Ответы Савады Иемицу

«Зеницей нацелясь багровой, Рядами на черных березах, Как идолы, старые совы Застыли в мечтательных позах...» Строки стихотворения Бодлера сами всплывали в памяти. Тихо здесь. Неровный диск убывающей Луны проглядывал сквозь рваные облака, ни звезды не видать. Тишина, обычно давящая на виски, игнорировалась в ожидании, и ожидание это было пропитано умиротворением. То, что сейчас произойдёт, сложно связать с поэзией, но надо постараться вспомнить другие строки. «И с места не тронется птица, Покуда, алея, могила Не примет останков светила И мрак над землей не сгустится...» Мать даже во всём хаосе их жизни хотела дать сыну надлежащее образование. Учителя сменяли друг друга быстрее, чем пейзаж за постоянно разным, но вселяющим ту же тоску окном, однако мать всегда была рядом, стараясь вселить в сердце будущего мафиози любовь к литературе. Если бы она знала, что сын станет преемником главы CEDEF, что думала бы? Фонарь мигнул. Время тянулось, а Иемицу не ощущал себя собой, забывшись в воспоминаниях. Светлые волосы, усталый взгляд, вечно опущенные уголки губ, заметные, если вглядеться, морщины — такой он запомнил мать. Недосыпающее, измотанное, но любящее Солнце. «А людям пример их — наука, Что двигаться лишняя мука...» Надо бы возвращаться в реальность. Луна почти полностью скрылась за облаками. Поза расслабленная, ни намёка на подозрительность. Может, дальше вслух почитать? Тогда уж точно сойдёт за шизика, а не за хищника в засаде. Мать бы на такие рассуждения разозлилась, но что сделала бы, будь жива? Лишила бы сладкого? Так Иемицу уже давно сладкое не ест. Хорошо женщинам: можно было бы достать вязание или вышивку какую-нибудь, чтоб не выглядеть подозрительным. Впрочем... сейчас ему хотелось созерцать, как бы пафосно это ни звучало. Застыть, слиться с природой, стать частью скамьи... «...Что горшее зло — суета...» Послышались шаги. Этот человек годами ходит по этой дороге в одно и то же время. Торопится, опять задержался у любовницы и теперь опаздывает на ужин. Тем лучше: внимательность на нуле. «...Что если гоняться за тенью Кого и заставит мечта...» Сколько ему ещё примерно? Тридцать шагов? Двадцать пять. Двадцать. Луна окончательно скрылась. Иемицу медленно встаёт со скамьи. В тринадцати шагах цель заметила киллера и, спешно развернувшись, сорвалась на бег. «...Безумца карает — Движенье». Выстрел. Красивые стихи — понятно, почему матери нравилось. Иемицу подошёл к трупу. Голова прострелена, шансов выжить не было, но пульс проверить следовало на всякий случай — на ошибку права нет. На ошибку права нет... Иемицу не ошибается. Босс будет доволен своим преемником. «И с места не тронется птица...» — прозвучали маминым голосом выученные слова. Труп надо оттащить туда, откуда его заберут. А потом — ещё посидеть. Луна снова выглянула из-за облаков. Тихо. «И с места не тронется птица...»