Несмешной волшебник

« – ТРЕПЕЩИТЕ ГРЯЗНЫЕ ГРЕШНИКИ! МЫ ИДЁМ ЗА ВАШИМИ ЖОПАМИ! – крик напугал Фиону, но не так сильно как злодейский смех после. Мичил Бордо Валь Клуни пугает не хуже Тома Реддла. 06:50» Одна из монахинь, всё-таки не выдержала такой наглости и, когда дети цепочкой заходили в святилище, вцепилась в плечо провинившегося. Они скрылись за углом и направились вдвоем в молитвенную комнату, где обычно за своим местом сидел священник. Том проводил их настороженным взглядом, пока они не исчезли за угол и он сам не зашёл в основное здание. Клуни после похода в церковь ждёт не только Марта, но теперь и он, готовый пройтись по умственным способностям чердачного, наличие которых ещё не подтверждено природой. Но это будет потом. Сейчас, он должен выдержать два часа его персонального ада в святом месте всех верующих. Не одному Клуни будет тяжело, однако. 08:00 Я легко перепрыгнул следующий сугроб, спрятав руки в карманы куртки. Ноги немного увязли в снегу, но я только отмахнулся от воды, быстрее перебирая конечностями. Холода не чувствовалось, его спрятал жар в груди. Кулак сжал цепочку внутри кармана. Невольно захотелось закричать на проходящую мимо служительницу храму. Она интуитивно поняла мой настрой и прошла мимо за что заслужила благодарный выдох. Не хотелось ни с кем говорить. Даже с ждущими меня в толпе Уолли и Реддлом. Часы молитвы я пропустил из-за исповеди перед мужчиной, которого все почему-то называют отцом. Это был не старый, но и не молодой человек вида сытной свиньи из мясной лавки. У него были румяные щёки, редкие морщины на лбу и карие глаза, глубоко посаженные на припухлом лице. Его странная одежда из белого с блестящими жёлтыми вставками платья смотрелась на нём неприятно, т.к. видно, что не подходила по размеру роста отца Карлоса. Ещё больше ему не шёл глубокий голос, читающий непонятную билеберду из книжки. Отец Карлос – неприятный человек и слишком наглый, чтобы брызгаться водой, которую иногда отключают у нас в приюте. Как оказалось позже, после сеанса терапии становления на "путь человека благоразумного", вода не простая, а аж святая! "Ну и чудачество! Святую воду на глупости тратить и песни петь. А ещё меня кличут идиотом! А сами то. Да и где берут эту необычную водицу? Не в реке же?" – обошел подтающее место, где проявлялась грязь, пачкаться для ругательств Марты не хотелось, она и так устаёт сейчас. Дел с наступившей зимой прибавилось у каждого работающего в приюте Вула. Всему виной дети, заболевшие гри-пп-ом. Кто-то из парней, вроде бы его зовут Генри, после прогулки без теплой одежды заразился странной штукой, которую все называют гриппом. Не знаю что это такое, но из разговоров воспитателей об двух умерших сирот, это явно что-то опасное для людей и что-то, чего следует остерегаться. Я остановился и тихо засмеялся от щекотки в ноге. Приподнял ногу и развернул стопу. Дырка. "Дырка!" – с тлеющим костерком в груди и нарастающей радостью, я разглядел подошву ботинок. Справа, на левой ноге ближе к носку проглядывалась небольшая дырочка. Она напомнила мне ту самую скважину на синей рубашке. Ткань обсуждаемой вещи прильнула к телу, когда я выровнялся и опустил медленно ногу. Под курткой, на месте домика сердца чувствовалась щекотка, дразнящая огонёк. Но я его спрятал. Том не виноват. Он хотел как лучше. Выдохнул клубочек пара через нос и покивал головой, успокоив обиду. Ничего, пусть будет так. Рубашку ботинки не заменят, но временная мера позволит отсрочить неизбежную грусть. Печалиться я не люблю. И солнце тоже. Голова повернулась влево и в глазах зарябило. Неприметная дверь была приоткрыта, просветом маня зайти. Но не поддавшись на эту глупую уловку, я удивлённо приподнял брови от ветра, подтолкнувшего дверь, отчего она открылась полностью. Это был боковой вход в основную часть церкви, куда все могли идти. Тут же сразу видно – тайный ход, только для служащих, вот потому и неприметный такой. Умно, и не заметишь сразу. Послышались хрустящие шаги в мою сторону. Ещё один толчок от ветра и я уже зашёл за порог, быстрыми движениями рук хватая первый попавшийся предмет, стоящий у входа. Пол-литровая банка с какой-то жидкостью спряталась под курткой. Из-за широты одежды Марта с другой воспитательницей не заметили ничего. Держась за живот, на самом деле страхуя добычу, для виду поскулил и спросил: – А когда кушать будемс? – Завтрака не будет, Шарлотта заболела и прийдёт только к обеду – ответила уважаемая Марта, быстро идущая к толпе у заборчика. Гул ждущих стих как только они подошли. Меня поставили в самом конце, рядом с Уолли. Эрик хлюпнул носом и тихо пересказывал свои ощущения при сегодняшней молитве пока не замолк перед чугунными воротами приюта. Поправил банку и быстро побежал в своё логово, смешиваясь в толпе других, которые направлялись по своим комнатам ждать обеда. Мисс Булыжник прошла мимо зелёного вихря, отдавая временный надзор за младенцами в игровой Люси. Сама она скрылась в кабинете директрисы на втором этаже, мазнув взглядом в окно. С неба падал снег. Картофельная каша огромными ложками пропадала в животах сирот. Они давились вкусной едой, т.к. не умели наслаждаться пищей, в отличии от Тома. Его тарелка выделялась тем, что всё ещё была полна, оттого и притягивала завистливые взоры Марка и Вивиан. Эти двое сдружились после летних каникул и сидели ближе остальных к одинокому столу дуэта монстров. Который портил один незначительный элемент. – Уолли. – обманчиво спокойным голосом обратился к подсевшему Реддл. В руке он сжимал ложку, представляя как также пожмёт шею Эрика, если тот не уйдет. Маленький, на фоне сверстников, конопатый мальчик слизнул с губ пюре и только потом поднял темно карие глазки от еды. Пальцы его, под натянутым серым пиджаком, слабо держали столовый предмет и тот неминуемо соскользнул на пол. Лязг заглушил ропот детей, только черная бровь все равно недовольно дёрнулась. Уолли, что характерно, не заметил недовольства излучаемого Томом, и наивно спросил: – Чево? – когда он нагнулся за предметом под стол, улыбка спала с лица Реддла. В голове проскочила шальная мысль пнуть под столом, ползающего в поисках ложки, Эрика. Том еле сдержался от привлекательной идеи, возвращая дружелюбную маску, когда идиот сел перед ним. На место Мичила. – Почему ты не сидишь со Стаббсом и его друзьями? Вы поссорились? – выталкивая из себя участие, брюнет с пугающей пустотой в глазах наблюдал за тем как облизывал свою ложку человек перед ним. Ту самую, которую он только что поднял с пола. Грязного пола. Том разучился дышать от такого зрелища, с несвойственным ему счастьем, ожидая как Уолли сейчас станет плохо от дозы грязи, пыли и остальных микробов. Эрик схватится за живот и убежит к доктору, а потом его уведут в больницу с неприятной, как и он, болячкой. И больше это ничтожество не появится перед Томом, не испортит трапезу и не полезет к нему с Клуни, вопя о Боге и ангелах. Вернётся наконец где-то гуляющий Бордо и всё будет как прежде. Никаких тупых диалогов, глупых шуток и слюнявых пальцев. Идиллия, которой не суждено сбыться. Пока что. – Билли не хочет со мной дружить и не пускает к столу. А где Мичил? – вялым от сонливости голосом промямлил мальчик, голодными глазами пожирая чужой обед. – Без понятия. – бросил Том, оглядывая столовую, будто пропажа сейчас где-то прячется среди одинаковых лиц стада. Все дети в основном были похожими чем-то друг на друга, хоть и вырядились в разноцветные тряпки. Увы, им этот маскарад не помог спрятать угрюмость и одиночество от тоски по потерянным родителям или их отсутствием вообще. Подкидышами была большая часть приюта, остальных же привели недо-родители или службы по отлову бродяжек. Том при первом появлении Мичила считал его таким же уличным отребьем, но после всплывшей весточки о продаже, передумал. Редкий случай – продать ребёнка приюту. Невольно задаешься вопросом: а не из богатой ли семьи Чердачный мальчик? Такие "пожертвования" предоставляются, например, аристократическими семьями, с ненужным ребенком-бастардом. Реддл как-то читал нечто подобное в романе из городской библиотеки. " Жаль нельзя выйти в город. Придется снова перечитывать приютские книги" – Том начал неспеша есть, растягивая удовольствие от тёплого пюре с солью. Солёные кристаллики он кстати лично собирал за каждым приемом пищи, леветируя к себе, пока никто не видел. Так, за неделю он смог собрать полную медную коробочку драгоценной добавки к еде. И пока другие дрались за крупицу соли, Реддл насмешливо смотрел на них, как на дикарей, смакуя картофель с приправами. Эрик кисло косился на его тарелку, хлюпая чёрным чаем. С момента, как его отец привёз подарки, ёлку и спонсировал приюту Святого Вула некоторую сумму, Уолли ходил как в воду опущенный, жалуясь всем на отца, что никак не найдёт время и не заберёт его отсюда. Том только закатывал глаза на тупость Эрика, подмечая неожиданное сходство с Мичилом. " Его тоже продали в приют. Хм.. Сколько заплатили за Клуни? Интересно..." – задумчиво попивая сладкий чай, Том оборвал себя на мысли, что снова думает о чердачном. Он опустил стакан и неожиданно осознал, что слишком долго сидит за столом, хотя может спокойно пойти к себе в комнату. Цедит чай, будто ожидая, когда наконец доест и потянет его со стола Клуни, предварительно накривлявшись перед Дэннисом. Ладошка прикрыла рот, а глаза смотрели сквозь стол, Том Реддл был удивлён. Нет, шокирован. Он привык к присутствию Мичила Бордо Валь Клуни. Привык к его смеху, бубнению под боком и гиперактивному настрою с бредовыми авантюрами. Все эти жалкие два года и несколько месяцев в приюте он общался с Мичилом как с... " Другом" – мягкий шёпот на подкорке сознания и бледное лицо полностью спряталось в ладонях. Странный мальчик тихо что-то прошипел, пытаясь спрятаться от проникновенных чувств. Они окружили его вокруг, наседая на теперь слабую стену. Бились, резко стуча аргументами на каждый довод с его стороны. Они ломали всё, каждое воспоминание в его тёмной головке. Оттесняли сухое сопротивление, тыча эмоциями в тот или иной момент в компании Чердачного мальчика. « Он идиот и ничего не знает о мире вокруг!» Я помогаю ему с этим, объясняю простые вещи. « Он только и делает, что влипает в передряги, втягивая за собой!» Я иду за ним, лечу и получаю наказания. « Он бесполезный, как и все в этом приюте!» Я беру украденные им книги, принимаю помощь и предложения в освоении границ свой силы. « Он всё расскажет, проболтается про все доверенные тайны!» Я не слышал ни от кого о Нагайне или чужих вещах в 27-мой комнате. « Он обманщик, предаст!» Я чувствую ложь, он не врёт, не знает как предавать. « Он не будет дружить с дьявольским отродьем, испугается и бросит!» Я хочу дружить.. Дружить с тем, кто отличается от других, как я. Не только со змеями, но и с человеком. Реддл отлепил руки, жадно глотая воздух, который словно покинул его тело. Горло сдавило от смешка, глаза цвета морской пучины решительно вскинулись. Плечи расправились, руки перестали дрожать. Том Реддл отвернулся от редеющих столов к окну справа. Ещё никогда он не чувствовал себя так взволнованно, как сейчас. Его голову атаковали все воспоминания и чувства связанные с Клуни, а он – рассортировал и отвоевал каждую мысль и движение, наконец придя к пониманию, что: " У меня есть друг – Чердачный мальчик, Мичил Бордо Валь Клуни" – в груди повеяло прохладой от полностью открывшегося окна, но огонёк не потух, а ровно горел, грея внутри нечто большее, чем тело. Перепуганные дети со страхом косились на еле заметную улыбку брюнета. Ещё минуту назад окна дрожали вместе с посудой, как всё резко прекратилось, еле обдувая каждого невидимой теплой волной. Взрослые никак не не отреагировали, чем-то увлечённо споря, пока и вовсе не разошлись по своим делам. Младшие тихо расспрашивали старших ребят о том, что произошло, но те молчали, сверля фигуру за одиноким столом настороженными взорами. Старшими ребятами считали ответственную Клэр, чуть ли не братьев Генри и Даниела, тихоню Кристу и ещё одного невзрачного подростка. Все выше указанные были самыми старшими, не считая персонала, владели неким авторитетом. Особенно выделялась Клэр, решившая при достижении совершеннолетия работать в приюте новым воспитателем. Против порядочной девушки никто не был, а некоторые сироты только за. Всё-таки знакомое лицо лучше приевшихся надзирательниц, которых уже ничем не возьмёшь. Даже весёлый дуэт уже не так бодрит их своими выходками, как раньше. Даниэл как-то обмолвился, мол он вместе с Генри решили, что когда покинут приют останутся в той лавке овощей. Его друг подтвердил это, хвастаясь кошельком с фунтами перед хмурой Клэр. Она предпочитала не замечать этих двоих и не реагировала на попытки Генри пригласить её на свидание в парк. Совсем зазналась эта Клэр и что в ней нашел Генри? Никто не понимал, да и не сильно интересовались. Не их это дело. 13:10 Рыжая Фиона Рассел шептала на ухо пухлощекой Джинджер Браун. К этим двух подружкам Реддл раньше относился как хорошему источнику информации. Обе девчонки быстро сдружились и до сих пор общаются, хоть Реддл и использовал свою силу на Фионе. Тогда, после завтрака несколько лет назад, она его очень рассердила своим упорством сувать нос куда не попадя, вот он и не сдержался выпуская скопившиеся раздражение, желая её исчезновения. Получилось немного не так, как он хотел, но зато теперь никто не заговорит и не обратит внимание на общительную Фиону, пока она сама не подойдёт и не обратиться к кому-то напрямую. А так как, в основном беседу начинала её подруга, а рыжая вклинивалась после, сейчас ей приходилось ой как не хорошо. Реддл знает чего боится Рассел – игнорирования, поэтому с улыбкой сейчас наблюдает как, подскочившую за Джинджер к выходу из столовой, Фиону толкает проходящие люди, "не видя" её. Девочка отстала от, "забывшей" о подружке, Браун и с наступающими слезами на глазах оборачивалась на каждого человека, ища поддержки. Когда её взгляд встретился с его, Том мило улыбнулся, насмешливо поднимая брови. Казалось, что-то сломалось в её лице и оно перекосилось в сморщенную гримасу, как шкурка помидора. Брови жалобно подкосились от давления мышц, глаза заблестели, морщинки уродливо расплылась по красному лицу в веснушках, а дрожащие губы приоткрылись. Случится неминуемое, но Реддл не сдвинулся, приготовившись. – ВААААААААА! Уаааа – Фиона заревела так громко, что надо бы закрыть уши. Вот только пока все, кто ещё не ушёл, недоуменно глазели на рыдания восьмилетней сиротки, Том наслаждался каждой секундой. Когда ему надоело, он молча прошёл мимо неё, вместе с остальными "забывшими" об истерике детьми. В пустой столовой осталась одна, сжавшаяся в слезах на полу, Фиона Рассел, которую потом по наводке Реддла найдёт и отведёт к психологу воспитатель. В приюте Святого Вула не было много персонала и детей. Это был скорее закрытый дом с несколькими взрослыми и кучкой детей из 33-рёх детишек. Работникам из-за прошлой бедности было трудно уследить за каждым ребёнком и зарплата их соответствовала положению дел, отчего и отношения между сиротами и смотрителями стали натянутыми. Четыре воспитательницы, Люси, Марта и две монахини из церкви, работали на износ и уставали, не успевая лучше познакомиться с детьми. Им пришлось устроить график и поделить обязанности между собой. Люси, как более общительная, и Марта, как самая невозмутимая, отвечали за всех сирот от 5-ти до 17 лет, кроме выходных. Две монахини стали постоянными нянечками и большую часть времени проводили в детской комнате, где спали малютки, пока они не вырастут до 5-ти на попечение воспитателям. На этом обязанности у смотрительниц не заканчивались. Нянечки также отвечали за прачку и воскресным выходам в церкви, как сегодня. Молоденькая Люси редко ходила в церковь, в отличии от Марты, следя за уборкой по всему зданию. А мисс Марта, не гласная правая рука директрисы, ходила в город покупать продукты вместе с поварихой Шарлоттой и отчитывалась за бюджет перед директором. Если же им на глаза попадался кто-то из бездельников его мигом брали с собой таскать мешки с продовольствием. Очень редко с ними шёл сторож Люк, о вражде с Мартой которой знал каждый в этом доме. Мистер Люк отстранено относился к коллективу, не выходя из сторожки тратя всю маленькую зарплату на алкоголь. Но мальчишкам почему-то он нравился, потому тех часто можно заметить возле убежища сторожа, пока Марта их не отгонит. Уж к ней дети относились настороженно, некоторые уважали или совсем ненавидели, но не показывали виду. Что же насчёт доктора, то он приезжал в приют на определённые даты и уезжал, предварительно закрывая на ключ свой кабинет на втором этаже. Его тоже не любили, а скорее боялись. Доктор же. А вот противная повариха вообще всех раздражала своим гадким характером, кроме добродушной Люси, которая и порекомендовала свою подругу сюда. У Коул не было выбора из-за недостатка персонала, потому взяли что было. Теперь миссис страдает каждый день от словесной грязи с жирно накрашенных губ розовой помадой. Шарлотта та ещё стерва, но её приходилось всем терпеть, пока вдруг она не приболела всплывшим по их району гриппом. Только пришла, приготовила обед и ужин на купленные продукты за деньги отведенные мистером Уолли, и ушла домой лечиться. Завтра её заменит одна из монашек. С этим проблем не должно быть, ведь по выходным никто из детей не ходил в школу, а только в церковь и на улицу погулять. Марта оставалась в приюте и краем глазом за ними наблюдала, пока Люси вечером не уедет к себе домой отдыхать. Остальные, Марта, Люк, Коул и одна монахиня, остаются на все выходные работать и следить за порядком. Вообщем-то, обычная практика. Именно выходные Клуни и любит больше всего. Никакой школы, противной поварихи и частых указаний от воспитателей. Почти сплошная свобода, если не смотреть на зимний город с его шумом и тайнами за чугунными воротами. Можно передвигаться по всему приюту, изучая уголки и сразу забывая дорогу. Даже мисс Булыжник не преследует со своими розгами и выговорами за поведение и лодырничество. Обычно, взрослые всегда находят работу для каждого здесь, но в субботу и воскресенье их вообще не встретишь в коридорах. Пройдет мимо и не заметит из-за длиной стопки бумажек. Только пнёт под зад, за излишнюю громкость и убежит опять в директорскую. А туда ходить не стоит. Вон, Мот рассказывал как пытался туда проникнуть из-за какого-то письма, но его мигом рассекретил Билли. С того момента, судя по поведению Реддла, он его невзлюбил и явно готовит месть. Стаббсу скоро будет не хорошо. 13:28 Улыбка сдержала пакостный смешок, но в мыслях Мичил громко хохотал. Он уже привык так делать, когда надо было защищаться от опасности. Как сейчас. Перед ним было одно из самых опасных мест – детская комната. Спроси у кого, насчёт страшного помещения в приюте и все ответят: "Подвал! Там карцер!". Клуни же промолчит из-за непонятного чувства, что появляется в такие моменты. Такое было не только там, но и здесь в приюте: когда он спрашивал значения слова "компас". Том очень удивился тогда и может смена настроения друга бы порадовала раньше, то в тот момент он ощущал себя странно... не неприятно, а неловко? Пожалуй, так все это чувство называют. Чем-то похожее на стыд Клэр в полотенце, но как-то добрее звучащее. И такая неловкость проявлялась либо в непонимании чего-то общеизвестного, либо в редкие моменты. В последних случаях, невозможно предугадать его возникновение, оттого и не нравилась Мичилу эта неловкость. Не любит он её и всё. Как и эту светлую комнату, в которую он сейчас любопытно лезет. Даже страх и знание того, что там находится не может сдержать напор любо-зна-тель-нос-ти Чердачного мальчика, о которой так часто шушукались работницы. Мальчик невысокого роста стоял посредине прохода закрытой за собой двери и зажмурился от вида перед ним. Его зелёные, неровно подстриженные волосы, касались узковатых плеч в синей рубашке. Джинсовые бриджи прятали подбитые коленки, оледеневшие пальцы ног еле-еле согревали серые носки по щиколотку. Обуви, как обычно не было, да и здесь в ней ходить не стоило. Мичил потянул руки к груди, чтобы привычно подергать за края дырки у сердца, но вспомнил про её починку Мотом. Руки остались у груди, пальцы быстро перебирали друг друга. Они дрались между собой, наваливались, чуть ли не ломая и панически искали за что зацепиться. Тогда, мальчик вдруг вспомнил про находку на ботинке и с тоской опустил поднявшуюся ногу обратно на ковёр. Ботинки лежали скинутые на чердаке, вместе с цепочкой сломанного брелка в кармане куртки. Глотая завораживающие ароматы вокруг, Клуни всё ещё с закрытыми глазами покопался в маленьких кармашках бридж, после обыскивая собственные бока. Ничего не было. Только его тело и одежда. " Ключ!" – закричала память, пока паучьим прыжком пальцы не схватились за спасательную верёвочку на шее. Под рубахой успокаивающее покачнулся металлическую ключ, только дёрнул за верёвочку Клуни. Он уверенно улыбнулся и сделал аккуратный шаг. Столкновения не произошло, криков не слышно. Глаза открылись, ослеплённые светом. Как же он ненавидит это солнце. Комнату среднего размера заливали дневные лучики из больших окон. Белое небо сливалось с снежными крышами за еле заметной решеткой в окне. На улице счастливо падал снег. Оторвавшись от пейзажей за окном, мальчик закрутил головой внимательно разглядывая очень маленькие кроватки. Их ещё колыбельками называют. Всего где-то 5 штук, не считая три кроватки в углу для чуть постарше. Слева ближе к окну стоял стол с клеёнкой и каким-то пышными пакетами. Под ним их было ещё больше и пахло в том местечке не очень приятно, в отличии от колыбельных. Мягкий ковёр, постеленный по всей комнате, глушил каждый шаг и грел ноги лучше носков. Мальчик снял их и завороженно выдохнул от непривычного ощущения голых пальцев, касающихся будто облака. На столике из светлого дерева лежали маленьких размеров одежда. Вязанные шапочки, тёплые комбинезоны, белые носочки и мягкие тапочки пахли стиральным порошком и чем-то ещё. На самом краю этого столика лежали какие-то бумаги с ручками и спицы, клубочки разместились на стуле с мягкой седушкой. Это было место нянечки, сегодня на смене была Люси, которая отсидев положенное время ушла на выходные домой. Как понял Клуни, монахиня на подмене сейчас готовит на кухне, после того как дети уснули. Аиду не хватает слуг. Чердачный мальчик взял в руки приметный зелёный клубочек и, накручивая на палец нитку, подошёл к ближайшей колыбельке. Сейчас он увидит одного из них. Он остановился в нескольких сантиметров от цели и медленно вытянул шею, заглядывая. 13:37 Стаббс спокойно шёл по коридору и гладил своего кролика. Он бы и дальше так гулял, если бы не из дальней двери второго этажа не выскочил кто-то. Этот кто-то резко закричал и побежал в его сторону. Билли шокировано смотрел на орущего Чердачного мальчика, местного сумасшедшего. И видимо не зря его так называют. Стаббс только и успел отскочить с траектории движения Клуни и хлопать глазами, пока сумасшедший дёргал себя за волосы, вопя: – Оно тронуло мои волосы! Оно тронуло мои волосы!!! – крик начал стихать, по мере спуска по лестнице кричащего. Всё стихло. Билли почесал затылок, другой рукой держа питомца, повернул голову к двери детской и снова отвернулся к окну. На улице перестал идти снег, солнце грело коридор. 13:39