за его спиной раздается тихое: - Разве? ...Дверь хлопает пугающе громко. *** Высокая фигура в темном костюме, полностью скрывающем тело, поднимает труп, так и не вынув катану - чтобы не заливать все кровью*. На руках - чтобы не приминать лишний раз траву - несет его за пределы кладбища, на противоположную сторону от входа и немного дальше, вглубь, туда, где никто не ходит, где заросли кустарника и диких сорняков. Там - свежевырытая яма, неглубокая. Он опускает тело, предварительно обшарив карманы костюма и вытащив ключи от машины. Вытягивает, наконец, лезвие, обтирает его о рукав и прячет в ножны. Потом подбирает лежащую рядом лопату и методично закапывает яму... Пара десятков минут терпеливой работы - и все. Потом сажает обратно в перекопанную в землю несколько высоких травянистых растений, вырытых отсюда же не больше часа назад и обкладывает их дерном... ...Если не знать, где лежит тело - его практически невозможно обнаружить. Все-таки опыт никуда не уходит с годами. Особенно если за плечами - десятилетия практики... И человек спокойным шагом уходит к дороге. Открывает машину, садится, поворачивает ключ зажигания... Уже через несколько часов эта машина навсегда исчезнет с радаров. Потонет в заливе в нескольких милях севернее... И для большинства людей исчезновение Дино Каваллоне навсегда останется загадкой. *** - Мастер... Прибыл отчет по операции. Иетсуна только слегка поворачивается и приподнимает бровь. - Легкораненых - двадцать семь, с травмами средней тяжести - 18, тяжелораненых - 6. Последние скорее всего уже никогда не вернутся в строй, но останутся живы. Удивительно удачная операция - ни одного трупа... Савада выпускает сигаретный дым и горько ухмыляется. - Ошибаешься... *** - Все выполнено, - безразлично отчитывается ему трубка. В комнате темно и душно, но он не открывает окон. Бутыль возвращается на стол с тихим стуком. - Вот как... - прикрывает он глаза. Вот и нету у него бывшего ученика... И ради кого?... - ....Почему вы согласились на это, Цуёши-сан?