Принц синего цветка ||

Итер вернулся в измученном состоянии. Он рухнул на кровать, несмотря на то, что был весь в пыли и крови. Альбедо прекрасно это видел, но как-то тревожить парня не стал. Вместо этого алхимик осторожно стащил с того сапоги и положил на постель. - Спасибо, Альбедо. Как там Люмин? - спросил Итер, взяв возлюбленного за руку. - Уже лучше. Раны на ногах затянулись. Ходит свободно. - Хорошо. Очень хорошо... - Пить хочешь? - Очень. И спать хочу... У тебя есть дела? - Для тебя их можно отложить. Парень подождал, пока ему принесут воды, а после отодвинулся, чтобы Альбедо мог сесть рядом. Алхимик также позвал Люмин, чтобы она могла хотя бы просто посмотреть на своего брата. Принц был не против и даже рад. Конечно, пришлось присесть, чтобы разговаривать с прибывшими, но морально парень все равно почувствовал лучше. - Когда это всё закончится, нам нужно будет завести юмказавра, - сказал Итер, сложив руки на груди. - Но он же большой. Ему нужно много еды и места, - возразил алхимик. - Гончим тоже нужно много места. К слову, где моя гончая? Почему она меня не встречает? - Сейчас встретит. Читателю может показаться, что принц слишком спокойно отнесся к смерти Дайнслейфа, однако внутри... Есть противоречия. Конечно, уже ничего не исправить. Конечно, его уже ничего не воскресит... Но жалко, очень жалко этого человека. Когда-то давно они были товарищами, близкими людьми, а сейчас такое чувство, будто целая эпоха закончилась. Итер мог бы сейчас легко погрузиться в отчаяние, но обнявшая его сестра и вбежавшая гончая спасли положение. Огромный зверь бухнулся на парня и попытался облизать, но принц слишком крепко прижал животное, поэтому оно лишь пару раз высунуло язык и улеглось. - Паймон никогда бы не подумала, что гончие могут быть такими ласковыми... - сказала Паймон, подлетев поближе. - Вы просто не умеете с ними разговаривать. У них нежная душа, - ответил парень, почесав скотинку за ухом. Люмин погладила зверя и была удивлена: обычно они сразу нападают и убивают всех без разбора, а сейчас лезет получать свою дозу ласки. Похоже, они действительно не такие агрессивные. "Не мы такие. Жизнь такая," - подумала девушка. Долго отходить нельзя, когда ты управляешь Орденом. На следующее же утро парень пошёл проверять, что там делают с Дурином и Осиалом. Не взять с собой Люмин было нельзя, потому что теперь ей нужно знать всю картину в целом. Осиалу привезли новых ресурсов, чтобы смягчить воздействие на позвоночник и в целом на опорно-двигательную систему. Подобные устройства для Дурина использовать не собираются, потому что он просто скелет, а первый является механизированным живым существом. - Люмин, поговори с ним. Ты там вроде бы со многими драконами общалась, знаешь, как их задобрить, - попросил парень, когда они подошли к Осиалу. Бывшее божество стало выглядеть очень жалко и ничтожно: от горла и до самого хвоста красовался шов, множество металла и дополнительных примочек для ускоренного движения и сдавливания "воли". - Зачем вы с ним так жестоко? - спросила девушка. - Во-первых, в ином случае он не выживет, а во-вторых нам надо полностью его подчинить. Поэтому... Поговори, пожалуйста. Люмин для этого подняли к морде существа. Итер тоже поднялся, но как-либо контактировать он не собирался. - Его зовут Осиал, - сказал принц, указав на змея. - Я пока ещё помню. Он не нападёт? - Можешь потрогать. Его крепко держат. Люмин подошла прямо к морде животного и погладила его между ноздрей, из которых выходили мощные потоки воздуха. Существо все ещё было живо и чувствовало всё, что происходит с ним. - Итер, ты там вроде бы говорил про гончих, - сказала девушка. - Они агрессивные, потому что мы не умеем с ними общаться. - Да... Поэтому для нас Осиал тоже агрессивный. Я не умею с ним обращаться. С Дурином легче - он мёртв. Достаточно просто подключить механизмы и дистанционно управлять. А Осиал живой. Гончие тоже живы, но у них нет... Сознания? - А у Осиала есть? - Да. Он должен все понимать, но игнорирует нас. Девушка бережно почесала существо, а то в ответ лишь пожмурило глаза и выдохнуло мощный поток. От него пахнет кровью. Очень сильно. - Осиал, меня слышно? - крикнула Люмин, чтобы привлечь внимание. Животное перевело взгляд на неё и издало какое-то непонятное урчание. Зрачки расширились, будто у кошки, которая охотится за птицами. Люмин даже показалось, что Осиал хочет её съесть, но вместо боли физической она ощутила боль душевная. - Итер, мне кажется, он хочет со мной другой контакт установить. Я могу сесть? - попросила девушка. Брат сразу посадил её и стал придерживать, чтобы не упала. Осиал закрыл глаза и засветился синим. Внутри сразу почувствовалось что-то странное, будто Люмин наполняет солёная вода, но на деле ничего не происходит. Кажется, она постепенно сливается с сознанием великого морского божества. Такое уже было... Девушка постепенно проваливается в водное пространство. Кажется, что она легко может задохнуться, но воздуха достаточно. От окружающей среды её отделяет только оболочка, а внутри... Внутри кипяток. Больно. Очень больно. Всё горит, органы нагреваются, а оболочка начинает деформироваться. Девушка пытается кричать, но в воде звуки нн распространяются... Всё исчезло. Вода, кипяток, оболочка, солнце, дно - всё. Больше ничего нет. И в этой слепой пустоте где-то слышится плачь. Истинный плачь, что свойственен лишь старым странникам морей. Люмин отталкивалась от ничего и медленно плыла в пространстве. Она так двигалась и двигалась, пока не достигла великого нечто. В воздухе висел обмотанный цепями человек. У него нельзя было различить половых признаков, но легко увидеть глаза: большие, чёрные, как море, глубокие. Белые зрачки на тёмных яблоках смотрят прямо в душу. Прямо по такому же светлому лицу текут слёзы и капают на пол, постепенно заполняя пространство солёной водой. Ему больно... Очень больно. Люмин чувствует это в каждом миллиметре своего тела и хочет убрать, но не может: Осиал пока ещё не желает выпускать девушку из своих чувств. Путешественница постепенно перемещается назад, ощущает неистовый гнев, ужасную боль и покорность Нефритовому дворцу, что удерживал Осиала на дне. Девушке кажется, что кто-то отрезает кожу от её спины старыми тупыми ножницами, но кровь не идёт. Кто-то пытается вставить в неё трубы и выкачать вообще всю душу. Кто-то закрывает глаза, нос, пасть и проверяет, как долго можно держаться без кислорода. Металл схватывает её кости и не даёт пошевелиться, а особое устройство заставляет медленно двигаться, но только так, как велит хозяин. Когда хочется вырваться, всё рвётся и рвётся, и кровь заполняет дно! Девушка не выдержала и закричала, да так, что очнулась в реальности. Осиал слегка покачнулся от этого крика и зажмурился. - Ему так больно! - воскликнула Люмин, обняв себя за рёбра. Итер не стал ничего и говорить по этому поводу. Он помог девушке подняться и увёл её с места испытаний. Подниматься на другие этажи принц не стал, потому что сестре нужно отойти от случившегося. Парень крепко обнял её и погладил по голове, чтобы успокоить. - Он хочет есть и пить... А ещё у него ужасно ломит кости и мышцы, и внутри всё свело. Ему очень больно, Итер, - говорила девушка, уткнувшись в плечо брата. - Тихо, тихо... Я всё решу. Прямо сейчас решу. Принц оставить Люмин не мог, поэтому пошёл вместе с ней обратно. Парню будто стало стыдно смотреть в глаза существу, поэтому он разглядывал пол внизу. Только сейчас Итер смог увидеть большие прозрачные лужи. "Слёзы..." - подумал он. В этот же момент Итер приказал сделать что-то более менее питательное и лёгкое, чтобы не нагружать пищеварительную систему животного. Также было решено принести побольше смазывающего материала, чтобы уменьшить трение между телом и металлом. - Я немного завидую, - сказал Альбедо, увидев чан со смазкой. - В каком смысле? - спросил Итер. - Просто завидую. - Ну ладно?.. Алхимик решил тоже помочь с этим. Он попросил у Рэйндоттир формулы, чтобы улучшить качество смазывающего вещества. Также с помощью новой формулы удалось получше закрепить доспех и уменьшить трение. Осиал ел, будто никогда до этого во рту крошки не держал. Конечно, существу хотелось больше, но так много есть нельзя. - Я вижу, до тебя наконец донесли, что именно нужно было твоему подопечному, - сказала Рэйндоттир, спустившись к принцу. - У Вас хорошее зрение, мадемуазель Рэйндоттир, - ответил парень. - Не обращайся ко мне так. - Как скажете. Не найдётся время для разговора? - Разговора с алхимиком с Рэйндоттир? - А есть разница? - Чувствуется. - Как с Рэйндоттир. - Хорошо. О чём ты хотел поговорить? - Можно Вас подальше от чужих глаз? Хотелось бы немного о личном. Итер остался с Рэйндоттир наедине. Он посадил женщину, а сам остался стоять. - Конечно, сейчас это может показаться неуместным и немного глупым, особенно после убийства и некоторых других более важных событий, но потом может не предоставиться случая, - принц зашёл прямо издалека. - Так вот... Этот вопрос касается нас с Альбедо. Вы точно не станете ругаться? - До последней фразы я была расслаблена. Теперь хочется немного поругаться, - ответила женщина, закинув ногу на ногу. В такой позе она казалась более властной. - Так... Я хочу сделать ему предложение, после конца. Вы дадите своё согласие как родитель? - Неожиданно, - сказала Золото. Она действительно чуть приподняла брови вверх. - Я уж подумала, что ты хочешь спросить что-то об его физиологии, но раз уж тут такое дело, то отбросим в сторону прочее и обсудим это. Ты уже спрашивал у Альбедо это? - Нет. Я решил, что сейчас слишком рано для такого, но подходит для прошения Вашего благославения. - Ты действительно любишь его? Этот вопрос преследует Итера уже почти всё произведение. Он вроде бы такой простой, но одновременно является чем-то сложным и загадочным... - Знаете, госпожа Рэйндоттир, я думал над тем, что чувствую, уже очень долго, - ответил принц, чуть отойдя от Золота. - В самом начале мне было страшно... Очень страшно. Я боялся, что со мной сделают что-то страшное. Потом я стал испытывать лёгкую страсть. Страсть и влечение к деталям и элементам одежды, фрагментам тела. Мне казалось, что мощная страсть - это любовь, но тогда всё-таки заблуждался. Пока я жил бок о бок и с Вами, и с Альбедо, и с созданиями... Мне показалось, что у нас есть какая-то нить, не являющаяся страстью и влечением. Конечно, внутренний мир отличить удалось давно, да, но какое-то осознание происходило именно в тот момент. Страсть стала частью влюблённости. Потом... У меня было пять столетий, чтобы понять свои чувства. После потери памяти я всё равно ощущал некоторое тепло и потерю чего-то настолько важного, что жить порой не хотелось. Теперь снова появилось ощущение спокойствия и умиротворения. Я уверен в своих чувствах, госпожа Рэйндоттир. Женщина в ответ тяжко вздохнула и поднялась со своего места. Она плавно ступила к парню... Её каблуки почти не стучали. Обычно громкий и пронзающий звук издают они, а в этот раз даже шороха не было. - Я даю своё согласие, но не смейте целоваться при мне, - ответила Золото, сложив руки. - Вам настолько неприятно это видеть? - Можешь считать это лёгкой завистью. Однако больше Рэйндоттир ничего разъяснять не стала. Она ушла и не посмотрела ни на кого. Похоже, даже такую холодную женщину что-то беспокоит, но... Такие люди обычно не делятся тем, что у них на душе. Они томно молчат и через время, когда боль утихает, скромно говорят, что давным давно что-то беспокоило их, заставляло плакать ночами. Они едят себя. Едят своё будущее. Итер не стал приставать с вопросами, а лишь вернулся к своей сестре. Паймон летала около Осиала и что-то постоянно говорила. Обычно её реплики были похожи на бредни безумного гурмана. - Я запрещаю есть Осиала, - сказал Итер, подойдя ближе. - Ой! Паймон не то имела ввиду! - заговорило существо, замахав руками. - Поверю тебе на слово. Осиал с тобой связывался, Люмин? - Пока ещё нет, но внешне ему лучше. И ещё нужно побольше влаги сейчас. - Спасибо, Люмин. Девушка обняла своего брата. Принц был и не против. Они снова вместе. Наконец-то вместе. Осталось только встретить конец, отпустить великий грех и остаться доживать годы в белом поле.