Ее Госпожа

      У изножья кровати, в пентхаусе отеля «Эштон Стар» Джейд ждала.       Стоя на коленях. Волосы были распущены и собраны на одно плечо. Изумрудно-зеленое платье аккуратно висело в шкафу, оставляя её в нижнем белье, подаренном Симоной: лифе и трусиках из тончайшего черного шелка, отделанных кружевом, белым и нежным, как снег. А на шее красовалось ожерелье Симоны из бриллиантов и сапфиров.       Тело Джейд пульсировало от предвкушения. Что сделает Симона, когда, войдя в дверь, обнаружит, что Джейд ждет ее, стоя на коленях, одетая лишь в свои подарки? Захватит ли она Джейд своими завораживающими янтарными омутами, а затем поглотит ее жадными губами и руками? Свяжет ли Джейд и начнет изводить ее чувственными наслаждениями, оставляя ее бессильной, но умоляющей об освобождении?       Занялась бы Симона с ней любовью сладко и нежно, но в то же время требовательно и собственнически?       Дар подчинения. Именно этого хотела от нее Симона. И Джейд жаждала дать ей это. Доверие и уязвимость давались ей нелегко. Но с Симоной это казалось правильным.       До нее донесся слабый звук лифта, прибывшего в пентхаус, а затем стук каблуков, эхом отражающийся от высоких потолков, когда Симона направилась в спальню. Сердце Джейд учащенно забилось. Последний час пролетел незаметно. Но теперь, когда наступил момент, которого она так долго ждала, в ее голове вновь зародились сомнения. Была ли она действительно готова к этому? И будет ли вообще готова?       Но едва она успела усомниться в этом, как в дверях спальни появилась Симона.       Джейд окинула ее взглядом. На ней все еще было длинное сиреневое коктейльное платье, которое она надела на ужин, волосы уложены в прическу, а губы неотразимого красного оттенка. Но здесь и сейчас, наедине с собой в их номере, она была еще более пленительной, чем прежде.       Симона вошла в комнату, покачивая бедрами.       — «Какое прекрасное зрелище, к которому хочется вернуться».       Она обошла Джейд вокруг, пронзительным взглядом опаляя ее кожу. Джейд глубоко вздохнула. Она не сдвинулась с места ни на дюйм.       — «Ты не представляешь, как долго я ждала этого момента, — сказала Симона, проведя пальцами по плечам Джейд. — «Чтобы ты стояла на коленях. У моих ног».       Она встала перед Джейд и провела кончиками пальцев по ее шее, задевая ожерелье.       — «Это будет так же приятно для меня, как и для тебя».       Джейд вздрогнула: от прикосновения Симоны по ней словно пробежал электрический разряд. Она держала голову опущенной, не решаясь посмотреть ей в глаза.       — «Жди меня здесь», — сказала Симона. — «Не двигайся. Не говори. Жди. Понятно?».       Джейд кивнула.       Шаги Симоны стихли. В тишине прошли секунды, затем минуты. Джейд все это время ждала Симону, уже второй раз за эту ночь.       И спустя целую вечность Симона вернулась в спальню. Со своего места в изножье кровати Джейд, опустив глаза, могла видеть только ступни Симоны на каблуках и длинные ноги в прозрачных черных колготках, расхаживающие по спальне. Когда Симона остановилась возле кровати, Джейд потребовалась вся ее сила воли, чтобы не обернуться.       Наконец Симона вернулась и встала перед ней.       — «Ты умница, что дожидалась меня, так послушно стоя на коленях все это время. Но теперь твоя Госпожа здесь».       Она наклонилась, и запах кожи ударил Джейд в голову, когда взору предстал длинный кнут с десятками хвостов. Плеть была сделана из черной замши, а рукоятка искусно оплетена серебряными нитями.       Симона провела рукояткой по центру шеи Джейд, приподнимая ее подбородок.       — «Смотри на меня».       С учащенно бьющимся сердцем Джейд посмотрела на Симону. Ее длинные светлые волосы были освобождены от укладки и каскадом рассыпались по плечам. Сиреневое платье исчезло, сменившись комплектом черного нижнего белья, темного как ночь, и настолько прозрачного, что его почти не было видно, а бюстгальтер обнажал слабые очертания двух идеальных сосков. Пояс с подвязками вокруг ее талии удерживал черные чулки до бедер, отделанные кружевом, а ноги украшали черные туфли на каблуках.       — «На колени», — сказала Симона. — «У моих ног. Это твое место, всегда. Будь ты со мной наедине. Будь мы в офисе, работая бок о бок. Будь ты дома одна, поздно вечером. Помни об этом. Помни, где твое место».       Джейд затрепетала, загипнотизированная словами и голосом Симоны. Но ничто так не завораживало, как желание в ее глазах, пылающее тихо и ярко.       — «Скажи это», — приказала Симона. — «Скажи, где твое место».       — «У ваших ног», — прошептала Джейд. — «Я твоя».       Симона провела пальцами по горлу Джейд и наклонилась, чтобы поцеловать ее. Джейд задрожала, ее губы послушно приоткрылись, поддаваясь ей. Язык Симоны затанцевал против ее языка, нежно, но требовательно, а ее дыхание с тихим шелестом проносилось по телу Джейд.       Но только на кратчайшие мгновения. Но этого было достаточно, чтобы у нее заныло в груди и между бедер.       Симона выпрямилась, держа флоггер в руке.       — «Поднимайся».       Джейд поднялась на ноги, ее затекшие ноги покалывало. Но она почти ничего не почувствовала. Она была так очарована стоящей перед ней женщиной, поглощена необходимостью подчиняться ей, служить ей.       И следующая команда Симоны вызвала у нее трепет.       — «Ложись на кровать».       Джейд забралась на огромную кровать. Улегшись на спину, она заметила что-то на простынях рядом с собой. Моток веревки. Нет, два.       Сердце заколотилось сильней. Веревки. Флоггер. Те самые инструменты, которые, по словам Симоны, были не более чем реквизитом. Но она владела ими мастерски. И Джейд страстно желала испытать, как Симона владеет ими.       — «Скоро, принцесса», — сказала Симона, прочитав ее мысли. — «Сначала нужно снять это».       Симона положила флоггер на кровать, а затем наклонилась и потянулась к спине Джейд, расстегивая лифчик. Джейд приподнялась, позволяя Симоне стянуть бретельки с ее плеч, освобождая грудь.       Симона отбросила лифчик в сторону, окинув взглядом тело Джейд. Кроме трусиков и ожерелья на шее, она была совершенно голой. И голод во взгляде Симоны, как будто она была готова поглотить ее, заставил ее почувствовать себя еще более уязвимой.       Симона взяла в руки моток веревки.       — «Руки и ноги вместе».       Джейд повиновалась. Симона взяла веревку и связала запястья Джейд, оставив длинный хвостик, свисающий с них. Взяв другой кусок веревки, она спустилась по кровати к лодыжкам Джейд и связала их так же, как и руки.       Джейд проверила свои узы, потянув за запястья и лодыжки. Веревки не дрогнули. С крепко связанными руками и ногами она едва могла пошевелиться.       Но Симона еще не закончила.       — «Ложись на живот».       Джейд перевернулась, наклонив голову, чтобы посмотреть, как Симона привязывает ее связанные запястья к изголовью кровати. Затем она проделала то же самое с лодыжками Джейд, привязав их к изножью кровати, оставив ее распростертой на матрасе, не в силах ничего сделать, кроме как беспомощно извиваться.       Рядом с ней, Симона взяла флоггер и провела им по ступням Джейд, по икрам, до самых бедер.       — «На кровати ты выглядишь почти так же хорошо, как у меня в ногах. Каково это — быть связанной и уложенной для моего удовольствия?» Она наклонилась, и ее дыхание защекотало Джейд шею. — «Каково это — быть полностью моей?»       Джейд задрожала, адреналин и желание захлестнули ее.       — «Лучше, чем я когда-либо мечтала».       Симона издала довольный рокот.       — «Каждый миг, когда мы вместе, каждую минуту каждого дня я представляла себе все способы, которыми я могу сделать тебя своей. Все те изысканные ощущения, которые я могу заставить тебя почувствовать. Наслаждение. Боль. Экстаз, который приходит вместе с этим».       Она провела флоггером по бедрам Джейд, позволяя его кончикам скользнуть между ее ног. Джейд резко выдохнула, ломота между бедер усилилась.       — «Ты уже почувствовала, как удовольствие и боль могут смешиваться, создавая самые неземные ощущения», — сказала Симона. — «Но боль — это не только инструмент для усиления удовольствия. Боль сама по себе может стать освобождением, избавляя тебя от всех мирских забот, от всех тревог, от всех мыслей и проблем в голове». — Она провела кончиками пальцев по изгибу бедра Джейд, вызывая у нее дрожь. — «Она погружает тебя в настоящее, заставляя сосредоточиться на том, что есть сейчас. И в этом пространстве, нет ничего, кроме тебя и твоей Госпожи. Ты переносишься в место, более блаженное, чем все, что ты когда-либо испытывала».       — «Подпространство», — прошептала Джейд. Она читала об этом, изучая все новые слова, которые узнала из анкеты.       — «Верно. И в этом блаженном пространстве, где нет ничего, кроме нас с тобой, я становлюсь твоим единственным спасательным кругом. Это уязвимое состояние, и оно требует, чтобы ты полностью доверяла своей Госпоже. Поэтому мой вопрос: доверишься ли ты мне сегодня? Отдашь ли ты себя мне, телом, разумом, душой? Будешь ли ты верить, что я обеспечу твою безопасность?»       — «Да», — тихо ответила Джейд.       — «Тогда закрой глаза».       Джейд заколебалась. Быть скованной — это одно. Но не видеть, что будет дальше? Неопределенность, полная потеря контроля? Это было ужасно. Именно поэтому повязки на глазах были одним из ее жестких ограничений.       Но это было совсем не похоже на то, когда тебе завязывают глаза. Она могла открыть глаза, если захочет. И у нее были свои стоп-слова. Красный, желтый, зеленый. У нее все еще была власть.       И Симона позаботится о ее безопасности.       Сделав глубокий вдох, она закрыла глаза.       Симона провела кончиками пальцев по руке Джейд.       — «Хорошая девочка».       И тут же все оставшиеся сомнения умолкли. Именно эта сторона Симоны в первую очередь привлекла к ней Джейд. Эта сторона была столь же ласковой, сколь и жесткой, столь же слабой, сколь и властной. Эту сторону она увидела в ту первую ночь в особняке Симоны, когда та привезла Джейд домой и приказала ей отдохнуть, пока она обо всем позаботится.       Эту же ее сторону? Это заставляло сердце Джейд трепетать так же сильно, как и ее тело.       Медленно опустив руки к бедрам Джейд, Симона взялась за пояс трусиков и спустила их к связанным лодыжкам.       — «Оставайся такой же расслабленной», — сказала она. — «Не напрягайся и не пытайся меня предвосхитить. А я буду следить за тобой, чтобы быть уверенной, что с тобой все в порядке, поняла?»       Джейд кивнула, зарывшись головой в подушку. Шли секунды, и единственным звуком, который она могла слышать, был стук собственного сердца в ушах.       И когда Симона опустила флоггер на задницу Джейд, это произошло с глухим стуком, который отозвался во всем ее теле.       Джейд поморщилась. Было совсем не больно. Но Симоне нравилось начинать медленно, дразнить ее, мучить, доводя до божественного крещендо.       Будет ли кульминация такой сокрушительной, как представляла себе Джейд?       Еще один сильный удар — и кончики флоггера опустились на попку Джейд. Следующие удары пришлись на верхнюю часть бедер, один за другим. За ними последовали еще и еще, в отработанном ритме, который эхом разносился по комнате, непрекращающийся, неумолимый, каждый удар был интенсивнее предыдущего.       Джейд шипела сквозь зубы, ее руки и ноги дергались, пытаясь освободиться от веревок, привязывающих ее к кровати. Ее задница и бедра горели, каждый из крошечных хвостиков плети остро жалил ее непрывыкшую к такому, чувствительную кожу. Но когда жжение утихло, оно оставило после себя жар, который воспламенил ее тело.       Плеть исчезла, сменившись нежной лаской рук Симоны.       — «Тебе больно, принцесса?» — промурлыкала она.       Джейд кивнула.       — «Хочешь, чтобы я остановилась?»       Джейд покачала головой, ее слова заглушала подушка.       — «Не останавливайся. Зеленый».       — «Ты уже начинаешь это чувствовать, правда? Насколько освобождающим это может быть?»       Джейд беззвучно что-то пробормотала, опьяненная адреналином и ощущениями.       — «Погрузись в это чувство», — сказала Симона. — «Отдайся ему».       Она снова и снова опускала плеть — бесконечная мелодия ударов заставляла тело Джейд петь. Веревки вокруг ее запястий и лодыжек разрушились. Кровать рассыпалась. Ее запреты исчезли. Все, что осталось, — это желание, пылающее в ее теле.       И когда последовал следующий удар, Джейд не смогла сдержать крика. Не от боли, а от сильной физической жажды, потребности в чем-то, что она не могла выразить словами.       Нет, это было чем-то. Это был кто-то, Симона. Ее прикосновение. Ее поцелуй. Тело Симоны на ее теле, ее пальцы внутри нее, пока она не была полностью поглощена всем тем, чем была Симона.       Из груди Джейд вырвался отчаянный всхлип.       — «Я здесь». — Симона положила руку на плечо Джейд. — «Открой глаза. Я рядом».       Джейд открыла глаза, моргая от тусклого света. Симона смотрела на нее сверху вниз, ее янтарные глаза мерцали, а на губах играла теплая улыбка.       Симона опустилась на кровать рядом с ней.       — «Дай мне посмотреть на тебя».       Она легонько перевернула Джейд на спину. И тут Джейд поняла, что, хотя ее запястья все еще были привязаны к кровати, ее ноги были свободны. Потерявшись в океане безмятежности, она не заметила, как Симона развязала их.       И это было не единственное, что изменилось. От белья, в которое была одета Симона, остались только пояс с подвязками и чулки до бедер. Лифчик и трусики исчезли, и перед глазами Джейд предстало обнаженное тело. Ее идеальные груди, бледные, круглые и сочные. Ее вставшие соски, манящего розовато-коричневого цвета. Широкие бедра, обрамляющие холмик между ног, покрытый короткими, аккуратно подстриженными волосиками на тон темнее, чем волосы на голове.       Джейд никогда не видела ничего более прекрасного. И она никогда так сильно не нуждалась в Симоне.       — «Ты умница», — сказала Симона, проведя рукой по лицу Джейд. — «Что ты чувствуешь?»       — «Как будто я…» — Джейд едва слышно прошептала. — «Как будто я хочу тебя так сильно, что это доставляет боль».       Симона взяла лицо Джейд в свои руки.       — «То же самое я чувствую каждый раз, когда смотрю на тебя».       Она прильнула губами к губам Джейд, и нежно поцеловала ее. Джейд вздохнула и выгнулась навстречу поцелую. Она чувствовала, как грудь Симоны прижимается к ее груди, ощущала жар тела Симоны на своей коже, чувствовала вкус желания на ее губах. Это только раззадорило Джейд.       Не разрывая поцелуя, Симона оседлала Джейд, и скользнула рукой по ее шее, груди, провела кончиком пальца по бугристому соску. Джейд затрепетала: от прикосновения Симоны по ней пробежал электрический разряд.       — «Симона», — произнесла она с мольбой и просьбой. — «О, Симона…»       Но она не спешила. Продолжая теребить сосок Джейд, Симона провела губами по ее груди и взяла в рот другой сосок, посасывая и облизывая его языком. Джейд извивалась на кровати, пытаясь освободиться от пут. Она была вне себя от желания, так переполнена ощущениями. Она не могла больше сдерживать себя.       — «Симона, — умоляла она. — «Ты мне нужна. Ты нужна мне».       Дыхание Симоны стало глубже. Она раздвинула ноги Джейд и проскользнула между ними, проводя губами по центру животика, все ниже и ниже, пока не достигла лобка Джейд. Джейд задрожала, пульсация в ее лоне стала почти невыносимой.       — «Пожалуйста», — тихо сказала она. — «Прошу…»       Симона провела руками по внутренней стороне бедер Джейд, раздвигая их еще шире. Затем она опустилась ниже и раздвинула языком половые губы Джейд, скользя им вверх и вниз по ее складочкам протяжными неторопливыми движениями.       Джейд застонала, ее голова откинулась назад, а бедра приподнялись над кроватью, чтобы прижаться ко рту Симоны. Симона крепче вцепилась в бедра Джейд, пальцы впились в плоть, и она стала работать ртом быстрее, проводя языком по дырочке, погружаясь и вращаясь им внутри, а затем припала к ее набухшему клитору.       Джейд задыхалась, все ее тело содрогалось. Она была такой чувствительной! Потребовалось всего несколько движений языка и губ Симоны, чтобы она оказалась у самого края.       — «Ах! А!»       Она вскрикнула, когда удовольствие зажглось внутри нее, прокатившись по всему телу. Она выгнулась навстречу Симоне, потянув за веревки над собой, когда оргазм захлестнул ее, угрожая сбросить с кровати. А когда он отступил, то оставил после себя дымку блаженства, затуманившую разум и тело Джейд.       Она опустилась обратно на кровать, тяжело дыша. Жажда внутри нее почему-то только усилилась. Ее потребность в Симоне была неутолимой.       Поэтому, когда Симона подползла к ней, чтобы поцеловать, Джейд вложила все свое желание в ее губы, приподнимаясь с кровати и прижимаясь к телу Симоны. Симона промурлыкала в губы Джейд, прижимая ее обратно к кровати, ее глаза пылали.       — «Я хочу тебя», — прошептала она. — «Я хочу, чтобы ты кончила снова. В этот раз со мной».       Она потянулась и развязала запястья Джейд. Положив веревку на тумбочку, она взяла с нее что-то еще.       Страпон. Но он был без ремешков, такой, который вставляется внутрь.       Симона снова раздвинула колени Джейд и, проскользнув между ними, ввела короткий конец страпона внутрь. Джейд тяжело вздохнула. Она была уже настолько мокрой, что он легко вошел в нее.       Симона снова свела ноги Джейд вместе и села на ее бедра, расположившись над страпоном, торчащим между ног Джейд. — «Я хочу смотреть, как ты кончаешь», — сказала она. — «Я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной».       Джейд завороженно наблюдала за тем, как Симона опустилась ниже, погружая страпон глубоко внутрь себя. Она медленно начала двигать бедрами, вверх-вниз, вперед-назад. Джейд ахнула. Она чувствовала, как Симона двигается внутри нее, каждое движение посылало наслаждение, пронзающее ее и Симону насквозь. С каждым движением Симона содрогалась на ней, и ее дрожь отдавалась в теле Джейд. И когда Симона задвигала бедрами быстрее, Джейд задвигала своими в такт, подстраиваясь под ее ритм, разжигая огонь в лоне Симоны и своем собственном. Она провела руками по бедрам Симоны, по ее попке, по талии, наслаждаясь мягкостью ее плоти. Она скользнула к груди Симоны и провела кончиками пальцев по ее соскам, Симона что-то бормотала и стонала, ее бедра сжимались вокруг бедер Джейд.       — «Да», — зарычала она. — «Прикоснись ко мне. Поцелуй меня. Растворись во мне».       Она наклонилась, и ее губы столкнулись с губами Джейд. Кожа к коже, тела прижались друг к другу, языки переплелись, а руки и пальцы цеплялись, блуждали, исследовали. И по мере того как удовольствие внутри них нарастало, движения Симоны становились все более лихорадочными, все более безумными.       — «Да. О, да…» — Симона провела губами по шее Джейд и сказала ей на ухо. — «Кончи со мной».       Тело Джейд подчинилось приказу своей Госпожи. Она вскрикнула от нахлынувшего на нее экстаза. В то же время Симона застыла на ней, ее тело затряслось. Двигаясь вместе, целуясь и нежась, друг в друге, они неслись по волне наслаждения, которое уносило их в сладчайшее забвение.       И даже когда они вернулись на землю, Джейд продолжала плавать в море блаженства, в безопасности в объятиях Симоны. Симона — ее Госпожа. Симона — ее спасательный круг. Симона — ее все.       Это была свобода, даруемая капитуляцией, эта эйфория, это освобождение, которое она разделила с Симоной. И, несмотря на все это, она осознала, что хочет большего.       Невзирая на все это, она поняла, что хочет отдать Симоне не только свое тело, но и свое сердце.