Рассветная звезда

Они идут из Смоляной Ямы обратно в основную часть Подгорода. Смрад шахты сменяется чуть более свежим воздухом, и Алана может нормально выдохнуть да и хоть сколько-то продышаться. Тараэль молчит, и девушка только гадает, какое сейчас выражение на его лице. Да и как это самое лицо выглядит без маски. - Так ты… знал его? – все же спрашивает девушка. Сначала ответом ей становится тишина и шум их шагов, но затем Тараэль сбавляет скорость, бросает взгляд через плечо на нее. Не то пытается понять - издевается ли она или спрашивает искренне. Но Алана не лукавит, не старается кольнуть в больное. Ей надо приоткрыть эту запертую на замок книгу. Хоть немногим лучше понять своего нанимателя. - Да... Его лицо казалось смутно знакомым. В приюте, куда я попал - "Убежище", был такой человек. Мы так и звали его "дядя Наилак", - Тараэль хмыкает, кажется, с горечью. - Ша’Гун, хозяйка приюта, дала ему работу прислужника. Как он и говорил – в те годы он был больше и сильнее. От Тараэля следует короткий, почти что кашляющий смешок, удививший Алану. - Серийный убийца в детском приюте. Умора. - Ралаим пожимает плечами. - Видимо, старая сука любила окружать себя такими же гнилыми людьми. - А кто такой Лето? Наилак говорил, что… - пытается зацепиться Алана. Не чтобы куда-то внутрь под кожу ралаиму забраться, а чтобы просто понимать - скольких еще нужно спасти, или можно ли спасти, им с Тараэлем? Как Алана говорила своему нанимателю - степень их греха разная. Но оба они, в общепринятом понимании, грешники. Тараэль убивал ради Ралаты, а Алана - убила ради побега и сейчас убивала тех, кто выбрал свой путь в противостоянии ей. - Это не важно, - отсекает Тараэль. Крошечная щель между страницами книги вновь сомкнулась. Они выходят из Смоляной ямы окончательно, когда Тараэль оборачивается к Алане. Его взгляд уставший, опустошенный. - Встретимся в моем укрытии завтра на рассвете. Ищи небольшой заброшенный склад в главной пещере. Рядом плакат театральной постановки: "Темные уголки нашего разума", - дает последние указания ралаим и медленно идет дальше, в глубь Подгорода. - Хорошо, - не менее устало выдыхает Алана. Провожает взглядом мужскую спину, пока та не скрывается из виду, и сама покидает секцию пещер по направлению к выходу из этого чертового Подгорода. Уже на поверхности в районе знати она проходится взглядом по ухоженным домам, по вывескам лавок с необычными товарами. - Надо купить себе дом, - неожиданно даже для самой себя изрекает девушка. - Но сначала - в бани!

***

Брат Ярость возвращается в храм Ралаты сразу, как заканчивает дело с наемницей. Лишь по пути в бараки заворачивает в свое маленькое убежище, чтобы переодеться в доспех голоса. Наемница провожала его взглядом до самого прохода в другой район пещер совершенно молча. Что творится в ее отнюдь не пустой голове? Она явно наивна – это Ярость подметил верно, но никак не новичок в своем деле. И глупой ее не назовешь. После дела с Калианом-Наилаком её упрекнуть было толком не в чем - разве что зря бодалась с ним по поводу своих принципов, но это даже хорошо. Принципиальный человек лучше беспринципного ублюдка. А вот Ярость мог упрекнуть себя за сотню вещей. Снова вышел из себя, хотя должен был стать холоднее ледышки на Морозных утесах. Как он доведет дело до конца, если вспыхивает так резко? Как закончить начатое, если все новые и новые призраки прошлого так легко выбивают его из колеи?

Она завершит дело, если он не сможет. Ее "принципы" сыграют с ней злую шутку.

- Брат Ярость, - зовет со своего места Первый провидец. Ярость ругается про себя, но идет на зов. Голос тешит себя мыслью, что скоро вся эта клоунада закончится. Что он будет делать после - Ярость старался не думать. Живет он лишь желанием мести. - Как проходит испытание Необычной Души? – бесстрастно спрашивает старик, перелистывая страницы очередного толстого тома. Прикидывается таким возвышенным, незаинтересованным, но Ярость замечает эти короткие взгляды, подергивание бровей. Замечает, как замирают пальцы перед перелистыванием новой страницы. Старый хрен-обманщик. - От праха к крови, Первый провидец, - заученно кланяется Ярость. - Душа прошла испытание. Я встречу ее сегодня и приведу сюда, как того и желал Отец. Провидец бросает взгляд из-за плеча на Ярость. Взгляд его любопытный, но нарочито холодный. - Хорошо, брат Ярость. Твое задание почти закончено и увенчалось успехом. Приведи Душу, мы обговорим ее судьбу, - кивает старик и отмахивается от голоса. Ярость уходит, поднимаясь по лестнице выше к спальному ярусу. Никого из других голосов нет - тем лучше. Он ложится на свое место и мгновенно отключается.

***

Алана идет в Подгород в приподнятом настроении. После всех заданий ордена, после всех налетов на крипты и лагеря бандитов – ей хватило средств на первой взнос за дом. И не абы какой, а дом в районе знати!

Свой. Собственный. Дом!

Каменный, с хорошей черепичной крышей, два этажа и чердак. Конечно, сейчас там были голые стены, но прорицательница уже заказала его обустройство на остатки денег, что были. Она бедна, как церковная мышь, но зато – с собственным углом. Вторая хорошая новость – Алана раздобыла себе маску на манер той, что была у Тараэля. В нее можно положить травы и капнуть различные ароматические масла, спасаясь от вони самой клоаки Подгорода. Третья новость в том, что вот-вот будет готов ее особый алхимический пояс с сотней кармашков для реагентов, чтобы голова не так болела за их сохранность и соседство с другими. Да и те же самодельные зелья можно раскладывать, не беспокоясь о вечном бренчании стекла. На изготовление такого чуда прорицательницу вдохновила Рага Тенеклык своим поясом, за что ей огромное спасибо. Главная пещера Подгорода встречает девушку знакомой полутьмой, торопящимися людьми и крутой лестницей вниз. Алана скользит взглядом по зданиям, замечая нужный плакат. Подходит и слегка стучит в дверь сарая. Даже от легкого стука дверь отходит, впуская гостя. Алана проскальзывает внутрь в еще большую тьму. - Ты вовремя, - слышится голос ралаима откуда-то выше. Голос тише обычного, будто бы более напряженный. Девушка напрягается, застигнутая врасплох, поднимает глаза и видит Тараэля в одеянии голоса на высоком ящике. Он сидит, привалившись к стене, спустив одну ногу вниз - будто нарочито расслабленный, но готовый броситься на вошедшего в любую секунду. Не заговори он - его и не заметишь, пока не произойдет роковой удар. Взгляд его кажется холодным, расчетливым, выжидающим. У Аланы ощущение, словно она добыча, под оценивающим взглядом хищника. По голени спущенной ноги Алана и шлепает в детской манере. Рефлексы и привычки сработали быстрее головы. - Бога ради, не пугай так! - выдыхает она, затем понимает, что сделала. - Извини, оно само получилось… - Я даже не почувствовал, не льсти себе, - пожимает плечами Тараэль, хмыкнув. И Алана замечает, что у него нет капюшона, а из-за маски виднеются острые кончики ушей. Аэтерна? Тогда это объясняет такой фиолетово-серый тон кожи и необычный цвет глаз. - Почему твое убежище здесь? Не проще ли было найти угол наверху? – уточняет Алана, мельком бросив взгляд на внутрянку склада. Много ящиков, полупустые полки и огромное количество пыли, однако в уголке - подушка, старый матрас и пара каких-то сумок. Обманчивая необжитость. Девушка примечает ящик недалеко от себя и тоже садится. - Наоборот. Так лучше и проще, - поясняет Тараэль. - Голоса имеют много привилегий внутри Ралаты, но каждый из нас все еще под неустанным наблюдением. Если я внезапно покину город – это вызовет намного больше вопросов, чем незаметная относительно короткая вылазка сюда. - А если кто-то меня увидит? Увидит, как я крадусь к тебе сюда? – решается спросить прорицательница на случай, если нужно как-то усилить конспирацию. - Подумают, что мы иногда тут трахаемся, - пожимает плечами аэтерна с явным безразличием. - Плотские удовольствия Ралатой не поощряются, но для голосов делают исключения. - Оу... - несколько удивленно выдает девушка. О таком она даже и не думала. Близость для нее сейчас тема несколько неприятная, колкая. - Или что, беспокоишься о правдоподобности прикрытия? Хочешь воплотить ее в жизнь? – хмыкает ралаим с издевкой. - Нет, спасибо. - Выставляет руки вперед Алана. - У тебя и на это есть принцип, дай угадаю? – явно дразнит он. - Верно, - складывает руки на груди прорицательница. - С малознакомыми мужчинами не сплю. Особенно, с такими опасными. Тараэль хмыкает, затем становится серьезным. - Пошутили и ладно. Внимательно слушай то, что я тебе расскажу. Тебя хотят видеть в Ралате. Чтобы все прошло нормально, тебе нужно следовать нескольким правилам и поддерживать общую легенду. Если нас раскроют – мало не покажется, понятно? Алана садится прямее, внимательнее смотрит на Тараэля. Ему такого ее сигнала хватает, и он начинает загибать пальцы.

***

Первое правило: тебе не позволено говорить первой почти никогда. Ни с Провидцем, ни с Голосом, ни с аколитом. Ты на уровне наследника – низшее звено. К тебе обратились напрямую – ты говоришь. Как бы ни хотелось возразить или огрызнуться – не смей. Ранги различаются по одеяниям. У провидца – самое богато расшитое одеяние с вышивкой-солнцем. Богаче только у Отца, но ты его не увидишь до самой Экспедиции. У аколитов похожая, но победнее. Голоса носят броню, как моя. Одеяние наследников самое простое темно-фиолетовое. Брат Ярость ведет спящую, Необычную Душу, к двери-порталу. Стучит, чтобы получить отклик-разрешение. - Брат Ярость? – слышится с той стороны глубокий голос без явных эмоций.

Он-то здесь каким боком? Отец отпустил своего пса погулять?

- Брат Скорбь? – на мгновение чуть теряется Ярость. Отступает на шаг, когда дверь отворяется. Брат Скорбь своей громоздкой фигурой стоит в дверях. - Это спящая? – уточняет бугай. - Да. - Взгляд Ярости скользит по спящей. - Она знает правила? - Разумеется, - кивает Ярость. Роба, что он дал, скрыла тело и голову, а маска, что девушка взяла с собой, скрыла почти все лицо. Как и у всех голосов, миру открыты только ее глаза и брови. Серо-голубые озерца глаз созерцают мир. Правило второе: Ралата презирает открытые участки кожи. Никто не набросится на тебя, но порицание определенно будет. Незачем действовать всем на нервы, если мы хотим добиться успеха. - Хорошо, не двигайся, - обращается телохранитель Отца к спящей. Брат Скорбь делает шаг к ней, совсем близко, чуть ли не грудью прижимается к ней. Берет за плечо, а второй рукой делает несколько пассов в воздухе перед ее лицом. Девушка смотрит на него чуть удивленно, но молчит и не пытается вырваться. Ярость не ожидал здесь цепного пса Отца, но может так и лучше. - Можешь пройти, спящая, - говорит Скорбь, прижимая руку к груди и отпуская девушку, - Благослови тебя Отец. - Спасибо, брат, - кивает Ярость. Скорбь больше не реагирует и ныряет в портал, из которого вышел парой минут раньше. - Что это было? – совсем тихо, чуть встревоженным шепотом спрашивает спящая. Ярость сам хмыкает, прикидывая варианты в голове. Проверка? Но какая конкретно? Не подосланная ли она? Ярость окидывает девушку в робе взглядом еще раз. Их прикрытие почти что идеальное. Что такого задумал Отец или какие виды на Необычную Душу он имеет? - Ярость? – зовет она. Хватило ума не звать именем внешнего мира. Молодец. - Это был брат Скорбь… - но он лишь встречает непонимающий взгляд, словно в голове у нее не соединялись какие-то факты. - Когда ты вступаешь в Ралату – берешь новое имя, отринув свое прошлое. Твое новое имя – твой величайший порок из прошлой жизни. Внутри Ралаты ты используешь только новое имя, а старое… Его обычно могут использовать только голоса во внешнем мире. - Мне тоже надо брать имя? – спрашивать она. И Ярость понимает – совершенно серьезно. - На всякий случай придумай что-то, - почти что отмахивается Ярость в надежде, что до этого не дойдет. - Странно, что вышел именно он. Скорбь – правая рука Отца, его цепной пес и телохранитель. Будь начеку, идем. Девушка замолкает на короткое мгновение, пока Ярость отворачивается к порталу. - Сестра Трусость, - лишь говорит она и кивает, пропуская голос вперед. Он хмыкает, не до конца понимая, но соглашается, делая шаг в пустоту. Темный портал доставляет их в привычное Ярости место. Храм-крепость Ралаты под сенью фиолетового неба и мягкого серебристого света встречает гостей холодным ветром, как и в многие дни до этого. Аэтерна слышит тихий вздох позади себя, бросает взгляд на спящую, что замерла у самого входа. Ее глаза широко распахнуты от удивления. - Первый провидец не должен ждать, спящая. Идем, - командует Ярость, ловя взгляд нескольких аколитов у прохода. Спящая молча кивает и тенью следует за ним. Первый провидец на своем месте в окружении сотен томов. Он точно слышал их шаги и сделал почти что картинную паузу в перелистывании страниц, пока они идут по лестнице вниз. - Брат Ярость и... Наша необычная гостья, - говорит старик странным, нарочито холодным голосом. Ярость кивает, склоняется в уважительном поклоне. Спящая тоже кивает, с нее и этого должно быть достаточно. - Да, Первый провидец. С ее помощью мне удалось найти утерянные страницы, - докладывает Ярость, то и дело бросая взгляд на спящую. Но она стоит подле него изваянием - спокойная, сосредоточенная. Ее глаза сейчас больше серые, чем голубые, и холодные. Вчера в Смоляной Яме с ним путешествовал почти что другой человек. - Дай же мне их, - поворачивается к нему старик. Ярость достает из сумки страницы и передает. Провидец чуть ли не вырывает заветные тексты из рук голоса, проходя по ним глазами. Несколькими мгновениями позже старик удовлетворенно кивает. Жадная старая псина. - Как ты узнала, что Отец ищет их? – обратился к спящей провидец. Ярость напрягается, ожидая правильного ответа. Все было озвучено и много раз повторено перед приходом сюда. - Мой источник в Подгороде сказал мне. Рецио Доран, - коротко и уверенно отвечает она. - Ясно... И как же ты повстречала брата Ярость? Источник свел вас? – спросил старик, откладывая страницы на постамент позади себя. - Я слышала, что в "Ложном Псе" нанимали людей. Подала заявку на найм, так мы и пересеклись, - вновь четко отвечает спящая. - Хорошо, - вновь кивает старик. - Я – Брат Желание, но для тебя - Первый провидец. Полагаю, брат Ярость обещал награду за твои труды. - Три золотые, - Ярость кивает. Старик удостаивает голоса странным долгим взглядом, который Ярость трактует двойственно: либо обещал слишком много, либо слишком мало. - Ступай наверх к сестре Зависть. Она выдаст положенную награду. Брат Ярость, проводи нашу гостью. И возвращайтесь обратно - спящая должна пройти испытание, - старик передает спящей сложенный в несколько раз листок-расписку и отступает. Ярость кланяется в отточенной манере и ведет спящую по лестнице на ярус выше к сестре Зависть у стола счетовода. У Зависти-счетовода шрам вдоль всего лица от линии волос вниз к скуле и дальше к шее - весьма примечательный и заметный. Удобно по таким деталям отличать Завистей между собой. В Ралате повторные имена не редкость, но Ярость сейчас был один. Ярость кивает Зависти, что поднимает взгляд с бумаг на столе на подошедших. Зависть смотрит на спящую и кивает, позволяя действовать. Та молча тянет листок-расписку от Первого провидца. Зависть тоже делает все молча: забирает записку, ставит кошель на край стола и возвращается к своим делам. Спящая берет кошель, не открывая, кладет в мешочек на поясе и смотрит на Ярость. Он прощается с Завистью кивком и конвоирует спящую обратно вниз по лестнице к Первому провидцу. - Скажи, Необычная Душа. - Провидец отлипает от книг, повернувшись к ним, бросает взгляд на спящую. - Есть ли в тебе волшебный дар? Костоломов и так хватает. Девушка переводит взгляд с провидца на Ярость и обратно в вопросе - можно ли ей действовать. - Покажи ему волка, - командует аэтерна, нарушая странную неловкую паузу. Девушка кивает, чуть задирает рукав робы, но так, чтобы кожи было не видно. Вместо знакомых пассов руками она лишь щелкает пальцами. В воздухе со знакомым Ярости тихим треском появляется огненный волк, делая круг подле призвавшей его госпожи. Ярость доволен, спящая сработала лучше, чем могла бы - выше его ожиданий. Молча и без жестов призвать существо – показывает, как искусна она в магии. И первый провидец колеблется, смотря на призванное создание. Как огонь первобытного пламени не жжет одежды призвавшей и все вокруг. - Хм… - только и говорит старик. Но Ярость видит это незначительное изменение, этот проблеск в его глазах. Провидец если не в восторге, то дар спящей подметил и оценил от одного только увиденного. Новая тишина, волк делает еще круг вокруг призывательницы, ныряет огненной мордой под женскую руку, получая едва заметную ласку - спящая сгибает пальцы, гладя морду одними костяшками и очень урывисто. - Как и хотел того Отец, испытание Необычной Души должно продолжиться, - все же говорит Первый провидец. Ярость смотрит на спящую в надежде, что у нее не родится больше вопросов про Отца и всю эту процедуру. Правило третье: не говори открыто об Отце – это считается сродни богохульству. Но девушка молчит, лишь кивает, соглашаясь. Провидец уже смотрит мимо нее в угол на еще одну фигуру, что стояла там все это время, как наблюдатель. - Брат Алчность, - подзывает старик. К ним подходит голос, принявший обет молчания на несколько лет, а может и правда немой. С ним Ярость почти не общался даже по делам Ралаты и на операции вместе не ходил. - Сестра Гордыня все еще в Светлой роще? – уточняет провидец и получает кивок. - Тогда сопроводи эту душу в Темную Долину. Затем провидец вновь обращается к спящей. - Я поручаю тебе покарать сестру Гордыню, что отвернулась от Отца и его учения. Принеси мне ее сердце - получишь мою рекомендацию. До экспедиции осталось всего ничего, а способные наемники нам весьма пригодятся, - командует провидец холодно и четко, как бездушная кукла. Ярость наблюдает за реакцией спящей, как глаза ее чуть удивленно распахиваются, но затем будто с пониманием опускаются вниз, закрываясь. Следует короткий кивок и кроткий взгляд на Ярость. Но что она хотела сказать этим взглядом аэтерна понять не мог. Упрекнула его в новой крови на руках? Или спросила, достаточно ли будет выполнения этого требования? - Она скрывается в Долине, думая, что мы ее не достанем. Брат Алчность укажет тебе дорогу и сопроводит обратно. Удачи. Алчность подходит к спящей и протягивает руку, кивая на нее. Спящая в некотором замешательстве смотрит на Алчность и Ярость, будто не уверена, как поступить с немым голосом. - Отправляемся, брат Алчность, - тихо говорит она, беря его за руку. Их тела и огненный волк растворяются в воздухе, чтобы возникнуть где-то в Темной Долине. - Мы подождем их, Брат Ярость, - говорит провидец и полностью теряет к аэтерне интерес.

***

У Аланы плывет перед глазами от такого количества телепортов. Сначала от прохода к Ралате, затем сюда - в Темную Долину. Желудок скручивает, а дыхание прихватывает. Алана охает и припадает к одному из высоких деревьев. Она открывается глаза, когда чувствует себя хоть немного лучше, и пытается оглядеться. Высокие ели, широкие линии каменных ярусов разной высоты и кучности. А воздух… Воздух чистейший и свежий. Пахнет влажностью – недавно был дождь. Такое место прорицательница разве что на карте в виде отметки видела, от того все здесь кажется несколько сказочным и пугающим одновременно. Брат Алчность, не то немой, не то крайне молчаливый, ждет, пока Алана придет в норму. За это девушка ему даже благодарна. Голос передает маленькую записку, которую Алана сразу и разворачивает.

"Мы думаем, что Несса скрывается в пещере – Светлой роще, что к западу отсюда. Ступай туда, сделай то, что должно, и возвращайся. Я буду ждать здесь."

Алана кивает ралаиму, тот кивает в ответ и прощается на манер Тараэля в храме Ралаты, прикладывая кулак к сердцу. Алане неловко, но она все же кивает в прощании. Алчность плохого ей ничего лично не сделал, так что и грубить ему смысла нет. Хати у ее ноги трется, скулит - словно полено в огне потрескивает. - Идем, огненный братец, мы не отдыхать прилетели, - говорит она питомцу, потрепав теплое ухо, сотканное из огня и обманчиво плотное под ее пальцами. Пещера Светлой Рощи совсем недалеко, это Алана понимает не столько по рельефу или отметке на карте, сколько по воинам в оленьих шкурах и шлемах с рогами, что патрулируют территорию. Какое-то местное племя? Религиозный культ, "ушедший к корням"? Это было не так важно. Они стояли между Аланой и ее целью. Прорицательница достает лук из-за спины, накладывает стрелу, пригибается между камнями и стреляет.

***

Несса дышит шумно и тяжело. Пульс бьет в висках, в шее, да и во всем теле, отдаваясь болью. Она была в Светлой Роще не одна, потому скрылась в этой пещере с затопленным тоннелем. Здесь закончится ее век. Здесь закончится история сестры Гордыни. Несса плачет, пропитывая глазную повязку своими слезами. Так горько, так обидно, так страшно. - О, Отец, защити меня. Я хочу исцелиться и вернуться к тебе, - лишь слабо говорит она, чувствуя, как холод подступает, целится куда-то внутрь через рану на боку. Несса щупает раненный бок, прикосновение отдается пульсирующей болью. Однако вскоре она слышит что-то новое. Плеск воды и чужое дыхание. - Ох... - слышится у самой воды. Кто-то заплыл сюда.

Кто-то вот-вот ее достанет.

- Стой там. Ты… Ты мое наказание, да? – дрожащим голосом говорит Несса, подбирая ноги, сильнее упираясь в алтарь, к которому припала спиной. - Меня зовут Алана… Да, Первый провидец послал меня, - говорит тихий женский голос. Мягкий и успокаивающий. Несса не слышит шагов, будто незнакомка и правда послушалась ее. Голос Отца сглатывает подступающий к горлу ком. Ей больно и страшно. Страшно не дождаться Вознесения, не пойти по стопам Отца. - Прости, если я спрошу - почему ты сбежала? От Ралаты, – спрашивает голос, делая шаг к Нессе. Она уже не сопротивляется. Ралата учит сопротивляться смерти, если у тебя есть силы, ведь смерть - бесповоротное окончание жизни, конец истории. У Нессы сил нет. Несса-Гордыня исчезала с полотна этого мира. - Лица… Я не могу их больше выносить, - шепчет ралаим. - Такие уродливые и… - Чьи лица? – спрашивает голос. Без издевки, без давления или ерничества. Делает еще шаг, но тише. Следом идет звук чего-то скользящего и глухой стук. Эта Алана садится рядом с ней? - Никакие! Никакие лица! – выкрикивает раздосадованная Несса. - Я думала, что справлюсь. Это как болезнь, как лихорадка, когда тебе чудится всякое… Но я не справилась. Она замолкает, облизывает пересохшие губы. - Хочешь попить? У меня есть чистая вода, - спрашивает Алана. Несса кивает. Даже будь там яд, конец ее неминуем. Слышатся новые звуки - шуршание, звук открываемой пробки и плеск воды, к ее губам прикладывают бурдюк. Прохладная вода аккуратно вливается в рот, и Несса пьет чистейшую воду, словно припала губами к роднику. - Но я не справилась… - говорит она вновь, с новой волной подступающих слез. - Сначала странности… Затем – лица. - Что за странности, Несса? – уточняет ее палач. - Я читала твои записи, но не очень поняла. - Чувство, будто это больше не я. Сестра Гордыня и Несса – лишь куколки, что думают, будто живые, - поясняет Несса-Гордыня. И камень с ее плеч потихоньку соскальзывает вниз. Никому в Ралате она не могла полностью открыться. - И ты больше не можешь видеть лица? - Это началось года два назад, - Несса-Гордыня кивает. - И началось постепенно. Иногда, когда я говорила с кем-то, его или ее лицо начинало течь. Как расплавленная свеча. Новая пауза. Нессе-Гордыне тяжело дышать, а бок пульсирует и ноет. Холод через рану проскальзывает глубже. - Я думала, что больна. Пила лекарства, настои на травах каждый… Каждый день, - Несса-Гордыня закашливается, чувствует привкус металла на губах. - Та еще дрянь. Но не помогало. Сначала таял только нос, затем и губы, глаза… Пока не осталась только гладь, как яичная скорлупа. - К хорошему целителю ты не обращалась? – будто устало спрашивает голос. Тон будто несколько разочарованный, но полный сострадания. - Нет, конечно нет. Никто не должен был знать. - Мотает головой Несса-Гордыня. - И ты сбежала, но зачем? – Голос будто не понимал самых простых, очевидных вещей. - Я была слаба. Зла и слаба… Думала, что если убегу достаточно далеко от Отца – лица вернутся, но нет… Несса-Гордыня хныкает, как мелкая девчонка, утирает нос рукой. Изнутри ей холодно, а в сердце жгучая обида. На себя, на мир, на Отца. - Но, конечно, лучше не стало. Ведь проблема была во мне. Моей верности Ралас было недостаточно. Вот почему мне надо умереть. Теперь я понимаю, и мне не страшно. Несса-Гордыня решительно кивает в сторону, откуда слышала голос. - Если ты не видишь лица, может, тогда потрогаешь моё? Чтобы уходить было не так обидно, - предлагает голос. Несса-Гордыня удивленно приоткрывает рот, сглатывает новый ком, но все же закашливается. - Можно? Ей на бедро ложится рука. Даже сквозь кожаный доспех чувствуется это тепло. Вторая рука берет ее руку и направляет куда-то на уровень лица Нессы-Гордыны. - Вот, - говорит мягкий голос, а Несса-Гордыня чувствует мокрыми от крови пальцами чужую щеку. - Я могу себя описать, если хочешь. - Ты не убьешь меня так просто? – горько улыбается Несса-Гордыня, поднося вторую руку к чужому лицу. - Я побуду с тобой, пока ты не уйдешь, - решительно говорит голос. Чистый, мягкий, как солнечный свет. Несса-Гордыня в нерешительности двигает рукой, ощущая мягкость чужой кожи и тепло чужого тела. - Моя кожа светлая. Быть может, ты слышишь легкий акцент. Я из Нерима, моя мама – с Киле, - говорит палач, пока пальцы ралаима медленно и аккуратно скользят по щекам в разные стороны. На одной щеке три шрама почти через всю гладь кожи, пальцы сами скользят по ним, как по струнам. Затем пальцы двигаются вверх, почти соединяясь на носу. - Нос у меня прямой и чуть острый. Удивительно, как в боях на Пыльной арене или в какой-то крипте, на богом забытой горе, мне его не сломали, - голос чуть сухо смеётся. Немногим ниже Несса-Гордыня чувствует чужие теплые губы. Они кажутся тонкими, но несколько пухлыми. Затем пальцы движутся выше к глазам, Ралаим чувствует, как глаза палача закрываются и ресницы щекочут подушечки ее пальцев. - Мои глаза светло-голубого цвета, немного серые, - поясняет палач. Выше идут тонкие брови, затем какое-то украшение на голове и линия волос. Несса-Гордыня убирает руки, чувствуя, как силы покидают ее. - Волосы у меня черные. Обычно заплетаю в косу, а челку зачесываю и держу обручем, чтобы не мешали в бою. Несса-Гордыня заходится кашлем. Долгим и изнуряющим. Холод проник ей в сердце, и сейчас она постепенно теряет связь с реальностью. Теплая рука на ее бедре остается крошечным островком тепла, но и он постепенно удаляется, пока сознание Нессы-Гордыни опускается под толщу ледяной воды, ускользая. - Спасибо... - говорит она и соскальзывает на холодный пол пещеры. Душа ее покидает тело, не дождавшись Вознесения.