Альтернатива

Прогулка по отделению завершилась возле двери в блок санитарной обработки. К тому времени Лайн почти смирился с вынужденной ролью примерного парня, но когда пришла пора проходить… пёс его знает, что за обработку такую — замер у порога, не решаясь войти. Помог опять Келл: провёл внутрь, придерживая за основание шеи. Как котёнка за шкирку, блин. Лайн смущённо фыркнул, но смолчал и подчинился. Одного отшлёпа посреди коридора юноше вполне хватило, чтобы не желать повторения. — Новенький? — медсестра, как назло, оказалась весьма молодой и Лайн зарделся, вновь ощутив прилив стыда за непрезентабельную одежду. — Первая обработка или на принудительное? — Первая, — немедленно пояснил Келл, в то время как Лайн едва не шарахнулся от чего-то там «принудительного». Ах да, Нейтан же обещал, что выкупают насильно, если не будет соблюдать личную гигиену. Здесь, видимо, этим и занимались. Тем временем, мужчина передал медсестре какую-то бумагу из папки. Девушка вчиталась, согласно покивала и повернулась уже к Лайну. — Так, снимай рубашечку и проходи в душ, он там, за шторкой. Я сейчас подойду, — она принялась заполнять таблицу на компьютере, а парень, потоптавшись на месте и неуверенно взглянув на Келла, вздохнул и потянулся к завязкам. «То снимай, то надевай, — мысленно бурчал Лайн. — Будто от этой тряпки есть хоть какой-то толк». Впрочем, «тряпка» прикрывала хотя бы спереди. Без неё перед молодой медсестрой стало куда стыднее. И потому Лайн бросил рубаху на ближайший стул и чуть ли не бегом заскочил за непрозрачную занавеску. И замер. Потому что небольшая квадратная ванна на полметровом постаменте на душ не походила ни капли. Только осмотрев посудину со всех сторон, Лайн заметил присоединённый длинный шланг с насадкой-душем. Рядом на полках стояли пластиковые банки с дозаторами, лежали щётки и куски мыла. Это, получается, над этим «тазиком» обрабатываться? — Тебя зовут Лайн? — обратилась к нему медсестра. — А я — Виола. Залезай в ванночку. — А? — переспросил юноша. — Куда, туда?! — Туда, туда, — подтвердила Виола, весело улыбаясь. Без насмешки, впрочем. — Забирайся, буду тебя мыть. Она открыла неприметный ящичек и вытащила оттуда голубые резиновые перчатки, которые принялась деловито натягивать на руки. Да ладно! Лайн и не думал слушаться, позабыв обо всём. Стыдно же: вот так, перед девушкой забраться в это странное нечто, чтобы она его… купала. В перчатках. От последнего отчего-то стало вообще не по себе, он же не пёсель какой в ветеринарной клинике, чтобы руки запачкать боялись. Ну и… сам может помыться, вообще-то. — Так. Ты почему ещё не в ванне? — её голос зазвучал строже. — По попке захотел? Быстро залезай. — А можно я сам? — Лайн очень хотел, чтобы она просто вышла минут на десять и позволила ему вымыться. Ладно уж, что в ванне на подставке. Ладно, если за шторкой постоит. Лишь бы не смотрела. И не трогала! От Эмили Лайн ещё готов был принимать такую заботу, но и то, когда хотел сам. А от этой незнакомой девушки, которая вдобавок медсестра? Кошмар же! — Келл, принеси его шлёпалку, он не слушается, — вместо ответа позвала Виола. Лайн вздрогнул, испугано оглянулся на шторку и быстро забрался в ванну. Правда, чтобы перекинуть ногу через бортик, раскорячиться пришлось солидно. Парень недовольно пыхтел и обнимал коленки, сидя голым задом в пустой керамической ванне. А она, между прочим, холодная. — Опять? — заглянул Келл, укоризненно посмотрев на сердитого Лайна. — Ну что ж ты… И чего сел, поворачивайся теперь. Держи, Виола. Мужчина протянул ей ту самую, блинскую деревяшку! Чёртов паддл! — Не надо? — пискнул Лайн, но девушка строго погрозила ему пальцем. — Такие правила. Я тебе трижды говорила залезать, но ты не слушался. Теперь подставляй попу. Щёки пылали. Очень медленно и неохотно Лайн приподнялся, разворачиваясь к ней задом. Встать пришлось на четвереньки, и парень зажмурился в ожидании отшлёпа. Виола не заставила себя ждать — и вот уже через пару секунд по ягодицам отплясывал паддл, кажется, даже больнее, чем во время втыка от Келла. Лайн не выдержал, вильнул задом, и нарвался на смутивший ещё больше приказ: «не крутить попкой, а терпеть, раз уж такой безобразник». Ничего терпеть Лайн не хотел, безобразником себя не считал, а отшлёп показался форменным звездецом. Половинки горели огнём, когда Виола, наконец, отложила паддл. — Стой как стоишь, — велела она и потянулась к шлангу. — И не дёргайся, если не хочешь, чтобы я пошлёпала тебя ещё. — Понял, — отозвался Лайн, чтоб хотя бы не молчать. Его щедро ополоснули водой, после чего Виола взяла мыло и принялась деловито намыливать застывшего в смущении юношу. Тёрла она везде, ничуть не церемонясь, а на попытки отползти — всякий раз отвешивала шлепок по одной из горячих ягодиц и велела стоять смирно. — Не там! — дёрнулся вперёд парень, когда купать принялись между ног. — Ну давайте я сам, а?! — Да стой же спокойно, или тебя в кабинку «принудительного» засунуть? — возмутилась Виола. — Всё, только попа осталась, потерпи. Легко ей было говорить! А у Лайна глаза распахнулись на всю ширину, когда в сокровенное место уткнулся девичий палец, и, вращаясь, вошёл глубже! — Нет, стой! — испуганно обернулся Лайн. — Перестань там мыть, это уже не смешно! — А никто и не смеётся, — пожала она плечами. — Чисто должно быть в том числе и там. Кстати, видимо придётся поставить клизму. И это было — ой. Лайн думал, что покраснеть сильнее не в состоянии, но когда Виола притащила тазик с водой и спринцовку, начав не спеша вливать воду порциями, то, кажется, лицо сравнялось цветом с помидоркой. — Хв-ватит… Приходилось зажиматься изо всех сил, чтобы не растерять воду, но тогда сердилась Виола — спринцовка входила туго. Впрочем, в мыльную задницу она проскальзывала в любом случае. — Там больше не поместится! Ещё бы Виола его возражения хоть раз послушала. Когда стало совсем невмоготу, сзади внезапно заткнули затычкой. — Чтобы не разлил по дороге, — пояснила медсестра. — Сядь, сполосну от мыла и пойдёшь в туалет. Потом опять сюда. Как удалось дотерпеть, Лайн и сам понять не мог. Но — удалось. А обратно — ну очень не хотелось возвращаться. И зачем на всякие обработки соглашался? Лучше бы в обычный душ сходил. Хотя, да… там же только утром и вечером открыто. Но неужели у Келла бы не нашлось ключа в обход режима дня? Вздохнув, так как сомневался, что ради него врач бы стал нарушать заведённый порядок, Лайн поплёлся к Виоле. Та уже ждала — заставила вновь залезть в ванну, вымыла голову, жёстко натирая волосы пальцами, после чего намазала пастой и засунула Лайну в рот какую-то механическую штукенцию, похожую на прозрачную боксёрскую каппу со щетинками внутри. Оно зажужжало, начищая зубы, а юноша удивлённо фырнул, выпустив изо рта мыльный пузырёк. Такой странной чистилки зубов он ещё не встречал. — Так, — медсестра через минуту вынула «жужжалку», как сходу обозвал непонятный механизм Лайн. — Здесь закончили. Она полила парня из шланга, так, чтобы воды хорошенько попало и в рот. Лайн при этом отплёвывался и закрывался руками, но Виоле, кажется, было наплевать. — Теперь вылезай, вытирайся, — она вручила ему полотенце, — и бегом на кресло. Волосатость у тебя тоже повышена, будем чистить. Комментарий о том, что сама она медведь, Лайн придержал, опасаясь паддла. Кресло он видел, пока шёл к душевой. Оно даже ширмой огорожено не было. «Кресло, ага, — пронеслась саркастическая мысль. — Каким местом этот кошмар с держателями для ног вообще на кресло-то похож?!» В такой конструкции Лайну сидеть ещё не доводилось. Кажется, смотровое выглядело примерно так же, да и недавно в изоляторе пришлось полежать в похожей позе. Но там не нужно было раскорячиваться настолько, широко раздвигая ноги и выставляя вперёд полностью открытый зад. Будто приглашал полюбоваться. Лайн закрыл лицо руками, подумав, что похож на лягуху какую-то. Ну их нахрен, эти энергетики! И наркотики! Да чтоб ещё хоть раз попасться врачам!.. — Руки за голову заложи, — посоветовала Виола, и Лайн сдуру послушался. Не, он, конечно, и должен был подчиняться, но руки пристегнули фиксирующим ремнём. И ноги, в держателях, защёлкнули тоже. — Эй, вы чего такое затеяли? — испугался Лайн. Дёргаться он мог, но очень незначительно, почти не смещаясь. — Зачем привязывать-то? — Говорила же, волосы снимем специальным кремом. Не бойся, это не больно. Немного прохладно и пощиплет, зато будешь гладенький, — с улыбкой похлопала его медсестра по бедру, и Лайн со страхом решил, что её, вероятно, какая-то ведьма накануне покусала. — Ты ведь не хочешь заслужить порицание Нейтана и отправку опять сюда же за нечистоплотность? Тогда тобой займётся уже механизм, а я постою в сторонке. Говоря, Виола одновременно зачерпнула пригоршню густого состава и стала наносить вначале на подмышки, заставив ёрзать и нервно закусывать губу от прикосновений руки в медицинской перчатке. Затем, когда Лайн решил, что она издевается, встала между раздвинутых ног и принялась намазывать там. Осторожничать Виола и не думала, а юноша мог только жмуриться и надеяться, что эта процедура закончится как можно быстрее. Да уж, отли-и-ичный стимул ежедневно и тщательно мыться. Чтобы не попадать к такой вот Виоле на растерзание… то есть, на замывание. Между ягодиц она промассировала так тщательно, что щёки опять полыхали ярко-ярко, а Лайн старательно изображал из себя табуретку, которая вообще. Ничего. Не чувствует. От крема действительно холодило кожу, но не пощипывало, а драло всё сильней и сильней. Особо подвигать задом Лайн не мог, но и молча терпеть больше не получалось. — М-м-м, — глядя куда угодно, но не на Виолу, простонал Лайн. — Щиплет… Долго ещё? — Минут пятнадцать полежи, — теперь она намазывала ему ноги. — Потом специальным скребком уберу и смоем. Средство хорошее — недели две повторять не придётся. Уголок рта нервно дёрнулся. ЭТО ещё и повторять? Ых. Кошмар-то какой. Кожа в местах соприкосновения с кремом зудела, её холодило просто обжигающе. Лайн непроизвольно задёргался, насколько позволяли крепления. — Я не выдержу пятнадцать минут! — сморщился он, но добился только строгого взгляда Виолы и совета потерпеть. А Келла в комнате не было вообще — куда-то ушёл. — Ну, хватит, — ещё через пять минут не выдержал Лайн. — Там уже всё горит!.. Но на его ёрзанье не обращали внимания. Виола ушла куда-то за ширму, оставив Лайна краснеть и вилять пятой точкой, покрытой серовато-бежевой субстанцией. Спереди намазано было тоже, и вытерпеть спокойно аж пятнадцать минут казалось чем-то невозможным. — Да блять!.. — шёпотом выругался Лайн. Медсестра была далеко, но умудрилась услышать, подошла и грозно подбоченилась. — А ну — цыц! Ругаться он мне ещё будет… — она подцепила ещё немного крема и мазнула юноше по груди. Прямо блин, по каждому из сосков. Прицельно. — Вы чего? — ахнул Лайн, когда ко всему прочему кожу захолодило и там. — Уберите! — В наказание за мат. Ещё раз — и вымою тебе рот мылом, поэтому не вздумай ругаться. Кстати, в твоей карте уже стоит пометка о сегодняшнем наказании паддлом, поэтому если ты хотел заработать право носить пижамку — отсчёт начнётся с завтрашнего дня. А Келл, когда отшлёпал в коридоре, о пометках ничего не говорил… Не стал записывать и портить Лайну настроение ещё и этим? Теперь от штанов отделяли уже четыре дня послушания, и парень чуть слышно застонал. Они тут все определённо издевались. Когда прошли установленные пятнадцать минут, Лайн, было, обрадовался. И напрасно. Соскребание чуть подсохшего крема доставляло дискомфорта не меньше, чем его присутствие на нежных участках, а Виола действовала слишком жёстко, быстро убирая крем и оставляя порозовевшую кожу чистой и гладкой. Вот только Лайн то сопел, то фыркал, то айкал, когда бесцеремонные движения причиняли наибольший дискомфорт. Хотя Виола на это внимания больше не обращала и никак не комментировала… А то и без того приятного было мало. Когда, наконец, она отцепила фиксирующие ремешки и позволила слезть с кресла, Лайн уже устал стесняться и в ванночку забрался без возражений, позволив себя вновь искупать и смыть остатки крема. Всё казалось слишком непривычно гладким и чувствительным. Выданную взамен старой чистую рубашку юноша натянул с заметным облегчением, поскольку это означало, что можно уже удрать от Виолы… да хотя бы в коридор. По сравнению с ней Келл казался гораздо меньшим из зол. — Я пойду? — уточнил Лайн, запихивая паддл в карман на рубашке. Дурацкая деревяха пропихиваться не желала, зацепившись за подвернувшийся край кармана. — Иди, — пожала плечами Виола. — Никто не держит. За тобой же Келл приглядывает? Он, наверно, снаружи ждёт. Так и вышло. Ну, Лайн и не слишком надеялся, что его оставят в покое после «обработки». В конце концов, ещё ожидался осмотр у Нейтана и назначения, о которых юноша, честно сказать, старался не задумываться, чтобы лишний раз не пугаться. — Закончили? — Келл поднялся с банкетки, стоявшей у стены. — Сейчас время полдника, так что дуй в столовую, а потом сразу к Нейтану. Где его кабинет ты знаешь. — А вы? — Лайн уже так привык, что его всюду водят чуть ли не за ручку, что отправление в самостоятельный полёт оказалось слишком внезапным. — Пойду отчитаюсь, — Келл едва заметно поморщился. — Зачем опять нарывался? Теперь и мне придётся доложить об отшлёпе за тот твой срыв. Получил дважды в один день… Знаешь, что это означает? Что, и тут подвох? Лайн напрягся, ожидая услышать что-то не особенно радостное. — Не знаю, правила в тумбочке остались, — буркнул парень. — Ай, точно, — сплюнул Келл. — Ты же новичок. Ладно, совру Айболиту, цени, блин. Бестолочь. — Так что мне грозит? — узнать всё ещё хотелось, и раз уж этот врач собирался ради него наврать начальнику… Это должно было быть чем-то совсем сверхгадким. Предчувствие юношу не обмануло. — Грозит… — помялся Келл. — Помнишь, как ты взбесился из-за дневного сна? Так вот, здесь ещё печальнее, потому что вечером, перед сном, наказанных положено лечить. И если схлопотать один раз за день — ничего страшного, просто осмотрят и смажут в случае необходимости, то после двух или больше случаев… В общем, придёт к тебе, парень, сиделка, уложит кверху задом и так ягодицы намнёт заживляющим бальзамом, что взвоешь. Ещё и завернёт всё это дело марлей, чтобы не трогал, да так и отправит спать — с горящей задницей в имитации подгузника. — Бл…ин, — в последний момент сдержался Лайн, изрядно покраснев от услышанного. — А если я не буду лежать, пока она меня… мнёт? — Вызовет санитаров, — буркнул Келл так сердито, что к Лайну закралось подозрение — не доводилось ли врачу и самому испытывать подобные методы. — Спасибо, что прикроете, — поёжился Лайн. Испытать ТАКОЕ обращение он уж точно не хотел. — А вам не влетит? — Иди уже в столовую, — отвёл взгляд Келл. — Это не твои проблемы. Просто больше не чуди, я не всегда успею помочь. И не вздумай капризничать за едой, — добавил он вдогонку. — Там… Тоже не всё так просто. Подробности Лайн выспрашивать не стал, лишь пожав плечами. Ну, может не особенно вкусную еду выдадут, подумаешь. В столовой могли встретиться и другие такие же пациенты, поэтому юноше было даже интересно. Познакомиться с парнями не вышло (а девушки лечились в другом отделении и их рядом не было в принципе). От столов Лайна отогнала бдительная тётка в фартуке и повела в соседнее помещение, где обнаружились странные высокие стулья с бортиками и приделанной спереди полочкой-столиком. В нескольких таких конструкциях уже сидели смущённые юноши в рубашках, как у Лайна, и послушно позволяли кормить себя с ложки каким-то оранжевым пюре. — Эт-то ещё что?! — выдохнул Лайн и попятился. Его сразу сцапали за ухо и повели к ближайшему стулу. — Новенький, да? — обратилась к нему одна из женщин. — Пока не заслужишь пижамку, кормить будем только так. Садись и не капризничай. Тебе объяснили, что будет, если не слушаться? Да уж объяснили. Лайн покраснел, но забрался на стул. Ноги при этом до пола не доставали, свисая совершенно смущающе и по-детски. В сочетании с раскрывшимися полами рубахи — усесться пришлось прямо голым задом на подстеленный одноразовый материал — Лайн чувствовал себя совсем мальчишкой. Полная столовая ложка густого пюре подлетела к губам. Пришлось открывать рот. Лайн поморщился: странная штука состояла из пропаренных овощей, подслащенных, но совершенно не вкусных. — Ешь, ешь, — похвалила его женщина. — Вот будешь вести себя хорошо, сможешь перейти в общий зал. А пока — тут, с ложечки. Нечего было к нам попадать, было ведь за что, правда? Гадость всякую в себя запихивал? Отвечать Лайн не успевал, так как очередная ложка приближалась ко рту быстрее, чем он хотя бы проглатывал. Приходилось спешить, кривиться и лопать невкусное пюре, сидя при этом голым задом на детском стульчике не детского размера… Блин. — Запихивал, — подтвердила она собственные рассуждения. — Просто так к нам никого не направляют. А значит, ты и напивался, а может, и что похуже пробовал. Так вот — теперь лечись и кушай полезную еду. И радуйся, что с тобой так возятся. Видел, как от передозировки молодые ребята вроде тебя тяжело заболевают и умирают? Надеюсь, и не увидишь. Так что давай, ротик шире и запоминай, как неприятно здесь лечиться. Может, и попадать к нам более не захочешь. Она ворковала над ним как над малышом, отчего Лайн краснел всё сильнее. Всю порцию пюре в него запихали минут за пять, после чего вручили стакан с чем-то красным. Лайн, было, обрадовался, что хоть напиться ему позволят самостоятельно, но жидкость оказалась томатным соком, а эта штука очень… на любителя. И юноша к таким любителям не относился. Выпить, всё же, пришлось, помня о паддле в кармане. Лучше б воду дали, что ли… — Молодец, можешь идти, — похвалила его тётка. Ещё и по голове погладила. — На ужин будет кашка. «Заебали», — мысленно отозвался Лайн, выдавив слабую улыбку. Ведь четыре дня так придётся… и это, если вести себя идеально. Вот уж точно: не стоило к ним попадать. Только Лайна и не спрашивали. Впрочем, от порошка можно было и отказаться. Интересно, а Шенира тоже сюда притащат? Вот был бы номер! Представив Шенира в больничной рубашке и охающего под отшлёпом, Лайн хмыкнул. Настроение чуть улучшилось. Если бы ещё не нужно было идти к Нейтану…