Рассветная звезда

Все нужно делать последовательно - в этом Алана с Тараэлем солидарны. Перед отправкой на север нужно закончить с плакатами о розыске в Речном. Прорицательница бросает взгляд на аэтерну, что затаился за столбом напротив. Они пробрались в грот, где пираты во главе с капитаном Пьяласом Най’Дарим перетаскивают ящики и погружают их на корабль из неприглядной хибарки чуть поодаль. Весьма потрепанный и неказистый корабль, стоит заметить. Подле хибарки - подобие стоящего на сваях пирса. Оттуда капитан и наблюдает за своими нерасторопными подчиненными. Всего негодяев здесь четверо, считая капитана – остальные трое корячатся с ящиками, переругиваясь между собой. Смотря на точку расположения капитана, Алана предполагает, что раньше пещера могла быть затоплена значительно больше - иначе зачем еще один высокий пирс. Возможно, вода уходила постепенно и на уровне ниже построили еще хибару. Но это не важно. Алана мотает головой, отгоняя лишние мысли. - Пошевеливайтесь, дебилов куски! Прилив вот-вот начнется! – рявкает капитан кашляющим басом. Двое незваных гостей переглядываются друг меж другом в тени воткнутых в землю столбов с разряженной растяжкой между ними. - С капитаном понятно, он – одно очко. А остальные? – уточняет Алана шепотом. Они не так далеко, да и слух у аэетрны острый, под стать ушам. - Команда целиком – тоже одно очко. И форы в этот раз я тебе не дам, - хмыкает Тараэль, сверкая глазами. Алана лишь наигранно пригибается в пародии на глубокий уважительный присед, указывая рукой вперед, давая напарнику шанс блеснуть навыками вновь. Тараэль делает несколько пассов руками и исчезает, оставляя после себя лишь дымку с очертанием собственного силуэта. Несколькими секундами позже окутанная дымкой фигура стаскивает капитана с его пирса головой вниз.

***

- Поздравляю с первым успешно выполненным делом, партнер! - довольно улыбается Алана, отдавая аэтерне кошель с монетами – его долей. Стражник, выдавший награду, уважительно кивает им обоим и уходит от опустевшей доски розыска. Тараэль взвешивает мешочек в руке, прикидывая содержимое. Кивает ощущениям и убирает кошель за пояс. Алане он верит, насколько это возможно. - Какой план дальше? Обратно в Арк? Или… - уточняет бывший ралаим. Будь его воля, он в Арк бы не возвращался вовсе. Они отходят от рынка, что является заодно и площадью этого мелкого городка - Речного на Солнечном берегу. Лучница открывает сумку, копошась внутри. Затем достает кипу листков-объявлений. - У нас есть… У нас есть… - Алана перебирает листы, пробегая по ним взглядом голубых глаз. Тараэль ждет, лениво скользя глазами по просыпающемуся поселению. Было раннее утро - недавно солнце поднялось от горизонта, скрывая звезды. Воздух холодный, после смрада логова троллей и стоячей воды в бухте пиратов пахнет свежестью. Свежескошенной травой и свежеиспеченным хлебом. - Вот! – Женские пальцы выуживают заветный лист из пачки. - У нас есть плакат о розыске Гагантуа в Морозных Утесах. Тараэль берет листок из ее рук и скользит глазами по тексту, читая.

Дикая волшебница по имени Гагантуа скрывается на склоне Морозных утёсов. Она искусна в призыве элементалей, является главой большой группы диких магов. За её голову назначена награда в размере 57 эндеральских серебряных.

- Идея потащить меня на Север тебя так и не отпустила, да? – хмыкает Тараэль, скорее наигранно, чем серьезно. После разговоров о мамонтах, о Северном сиянии и звездах ему хотелось туда отправиться, да поскорее. И не важно, что Север и Утесы укрывают проклятый живой храм. Они обойдут храм дальней дорогой по заснеженным лощинам и скалам, чтобы никогда об этом больше не вспоминать. - Мне самой интересно, да и хочется выпить медовухи и мяса в меду поесть, - мечтательно тянет девушка, прикрыв глаза. Затем убирает листки в сумку, доставая оттуда… Плащ? - Успеешь еще закутаться, - с усмешкой комментирует аэтерна. - До Морозных утесов идти больше недели. - Идти? – удивляется прорицательница, застегивая плащ на плече. - Если у тебя есть свитки, то… - говорит Тараэль, но взгляд Аланы направлен на высокую башню недалеко от Речного. Башня мирада - огромной шерстяной твари с крыльями. От одного вида этой твари у Тараэля внутри все холодело, стоило такой пролететь над ними в пути. От длинного ли сильного хвоста, от огромных крыльев или от четырех глаз на вытянутой морде?

Тараэль – крыса из Подгорода, ему такие полеты противоестественны.

- Можно же полететь, на… - начинает Алана, но встречает его полное отрицание. - Нет, - резко выдает Тараэль и замолкает, уводя взгляд, прикрывая капюшоном хотя бы часть лица. Чтобы ни она не видела его глаз, ни он - ее. Взгляд опускается к земле, к носкам ее обуви. Алана молчит, топчется на месте, судя по движению сапог. - А просто подойти погладить мирада можно? У меня яблочко ему есть... – голос ее звучит тихо и несколько даже жалобно. Аэтерна бросает взгляд из-под капюшона на Алану, как она грустно смотрит в сторону башни. - Чем тебе так нравятся эти громадины? Они опасны! - не понимает Тараэль. - Они такие… Красивые и величественные... - отвечает Алана, вновь смотря на него внимательно и открыто. Как ребенок, делящийся мечтой. Тараэль хмыкает, скрещивает руки на груди, выбивает ритм ногой, но кивает, поддаваясь. - Только одно яблоко, и мы уходим, - вздыхает Тараэль, выдвигая свой ультиматум. - Если свитков нет, пойдем своим ходом. Никаких мирадов. - Ладно… - соглашается Алана, отводя взгляд. - Слово мне дай, - решает пресечь любую хитрость аэтерна и вытягивает вперед руку для рукопожатия. Алана смотрит на него несколько уязвленно, чуть воинственно и даже обиженно, но затем вздыхает. - Даю тебе слово – мы не полетим на мираде, пока ты сам того не захочешь или наши жизни не будут в опасности без этого. - Напарница пожимает протянутую руку. Тараэль уважительно кивает, внутри становится ощутимо спокойнее. - Твои принципы тебя когда-нибудь погубят, - все же не может удержаться и подтрунивает аэтерна. Алана лишь пожимает плечами и направляется к башне мирада. Тараэль делает глубокий вдох и идёт за ней. Мирад Солнечного берега спит на плоской скале, подставив солнцу спину и золотые, покрытые шерстью бока. - Как можно ее не бояться, а? Взбредет какая-то чушь в голову – и пиши пропало, – спрашивает Тараэль глядя на длинный хвост, что спускается со скалы почти до воды пробегающей со склона горы речки. - Как можно ими не восхищаться? – улыбается Алана. Затем достает из сумки зеленое яблоко и машет хранителю у башни. - Доброго утра, миледи. Пришли проведать мою красавицу? Снова будете баловать Сезе? – добродушно улыбается Алане молодой мужчина-хранитель подле башни-ориентира. Затем следует странный щелчок, словно у ловушки сработал механизм или отмычка надломилась. От этого звука Тараэля всего передергивает. Зверь издает протяжный вой-скрип и поднимает голову. Смотрит двумя парами глаз на новоприбывших и встает, потягиваясь на манер гигантской кошки. Аэтерна прислушивается и понимает, что звук издал сам мужчина. Хранитель кликает вновь, подернув головой. Мирад отзывается, слетая со скалы, тормозя свою тушу копытами по камню, оставляя глубокие борозды. От прямого падения вниз огромное тело останавливают расставленные в стороны крылья, что почти затмевают небо. Все внутри Тараэля рвется на две части: одна просит ринуться прочь, а другая - принять этот воображаемый бой на смерть. Достать клинки, полоснуть по золотистому телу, чтобы оно не нависало сверху так давяще. Алана рядом с ним даже не шелохнулась, тоже не отрывая от зверя взгляда. Мирад опускается около своего хранителя. Мужчина тянет руки и хлопает по массивному золотистому плечу. Тот смотрит на гостей внимательно, замечая зеленое яблоко в женской руке, бьет хвостом, за что получает новый отклик-щелчок от хранителя. Судя по взгляду мужчины – более серьезный. Тараэль придвигается к Алане ближе на случай, если нужно пустить клинки в ход для ее защиты, но прорицательница будто все это игнорирует, протягивая зеленое яблоко на уровень звериных глаз. Новое движение хвоста, самого кончика над землей - замершее, ожидающее и даже будто взволнованное. - Бросайте, - кивает одобрительно хранитель. Алана чуть сжимает яблоко в руке, затем подбрасывает в воздух. Новый щелчок, видимо, разрешение. Зверь вытягивается, ловит яблоко огромной пастью. Раздается быстрый хруст и жевание. Меньше чем за минуту яблока, как и не бывало. Зверь вновь щелкает, но щелкает быстро и много. - Спасибо за угощение от Сезе, миледи, - довольно хмыкает хранитель. - Прокатитесь? Алана мотает головой. - Нет, просто зашли в гости. Отправимся на север полюбоваться природой, - отвечает прорицательница, затем делая несколько шагов прочь от башни. Тараэль отступает следом, не сводя глаз с огромного зверя. Тот щелкает, получая щелчки-ответы, и взлетает обратно на свою плоскую скалу. - Далеко собрались… Хорошей дороги! – прощается мужчина. - Хороших полетов! - улыбается Алана и они, к облегчению Тараэля, окончательно уходят прочь от башни и зверя, что ее сторожит.

***

Тараэль с Аланой состязаются в стрельбе каждый выход на охоту, каждый привал, если им требуется мясо. Меряются искусностью силков и засад на различных зверей и нерасторопных разбойников, помогая разбросанным на их пути крошечным поселениям. Напарники идут ночью и днем, под дождем и снегом, делая привалы, когда сил уже не оставалось даже толком шевелиться. Очередной привал застает их в прямой видимости Сдвоенных Башен. Они ставят палатку, доставшуюся трофеем от очередного налета на лагерь бандитов. Тараэль обустраивает кострище, Алана натаскивает хвороста. Вскоре на огне уже кипит небольшой чайник, растапливая снег. На камне чуть шире разложены греться пара ломтей хлеба и запеченного мяса. - Я тут подумала… - после долгого молчания говорит прорицательница. - Плохое начало, - хмыкает аэтерна. Смотрит на гладь клинка, проверяя, не появилось ли царапин и повреждений. Снег металлу не лучший компаньон. Алана цыкает с досадой, вздыхает и замолкает на некоторое время. Небо облачное, потому на звезды полюбоваться толком нельзя. Холодный горный воздух задувает во все возможные щели одежд, заставляя поежиться. Тараэль не мерзляк, но Алана – точно да. Аэтерна видит, как ее фигурка ежится, подергивая плечами. Все еще открытая книга, но теперь Тараэль вчитывается в шрифт, разглядывает иллюстрации и… И трясет головой, когда мысли уходят не туда. Они молчат какое-то время, занимаясь своими делами дальше. Лавкой служит им ящик из заброшенной сторожки неподалеку. Тараэль протирает клинки, ухаживая за металлом. Алана рядом читает какой-то магический том, найденный у бандитов, практикуясь, поводя руками в новых жестах и всполохах магии света. - Ты мой са’ира, как говорит Калия - моя подруга из ордена. Вернемся в Арк – познакомлю вас, - неожиданно говорит девушка, закрывая том. До ухода ко сну остался часок - не больше. - И что это значит? – спрашивает Тараэль, скрещивая руки на груди. Ждет не то подкола, не то шутки. - Брат по оружию, верный соратник - это на килейском, - мягко улыбается Алана, вороша хворост в их небольшом лагерном костерке тонкой палочкой. - Хм-м, - задумывается аэтерна. - И ты бы позволила мне защищать тебя? Вручила бы мне свою жизнь? Алана смотрит на него в удивлении. Ее глаза расширяются, как у кошки. - Конечно, мы же прошли тот живой храм вместе. И, напоминаю, формально я тебя наняла для этого. Вместе дошли до проклятой Комнаты Картин, - отвечает она, как само собой разумеющееся. - Я доверю тебе свою жизнь, Тараэль. Надеюсь, я тоже заслужила твое доверие. Затем поднимает руку, чтобы ему было видно и показывает едва отделенные друг от друга большой и указательный пальцы. - Вот на столечко хотя бы, нет? - сияют ее голубые глаза в игривой надежде. На это он не отвечает, задумчиво смотрит на напаницу, проходится взглядом по лицу вдоль небольшого старого шрама на скуле, уходящего к уголку губ. Затем аэтерна поводит плечами больше по привычке, чем от холода, и прислоняется спиной к своду палатки. Алана тоже вновь ежится, ее кожа, обманчиво бледная, скрывает южную кровь матери с Киле. Тараэль иногда и вовсе забывает, что прорицательница не из Арка, да и не с Эндерала вовсе. Бывший ралаим хмыкает и чуть открывает полу своего плаща, что служит ему и теплой накидкой, и дополнительным одеялом. Один из его сигналов-разрешений на сближение, который ловят голубые глаза-льдинки. Алана улыбается, как маленькая девчонка, и садится ближе, чтобы они соприкасались боками. Совсем близко к аэтерне, совсем близко к убийце и голосу Отца, совсем близко к своему Са’Ире. Так им будет теплее в свете хилого костерка, или Тараэлю просто хочется так думать. - Спасибо, - шепотом говорит Алана, наклоняясь чуть вперед, смотря в языки пламени. Какую картину рисует ей огонь? Какую боль или какую сказку? Тараэль все еще молчит. Лишь смотрит в огонь, вслушиваясь в ночь. Тепло снаружи соприкасается с теплом внутри.

***

Таверна «Морозный Утес» встречает их жаром очага, спертым воздухом и запахом запекаемого на огне мяса с обилием специй. - Доброго вечера, путники! – кричит хозяйка трактира с другого конца зала, подавая какому-то из столов очередные яства. - Зачем зашли? Мы же дальше шли, – тихо и недовольно спрашивает Тараэль за спиной Аланы. - Надо узнать, где мамонтов искать. Вдруг тот мой раз был случайностью. Не хочется еще больше мерзнуть ради ничего, – поворачивается она к нему, затем отходит к стойке, куда возвращается трактирщица. - Что вам, молодые люди? – спрашивает чуть полноватая женщина в платье богатого горчичного цвета и с чепцом на темных волосах. - Хотим Север повидать, на мамонтов посмотреть. - Алана чуть подается вперед, чтобы не мешать сидящим рядом за столом людям. - Подскажите, где искать их? - Север дело хорошее. Скоро уже Северное сияние будет – денька через два. Найдите местечко повыше и любуйтесь, - улыбается женщина, одобрительно кивая им. Затем смотрит куда-то в зал. - Килн, вы мамонтов давно видали? Они не гуляют уже? - зычно кричит трактирщица в сторону одного из столов. Алана замечает отставленные луки и теплые одежды - охотники. Один из мужчин прекращает есть, задумываясь. - Гуляют. От склона и выше, где еды больше, - отвечает после паузы охотник. Женщина ему кивает, возвращаясь к путешественникам. - Тогда вы вовремя. Мамонты у нас звери гуляющие, ходят туда-сюда в поисках еды. Если выйдете сегодня, дня через два дойдете до склона, там избушка такая - косенькая старая. Ориентир наших охотников. Там и ждите, может за день один и пройдет. Всю кучу не увидите - рано еще. Молодняк только весной будет, ближе к лету даже. Хорошего путешествия! Алана в уплату за информацию оставляет на стойке несколько медяков. - Вот и узнали, - улыбается прорицательница, уводя компаньона обратно в белоснежный плен метели.

***

Они поднимаются вверх по горе, следуя по резко поворачивающей дороги. Алана сверилась с указаниями охотников о месте, где, по их прикидкам и опыту, должны проходить шерстяные гиганты. Остается только надеяться, что все факторы совпали, и мамонты пройдут мимо этого места, не изменив своего маршрута за всё это время. - Скоро еще? – уточняет аэтерна, осматривая открывающийся пейзаж. Посреди белоснежной глади плато, примыкающего к отвесной гряде скал, стоит одинокая покосившаяся не то избушка, не то хибара. - Пришли уже. В прошлый раз я видела мамонта здесь, – Алана оборачивается, смотря на дорогу выше, но ничего, кроме поднимаемых ветром ворохов снега не видно. - Круто, ничего не скажешь, - хмыкает Тараэль. Вся его фигура - сплошной скепсис и недоверие на грани с игрой в поддавки. Аэтерна не жаловался, не сопротивлялся пути сюда, но Алана чувствует - одно лишнее движение и он просто молча пойдет обратно в таверну. - Давай залезем в домик, подождем там, – кивает головой на хибару прорицательница. - Первая на посту тогда будь ты. Раз затащила нас в такую даль ради ничего, – пожал плечами бывший ралаим и направился к домику. - Мамонт точно придет! – настаивает Алана и следует за ним. Аэтерна на это лишь делает жест рукой, будто отмахиваясь. - Посидим тут пару часов и обратно пойдем, – ворчит Тараэль. Они размещаются внутри покосившегося строения, стелят под себя плащи и начинают ждать. Благо что внутрь не задувает снега из-за какой-никакой, а крыши. Тараэль весьма показательно лег на спину, накинув на лицо капюшон своего плаща. Сложил руки на груди, скрестив. Алана ложится на живот и ждет. Ждать она все же умеет и, ей кажется, неплохо. Способность ждать – основа охоты. Терпеливо выслеживать добычу, ждать момента для атаки, ждать, пока жизнь покинет звериные глаза. Заодно есть и время подумать, проанализировать прошлую крупную охоту. С троллями в пещере вышло плохо. Алана расслабилась, борясь с противниками своего вида или нежитью - их паттерны, поведение было понятно, приемлемо. Звери - привычные цели, хотя красное безумие и вносит свой элемент хаоса. А тролли и подобные монстры вроде огромных пауков - что-то нетипичное, странное, что Алана обычно обходит стороной, не особо любя ближний бой. По ощущениям проходит минимум час, когда Тараэль приподнимает капюшон, открывая один фиолетовый глаз. - Никого? – спрашивает он устало и лишь немного недовольно. Но было в тоне что-то еще. Что-то поучительное? Издевательски-веселое? Словно шутка затянулась. - Подождем еще часок. Если мамонт не придёт… - мотает головой Алана, отнимая глаза от поднимающейся вверх дороги. Постепенно начинает темнеть. Ветер едва стихает, продолжая кружить в воздухе снопы снега. - Завязывай. - Аэтерна сам хлопает Алану по плечу на ее манер, словно прерывая дружескую шутку. - Наебала и ладно, бывает, повелся. Будет мне уроком не слушать от тебя новые словечки. Но Алана непреклонна, они дождутся этого чертового мамонта просто ради доказательства ее правоты. - Еще два часа, - настаивает она серьезно, почти шепча ему в ухо. - Если через два часа его не будет, загадаешь желание бесплатно. - Даешь слово? – На локте поднимает руку аэтерна для рукопожатия. И взгляд единственного открытого Алане фиолетового глаза внимательный, ожидающий. - Даю слово. - Женская рука обхватывает его ладонь, сжимая. Тараэль поправляет капюшон, вновь скрывая лицо, и ждет, подергивая кончиком носка ботинка в одному ему ведомом ритме. Алана готовится продолжать ждать, пусть ее уже начинает бить дрожью от озноба, а снег пробрался под доспех. Ждать надо уметь. И Алана умела ждать. Прорицательница не может сказать точно, сколько времени прошло, потому что не то задремала, не то глубоко задумалась. Уже почти полностью стемнело, верхушки горной гряды выше уже скрылись за облаками и темным пологом подступающей ночи. Она уже готовится сдаться и встать, когда слышит хруст снега. Хруст чинный, медленный, приближающийся в их сторону. Но хруст не похож на поступь волка или шелест испуганного зайца. Девушка встает на четвереньки, выглядывает наружу из избушки и замирает. Огромный шерстяной зверь с длинным хоботом и не менее длинными округлыми бивнями чинно проходит мимо их укрытия, совершенно не заинтересованный суетой этого бренного мира. Алана охает, затем слабо и тихо шлепает Тараэля по плечу. Он, кажется, тоже задремал со всем этим ожиданием. - Чего? – ворчит он, приподнимаясь, но Алана быстро прижимает палец к своим губам. - Только тихо. Смотри, - кивает она в направление вне избы и поворачивается туда. Шерстяной гигант остановился совсем близко от них – почти что на расстоянии вытянутой руки. Аэтерна потягивается, щелкает явно затекшей шеей, но быстро оказывается около Аланы. - Ебать он огромный! - тихо выдыхает аэтерна и замолкает. Вокруг них белоснежная пустошь, ни одного живого человека на несколько миль вокруг и он – огромный мамонт, что медленно ступает мимо леса куда-то в даль. Возможно, к сородичам, что живут выше по склону. - Мамонт! - торжествующе улыбается Алана тихо шепча. И не важно, что снег ей попал за шиворот и куда-то под доспех. Тараэль смотрит на гиганта почти что завороженный - ожидание того стоило. Аэтерна делает пару шагов вперед, когда зверь отходит сильно дальше, будто вот-вот последует за ним. А затем просто провожает шерстяную махину взглядом. - Их мясо можно попробовать в таверне… - решает сказать Алана, не уверенная, слушает ли ее бывший ралаим. - Их едят? – удивленно оборачивается Тараэль. - Сколько народу надо, чтобы завалить мамонта? - Целая команда из пяти человек, а то и все десять. И это целый праздник, таверна стоит на ушах всю ночь и день после. Пора возвращаться? – предлагает Алана, похлопав по луку в снегу рукой. Их спор о победах так и не разрешился ничьей победой за всё время пути. - У нас пока четыре - четыре, - ловит ее настрой Тараэль, когда мамонт исчезает из виду где-то выше по склону. Напарники замолкают, когда слышат треск веток где-то сбоку в лесу. Оба обращаются в слух и внимание, чтобы увидеть свою жертву. Маленький белый заяц перебежками скачет куда-то по своим делам. Зверек замирает, чуть приподнявшись и дёргает темным носом. Алана с Тараэлем переглядываются - оба они без сил, чтобы продолжать свой спор, потому оба мотают головой, соглашаясь просто вернуться обратно в таверну «Морозный Утес».

***

Таверна дымом из очага и огнем в окнах сияет маяком средь ночной тьмы, заставляя снег вокруг блестеть, будто россыпи драгоценных камней. Напарники спешат внутрь, чтобы наконец-то полноценно отдохнуть. - О, вернулись? Посмотрели на наших гигантов? – вновь приветствует путешественников хозяйка трактира, проходя мимо двери. Она несет в руках поднос с блюдами и пару кружек. Ставит на стол и машет вошедшим рукой, чтобы шли за ней к стойке. - Да, посмотрели! Нам бы теперь комнату на двоих, добрая госпожа. - Алана достает из кошеля на поясе плату за двоих и кладет на стойку перед трактирщицей. - Берем постой на две ночи, потом продлим еще. - Косточки погреть после стужи - самое то! Правила нашей славной таверны просты: не буяньте, закон не нарушайте. Главное соседям не сильно мешайте, хотя... У нас пока свободнее обычного, скрип кровати помешает мало кому, - подмигивает женщина. Вместо монет на стойке уже лежит ключ от комнаты с биркой-номером. Тараэль сзади не то смешок давит, не то громко хмыкает. Алана же быстро берет ключ и отходит от стойки, чтобы не так был заметен румянец на ее щеках. Тараэль позади нее и правда едва сдерживает смешок, его глаза сверкают в свете трактирного камина. За это Алана шлепает аэтерну по плечу, проходя мимо. - Пошли, герой-любовник, - бубнит она, ускоряясь. Хорошо, что на голове капюшон и алые уши не так заметны. - Слушаюсь, моя бледная госпожа, – тихо хохочет Тараэль, следуя за ней обратно на улицу.

***

- Одно желание, да? Любое осуществимое? – воодушевляется Алана. Первый проблеск веселья в ее голосе после утомительного путешествия в снежной пустоши обратно к таверне. Перед ужином они решают закинуть рюкзаки в комнату и погреться с дороги. - Я уже жалею об этом, - скрещивает руки на груди Тараэль. Алана сидит у очага, грея замерзшие руки. Даже меховые заячьи перчатки не особо помогли в дороге. Ее плащ уже на сушилке, сделанной из составленных и связанных веревками палок. Растрепанная коса явно подмокших черных волос спадает вниз по спине. - Я ничего плохого не пожелаю, ты сам знаешь, - наигранно обижается лучница, бросает лишь короткий взгляд в его сторону и отворачивается к огню. Тараэль снимает с плеч мокрый от растаявшего снега плащ и раскладывает на сушилке подле плаща напарницы. Алана молчит, поглаживая одну руку о другую. Тараэль делает круг по комнате, осматривая немногочисленное убранство. Шкаф, двуспальная кровать, сушилка да пара стульев со столиком. Видимо, чтобы взять еду в комнату. У стенки две бадьи: одна с водой, вторая – пуста. Воды хватит разве что помыть руки и в лицо плеснуть. - Зря не поверил тебе с мамонтом, моя ошибка. Но желание будет маленькое, ясно? – выдвигает свое требование аэтерна. - Хорошо, - кивает девушка. - Могу сказать его прямо сейчас? - А ты подготовилась, - вновь хмыкает Тараэль. Алана лишь кивает, не скрывая огонька предвкушения и любопытства. - Я определенно пожалею, но… Валяй, - он машет рукой, давая ей сигнал действовать. Алана еще какое-то мгновение молчит, словно мнется и не решается, но все же выдает: - Можно потрогать твои шрамы? На лице, – выпаливает она и замолкает. Взгляд голубых глаз внимательный и выжидающий. Ждет его реакции, ждет его слов. Маска бывшего ралаима, привычный, родной атрибут одежды хорошо спасает от холода хотя бы часть лица, но и ее стоит просушить. Тараэль как раз снимает ее, услышав слова напарницы, да так и замирает. - Мои… Тебя что, проморозило в той развалюхе больше, чем требовалось? – удивляется аэтерна после тихого выдоха. Маску на сушилку все же кладет. - Пожалуйста! – продолжает просить Алана. - Я только потрогаю. Лечить не стану, ты сам говорил, что не нужно, и я тоже так считаю… Когда я делала что-то глупое или тебе во вред? - Во-первых, это вопрос риторический. Во-вторых, зачем тебе это? Попроси о другом, - упирается Тараэль, но смотрит в ее глаза и видит ответ. Алане это почему-то важно и интересно. Не разглядывать, не пялиться, а именно посмотреть и потрогать. Открыто и честно. Аэтерна фыркает, отворачивается, делает еще один круг по комнате. - Ладно. После ужина потрогаешь, - сдается Тараэль. - Дам пять… Нет, минуту – тебе этого за глаза хватит. Ни секундой дольше, ясно? Алана кивает с довольной улыбкой. Ей для счастья иногда так мало надо… - А теперь пошли есть, мы должны попробовать этого чертового мамонта, – меняет тему аэтерна и выходит из комнаты. Напарница спешит за ним. Они ужинают неспешно, пробуя новые для Тараэля блюда одно за другим. Сладкая хмельная медовуха с легким травяным запахом пусть и приторная для него, но Алане пришлась по вкусу. Мясо мамонта, удивительно мягкое, в острых специях, что заставляют рот буквально гореть. Что-что, а специи Тараэль начал уважать за время жизни вне Ралаты. Все лучше простой похлебки из кореньев без соли, но и увлекаться не стоит. В пути аэтерна со спокойной душой вернется к высушенному мясу и подпеченной в костре картошке. Алана не торопит его, перекидываясь шутками, историями одиночных приключений. Кажется, таких нюансов и мелких деталей у нее больше сотни – за время пути истории даже не думали кончаться или повторяться. - Начинай, - командует Тараэль, стоит им только вернуться в комнату. Алана кивает, скидывает сапоги и садится на постель, поджав под себя ноги. - Садись и я начну, - мягко похлопывает она по шкуре-покрывалу. Тараэль недовольно ворчит, переступает с ноги на ногу и подходит ближе, садясь на самый край постели подальше от девушки. - Если из выделенной мне минуты мы половину будем бодаться, это нечестно, - достаточно серьезно замечает Алана. - Посиди смирно, кусаться не собираюсь. Тараэль раздраженно фыркает, но в итоге кивает. Скидывает свои сапоги к женским и двигается ближе, стукаясь коленом о ее коленку, да так и остается. - Готов? – уточняет Алана, сложив руки замочком на коленях. Она так внимательно смотрит, будто ему в душу. - Давай поживее, - бросает Тараэль, отводя взгляд к полу.

Быстрее бы минута прошла.

Ее прикосновение он чувствует не сразу, словно Алана дала ему пару мгновений отпустить раздражение. Женские пальцы прикасаются к шраму на его правой щеке – меньшему из многих. Шрам образует извращенное подобие треугольника, и мягкие холодные подушечки ее пальцев очерчивают фигуру. Тараэль хочет поежиться, отпрянуть, но в тоже время хочет, чтобы она продолжала. Он переводит взгляд с половицы к девушке и ловит ее внимательный, восхищенный, завороженный взгляд. Голубой лед, пронзительный, прекрасный и… несколько печальный. К черту, Тараэль вообще глаза закроет, чтобы ничем не выдать эту странную смесь эмоций внутри. Стоило выйти из секты, как плотская оболочка берет на себя слишком много и слишком многого хочет. - Не больно? – спрашивает Алана, делая паузу в своем исследовании. - Нет, они же старые. Голову включи, - коротко и резко бросает он.

Быстрее бы минута прошла.

Чёртова минута, и аэтерна перестанет так... нервничать, злиться, волноваться. Никто его так не трогал, никто так внимательно не смотрел. Не смотрел без издевки или тупого любопытства. Даже лекарь, брат Чревоугодие, не осматривал свежие шрамы перед лечением так тщательно. Бросит спешный взгляд, сунет пахучую мерзкую мазь, и вали откуда пришел. - Как ты его получил? - спрашивает Алана. Ее голос тихий и спокойный. Легкий, как кошачья поступь. Мягкие пальцы движутся дальше, проходясь по ответвлениям от шрама-треугольника. - Хлыст брата Леность. Даже не самый лютый - без железных клепок. Он тренировал мой набор ралаимов. Наследники проходят суровые тренировки, если хотят дослужиться до голосов, - спокойно отвечает Тараэль. В голове его всплывают отголоски того урока, когда он в числе многих наследников не мог усвоить баланс клинка, раз за разом роняя кинжал с вытянутого пальца. Голос, к позиции которого аэтерна стремился в ту пору, должен быть скрытен, должен уметь держать баланс даже в самую трудную минуту, как физически, так и духовно. Дело там было, конечно, вовсе не в кинжале, а в обуздании своего характера, своего нетерпения. Брат Леность бил не за выроненное оружие, а за злобные шипения и выкрики, когда клинок по десятку раз громко падал на каменный пол, действуя всем на нервы. Пальцы отстраняются от кожи, переходя на другую щеку, словно нарочно минуя шрам на губе и подбородке. Второй шрам почти на всю левую щеку – длиннее, соткан из тонких линий, проходится мягкими пальцами медленно. - Дети Солнца, - поясняет Тараэль без нового вопроса Аланы, - банда презренных идиотов. Украли какую-то, на их взгляд, ценную мелочь в банке на поверхности и не придумали ничего лучше, чем организовать убежище своей банде в Подгороде. Я и еще несколько братьев и сестер зачищали их базу. Они жили как крысы и сдохли также. Подушечки руки Аланы проходят вдоль каждой линии вверх к виску, где шрам поверхностно касается уха. Там женские пальцы замирают. - Трогай уже, время кончается, - раздраженно фыркает Тараэль, прикрывая глаза. Врет как дышит и чувствует это.

Минута прошла уже раз пять точно.

Острые уши – опасная зона для всех аэтерн. К ним подпускают только своих. Своя ли Алана? Своя, но не его… Тараэль поводит плечами, отбрасывая лишние, плотские мысли. Бывший ралаим вспоминает все свои тренировки по самообладанию, которые посещал в секте. Сейчас они пришлись бы до отвратительного кстати. Чужие пальцы мягко, аккуратно и даже трепетно очерчивают ухо, обводя шрам вверх до самого кончика. Будто в мольбе или надежде залечить отметину полностью. Мурашки бегут по спине от каждого нового следа чужого тепла и внимания. Женские прикосновения где-то совсем глубоко внутри, на самом дне, немного пугают, щекочут и... Возбуждают. Чертовы острые уши. Алана явно чувствует непроизвольную дрожь Тараэля, трактует как-то по-своему и отстраняется, переводя пальцы к его лбу. Там шрамы короче и глубже. Останавливает пальцы совсем близко к шраму и замирает. Ждет позволения продолжать? Тараэль на это лишь вновь кивает. - Неплательщица из Подгорода. - Следует новое пояснение. - Шлюха, не собравшая дани. Позвала двух дружков постоять за себя. Умерли быстро, но один успел ударить эфесом кинжала с острым краем. Тупая ошибка. - В Подгороде жизнь очень сурова, - серьёзно кивает Алана. - Еще бы, - хмыкает Тараэль, - туда сливки солнечного общества не попадают. Дальше шрам на переносице, тоже короткий, но неглубокий. Мягкие пальцы проходятся по нему аккуратно и поверхностно. Прикосновение птичьего крыла, не больше. - Перекидывались ножичками с сестрой Похотью. Я победил и не пошел заниматься в тот день контрабандой с ней на пару. Она безрассудна, пусть и работу выполняла нормально, - замечает он. И также чувствует ее дрожь. Для Аланы такое все еще будто в новинку. Что в группе не все друг с другом хотя бы нейтральны. Ралата была, в целом, хорошо организована, со строгой иерархией, но мало регулировала отношения внутри даже одного своего пласта. Последние нетронутые шрамы остаются на губе и подбородке – продолжение длинной борозды с левой щеки, но женские пальцы к нему не прикасаются, отпуская Тараэля. Он открывает глаза и видит лишь сидящую перед собой девушку. Спокойную, расслабленную, даже чуть отрешенную. - Спасибо, - мягко улыбается Алана, сияя глазами – голубые льдинки сверкают отблесками огня в камине. Этот свет мягкий и… благодарный? Будто Тараэль пустил Алану в сокровищницу поглазеть и потрогать экспонаты. Тараэль ощущает, осознает это – ему мало. Мало этих прикосновений к шрамам, этого благоговения. Он лишь вновь фыркает и отворачивается, уводя взгляд.

Блядь, ну не так же...

Все катится к чертям вместе с этим чертовым миром. Алана уже готовится отвернуться, когда аэтерна открывает рот. - Ты не закончила, - чеканит он. Не вопрос, не просьба - констатация факта. - Что? – удивленно лопочет Алана, смотря на бывшего ралаима. Она быстро моргает, подрагивая длинными черными ресницами. - Ты не закончила, - более раздраженно повторяет мужчина. - Остался шрам на губе. Девушка еще пару мгновений пялится на Тараэля, тоже что-то обдумывает, затем возвращается в первоначальное положение, поджав под себя ноги. - И раз уж ты потрогала мои шрамы, я потрогаю твои. Как тебе план? – тянет ладонь вперед Тараэль. Вновь блеск в голубых глазах, интерес, нерешительность, но Алана кивает. - Честно... Хотя это было моим желанием, - соглашается она после некоторой паузы. Порывается убрать несколько прядей за ухо, но они почти сразу выбиваются обратно. Алана вздыхает беззлобно и закрывает глаза, расправляя плечи. Темные ресницы, как крылья бабочки, смыкаются и трепещут, ожидая. Интересно, ждет ли прорицательница подвоха? На ее лице всего три шрама на левой щеке – все старые, давно затянувшиеся насколько это возможно. Один - во всю щеку от нижнего века к скуле и ниже к шее. Тараэль прикасается к нему двумя пальцами, чувствуя гладкую линию, отличающуюся от мягкости кожи. - Первый же бандитский налет на лагерь апотекариев, которые меня приютили по прибытии на Эндерал, - поясняет Алана. - От вражеского огненного шара все в лагере разлетелось в дребезги. Алхимический столик у меня перед лицом раскололся, и его кусок чиркнул мне по щеке. - Мерзко, - с неприязнью замечает бывший ралаим. - И болело будь здоров, - усмехается Алана, чуть сводя брови, явно вспоминая о старой боли. Следующий шрам ниже и короче, более округлый. - Медведь неподалеку от заброшенного маяка. Там и так расположились дикие маги, еще и он на меня из кустов вышел, - пожимает плечами прорицательница. - Не хватило навыка правильно подготовиться к тяжелому бою? – с укором спрашивает Тараэль.

Дилетантская ошибка, но и отделалась легко.

- Только училась справляться со своей магией. Еще и лихорадка была… Боем тем не горжусь. - Но ты победила, - подмечает бывший ралаим, опуская пальцы еще чуть ниже – к шраму у самого уголка губ. Разрез четкий и ровный. - Иначе меня бы тут не было, - самодовольно хмыкает и улыбается Алана. - А это след от когтей оборотня. С виду был простой дядька-путешественник, а оказался чудищем из легенд. Пальцами Тараэль слегка надавливает, заставляя Алану чуть приоткрыть рот, разомкнуть губы. Аэтерна подается вперед, не убирая руки, чтобы застать прорицательницу врасплох. Скрипучая кровать этому не сильно помогает, но все происходит быстро. Еще мгновение девушке явно нужно на осознание происходящего, пока он почти впечатывает свои губы в ее. Поцелуи никогда не были его сильной стороной, как и плотские утехи. Не та секта, не то время. Рукой, что касается девичьей кожи, он скользит по щеке ниже, спускается по линии скулы к шее, задерживая прикосновение нескольким ниже девичьего затылка под черной копной волос. Чтобы Алана не отпрянула и не убежала, как испуганный зверек. - Тара… - начинает она слабо сопротивляться, попытавшись чуть отпрянуть, упирается маленькой ладошкой ему в грудь, но замолкает, стоит Тараэлю еще чуть надавить, протолкнуть язык внутрь, соприкасаясь с ее. Тогда ее рука скользит вверх к его плечу, чуть сжимая. Алана не отталкивает своего компаньона, а наоборот, цепляется. Это длится долгое мгновение, пока Тараэль не отстраняется первым, осекаясь. Алана еще какое-то время словно замерла, превратившись в статую, и не шевелится, лишь моргает своими большими голубыми глазами с густыми темными ресницами. Следит взглядом, как аэтерна наспех надевает сапоги, берет свою маску с плащом и выходит из комнаты. - Твою мать… - тихо шипит Тараэль себе под нос ругательство, исчезая из трактира.