«Сага об О'Коннелле»

Утро начиналось как обычно, рутинно. Разминка, пробежка, душ, завтрак. Боль в шее почти исчезла и более не тревожила его, и он был в порядке. В отличие от предыдущих дней — в пятницу занятия для него начинались со второй пары, он коротал время общаясь с близнецами, которые имели сходное с ним расписание и шли вместе с ним сегодня в Запретный лес на занятия по Уходу за Магическими Тварями. Обсуждали они, что положено было обсуждать молодым магам тех лет. Мётлы, Квиддич и средства на то и другое. — Слушай, мы всё спросить вчера хотели, что за метла у тебя? — Спросил Джордж. — Да, чë-то навороченное, наверное? — Дополнил его Фред. — Складной нимбус, тысяча семисотой модели. — Ответил Эд, прожевав омлет. — О-о-о… — Протянул Фред. — Понтовая. — Я слышал, что теперь такие только по спец-заказу делают. — Дополнил Джордж. — На масс-маркете не прижились, мол. — Я такие только у нескольких человек всего видел! — Айи, не самые популярные леталки. — Сказал Эд, отхлебнув кофе. — Совершенно незаслуженно я считаю. Мне моя нравится, очень удобная. — Я слышал, что ты вчера какой-то лютый пируэт перед второками выдал… — Да, пришлось показать приëм один, иначе бы они меня с потрохами сожрали… — Усмехнулся Эд. — А что за приëм? — Подъём Егорова. — Ого. Это мощно! — А то! Спиногрызы оценили. — Я попробовал один раз его выполнить на трене, так меня так раскрутило на вращении, что я как из пращи вылетел! Метров семь параллельно земле летел… — И ещё восемь кубарем катился! — Заполнил секундную паузу брата Фред. — Хорошо, что это не высоко было, а то бы долетался я… — Ага-ага! С кем бы я потом загонщиком выступал?! — А на какой ме… — Было собрался спросить Джорджа Эд, но не успел он озвучить вопрос, ему уже был дан ответ. — Да на чистомëтах, пятых… — Ответил Фред, а Джордж стал дополнять. — Видимо, скорости не хватает у них… — Да вроде должно… Ты, может, слишком рано вращаться начал и потому получилась слишком большая инерция на сваливании и банально не хватило хватки из-за этого. Я, к тому же, сначала в пике ушёл, выходя из него почти предельную набрал… — Вполне возможно. — Задумчиво закивал головой Фред. — А пошли сейчас попробуем! Пока свободное время есть! — Преисполнившись энтузиазмом, Джордж подорвался на месте. — Что прямо сейчас, после завтрака? — Им редко когда случалось не соглашаться друг с другом в чëм бы то ни было. — Не хочу сбивать твой настрой, Джорджи, но если не ты, так твоя рвота точно полетит во все стороны, и на семь, и на все семнадцать метров… Живо представив у себя в голове такую картину, Эдвард заливисто расхохотался. А Джордж что-то расстроенно промычал и сел, ссутулившись, согласившись с братом, сказав: — Да, Фредди, тут ты прав… — Некоторое время помолчал и предложил: — Давай тогда вечером, как раз не тренировке! Брат согласился с ним, а Эд обратил внимание на знакомое лицо одного четверокурсника с Гриффиндора, живо общающегося со сверстниками на другом конце длинного стола, и сразу вспомнил о письменной просьбе своего хорошего друга, и намерился её сейчас исполнить. — Скажи, — обратился к нему Фред тем временем, — тысяча семисотая — это, конечно, хорошая модель и очень даже. Но я слышал, что у О’Коннеллов денег чуть ли не как у Малфоев, или как у Блэков было… — Да! — Поддержал его Джордж. — Почему ты не купишь себе чë-нибудь поновей, Нимбус последней модели или даже Молнию?! — От одного названия марок они оба загорелись огнëм вожделения и зависти. — Товарищи, с понятием нецелесообразной растраты бюджета знакомы? — Повëл Эд бровью, отложив ложку в сторону. — Знаем-знаем! — Усмехнулся Джордж. — Но если это — не целесообразная трата, то я даже не знаю, что тогда! Лучше метла — лучше результаты. Нимбус две тысячи на семь процентов скоростнее и на десять процентов мощнее восьмисотой, и уж подавно семисотой серии. — И сдались мне эти проценты… — Покачал головой Эд из стороны в сторону. — Я отлично со своей метлой управляюсь, она меня целиком устраивает, и не разу, к тому же, не подвела за эти четыре года. Раз вещь исправна, то зачем еë менять ради нескольких процентов К.П.Д. Каков резон? Я, что, на профессиональном уровне в Квиддич играю или в гонках участвую? — У близнецов поотвисали челюсти от таких слов, кто, а главное почему по своей воле не захочет покупать лучшую метлу, имея на то все возможности — им было решительно непонятно. — А Молния, вообще, как квартира стоит. Я лучше эти деньги на стройматериалы для какого-нибудь новостроящегося этажа дома в Гавани выделю, чем себе на побрякушку. — Последнее слово он сказал, словно выхаркал из себя ком с чистейшим презрением к бездумному потреблению. Уизли несколько ошарашенно соскребали остатки омлета с тарелки тостами. Некоторое время царило молчание, Эд пил кофе, шевеля желваками в перерывах. А Эрик Харрис, сидящий в стороне от них всех улыбался во весь рот, словно блаженный, что не ушло от внимания О’Коннелла, который подумал вдруг, что больно-то его будущий сопартиец весело выглядит. — Харрис! — Окликнул он его. — Чё? — Откликнулся тот. — Ты, чё, совсем тут просветительской деятельности не ведёшь со товарищи? — С удивлением и нажимом вопрошал Эд. — Почему же? — Ответил Эрик невозмутимо улыбаясь. — Веду, просто у этих двоих слова экономика и экономность одно и то же означают. Про философию, материализм-идеализм, там, — им вообще что-то говорить бесполезно — заскучают. А ещё они считают, что бедность существует, — потому что люди плодятся слишком много и денег на всех не хватает. — А чё, не так что ли?! — Заартачились Уизли, как один. — Всё ясно. — Эдвард стушевался. — Понятие когнитивное искажение вам знакомо? — Спросил он и продолжил, не дожидаясь ответа. — Так вот это оно и есть — перенос личного опыта на глобальные процессы. Опыт вашей семьи, конечно, довольно показателен, но применим далеко не ко всем. И вы забываете, что мне, покамест, всего шестнадцать, а значит в полной мере своими финансами я распоряжаться не имею права по закону. Есть ещё момент, что если взять вообще всех О’Коннеллов на планете и заново объединить весь наш капитал, то он действительно может сравниться с богатством Малфоев, но того единого клана больше нет и осколки его сильно богаче не сделались за последнее время. — Если основную свою речь он эмоционально никак не окрашивал, то вот последние слова продекламировал речёвкой. — И потом, что моё — то коммуны, что коммуны — то моё. Общественная собственность — на средства производства, ё-моё! — То есть выходит, что твой «навороченный» Нимбус — не твой на самом деле, а общий, но пользуешься им ты один? Ну-ну… — Едко заулыбался тут Кеннет Таулер, сидящий чуть в стороне за разряженным Гриффиндорским столом в этот час. — Личную собственность никто не отменял — это во-первых. От каждого по способностям — каждому по труду и нужде — это во вторых… — Разговор вдруг принял напряжённый и не вполне дружественный характер, вместе с тем голос Эдварда преисполнился строгими тонами. — А если вдруг кто-то из твоих «товарищей» попросит твой Нимбус в «личное» пользование на общественных началах организации… — Насел Кеннет с вопросами. — То я её отдам. — Ответил Эд без промедлений. — Особенно, если в том у кого-то будет потребность. Только вот нужды в этом скорее всего не будет. Дружина укомплектована Нимбусами, пусть и старыми, сборная летает на Чистомётах последних. Половина семей снабжена транспортом так или иначе. — И всё это благодаря «послевоенному экономическому чуду», да?! — Иронизируя заламывал Таулер ладони, сплетая пальцы. — А как иначе? — Хмыкнул Эд в полуулыбке. — А не из-за мутных схем с дешёвыми стройматериалами, ресурсами для производства и финансовых махинаций разряда оффшор и теневой экономики? — Хе-хе… — Прощупывание почвы Таулером вовсе не смутило Эда, плох бы он был, как коммунист, если бы не разобрался с такими базовыми вопросами по теме. — И конечно же не из-за высокой плотности преимущественно технически образованного населения. И не из-за равномерного распределения производимых и приобретаемых благ для поселения. И конечно же, когда рабочие и фермеры начинают использовать капиталистические инструменты в свою пользу — это «мутные схемы с дешёвыми материалами» и «финансовые махинации», а когда власть-капиталопридержащие тем же самым занимаются это — «борьба за свободный рынок» и «свободу предпринимательства»… — Ответил О’Коннелл сарказмом на сарказм. На секунду Таулер перестал улыбаться, а как продолжил, — стал делать это менее нагло. — Я бы с радостью продолжил дискуссию, но, боюсь, я вынужден спешить, Нумерология не ждёт, особенно её преподаватель, ты идёшь на Зу-Эм-Т потом, верно? — Верно. А ты? — Разговор столь же быстро перешёл от бытового к около политико-экономическому, сколь от политико-экономического обратно к бытовому. — О, нет, увольте. — Вновь заломил он руки и заговорил как-то надменно. — Я не большой фанат единения с природой. — Ясно. — На этом разговор был закончен и Таулер поднялся с места и неспешным шагом вышел из столовой. — И чё он вообще на Гриффиндоре забыл… — Проговорил Фред ему вслед, тот определённо это услышал, но не отреагировал или просто не подал вида. — Ага. — Соглашался с ним Джордж. — Для таких «мечтателей-индивидуалистов» есть Равенкло… А для говнюков всяких Слизерин. А говорят, — шляпа не ошибается?! — Продолжали они поношения друг за другом и Эд оставил их за этим действием, поднявшись с места и направившись за одним светловолосым четверокурсником, который пройдя мимо него, шёл к входной двери, проигнорировав Эдварда, увлечённый разговором, хотя тот отчётливо пытался установить с ним зрительный контакт. Кормак Маклагген был почти полной копией своего старшего брата, только, понятное дело, моложе, но невзирая на малые лета, в нём уже наметились те черты во внешнем облике, которыми обладал его старший родич, высокий рост, широкие плечи, выразившиеся из-за увлечения спортом, особенно Квиддичем. Лицо его было вытянутое, с прямым квадратным подбородком и выдающимся вперёд ровным носом, не таким, как у брата, без горбинки, ибо хрящ ему никто не ломал, сверху лицо окаймляла отпущенная до бровей светло-русая чёлка, а глаза были карими. Он подпрыгнул на месте и инстинктивно собрался дать стрекоча, когда кто-то совершенно неожиданно с силой сжал его плечо. Вырваться ему не удалось, слишком уж сильной была хватка. — Тфу-ты, блин! — Испуганно воскликнул он, и сказал, обернувшись и приметив, кто его схватил: — Это ты, Эд… Ты как тут оказался, блин! Только что же ел-сидел… Его компания отреагировала на испуг товарища ехидными смешками, переговорами и улыбками, но тот этого, отвлечённый на Эдварда, в моменте не заметил. — Здорово, Горец-младший! — Отпустив Кормака, Эд приветственно поднял руку и улыбнулся краем рта. — А я телепортироваться умею… — Маклаггены — не горский клан… — Посмурнел лицом Кормак, при виде усмешки О’Коннелла он почувствовал неладное, к тому же он не любил этого прозвища, ещё меньше ему нравилось, как его скорее дразнили, чем звали старшаки несколько лет назад — «мини-Горец» — хуже некуда! — И в Хогвартсе аппарировать нельзя, чё ты брешешь? — Губы его были плотно сжаты, брови нахмурены, а ладони стиснуты в кулаки, словно он прямо сейчас собирался дать силовой отпор, хотя шансы в силовом противостоянии априори были не на его стороне. — А как же тогда назвать способность исчезать в одном месте и возникать в другом в один и тот же момент? — Встал Эд, уперев руки в пояс, смотря Кормаку в лицо сверху вниз. — Дезиллюминационное заклинание и быстрые ноги. — Пробурчал тот недобро. — Или какой-то другой Аврорский прикол, Билл постоянно так делает, я с ним поговорить хочу, а он мне вспышкой в глаза и за угол! И нет его… — Произнося это, он на миг перестал хмуриться и заулыбался, но вот, улыбка пропала вместе с заданным им вопросом: — Ты чего хотел-то? — Поговорить. — Кормаку не понравился ни сам ответ, ни тон Эдварда. — Так говори, в чём проблема? — Интересовался Маклагген недоверчиво. — Тет-а-тет. Кой-чего перетереть надо. — Эти реплики тоже не вызвали душевного восторга у Кормака. — Не хочу я с тобой ни о чём говорить сейчас! Мне на пары надо. — А на что идёшь? — Тебе-то какое дело?! — Столь резкий ответ и двухсекундная пауза перед ним заставили Эдварда предположить, что ни на какие пары в ближайшее время Кормак не идёт. — Не идёшь ты никуда! — С радостной догадливой улыбкой произнёс он. — А ты мне кто? Мать что ли?! — Ещё больше насупился от этих слов Горец-младший. — Пошли хотя бы отойдём в сторону, чтоб на проходе не стоять. — Всё это время люди, обходя, поглядывали на них с интересом, кто-то даже останавливался послушать, о чём они говорили. — Эдвард, если ты думаешь, что мы оставим друга и однокурсника на поругание, то сильно заблуждаешься! — Выступил вперёд, скрестив руки на груди с вызывающей ухмылкой Шеймус Финниган, чернокожий Дин Томас и очередной Уизли выдвинулись вместе с ними. — Ну, рассуди сам Горец-ахондроплазийный. — Почесал на это зрелище Эд подбородок. — Хочешь ли ты, чтоб твои камрады слышали о семейно-дружеских делах? Если — да, то валяй… — Вообще-то Кормак был не сильно меньше О’Коннелла, несмотря на то, что был его почти на три года моложе, Эд звал его то мини-Горцем, то Горцем-карликовым, исключительно подтрунивая над ним. Маклагген окинул взглядом физиономии «камрадов» и понял, что те его заклюют и доведут до ручки, если услышат что-то из разряда «семейно-дружеских дел». Он согласительно кивнул О’Коннеллу и углубился с ним дальше в слепой не украшенный картинами и лепниной коридор с редкими дверьми технических помещений и не-учебных кабинетов. Однокашники Кормака следовали за ними в отдалении и остановились в стороне, Шеймус прокричал: — Если что ори погромче! — Целься в глаза! — Подыграл ему Дин Томас. — И бей коленом в пах! — Добавил «очередной» Уизли. — Да пошли вы… — Огрызнулся на них Кормак и обратился к Эдварду, когда они остановились. — Ну, чё? — Да ничего. — Развёл тот руками. — Поступают сигналы по особой линии, что кому-то жизненную энергию девать некуда… — И ты туда же! — Натурально взвыл Маклагген, не успел Эд договорить. — Я уже свет белый проклял из-за этого маггла! — А чё… — Хотел было Эд что-то спросить, но в этом не было нужды, Кормак сам разразился потоком жалоб и сетований. — Родители чуть с меня семь шкур не содрали прям на перроне! Макгонагалл баллы сняла, из-за «недостойного настоящего Гриффиндорца поведения», хотя это даже не в Экспрессе произошло! Дед потом Кричалку отправил, хорошо, что она меня в Башне застала, а не на пиру, иначе бы я уже вообще тут кончился! — А из-за чего вообще замес случился? — Эд сдвинул брови в одну и принял рассудительный вид. — В чём сыр-бор? — Мы трансгрессировали, как всегда, в закуток для ожидающих, и я сам пошёл на Девять и три четверти, чай уже не мелкий, но как из-за угла вышел — налетел на какого-то обморока маггловского! Столкнулись. Я извинился сразу, а он обзываться: «Осторожнее будь, баран безрогий!» — говорит, я и поинтересовался, всё ли у него в порядке с головой, на что получил заявление, дескать, субъект мою матушку «трахал»… — Скупой на детали рассказ Маклаггена красочно и подробно дорисовывался воображением Эдварда. — Он сам на спине оказался, я даже не понял как, наверное один из приёмов применил, которые Билл показывал и палочку на автомате достал… родаки из-за угла выскочили и это увидели… объяснять уже бесполезно — не услышат… они обливиэйтнули того обмылка, но вместо того, чтобы замять инцидент — давай меня поносить… прилюдно!.. — Понимаю, неприятно… — Потёр Эд подбородок, глядя в сторону. — Да не понимаешь ты! И не поймёшь никогда! — Вспылил брат его друга, взмахнув рукой, словно ударив кого-то наотмашь. — Вы в вашей гоп-компании за такое на улице носы набок сворачиваете и зубы выбиваете, отморозки! А я — позор клана сразу, когда за честь этого самого клана вступился! — Лицо его пылало, губы дрожали, а глаза то пристально смотрели в лицо собеседнику, то рыскали по сторонам, Кормак опасался, что его кто-то увидит в таком состоянии. — У тебя семья либеральная — ко всему с пониманием относятся, а у нас тирания, шаг в лево, шаг в право, — и у тебя не комната, а камера, блин, Азкабана! — Братишка, да не кипишуй ты так! — Отвечал Эд с доброй, понимающей и оттого снисходительной улыбкой. — Это всё проходящее, как подзабудется — с юмором вспоминать будешь. — У Кормака от этих слов по лицу и шеи поползли белые пятна, пытающиеся отвоевать жизненное пространство у заполонившего кожу багрянца — это к эмоциональному коктейлю из гнева и обиды добавился ещё и стыд за себя, и за то, что он так разнылся перед О’Коннеллом. — И вот, скажи, этот маггл, он вообще кто, чтобы мочь честь клана оскорбить? Оскорбить честь рода — может только представитель другого равносильного рода или хотя бы их слуга, так по понятиям ещё семьдесят лет назад повсеместно было… — Да знаю я, но… — Было хотел что-то ответить Маклагген, но замялся и передумал. — Ну раз всё знаешь, чего тогда чудишь, или тебе всё равно? — Задал Эд наводящий и при этом сугубо риторический вопрос, который частенько любил задавать инструктор Магестус Трилби в Эдинбургском Аврорском Училище. — Я… — Опять захотел что-то сказать Кормак, но Эд не дал ему этого сделать, продолжив речь, скрестив руки на груди. — Мы, конечно, исполняем всякое нашей шайкой, но делаем это кулуарно, а не при всём честном народе! И стараемся устраивать тёмную незаметно — по-военному, и даём дёру при первом шухере. Моя предъява к тебе не в том, что ты какого-то идиота отмудохал и заклясть попытался, а в том, что сделал это не по уму, ибо не головой думал своей, а другим местом. Ну сморозил он херню, а тебе-то что до этого? Сделай рожу понадменней, пройди мимо. Ты сам, я знаю, кичишься тут родовитостью и происхождением, но раз назвался груздем — полезай в короб. Считаешь себя дофига аристократом — так веди себя как аристократ. И попроси тогда Макгонагалл перевести тебя на Слизерин, нам на Гриффиндоре такие пережитки феодальной эпохи тут нахер не упёрлись! К гневу, обиде и стыду на душе у Кормака присовокупилась злоба из-за подкола О’Коннелла, тот сжал ладони в кулаки, стиснул зубы, тряхнул головой из стороны в сторону, прикрикнул: — Да пошёл ты на фиг, Эд! — И ударил того кулаком в плечо со всей силы, но тот вовремя напряг руку и хук Кормака отскочил, словно от дерева, а Эд закинул голову назад и заливисто заржал. — Ну, чё, бедовый, отпустило? — Спросил он, отсмеявшись. — Блин, Эд, спасибо за понимание, на самом деле! — Встряхивая ушибленную руку поблагодарил Кормак Эдварда. — Да не за что, братан, обращайся, я сюда на два года загремел. — Усмехнулся он, посмотрел в сторону Главного зала и выхода из замка, и сказал: — Ладно, пойду наведу шухеру в вашем лесхозе.