Still waters run deep

Июнь 6, 2828. Вторник

      Течка прошла прекрасно. Даже превосходно. Порой Луи приходилось отлучаться по делам или встречаться с Джеймсом в своём кабинете на первом этаже. Но это не было проблемой, потому что если Луи и Гарри не занимались любовью, то омега преимущественно ел и спал, набираясь сил перед новым спариванием.       Пару раз было такое, что Луи не приходил слишком долго, так что, когда он всё-таки возвращался, Гарри буквально влетал в него и заставлял как можно скорее раздеться и заняться с ним любовью. Один раз они по той же причине спарились на кухне, ещё один раз — в зале прямо на журнальном столике. Потом Луи слишком долго говорил с Джеймсом в своём кабинете, и Гарри еле-еле дождался, когда гамма уйдёт, чтобы он мог вломился к Луи, где альфа поимел бы его прямо на своём столе (и он правда это сделал).       Это было горячо, хотя, когда течка закончилась, всё тело Гарри оказалось в синяках из-за жёсткости столов, колени — стёрты из-за постоянного трения о разные поверхности. Конечно, благодаря достаточно быстрой регенерации, это скоро прошло. Это было горячо, но, когда течка закончилась, Гарри стало стыдно за своё поведение. Зато Луи был в восторге. Он довольно улыбнулся Гарри, когда заметил его алые щёки и растерянный взгляд, ставя перед ним тарелку со стопкой блинчиков и чашечку со сладким ягодным сиропом.       И вот сегодня, спустя почти неделю с тех пор, как он появлялся у людей на глазах, Гарри выходит на улицу из их с мамой дома, прекрасно зная и понимая, как от него пахнет и кем.       Вчера поздно вечером, чтобы никто не увидел, Луи проводил его до дома и передал едва ли не в руки Энн. Они всё обсудили и договорились не прятаться, договорились не бояться быть пойманными, договорились не думать о чужом мнении. Поэтому Гарри и вышел вот так просто, в толстовке Луи, с головы до ног пропахший альфой.       Он выбирает яблоки на рынке, когда слышит детский плач, плач совсем ещё маленького ребёнка, новорождённого, а обернувшись, с удивлением обнаруживает Джеймса со свёртком в руках и Хоакина, его мужа-альфу. Гамма выглядит счастливым, когда подходит к нему, говоря:       — Джинджер родил! — «Джинджером» он зовёт Феликса, своего мужа-омегу. — Это мальчик. Хочешь подержать?       — Ой, да, давай... Поздравляю вас! Я так за вас рад, — он впервые за долгое время говорит нечто подобное без укола зависти, когда берёт младенца на руки и с улыбкой рассматривает его личико. — Такой хорошенький... Как его зовут?       — Эдвард Коннор Коллинз, — отвечает Джеймс и улыбается. — Если бы не твоя течка, его бы не звали Эдвардом.       — Что? — смущённо переспрашивает Гарри и не мгновение смотрит на Хоакина, чтобы удостовериться, что он этого не слышал. — О чём ты?       Его собственное второе имя — Эдвард, поэтому, конечно, его смущает то, что Джеймс говорит.       — Феликсу, конечно, нравится это имя, но у нас было несколько отличных вариантов, из которых мы не могли выбрать. В итоге Феликс предложил Луи выбрать, а я предложил ему спор: если он прав и у тебя правда скоро течка, то мы назовём ребёнка Эдвардом, если же он ошибается, — Тристаном, в честь отца Хоакина.       — Серьёзно? — краснея, спрашивает Гарри и вновь смотрит на младенца в своих руках. — Ты просто шутишь, да?       — Конечно, Боже, ты правда подумал, что я бы стал спорить на имя ребёнка? Я не настолько конченный, — фыркает Джеймс, сбрасывая камень с души Гарри. — Но слово Луи правда стало решающим, и имя «Эдвард» победило в гонке. Как у вас с Луи всё прошло? Ты в порядке?       — Ох, да, спасибо, всё было хорошо.       Они ещё немного болтают, а затем Джеймс и Хоакин забирают Эдварда и уходят, потому что Феликсу пора кормить малыша. У них теперь четверо детей... Гарри не может не представить, что у них с Луи тоже когда-нибудь может быть столько же... Возможно уже сейчас он носит первенца... Выбрав хорошие зелёные яблоки, Гарри идёт на площадь, чтобы насладиться теплом и шумной жизнью, кипящей вокруг, очень надеясь, что в нём она тоже зарождается.       — Стайлс! — доносится до него удивлённый голос, и он оборачивается, видя Фреда. — Вот это да! Ты потерялся на несколько дней, а. Пропустил пару пикников нашего класса в честь окончания школы, м.       Гарри знает, что раньше Фред бы ни за что его не заметил, пройди он мимо так же, как сейчас. А теперь от него пахнет омегой, но не так сильно, как альфой, с которым он провёл течку. Он знает, что Фред чувствует этот запах, когда подходит, он знает, и он надеется, что теперь-то бывший одноклассник от него отстанет. «Чувствуешь? Я занят, у меня есть альфа!» — мысленно хвастается Гарри.       — Пропустил и пропустил, дальше что? — спрашивает он, перекладывая корзинку с яблоками на другую руку, согнутую в локте, чтобы не давить на синяк.       — Ничего. А что же ты не пустил меня в тот раз, когда я в гости решил заглянуть? — Фред с улыбкой поправляет завязки на кофте Гарри и проводит большим пальцем по его челюсти. — Мы бы отлично провели время.       — Ты имеешь в виду тот раз, когда ты пытался вломиться ко мне в дом? — сузив глаза, уточняет омега. — С чего ради мне было тебя пускать?       — Да брось, у тебя ведь течка была. Помнишь, ты год назад говорил, что хотел провести её со мной? Вот я и пришёл исполнить твоё желание. В принципе, ещё не поздно, могу в следующий раз заглянуть «на чай».