«Сага об О'Коннелле»

      Выйдя из раздевалки, Эд огляделся, и тут его внимание привлекли с трибун, с башни в зоне болельщиков Равенкло ему махали и что-то кричали два силуэта, — один больше, другой меньше, оба, вернее обе, светловолосые — это были Стокворты, Эд оседлал метлу и полетел в их направлении. Ветер засвистел в ушах и от него же защипало в глазах, всего пять секунд и он оказался на другом конце поля, подлетел к месту, где сидели Стокворты и завис напротив них, поздоровавшись:              — И снова здорова! — Глория протянула руку, и Эд наклонился к ней, чтобы дать пять. — Давно тут сидите?              — Почти час уже. — Ответила Элис.              — Ого… — Эд поскрёб переносицу, напрягшись. — Как это я вас не замечал всё это время… — Он прокрутил в памяти последний час, и количество матерщины, которое он успел за него наговорить, ничуть не стараясь фильтровать речь в мужском коллективе. — Ц, — цыкнул он, — хотелось бы тогда извиниться за свою невнимательность перед юной леди, — я тут увлёкся процессом и особо не следил за речью…              — Ничего, я ей уши зажимала. — Улыбнулась Эллис, а Глория хихикнула. — Это ты этот приём второкурсникам тогда показал, о чём все говорят?              — Да его, — самый зрелищный на мой взгляд из тех, что знаю…              — Из тебя получится хороший тренер! — Заявила Глория. — Ты строгий и много всего знаешь!              — Как вариант… — Пожал плечами Эд, гонять людей до седьмого пота ему уже приходилось, проблема была в том, что доселе он «гонялся» вместе с ними, а что, если ему не придётся «гоняться», но при этом нужно будет гонять? — Но, честно сказать, сомневаюсь, — ответственность большая, если покалечится подопечный — десять шкур спустят, постоянная ответственность… Если уж и работать, то только не с детьми, а с людьми «всё-таки-более-менее-кое-чё-понимающими»… — Озвучил он свои мысли, и тут Глория сказала:              — А расскажи про лешего, он страшный?!              — А я его тебе сейчас покажу… — Подлетел он на полметра ближе, поставил ногу на перилу, полез в торбу, достал дневник, недолго полистал его, поскольку он держал его в руках — сработали Чары намерения, и Эду не нужно было расколдовывать дневник, чтобы показать Стоквортам, и он открыл им его на развороте всём изрисованным Лешим в разных его итерациях.              — В-у-а-а-а-а! — Отстранилась Глория, по-детски закрыв глаза руками.              — Ну и жуть! — Воскликнула Эллис. — Неудивительно, что ты так закричал при виде него!              — Эллис, блин! — Мотнул он головой, раздосадовано. — Ну вот надо было тебе это говорить!              Глория убрала руки от лица, округлила рот буквой «о», а потом с улыбкой уставилась на О’Коннелла.              — Убила весь имидж перед младшей, нафиг! — Заулыбался он в ответ краем рта, убирая дневник в сумку.              — Ха-ха-ха… — Рассмеялась раззадоренная Глория.              — Я от боли орал, когда он мне мозг жёг! — Оправдывался он, стараясь вернуть себе пафосно-героический облик в глазах ребёнка. — Если бы ты мне палочку в руки не сунула, — я бы не собрался! — Решил он также, поднять и рамку Глории повыше в глазах сестры, зрачки которой расширились, она посмотрела то на Эдварда, то на Эллис с открытым ртом, и вопросила:              — Почему ты мне не рассказала?!              — Да потому что забыла от переживаний! Я в таком шоке была вчера, что заснула только сходив в Крыло за снотворным! А сегодня только сейчас освободилась с мед курсов…              — Ого, а курсы тут проходят или по каминам переходите? — Спросил Эд, заинтересовавшись, ибо тому была причина. — А то мне сегодня Макгонаггал в настоятельном порядке рекомендовала занять выходные и свободное от пар время какими-нибудь курсами, секцией, и я согласен тут с ней целиком и полностью. Ибо не привык ко двум выходным на неделе.              — Н-е-е-е… — протянула Эллис, махнув рукой в сторону замка, — всё тут. К нам из Мунго приходит Дальмьйира Семьйонова… — Произнесла она, страшно исковеркав русское имя и фамилию.              — Погоди, Семёнова… — Фамилия была хорошо знакома Эдварду. — Это не та ли, случаем, Семёнова, что «Справочник по ликвидации последствий поражения боевой магией» написала?              — Я думаю, да… — Не вполне уверенно ответила Эллис. — Это может быть она. Выглядит, как Дамблдор в юбках, ей уже явно перевалило за сотню, по характеру очень напоминает Макгонаггал, только строже в десять раз.              — Крутяк, это она! — С энтузиазмом крутанулся Эд на метле вокруг своей оси, так резко, что на девчонок налетел сильный порыв ветра, взметнувший их волосы. — Кого нужно убить, чтобы попасть к вам в группу?! — Поинтересовался он.              — Никого не нуж… — Было начала Эллис.              — Тимми Кимбера! — Вскрикнула Глория, сложив руки на груди и приняв злой вид.              — Обговорим. — По-бандитски подмигнул ей Эд, поинтересовавшись. — Чё ещё за Кимбер?              — Да обидчик уже успел найтись, дразнится, обзывает её «Белоснежкой». — Пояснила старшая Стокворт.              — Это глупо! Я ему сказала, что у Белоснежки чёрные волосы, а у меня они светлые! А он начал дразниться ещё больше! «Белоснежка-Белоснежка-Белоснежка!» — Изобразила она дразнение кривляясь, в то время как Эд и Эллис смотрели на неё с умилением.              Ещё некоторое время он пообщался со Стоквортами, разузнав у Эллис о медицинских курсах и о том, как принять в них участие, рассказал Глории об их вчерашнем походе в Запретный лес, в виде эдакого пересказа эпизода «Баек из склепа», после чего попрощался с ними, сославшись на дела и полетел верхом на метле до Хогвартса, когда на поле уже проводила разминку сборная Равенкло.              

***

             Вообще, студентам было запрещено использовать мётлы для перемещения по замку и прилегающим территориям, но он летел над самой землёй и в случае чего — у него была отговорка, мол, де, метла выступает в качестве средства индивидуальной мобильности, ибо мадам Помфри запретила ему устраивать физические нагрузки сегодня, а если бы его поймали залетающим в окно, как он уже делал, то планировал «включить дурачка», мол: «А чё такого? Я дома так делаю, а тут, что, нельзя?» — А на то, что из-за него снимут какие-то там баллы ему было глубоко пофиг, отработает в случае чего.              Летел он не быстро, торопиться было некуда. Впереди у него намечался допрос с его будущими коллегами из Природоохранительного Ведомства Аврората при Министерстве Магии. До этого он хотел поесть и успеть написать письма семье и друзьям, и отправить их вместе с Браги, а заодно сдать часы в ремонт, ибо столь сложная техника, как Стандартные Аврорские Часы были неподвластны Чарам восстановления его уровня «Репаро» и ему придëтся раскошелиться на золотой-другой, если их ещë реально будет восстановить после нахождения внутри временной аномалии Лешего Запретного леса. Он летел себе и думал о делах, когда его окликнули:              — Эге-гей! — Эд повернул голову вправо и увидел у хаты машущего ему лесничего, подзывая к себе. Тот стоял у колоды с огромным топором в одной руке, и не то тряпкой, не то полотенцем в другой, которым тот вытирал пот с лица. Вокруг него лежали почти метровые в обхвате, как целые, так и уже нет, еловые и сосновые комли, которые, впрочем, разлетались с одного, максимум двух не самых сильных ударов полувеликана. Недолго думая, Эд направил метлу ногами к Хагриду, руки его расслабленно лежали на бëдрах. — Как поживаешь, командир?! — Прозвучало, когда О’Коннелл приблизился, отчего у него задëргался край губы.              — Товарищ профессор, прекратите меня так называть, титул не соответствует положению, — я ничем не командую! — Попросил он претенциозно.              — А я вам говорил, как меня называть? — Ответил лесничий риторически. — Хагридом! На крайний случай — просто по имени и фамилии! А ты: «товарищ-профессор, товарищ-профессор»! — Попытался Хагрид изобразить тон О’Коннелла, которым он привык обращаться к старшим по званию. — Не тот я человек, к которому по учëной степени и полному имени обращаются, поскольку нету у меня никаких степеней, а по полному имени и фамилии ко мне даже отец родной не обращался! — Довольно дружелюбно пояснил хранитель Садов и Земель.              — Принято, товарищ-Хагрид. — Ответил Эд с полуулыбкой на тираду.              — Ну вот, — так-то лучше, — улыбнулся тот в ответ, — с Квиддича летите?              — Никак нет, не было занятий, вернее, я не тренировался, мне Мадам Помфри не рекомендовала сегодня, но Уизли, близнецы, которые, приëм один хотели изучить, ну и я им подсобил, теорией, практикой, добрым словом и не очень. — Пояснил он.              — Хе-хе, а то я от озера шёл, чей-то крик услыхал, тон, понимашь, знакомым показался… Как раз со стороны стадиона… ну, раз с Близнецами было, то понятно! На них все преподаватели кричат почти. Как здоровьице-то?              — Айи, нормально, отоспался и в поряде.              — Это хорошо. Коллеги тут ваши приехали…              — Как, уже приехали? — Удивился Эд.              — А то! Меня, вон, с часу дня по три допрашивали, считай, а до этого, утром, вон, директора, да деканов…              — А меня, выходит, на сладкое оставили, раз в шесть сказали приходить… — Потёр Эд шею, отведя взгляд.              — Выходит, что так-с… — Кивнул лесничий. — Сейчас выборочно ваших однокашников допытывают… По отдельности, как я слышал…              «Плотно взялись…» — Оценил Эд положение и спросил лесничего: — А кого выбрали, не знаете случайно?              — Да вот, от них самих узнал, сказали, что с факультета по представителю, мол, чтоб предвзятость отсечь и тудым-сюдым. Сказали, что решили старост взять, с Гриффиндора — Джонсон, с Хаффлпаффа — Диггори, с Равенкло, поскольку старост у них с нами не было — Роджера Дэвиса взяли, а со Слизерина — Миранда Кэрроу пошла…              «А вот это не хорошо…» — Подумал Эд. «Впрочем, много она не наплетёт даже если захочет, учитывая, что все остальные примерно одно и то же со мной будут прогонять. Раз Хагриду об этом рассказали, то явно не лютуют…» — Предположил он и решил уточнить это, помолчав некоторое время: — А сами они не сильно зверствуют?              — Да нет, не очень, но на меня, так, поднажали чутка… — Покачал полувеликан ладонью из стороны в сторону. — Вспомнили про былые заслуги, так сказать, но потом расслабились и разговорились, нормальные они, в общем, не падлы…              — Ну, это хорошо. — Облегчённо кивнул Эд и сказал: — Ладно, мне ещё перед этим дела кое-какие нужно успеть сделать, я полетел… — И было собрался прощаться, как лесничий обратился к нему:              — Слушайте, вы же и меня, ну, это, как евоть там, спасли, в том числе, получается, выходит… — Замялся он, начав накручивать бороду на палец. — А мне вас даже отблагодарить толком нечем…              — «Wir brauchen keine nicht!» — Выдал он видоизменённую цитату * нараспев, улыбнувшись краем рта.              — Чегой говорите? — Поднял брови Хагрид, ничего не поняв.              — Да, «ничего не надо» говорю! — Рассмеявшись про себя, пояснил Эд.              — Не, мне ж даже не ловко, право слово! — Развёл руками полувеликан.              — Ничего страшного, серьёзно я! — Махнул он рукой, дав знак, что вот-вот отчалит.              — Ну, заходите тогда на чай ко мне как-нибудь! Мы, вот, завтра, в семь вечера с друзьями собираемся в доме…              — Хорошо. — Кивнул Эдвард с серьёзным видом, и дал обещание. — Непременно зайду.              Против чая, да в хорошей компании — он ничего не имел.              ***              В комнате его первым делом встретил Браги, ни словами, ни карканьем, ни жалобами на свое тяжкое бытие, но позой по стойке «смирно», с прямо поднятой головой и послушным взглядом.              — Чё нужно говорить в такой ситуации, чудище пернатое? — Навис над ним Эд, уперев руки в бока.              — Извини! — Каркнул ворон. — Прости!              — И звени, и порасти… — Исковеркал Эд слова ворона передразнивая. — Когда караул, дурында, сдают, говорить, что надо?!              — Пост сдал! — Недолго подумав, ответил фамильяр.              — Пост принял. Караул окончен. — Браги радостно закаркал и вспорхнул Эду на плечо, начав мяться на месте, щипать волосы за ухом О’Коннелла и тереться клювом об голову. — Не подлизывайся, — щёлкнул щелбаном его по кончику клюва Эд, — я над тобою не сжалился, а по делу освободил. С письмами и посылкой полетишь сегодня!              — Готов к труду и обороне! — Вскинул Браги правое крыло в салюте, когда Эд заходил в палатку, занося насест.              — Одно письмо в Корпус, другое в Гавань, третье в Э-бург, — к матери, ещё одно деду через международную корреспонденцию сам отправлю. Считай время по-своему, по-птичьему, как будет пять тридцать — дашь знать.              И Эд сел за письма, в немногих словах о них стоит сказать следующее: письмо матери было самым продуманным, чтобы особо её не волновать, он не стал упоминать, ни о разрывающем голову псионическом влиянии, ни о полуподчинении его древней астральной сущностью, ни о том, что леший намеревался лишить его жизни, — так, лёгкое недоразумение вышло, всего-то делов надо было, что поговорить с ним. Бабушке и дедушке Эд написал довольно подробно о своём взаимодействии с лесным духом, в первую очередь потому, что хотел узнать в ответном письме профессиональное мнение и оценку его действий Джорданом О’Коннеллом, о том, как он по его мнению справился с ситуацией. Томасу же Макмиллану, как и его друзьям по училищу, он, недолго думая, взял и отправил копии страниц дневника, на которых он поминутно расписал взаимодействие с Лешим, и которые продолжил парой строк о том, как завершился вчерашний день. У матери он также запросил разрешение на посещение Тайного отдела библиотеки в двух копиях, — одну в деканат (и соответственно директору), другую — в библиотеку, закончив с этим, он запечатал конверты, завернул сломанные часы в бандероль с петелькой и дал такой наказ Браги:              — Матери — срочное, потом можешь не торопиться, если устанешь — пользуйся станциями отдыха, только сов и прочих коллег — не задирай, впрочем, сам всё знаешь. Часы — отдашь матери — пусть в ремонт отнесёт, вылет в тысяча восемьсот *, на подготовку тебе ещё примерно сорок минут, всё понял?              — Понял! Слушаюсь! — Подтвердил ворон приказ, а Эд подумал вслух:              — Так-с, ладно, вроде полдник ещё не закончился, пойду перехвачу бутер какой-нибудь, а потом на допрос… — И удалился из комнаты.              

***

             Эдвард не то чтобы нервничал, но волновался, волнение это выражалось в том, что он постоянно поправлял и приглаживал довольно непривычную для него школьную форму, которая очень сильно отличалась от аврорской и никак не желала гнуться и вставать «правильно». Сам он понимал, что ему толком не из-за чего было волноваться, ибо всё было схвачено, но груз ответственности, который он нёс, давил на него и заставлял, как он сам выражался, «дёргаться не по делу». Благо, волнение его не было достаточно сильным, чтобы он не мог его унять, и подойти к делу более-менее со спокойной головой. Ровно в шесть часов он уже стоял у нужной ему двери, путь до которой ему подсказала Минерва Макгонаггал временем ранее. Находилась она неподалёку от Башни директора, которая являлась своеобразной пристройкой к Главной лестничной башне, где находилось множество технических помещений, комнат для гостей, залов Родительского и Студенческих советов, собственно, в одной из гостевых его и ожидали.              Выждав ровнёхонько до восемнадцати ноль-ноль, О’Коннелл постучал трижды дверным молотком в виде львиной головы с кольцом в пасти, чтобы привлечь внимание, в ту же секунду вытянулся, выпрямился, и во всеготовности открыл дверь и вошёл внутрь, отбив пол каблуками.              — Учащийся шестого курса Всебританской Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Эдвард Рой О’Коннелл, по вашему распоряжению прибыл, разрешите войти. — Продекламировал он не криком, но довольно громким голосом, чеканя слова, стоя по стойке смирно, но не отдавая честь.              Два сорокалетних на вид человека, находившиеся в комнате, посмотрели сперва на вошедшего, потом уставились друг на друга, один из них невольно улыбнулся, другой прыснул и после двухсекундной немой паузы, они заржали навзрыд, очень быстро начав хвататься за надорванные животы и вытирать слёзы из глаз, нужно было вытереть и пролитый на красный бархат кресла чай, что сделал невербальным заклинанием высокий, очень худой, но крепкий и натянутый, словно струна аврор с бронзовым жетоном на груди в виде дубового листа, покрытого зелёной эмалью, а также зелёными полосами на краях погон, — опознавательными знаками, отличающими Природоохранное ведомство Аврората от прочих. Носил он усы и щетину, на вид был не очень улыбчивым, но глаза его блестели от слёз, и из них ещё не вышел весь смех. Второй, его коллега, молвил сквозь одышку:              — В-в-в-о-л-ь-н-о, ах-ах-ха-х… — На вид он был грузным, каким-то неуклюжим, руки-ноги имел худые и при том коротковатые, лицо подоплывшее, с двойным подбородком, и внушительное брюхо, по которому при каждом приступе смеха ходили волны, словно по желе или студню, довершали образ скорее коричневатые, чем рыжеватые баки и бесцветные глаза, больше подошедшие бы описанному ранее его коллеге, чем ему. — Выдо-до-х-н-и-и-и… Заходи, присаживайся. — По этим словам Эд приметил у него сильный «горский» акцент.              — Э-хе-хе, — посмеивался, стараясь отдышаться черноволосый воро́ноподобный природоохранитель, — учащийся Хогвартса, — как я королева… Э-хе-хе…              — Ну-кась, чось, герой, давай знакомицо! * — Сказал аврор с бакенбардами очень высоким, почти писклявым голосом, да так неразборчиво, что Эду, садящемуся на диван, пришлось хорошо поднапрячься, чтобы разобрать сказанное. — Меня, значицо, Рори Фитцрой звать, — это Корбин Гамп.              «Опять Гамп… На К.М.А. — Гамп, в Хогвартсе Гамп… Куда не сунься, везде Гампы… Хорошо плодились! Этот, насколько я помню, из неприсоединившихся, потом порядок наводить помогал, как отучился…» — Вспомнил Эд, что знал о Корвине, о Рори Фитцрое он же не знал вообще ничего. «Интересно, у него сбой что ли какой-то гормональный, говорит, как кастрат и лицо странное какое-то… На войне всякое бывает, может быть и оторвало…» — Подумал он и вид его сделался каким-то мрачным.              — Ну-с, Младший Капитан, — указал Фитцрой на себя, — и Старший Лейтинант, сообтёрственно, — и на Гампа, — к вашим, коллега, услугам.              — Да ты, расслабься-расслабься, чего напрягся-то весь. — Обратился к Эдварду старлей.              — Да я не напрягался, я всегда такой. — Отозвался Эд, оглядевшись по сторонам.              На стенах висели коричневые обои с рисунком из лиан, справа от входа настежь было распахнуто окно, откуда-то снизу доносился далёкий шум и гам, напротив окна тлел камин, недалеко от камина был накрыт небольшой овальный обеденный столик, Эд сидел один на довольно большом диване, напротив него, каждый в своём кресле, справа-налево — Рори Фитцрой и Корбин Гамп. Обстановка в целом располагала к приватной беседе, и Эд был нисколько не против побеседовать.              —О как! Во, как их терь дрочуть! — Поднял указательный палец Рори к потолку. — У нас такого не було, видать, кой-чему сё-таки научкались! Эдинбра! Столица, понимашь! — Снова указал он на потолок.              — Ага, гонять зелень и у нас на юге в наше время умели, а как воровать, так и прикрывать — не разучились и не разучатся! — Сложил на груди руки Гамп, глядя в огонь отстранённо. — Пока власть не сменим.              «Это они чё, меня что ли провоцируют? Рыбачат что ли на меня?» — Эду резко сделалось очень неуютно, и он весь ещё больше зажался.              — Так, сё, харэ, Корб, давай, тута, без этага-своего Вольтерьянства!              «Или они о чём-то о своём тут беседовали, до того, как я вошёл…»              — Ладно, короче, к делу, коллега, рассказывай, только давай покороче, а то мы уже за сегодня наслушались…              — Айи, сэр… — Было подтвердил Эд и собрался начать, когда Рори Фитцрой остановил их обоих.              — Да не гони ты коней! Ты гостю-то хоть предложи чаво-то, спервой! — Решил тот запоздало соблюсти манеры в этом сумбуре.              — Спасибо, я не голоден, ел недавно. — Отрапортовал О’Коннелл.              — А чай будешь? — Спросил Корвин, поведя указательным пальцем, заставив чайник подняться в воздух и начать разливать содержимое по сервизным чашкам.              — Буду, без молока, сахара и веритесерума, пожалуйста. — Пошутил Эдвард с серьёзным лицом, вызвав заливистый смех у Фитцроя и жутковатую ухмылку на лице Гампа.              — Ишь чегось захотел! — Воскликнул Рори отсмеявшись, и, произнёс по слогам: — Без «ве-ри-те-се-ру-ма» ему!              — Нас так круто ни снабжают, ни финансируют, чтобы мы Сыворотку Правды могли позволить себе, да и при её применении бумажной волокиты столько, что лучше уж как-нибудь по старинке… — Поделился печально-жутковатыми деталями предприятия Корбин Гамп. — И у нас тут самообслуживание, делай, как тебе угодно.              — Айи, сэр. — Взял свою кружку Эд и поведал о вчерашнем дне, всё строго по делу, упоминая только важные детали, вчера, с преподавателями, у него была словно репетиция дня сегодняшнего, за одним отличием, — сегодня его не перебивали и не задавали вопросов.              — Щиты третьего порядка… Прикладные Живые руны… Менталистика достаточная, чтобы тягаться с лешим… — Перечислял Гамп в окончании, а Фитцрой вставлял подтверждающее «угу» между каждым его предложением.              — Ещё кой-чё из алхимии могёт и Призрачными чарами глушит…              — Ученик Хогвартса, — как я Королева… — Повторился Гамп, на что Эд внутренне усмехнулся.              — А зарисовки эти, которыми сам Дамблдор заинтересовался, коллега, не покажете и нам, случаем?              — Покажу. — Он предусмотрительно взял дневник с собой, расколдовав, отдал протянувшему руку Гампу, на некоторое время авроры склонились над тетрадкой, после чего начали ржать, даже ещё сильнее, чем при появлении О’Коннелла, который сделал видимыми, не только зарисовки, но и некоторые строки дневника.              — А-а-а-а… — Надрывно кричал Корвин. — Сто баллов!              — О-хо-хой… Не могу, щас у меня сердечко-то мое встанет, о-о-о-й… — Держался за грудь Рори.              Примерно такую же реакцию Эд предполагал получить на письмо, отправленное друзьям.              — Ну, что ж, думаю, можно подводить итоги нашей тут сегодняшней работы. — Сказал старший лейтенант Гамп, возвращая Эдварду дневник.              — Можно-можно… — Обмахивал ладонью раскрасневшееся лицо младший капитан Фитцрой.              — Товарищи-коллеги, разрешите обратиться. — Подал голос Эд. — С вопросом… И просьбой одной…              — Ну, обращайся, коллега, обращайся… — Предложил Гамп.              — Дело в том, что я не вполне понимаю, почему Шату Гвей-Ан-Ари…              — Опа-на… — Оборвал его Фитцрой, округлив глаза, и, заулыбавшись, протянул ему руку. Эд, не вполне понимая, в чём тут было дело, с некой неловкостью протянул ладонь и Фитцрой сжал её своей, как оказалось, медвежьей хваткой.              — Добро пожаловать в клуб, коллега… — С этими словами руку протянул Гамп и силой рукопожатия он не уступил сослуживцу. Эд всё ещё был в недопонимании.              — Поправка на ветер, — два вопроса… — Сказал он.              — Ты Его, — указал пальцем в сторону окна, выходящего на запретный лес, Фитцрой, — имя знаешь, а таких человек на всё Волшебную Британию меньше сотни наберётся?              — Как так? — Это был уже второй вопрос.              — Вето на нём лежит. — Пояснил Корвин. — Никто из знающих не может его назвать незнающему, чары примерно по тому же принципу, что и Табу работают, ты и сам это знаешь…              «Вето…» — Удивился Эд, впрочем, видом никак этого не подав. «Почему я об этом не знал? Вопрос сам по себе подразумевает ответ, мда… Выходит, Хагрид тогда под щитами не мог мне назвать его имя, потому что находился не только под мороком, но ещё и под Вето! Интересная история.»              — На этом есчо давече порешили, лет двести назад, когда-мест современное Министерство складываться началося, что всех Высших духов нужно «заветовать», чтоб граждане именами ихними не козыряли, узнать это имя можно лишь от самого Гвей-Ан-Ари, Министра, Верховного, Главы нашего отдела, ну и Дамблдора, и, собстна, усё…              — Ясно. — Кивнул Эд, помнивший, но забывший об этом, ибо с седьмого курса, когда им это преподавали — прошло уже несколько лет. — Я спросить хотел о том, почему он мой Потенциал, ауру, иными словами, с предка моего перепутал…              — А Дамблдора об этом спрашивал? — Поинтересовался Гамп.              — Айи. — Таков был ответ.              — Чего-нибудь из его ответов узнал?              — Айи, кое-что узнал…              — Ну, вот, от нас ты больше не узнаешь, чем от него. — Намекнул Корбин на то, что те едва ли смогут ответить ему что-нибудь дельное. — Для нас тут самое главное, что потерь нет, что Лех никого не убил, не проглотил лет на «надцать-дцать», как он умеет и иногда практикует, что всё разрешилось благополучно, однокурсники твои лишь жидким испугом обделались, — тут Эд неприкрыто усмехнулся, — и что нам не надо было всю природ-охрану поднимать по тревоге, а так, — покачал он ладонью из стороны в сторону, — бумажной волокитой умеренной задроченности отделаемся, ну а тебе — так вообще, только плюсы от этого, имя, считай, сделал. Вот такие вот итоги, Рор… — Обернулся он к Фитцрою, закончив говорить.              — А-а-а-й-и-и-и… — Протянул тот. — Усё хорошо, кода хорошо, чё хорошо…              — С чем трудно не согласиться, но ты, О’Коннелл, мне вот что скажи, а чё тебя комиссия завернула-то? — Спросил Гамп.              — А откуда вы знае… — Было начал Эд волнительно.              — От верблюда. — Оборвали его. — Это дело шумиху такую вызвало в рядах, что даже до нашего захолустья, до самого захудалого отдельчика эхо долетело от неё.              — Айи. — Вставил слово Фитцрой, и второе: — Айи.               — Ну, — продолжил он более спокойно, — вот так вот получилось… Есть несколько предположений… И меня не столько «завернули», сколько «зажелтили», думаю, что «там», — указал Эд пальцем на потолок, подняв взгляд туда же, — не определились, чё со мной делать, ну и вариант «два» — политика, в том или ином её виде, прочем, как и первый… Своего рода — тоже… — Исправился он.              — Ясно-понятно… — Вздохнул Фитцрой, расплывшийся в кресле, точно тюлень на льду. — Ну, ес-чо, всегда жалуем в наших дюже скромных пенатах. Зарплаты маленькие, условия ху… — Было сказал Рори, но осёкся. — …плохие… Работы много… Долбёжки мозгов от начальства тоже… Ждём идейных, толковых… Только первые к нам идут, и только последние у нас остаются… Ты-ж у нас, эм, вроде как идейный, вон, как Корб, — кивнул он в сторону, хлюпающего чаем с молоком Гампа, — только в другую сторону немножко, но с ним вы сработаетесь, вы, вон, и смотрите одинаково, почти, волчьим взглядом. Можно и без комиссии, если через стаж и с запросом… Так, как, заинтересовался?              «Как вариант… Весьма хороший вариант…» — Подумал Эд, качая головой из стороны в сторону в раздумьях. «Плюс-минус по стопам деда пойду, выходит…»              — Айи, мне всегда маг-твари интересны были. — Ответил он искренне.              — О, «наинтересуешься» ещё с ними, если к нам пойдёшь! — Уверил его Гамп.              — Айи, но я ещё в академию хотел…              — О-о-о! — Протянул Фитцрой одобрительно. — На эт токо добро, иначе быть не может, нам ведь не токмо руки, но и головы нужоны…              — Да, это хорошо… — Согласился сослуживец. — В любом случае, — это мы ещё обсудим в будущем, давай, Рор, закругляться уже, ещё бумажки строчить… — Потягиваясь, зевнул Корбин и защёлкал пальцами: — А, ну, да, ты, это, это… О чём попросить-то хотел? — Вспомнил тот.              — Да хотел отметить, что преподаватель, профессор Рубеус Хагрид, действовал весьма профессионально и поддерживал моральный дух группы в сло…              — Ясно всё, можешь не распыляться. Замётано. — Сложил пальцами знак «окей» старший лейтенант Гамп, поднимаясь с кресла.              Характеристика, данная этим людям Хагридом, показалась О’Коннеллу более, чем правдивой. На том они пожали руки и разошлись, авроры ушли в камин, а Эдвард в дверь. Этим вечером, Вероника Гамп показала первый и единственный вариант интервью, ибо тот был составлен так, что целиком и полностью удовлетворил запросы Эдварда. После ужина Вероника с до боли для О’Коннелла радостным видом побежала в совятню отправлять бандероль, а Эд пошёл спать, посчитав этот день весьма плодотворным и насыщенным на события.              Сноски:              * Изначально «Wir brauchen keine Gnade» (Мы не желаем никакой пощады) — строчка из песни «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг» на стихи австрийского поэта Рудольфа Грейнца. Эд же, не владея немецким, сказал чепуху «Wir brauchen keine nicht!» — Дословно: «Нам нужно никакого ничего», правильная фраза будет звучать, как: «Wir brauchen nichts», но герой не всезнающий.              * 1800 — так ещё в западных палестинах обозначают время, «типа по-военному» для ёмкости.              * Так я калькирую ещё более забористый шотландский, чем тот диалект, на котором говорит Эд, который тоже звучит, стоит сказать, у меня в голове весьма специфически, что подмечаю тем, что не все и не всегда персонажи могут его понимать.              Примечание:              С праздничком, дорогая аудитория! Счастья, здоровья, деток ебучих и прочая банальщина… Думал допишу в этом году книгу, справился ток с полукнижием, но хоть с чем-то в этой тленной и бренной житухе справился… Уже хорошо.              «Хоть медленно, но верно, не верно, то хоть как-то…», «Slow and steady — wins the race…» — Примерно такие мантры я себе бубню перед сном. Да, новогодние примечания у меня традиционно такие меланхолические (те, кто с фикбука — знают). Нет, кто такой этот-ваш «NoVoGoDneE NaStRoEnIe» — забыл и знать не знаю уже лет семь.              Тем не менее получилась вот такая вот «сдвоенная» часть, относительно того объёма, в котором в последнее время выходит продолжение. Пока от письма очень кайфую, посему прода выходит стабильно (да, черновики, которые я себе накидал в более продуктивный творческий период — этому очень помогают), работа объёмная, много всего нужно прорабатывать, посему темп не быстрый, о чём не устану тут повторять.              Следующую часть планирую накидать до конца праздников или как пойдёт, а на «потом» я уже давно не заглядываю, как в письме, так и вообще.              Ладно, пойду бухать, пересматривать Плохого Санту и-и-и-и… Короче, ещё увидимся… Может быть…              

З.ы.: Панки хой! Пошёл за пивом!