Кто-то прошептал, что ты поможешь мне со всеми этими слоями (лжи)

Шэнь Юань все еще приходит в себя после прошлой ночи. Неожиданные ночные бдения рядом с Бинхэ, внезапно таким трепетным и уязвимым не проходят даром – в голову лезут непрошенные мысли. И не те, о которых можно было бы подумать. Эй, Шэнь Юань, разумеется, ценитель прекрасного, но во-первых, Бинхэ болен, а во-вторых слишком юн. [Эта Система согласна с пользователем] Юань вздыхает и ласково чешет Систему под экраном – она как то тоже поникла с ночи, словно потеряла половину своего обычного задора и веселья. Даже свои любимые текстовые смайлики не спешит вставлять к месту и не к месту. Его мысли туманятся вновь - Бинхэ в его руках был таким хрупким и необычно теплым, непривычно капризничал и будто бы пытался вжаться в Юаня всем своим неожиданно угловатым телом. Если его болезнь настолько тяжела, то Юань понимает отчасти, почему в новелле в итоге Цветок Демонов расцвел таким гневным и яростным цветом. Шэнь Юань тоже не любит болеть – с него этого уже достаточно, наболелся на три жизни вперед. Поэтому, наверное, в нем расцветает столь глубокое сочувствие к несчастному антагонисту. Он сам помнил это отчаянье, обиду и боль – он не мог в детстве играть подолгу с остальными на улице, а маленькие дети быстро теряют интерес к чему бы то ни было. В школе он никак не мог провести достаточно времени, чтобы с кем-то подружиться настолько крепко, чтобы очередная болезнь не оборвала их зарождающуюся связь. Наверное, поэтому он так и не смог научится жить за пределами квартиры – и стал активным и общительным членом социума только после того, ну… Как умер в одиночестве. Ло Бинхэ не умрет и не умирает – разумеется, нет, ведь он главный соперник Шэнь Цинцю. Юань трясет головой, выбивая из своего разума коварные мысли о том, что его действия уже сбили сюжет с проторенной дорожки – если это так, что все становится шатким, как карточный домик на ветру. Если Ло Бинхэ стал незначительным героем второго или даже третьего плана, его жизнь не так важна, и может получиться неплохой драматический момент. Юань тогда очень оценил бы подобный печальный момент. Юань сейчас тяжело прислоняется головой к стене и закрывает глаза, тщетно пытаясь собрать мысли в кучу. Сейчас не время расклеиваться – и вообще, его приоритет должен быть всегда рядом с главным героем! Он – Юань, кто же еще - от всего происходящего вполне мог забыть какой-нибудь сюжетный поворот или начло новой арки! Ужас, вдруг из за его невнимательности и рассеянности может пострадать спокойная жизнь Шэнь Цзю – а ведь он так старался ее выстроить. Но как он бы не пытался вернуть себя в рабочее состояние, мысли все еще возвращались к вчерашним событиям – в один момент, все еще безмолвно роняя слезы, Бинхэ уткнулся носом в его шею. И Шэнь Юань неосознанно повторил этот жест, прижимаясь к болезненно бледной коже, совершенно не задумываясь о последствиях собственных действий. Сейчас бы, в здравом уме, он ни в коем случае этого не сделал – как интимно, право слово. Но почему-то тогда его мозг не сработал в нужный момент и позволил ему вести себя так, словно ему действительно это можно. Хорошо, что когда он возвращал задремавшего Бинхэ в его покои, их видел только Гуньи Сяо, который обнаружил пропажу своего подопечного. Встретив их двоих, благословенный Кирин вздохнул с таким облегчением, словно с его плеч упала тонна-другая камней – и он даже ничуть не прокомментировал их не слишком приличное состояние и то, что его «младший брат» был закутан в накидку с плеч Шэнь Юаня. И принял он Демонический Цветок в свои руки словно ребенка – возможно, так он когда-нибудь унесет его из храма. Юань постарается сделать это правдой, сколько бы что-то злобное и жадное не ворочалось внутри него. Просто все будет позже. Сейчас все еще слишком рано. Единственное, что не позволил себе Юань этой сумасшедшей ночью – пройти за ними в покои, словно понимая, что он не сможет оттуда уйти. Вероятно, все это последствия бессонницы и внезапного эмоционального потрясения – и просто желания убедиться, что оказавшийся симпатичным ему персонаж будет чувствовать себя комфортно. Наверное, уже нельзя считать всех вокруг персонажами. Иначе, получается, он тоже уже, ха-ха, исполняет какую-то роль. Это все становится слишком сложным, если начать задумываться – вначале нужно было просто вспоминать события новеллы и менять их так, как удобно. А сейчас вскрывается слишком много того, чего не было в книге – и становится тяжело и непонятно. - Эта стена чем-то прогневала моего А-Юаня? Или ты настолько устал, что без ее поддержки он падет, как одинокий цветок без опоры? Шэнь Юань вздрагивает и резко выпрямляется – голос главного героя и по совместительству его господина звучит слишком неожиданно. Видимо, он настолько погрузился в собственные размышления, что не услышал ни шороха одежд, ни чужих шагов, и даже ленивого потяфкивания избалованного лиса. Он торопливо оборачивается, склоняясь – Шэнь Цинцю, все так же величественен и спокоен, стоял перед ним, вопросительно изогнув бровь. Длинные изящные пальцы поглаживали белоснежную шерсть, а роскошный хвост спускался из объятий, подобно дорогой накидке – изнеженный любимец Магнолии почему-то вновь напомнил ему о событиях ночи. - Ты только посмотри, у тебя даже уже лоб красный. Непорядок, - все те же длинные тонкие пальцы щелкают его по лбу и Юань морщится, - Так ты не можешь выйти к людям. Сядь и подожди, пока краснота сойдет. Иначе, кто знает, может пойдет молва о том, что я истязаю своих слуг. Юань садится, и Цинцю внезапно переправляет ему на колени недовольно крякнувшего питомца – тот издает пару недовольных звуков и внезапно спокойно сворачивается клубочком, прикрывая нос хвостом. Мех, такой мягкий, шелковый и теплый, манит – и Юань запускает пальцы, неосознанно поглаживая лица и почесывая его за ушком. Странно, правда, что он сейчас сидит – стоило бы усадить Шэнь Цинцю на его место, начать суетится и готовить чай, но при малейшей попытке подняться Магнолия награждает Юаня таким тяжелым взглядом, что любые попытки дергаться испаряются. Фаворит Императора сам неожиданно споро готовит чай и ставит все на столик, затем, наконец, опускается рядом. В ладонь Юаня внезапно опускается что то холодное – это оказывается милая безделушка, зачарованная на легкую прохладу. - Приложи ко лбу. Выпей чай. А потом расскажи, что заставило тебя, как молодого козлика, столь упорно соревноваться со стеной? – Шэнь Цинцю, кажется, действительно ждет каких-то объяснений. Юань прижимает ко лбу пышущий прохладой камень, чувствуя облегчение – и начинает усиленно думать, как теперь объяснить свое странное поведение. Если даже если он сам не понимает. - Просто задумался. Вероятно, мои мысли были настолько тяжелыми, что голова сама по себе искала опоры, - Юань неловко шутит, утыкаясь взглядом в комок меха на его коленях. Кажется, это не убеждает Шэнь Цинцю – Юань чувствует теплую раму веера по подбородком, негласный знак поднять голову и посмотреть на будущего консорта. - Не стоит держать столь тяжелые мысли в себе. Тяжелые мысли ведут к темным мыслям, темные мысли призывают сердечных демонов. Лечение - это не то, что хотелось бы тебе проходить, - Всегда холодный и спокойный голос главного героя звучит необычно – чуть мягче и глубже. Юань никогда не слышал подобного от него, даже когда он иногда подслушивал их с Императором нежные разговоры, - Если ты так настаиваешь, то негоже слуге скрывать тайны от своего господина. На самом деле это так – Юань, находясь большей частью времени на положении привилегированного, насколько можно, слуги забыл что за эту особенность, ему следует рассказывать все своему господину. Некая цена за покровительство. Шэнь Цинцю обычно не пользуется этим своим безусловным правом, но почему-то сейчас он посчитал бодания Шэнь Юаня со стеной достаточно веской причиной нарушить это негласное замалчивание. Шэнь Юань тяжело вздымает – главный герой на то он и главный герой, что был самым мудрым, умным, внимательным и проницательным. Теперь Юаню придется быть умнее и хитрее, чтобы рассказать что-то убедительное, но не раскрыть всех своих переживаний. И не ляпнуть где-нибудь посередине разговора, что все идет «не по сюжету» и «это как будто какой-то ООС и Альтернативная Вселенная». - Этот Юань просто испытывает некоторое волнение и неясные опасения, - он в итоге находит нужные слова, которые не предадут, но будут достаточно четкими для передачи того неясного комка беспокойства, который затянулся в нем, - Мне кажется, что я немного запутался. - С чего такие опасения? – Цинцю не выглядит удивленным или взволнованным, только глаза его выдают какой-то особый интерес. Выражение его лица невозможно прочитать – он постоянно то за чашкой чая, то за приоткрытым веером. Иногда его веер – это какая-то бетонная глухая стена, за которой скрывается очень внимательный человек. Он видит тебя насквозь, а ты – только то, что он тебе позволяет. - Просто такое ощущение, - Юань сглатывает, внезапно понимая, что чай в его руках вполне может дать ему столь необходимую паузу для раздумий. Он уже немного остыл, - Мне кажется, что я не вижу полной картины… всего. Я же обычно хорошо разбираюсь в людях, не так ли, Лорд Шэнь? - А-Юань всегда отличался особым взглядом и проницательностью, - Магнолия медленно моргает в знак согласия, - Но даже самого мудрого ворона смягчает клекот его стаи и подруги. - Что- Лорд Шэнь! М-мои мысли только о благополучии своего господина и его семьи! Этот Юань не имеет времени для такого! – подумать только, Шэнь принял его тяжелые душевные терзания за сердечные дела! Да у Юаня нет времени даже немного продохнуть и побездельничать - а на девушку у него точно уж времени и сил не хватит. Его единственная подружка – это Система, и то, исключительно платоническая. [Эта Система тоже считает Юаня другом, но ей больше нравятся хорошенькие антивирусы] Никакой конкуренции, Система. Этот Хост отлично знает свое место. - Сердечные демоны не выбирают удобное время. Если бы все было так просто, большая часть проблем людей испарилась бы, как дым, - а вот сейчас Шэнь Цинцю смотрит на него, как на несмышленого юнца, покровительственно и чуть насмешливо. Затем его глаза чуть смягчаются и он опускает ненадолго веер от своего точеного лица, - Но, несмотря на все свои заслуги, люди все еще не способны выбирать время, место и человека. - Боюсь, мысли этого Юаня не идут весенней тропой, он слишком занят обезвреживанием капканов в хитросплетении дворцовых интриг, - Юань все еще упрямится. Да у него даже в окружении нет подходящих девушек – все слуги Шэнь Цинцю состоявшиеся взрослые дамы, Цю Хайтан так же, к тому же слишком благородна и предана делу. Чужие служанки – это отдельная история, с ними Юань не хочет даже встречаться лишний раз. Неужели Шэнь Цинцю имеет ввиду Нин Инъин?! Ни в коем случае, - К тому же Нин Инъин для этого скромного слуги уважаемая сестра, никаких темных мыслей в голове этого скромного никогда не рождалось. Внезапно в ответ на его слова с легким стуком ему на макушку опускается веер – не больно, но чувствительно, будто заставляя Юаня перестать нести чепуху и прислушаться. - Дурак, - но в словах Шэнь Цинцю нет ни капли злости, лишь только нежное усталое раздражение, словно он выговаривает за очередную шалость Нин Инъин или Мин Фаня за то, что поддался идеям сестры, - Я даже уже не уверен, намеренно ли ты несешь глупости, или действительно не понимаешь. Если последнее, то тут даже я тебя не могу помочь. Возможно, тут уже играет словами и сам главный герой – Юань машинально потирает голову, хотя боли никакой нет и быть не могло. Он сам уже не понимает и сам, о чем они разговаривают. - Даже если ты сейчас не понимаешь ничего, будь добр, послушай мой совет. Это я тебе говорю, как не самый лучший из людей, но знающий многое, - Магнолия внезапно переходит на донельзя серьезный тон – при таком тоне Юань просто не может смотреть в столешницу и поднимает глаза на главного героя. Даже лис на коленях не отвлекает – он тоже словно замер, ожидая чего-то. - Ты должен прислушиваться к себе – и понимать, чего ты на самом деле хочешь. А так же успеть принять нужное решение, каким бы абсурдным и нереальным оно тебе не казалось, - нефритовые глаза Шэнь Цинцю сияют, словно сквозь листву пробиваются солнечные лучи, - Тебе может показаться, что людей вокруг так много, что ты можешь позволить себе отпускать их. Но в какой-то момент ты можешь упустить того, кто больше не вернется. А ждать второго шанса – слишком рисковая игра. Сегодня Шэнь Цзю, кажется, совсем расчувствовался – Юань, не может ему сказать, что он читал всю его грустную, но вдохновляющую историю пути из закутков Красных Фонарей в светлые покои Императорского Дворца. Но все же странно, что все эти нежные наставления получает не влюбчивая Инъин, а Юань, который даже не рассматривает пока что поиски спутника жизни. Ему пока что достаточно для отдыха подождать выздоровления антагониста и продолжить свои наблюдения за ним под темной раскидистой ивой. Видимо, что-то проступает на его лице, и Шэнь Цинцю легонько щелкает его изящными пальцами по его лбу. - Мой А-Юань все такой же дурак. Делегация Хуань Хуа отбывает на следующий день – Нин Инъин и Сяо Гунчжу обнимаются и клянутся друг другу в вечной дружбе, прося друг от друга писать как можно чаще. Старый Хозяин Дворца снисходительно смотрит на их объятия и обещает дочери подарить ей духовного орла, чтобы эта величественная птица могла доставлять их послания друг другу. Шэнь Цинцю, почему то в этот день выглядевший крайне раздраженным, в ответ вслух заметил, что связанные свитки были бы намного практичнее. Двое богатых родителей меряются состоянием, как привычно. Ло Бинхэ не пришел на проводы – но Юань видел утром, что он неспешно, опираясь на внимательного Гуньи Сяо, прогуливался по коридорам. Они так и не переговорили – но Юань поймал взгляд широко распахнутых черных глаз и не смог не посмотреть в ответ с ободряющей улыбкой. Улыбка, подаренная ему в ответ, была ярче солнца. *** - Прошу прощения за столь скромный прием. Господин Шан прибыл во время отбытия дружественного Дворца Хань Хуа. И Император, и его свита заняты,- Мин Фань делает выученный поклон, стараясь не подрагивать от напряжения. Его первый официальный прием! Да еще и сразу важная персона – господин Шан имел репутацию летописца и литератора, который нигде не задерживается надолго, но знает все обо всем. Шутка ли, он даже в Царстве Демонов успел побывать до их полного отчуждения. - Мин Фань может не беспокоится, этому скромному писателю приятнее тишина, чем помпезное приветствие, - мужчина, мягкий на вид и невысокий, поправил крошечные стеклышки на переносице. Хоть он и выглядел крайне скромно, его состояние выдавали «очки», дорогая ткань одежд и бумажные свитки в резных тубах, - Мне и моему сп… слуге достаточно того, что предоставил столь щедро лорд Шэнь. Его слуга выглядел намного более внушительно самого летописца – правда, по мнению Мин Фаня слуга был одет скорее как чей-то избранник. От обилия серебряных цепочек и дорогих украшений на его волосах и одежде разбегались глаза. Правда, смотрел он крайне холодно и отрешенно – не дать, не взять, орлица на перчатке у охотника. - Долго ли господин Шан пробудет у нас? – Мин Фань не мог не задать ему подобный вопрос. Все же в нем все еще жило пресловутое юношеское любопытство. Шан Цинхуа странно вздохнул и улыбнулся. - До тех пор, пока здесь происходит важные дела. Все ведь идет своим чередом.